В рамках банкротства Рузанны Саркисян финансовый управляющий оспорил сделку по продаже должником за 12 млн рублей участка и жилого дома в Сочи. Суд первой инстанции, удовлетворивший заявление ФУ, рассмотрел спор без участия ответчиков (Елены и Дарьи Омельянчук) и их представителей. Апелляция, с которой согласился суд округа, прекратила производство по жалобе Елены Омельянчук, отказавшись восстанавливать пропущенный срок подачи жалобы. Омельянчук пожаловалась в Верховный суд, настаивая, что не была извещена о начавшемся процессе. Кроме того, недвижимость фактически была куплена за 30,5 млн рублей, о чем свидетельствуют расписки Саркисян и допсоглашения к договору купли-продажи. Экономколлегия отменила акты нижестоящих судов и оставила заявление ФУ без рассмотрения (дело А32-22546/2020).
Фабула
В июле 2019 года Рузанна Саркисян продала за 12 млн рублей Елена Омельянчук и ее несовершеннолетней дочери Дарье Омельянчук находящиеся в Сочи участок площадью 706 кв. м и жилое здание площадью 442,1 кв. м.
В июне 2020 года суд начал рассматривать заявление банка УралСиб о банкротстве Рузанны Саркисян. Впоследствии женщина была признана банкротом.
В рамках процедуры реализации имущества финансовый управляющий Рузанны Саркисян оспорил указанный договор купли-продажи.
Суд первой инстанции признал спорный договор недействительной сделкой и вернул недвижимость в конкурсную массу должника. При этом Елена Омельянчук и ее представители в заседаниях суда участие не принимали и свои возражения относительно предъявленных требований не заявили. Апелляционный суд отказался восстанавливать пропущенный срок подачи апелляционной жалобы и прекратил производство по апелляционной жалобе Омельянчук. Окружной суд оставил в силе определение апелляции.
После чего Елена Омельянчук пожаловалась в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор.
Что решили нижестоящие суды
Признавая сделку недействительной на основании пункта 1 статьи 61.2 закона о банкротстве, суд исходил из того, что она совершена при неравноценном встречном исполнении, поскольку средняя рыночная цена аналогичного имущества составляла 30 млн рублей.
Прекращая производство по апелляционной жалобе Омельянчук, суды отклонили доводы о ненаправлении ответчику почтовых извещений из-за отсутствия на участке почтальона. Суды приняли во внимание ответ управления федеральной почтовой связи Приморского края, поступивший на запрос суда апелляционной инстанции, согласно которому почтовые отправления не были вручены ввиду отсутствия получателя по месту доставки, после истечения срока хранения они были возвращены как невостребованные.
Что думает заявитель
Омельянчук, в частности, настаивает на том, что не была извещена о начавшемся процессе, что вызвано отсутствием почтальона на участке и подтверждено иными ответами почты, которые суды оставили без внимания.
Жилой дом приобретался через агентство недвижимости «ВИНСЕНТ», которое выставило его на продажу за 30,5 млн рублей. Фактически имущество реализовано за эту цена, о чем свидетельствуют расписки Саркисян и дополнительные соглашения к договору купли-продажи.
Даже если согласиться с тем, что за дом с участком должник получил всего 12 млн рублей, то и этой суммы было достаточно для проведения расчетов со всеми кредиторами Саркисян, а значит, сделка не могла быть оспорена как подозрительная.
Что решил Верховный суд
Судья ВС И.В. Разумов счел доводы жалобы заслуживающими внимания и передал спор в Экономколлегию.
Ходатайствуя о восстановлении пропущенного процессуального срока на обжалование определения суда первой инстанции, Елена Омельянчук ссылалась на то, что она не знала о возникновении судебного спора, так как судебная корреспонденция в ее адрес не доставлялась по причине отсутствия на участке почтальона. В подтверждение данного довода она представила справку обслуживающего отделения почтовой связи.
Суд апелляционной инстанции не принял указанную справку в качестве надлежащего доказательства, поскольку подпись сотрудника отделения почтовой связи не расшифрована, а его должностное положение не указано. В связи с этим суд направил запрос в региональное почтовое управление.
Согласно ответу управления федеральной почтовой связи Приморского края, направленная судом первой инстанции корреспонденция не были вручена ввиду отсутствия Омельянчук по месту жительства в момент доставки, в ее почтовом ящике были оставлены соответствующие извещения, по истечении срока хранения письма возвращены отправителю (в суд).
Сославшись на этот ответ, суд апелляционной инстанции счел неубедительными доводы ходатайства о восстановлении пропущенного процессуального срока и прекратил производство по апелляционной жалобе Омельянчук, с чем впоследствии согласился суд округа.
Однако в материалах дела имеется другой ответ того же управления федеральной почтовой связи Приморского края на претензию самой Елены Омельянчук, в котором «Почта России» признала факты неудовлетворительной доставки судебных извещений вследствие неукомпектованности отделения связи почтальонами.
При наличии взаимоисключающих ответов регионального почтового управления связи суд апелляционной инстанции, не приняв мер к устранению возникших противоречий, немотивированно отдал приоритет одному из них, по сути, проигнорировав другой, что не соответствует положениям статьи 71 АПК.
При этом поскольку право на судебную защиту и справедливое судебное разбирательство, гарантированное статьей 46 Конституции, включает в себя обеспечение стороне реальной возможности довести до суда свою позицию относительно всех аспектов дела и представить соответствующие доказательства, неустранимые сомнения, противоречия и неясности в наличии надлежащего извещения ответчика судом первой инстанции следует толковать в пользу ответчика.
Отклонив без достаточных оснований ходатайство о восстановлении пропущенного срока на апелляционное обжалование, суды лишили Омельянчук возможности приобщить к материалам дела документы, подтверждающие возражения по иску.
Также Экономколлегия отметила, что для признания сделки недействительной на основании пункта 1 статьи 61.2 закона о банкротстве необходимо установить факт неравноценного встречного предоставления со стороны контрагента должника.
Однако Омельянчук настаивала на том, что приобрела имущество по рыночной цене через крупное сочинское агентство недвижимости «Винсент», которое разместило объявление о продаже участка с домом за 30,5 млн рублей. По мнению ответчика, фактически расчеты за эти объекты производились в рамках договора купли-продажи, поименованного предварительным, цена которого составила те же 30,5 млн рублей.
Елена Омельянчук полагала, что деньги в такой сумме были получены Саркисян по распискам (12 млн рублей были получены согласно тексту расписок как плата по основному договору купли-продажи, а остальная сумма – «за неотделимые улучшения недвижимости»). Для расчетов использовался банковский индивидуальный сейф.
В подтверждение своих доводов Омельянчук представляла в суд апелляционной инстанции объявление агентства недвижимости о продаже, предварительный договор и расписки Саркисян. Она просила вызвать в суд в качестве свидетеля риэлтора Силантьева для дачи показаний относительно обстоятельств совершения сделки. В деле также имеется договор аренды индивидуального сейфа, который заключили «Сбербанк России» (банк - арендодатель) и Омельянчук и Саркисян (клиенты), называемыми в тексте договора продавцом и покупателем недвижимости.
ВС подчеркнул, что если бы доказательства ответчика, имеющие существенное значение для правильного разрешения спора, были предметом оценки и исследования судов первой и апелляционной инстанций, исход дела мог бы быть иным.
Поскольку производство по делу о банкротстве Рузанны Саркисян прекращено, заявление об оспаривании сделки следует оставить без рассмотрения.
Итог
ВС отменил акты нижестоящих судов и оставил заявление ФУ без рассмотрения.
Почему это важно
Управляющий партнер ЮК Legal Way Надежда Пирогова отметила, что рассмотренный ВС спор — «очень забавный» пример разграничения прав, полномочий и ответственности в деле о банкротстве суда, финансового управляющего и кредиторов.
Позволю себе не комментировать судебный акт Верховного суда — он, на мой взгляд, объективно и полно разобрался в обстоятельствах дела и вынес верный судебный акт. Меня заинтересовала его концовка, а именно факт того, что на момент рассмотрения заявления ответчика по оспариваемой сделке дело о банкротстве было уже прекращено. Заинтересовавшись судьбой оспоренного имущества, а также причинами прекращения дела, углубившись в него, я обнаружила, что дело о банкротстве должника прекращено в связи с погашением реестра требований кредиторов – и тут сюрприз – той же самой ответчицей по заявленной сделке. И налицо ее мотивы, ведь стоимость оспоренного имущества по сделке в 10 раз превышает реестр требований кредиторов. Ответчица, не найдя поддержки в судах, предпочла доплатить десятую часть купленного имущества, чем лишиться его.
При чем тут разграничения полномочий и ответственности, задается вопросом Надежда Пирогова.
«Финансовый управляющий, получив вступивший в законную силу акт об оспаривании сделки, формально имеет право начать торги этим имуществом. Оспорить покупку с торгов, даже по новым обстоятельства, практически невозможно. Наверняка финансовому управляющему были известны доводы ответчика по сделке (о рыночной цене покупки), подтверждающие ее доводы документы (договоры аренды банковских ячеек и прочее), как известны они были и судам вышестоящих инстанций, и которые абсолютно незаслуженно были проигнорированы. С момента включения имущества в конкурсную массу до решения Верховного суда по данному делу прошло около 8 месяцев, что вполне достаточно для его реализации. В очередной раз, к сожалению, мы видим формальный подход как со стороны финансового управляющего (есть основания продавать), так и судов: ответчица пропустила сроки – незачем углубляться в доводы по существу. Вследствие чего у ответчицы остался единственный способ защитить свою собственность – погасить реестр. Можно ли было этого избежать? Убеждена, что да», – подчеркнула она.
Управляющий партнер адвокатского бюро «Юг» Юрий Пустовит считает комментируемое определение ВС интересным из-за наличия двух моментов.
Первый касается оценки доказательств. ВС РФ напомнил судам, что если в деле есть равноценные доказательства, противоречащие друг другу, то это противоречие суд должен устранить. Как минимум он обязан внятно мотивировать, почему он верит одному доказательству и не верит другому. Суд не может произвольно принять одно доказательство и отбросить другое. Второй момент касается надлежащего уведомления стороны спора о начатом процессе. В ГК РФ есть норма — абзац 2 часть 1 статьи 165. 1, которая сформулирована как опровержимая презумпция: юридически значимое сообщение (а к ним можно отнести и определение арбитражного суда о возбуждении дела), отправленное по юридическому адресу (он же адрес регистрации гражданина по месту жительства), считается доставленным, если только адресат не докажет, что сообщение не доставлено по не зависящим от адресата обстоятельствам. В комментируемом деле ВС РФ на основании ст. 46 Конституции РФ о праве на судебную защиту ввел для адресатов самый минимальный стандарт доказывания не доставки сообщения: любые сомнения толкуются в пользу адресата, то есть в пользу недоказанности доставки при наличии неустранимых сомнений, противоречий и неясностей в наличии надлежащего извещения. Это разъяснение заставит суды более тщательно проверять уведомление участвующих в деле лиц о начале судебного процесса с их участием.
Управляющий партнер «Парадигма» Климент Русакомский рассказал, что Верховный суд РФ продолжает формировать важную тенденцию упрощения судебных процедур.
В комментируемом споре ВС, отменив судебные акты (ст.ст. 270, 288 АПК РФ), отметил, что формальный подход к вопросу о надлежащем извещении лиц не применим и все неустранимые сомнения об извещении лица должны толковаться в пользу извещаемого. Ранее ВС уже указывал на необходимость более тщательного исследования указанного вопроса. Например, в определении № 305-ЭС19-14303, в котором отметил, что возврат судебного извещения без отметки о причинах возврата не подтверждает информирование стороны о начале судопроизводства. Указанная тенденция полностью коррелирует с положениями процессуального законодательства, согласно которым право участвующих в деле лиц на своевременное информирование их о судебном разбирательстве сопряжено с правом на доступ к правосудию. Полагаю, что комментируемое определение ВС окажет позитивное влияние на судебную практику. В частности, помимо указанного ранее, подобный подход вышестоящего суда позволит избежать процессуального злоупотребления, допускаемого сторонами, как в общегражданских делах, так и в делах о банкротстве, при извещении процессуальных оппонентов.
По мнению партнера юрфирмы «Арбитраж.ру» Александра Стешенцева, в очередной раз обращает на себя внимание тот факт, что Экономколлегия Верховного суда РФ, по большому счету, занимается исправлением ошибок, допущенных судами нижестоящих инстанций.
Причем, судя по описательной части рассматриваемого определения, речь идет о процессуальной и достаточно очевидной ошибке – суд апелляционной инстанции не принял мер к устранению противоречий надлежащего извещения ответчика судом первой инстанции, в результате чего отказал в восстановлении срока на подачу апелляционной жалобы, тем самым лишил его права на судебную защиту и возможности представить возражения по предъявленному иску. Говорить о том, что примененная Верховным судом правовая позиция может повлиять на судебную практику, не приходится, поскольку в рассматриваемом случае был разрешен конкретный правовой казус, оценены представленные доказательства и принято соответствующее верное процессуальное решение. Единственное, что настораживает, так это то, что такой несложный, но в то же самое время, ключевой вопрос надлежащего извещения стороны по делу, разрешается только на уровне высшей судебной инстанции.
