Антон Маслов получил в АО АКБ «Банк на Красных Воротах» кредит на 38,6 млн рублей, который не смог погасить. Долг перешел к ООО «Демакс-Профи», подконтрольному Маслову, а затем к ООО «ФИЕСТА». В рамках банкротства Маслова суды первой и апелляционной инстанций отказались освобождать его от долга перед банком, признав должника недобросовестным. Арбитражный суд Волго-Вятского округа отменил акты нижестоящих судов, указав, что причастность Маслова к преступной схеме банка и наличие у него умысла на причинение вреда не доказаны, а неразумность сама по себе не препятствует освобождению от долгов (дело А82-19168/2022).
Фабула
Антон Маслов заключил с АО АКБ «Банк на Красных Воротах» договор потребительского кредита на 38,6 млн рублей под 14% годовых. Поручителями выступили ООО «Демакс-Профи» и ООО «МариМолоко». Долг Маслова перешел к ООО «Демакс-Профи», единственным участником и директором которого являлся он сам. Затем ООО «Демакс-Профи» было присоединено к ООО «ФИЕСТА».
Суды признали перевод долга недействительным и взыскали задолженность с Маслова. В рамках банкротства Маслова суды первой и апелляционной инстанций отказались освобождать Маслова от долга перед банком.
Маслов обратился в Арбитражный суд Волго-Вятского округа, указав, что был вовлечен банком в схему по выводу активов, а деньги фактически не получал.
Что решили нижестоящие суды
Суды первой и апелляционной инстанций сочли, что недобросовестность Маслова при возникновении и исполнении кредитных обязательств подтверждена вступившими в силу судебными актами. Так, Арбитражный суд Москвы пришел к выводу об отсутствии у Маслова цели погашения кредита, а перевод долга на ООО «Демакс-Профи» причинил ущерб банку и его кредиторам.
Суды отметили, что Маслов не представил бесспорных доказательств, опровергающих доводы банка о его недобросовестности. Ограничившись констатацией факта совершения должником противоправной сделки, суды отказались освобождать Маслова от долга перед банком.
Что решил окружной суд
Арбитражный суд Волго-Вятского округа указал, что отказ в освобождении от обязательств должен быть обусловлен противоправным поведением должника, направленным на умышленное уклонение от исполнения обязательств перед кредиторами. К признакам такого поведения относятся, например, сокрытие имущества и доходов, вывод активов, воспрепятствование деятельности финансового управляющего.
Суды неправомерно ограничились констатацией факта совершения должником противоправной сделки. Маслов отрицал получение денег по кредиту, утверждая, что действовал под влиянием обмана. Банк не предоставлял информацию о долге в Бюро кредитных историй. Согласно заключению ООО «РеестрСервис-Консалтинг», у банка имелись признаки преднамеренного банкротства, а кредит Маслова являлся техническим и был направлен на погашение задолженности иных лиц.
Суд подчеркнул, что банк не раскрыл причины выдачи Маслову кредита на нерыночных условиях (большая сумма без реального обеспечения) и не опроверг сведения о своем преднамеренном банкротстве. Обстоятельства дела позволяют заключить, что Маслов был вовлечен банком в неправомерную схему в качестве подставного лица.
Маслов раскрыл все обстоятельства взаимоотношений с банком, не уклонялся от сотрудничества с судом, финансовым управляющим и правоохранительными органами. Обстоятельств злостного неисполнения должником обязательств (сокрытие имущества, роскошный образ жизни) не установлено.
Окружной суд указал, что причастность Маслова к преступной схеме банка, получение им незаконной выгоды и наличие умысла на причинение вреда банку не доказаны. Хотя поведение Маслова при оформлении кредита не было разумным, неразумность сама по себе не является препятствием для освобождения от долгов.
Итог
Арбитражный суд Волго-Вятского округа отменил акты нижестоящих судов в части неосвобождения Антона Маслова от долга перед АО АКБ «Банк на Красных Воротах» в размере 106,8 млн рублей и освободил должника от дальнейшего исполнения данного требования.
Почему это важно
Кредитор обвинил должника в злостном уклонении от погашения обязательств, чтобы суд не списал долг. Однако кассация не только не усмотрела злостного уклонения, но и заметила, что именно кредитор "втянул" банкрота в неправомерную схему. Отсюда справедливый вывод — в спорах об освобождении от долгов нужно оценивать действия не только должника, но и кредитора. Если действия должника неразумные, но не противоправные, то нет оснований для неосвобождения. Более того, суд округа уделил отдельное внимание добросовестному сотрудничеству должника с судом и управляющим, что является одним из ключевых вопросов при решении таких споров. Такой социальный подход суда благоприятно повлияет на граждан-банкротов и увеличит шансы на начало жизни с чистого листа.
Ксения Болотова, старший юрист юридической консалтинговой группы «Ком-Юнити», согласна с комментируемой позицией суда.
Постановление подтверждает уже существующую судебную практику в вопросах, связанных с освобождением должника-гражданина от его обязательств. В ст. 213.28 закона о банкротстве четко указаны случаи, когда освобождение от долгов невозможно. Это касается, например, ситуаций, когда требования возникли из-за незаконных действий или мошенничества гражданина. Ранее Верховный суд РФ подчеркивал необходимость различать неразумное и недобросовестное поведение гражданина-банкрота при получении кредитов (Определение № 305-ЭС18-26429 от 03.06.2019). Однако критерии "разумности" поведения в законе о банкротстве и других федеральных законах не определены, в отличие от "добросовестного поведения". Суд кассационной инстанции тщательно оценил обстоятельства и доказательства, представленные должником, отметив, что его действия не были разумными, но недобросовестность при этом не была доказана. Наоборот, должник активно сотрудничал с судом и финансовым управляющим, а также при проведении следственных мероприятий. Проблема применения различных мошеннических схем сейчас является очень актуальной, поэтому данное судебное решение является важным для защиты добросовестных должников.
Полина Чижикова, партнер IMPRAVO, отметила, что суд кассационной инстанции исправил нарушения, допущенные нижестоящими судами.
На текущий момент в судебной практике действительно отсутствует однозначный подход к применению абз. 4 п. 4 ст. 213.28 закона о банкротстве. Законодатель установил, что не списываются долги с гражданина, если доказано, что при возникновении и исполнении обязательства должник действовал незаконно, среди прочего умышленно скрыл имущество, злостно уклонился от погашения задолженности. Однако в разных делах даже в пределах одного региона суды по-разному трактуют, что считается доказанным. Например, есть приговор суда по уголовному делу или для неприменения правила об освобождении от долгов достаточно определения о признании сделки по отчуждению имущества недействительной в рамках дела о банкротстве. Таким образом, мы регулярно сталкиваемся с разными подходами суда к вопросу освобождения от обязательств, при этом практика по отношению к должникам то ужесточается, то смягчается, сложно однозначно заранее оценить конкретную ситуацию.
В данном деле, по словам Полины Чижиковой, представляется, что должник достаточно весомо обосновал свою позицию и представил доказательства, что незаконные действия совершены не им, а в отношении него, несмотря на отсутствие соответствующего приговора по уголовному делу.
Дело довольно интересно с точки зрения доказывания. Обычно, отношение привлекаемого КДЛ к сделкам по выводу активов суды рассматривают как априори виновное. Здесь кассация верно указывает на необходимость исследования доказательств причастности ответчика к противоправным действиям, которые повлекли банкротство должника. Кассационная инстанция делает значимый для практики вывод: неразумность поведения не является критерием недобросовестности и не означает причастность к выводу имущества.
Анастасия Панина, юрист МКА «Андреев, Каганский, Гузенко и Партнеры», отметила, что комментируемым постановлением суд кассационной инстанции продолжает развивать практику, сформулированную в п. 24 Обзора судебной практики ВС РФ № 3 (2019), утвержденного Президиумом ВС РФ 27.11.2019, о разграничении понятий «неразумное» и «недобросовестное» поведение должника применительно к вопросу возможности освобождения гражданина от долгов в рамках процедуры банкротства.
Кассационный суд в очередной раз подчеркивает важность анализа поведения должника при рассмотрении вопроса о его освобождении от долгов и указывает на важность отличия недобросовестного поведения банкрота от неразумного, которое само по себе препятствием для освобождения гражданина от исполнения обязательств не является. В рассматриваемом случае финансовым управляющим признаки фиктивного или преднамеренного банкротства не выявлены, как и основания для оспаривания сделок. Сокрытие или уничтожение принадлежащего должнику имущества, равно как и сообщение им недостоверных сведений финансовому управляющему, также не установлено. По сути, как верно указала кассация, заслуживающие внимания ссылки должника на фактические обстоятельства взятия кредита и банкротства банка не были учтены судами первой и апелляционной инстанций, которые не захотели разбираться в финансовой ситуации, сложившейся у гражданина-банкрота.
По словам Анастасии Паниной, также суд кассационной инстанции напомнил, что обязанность по доказыванию наличия оснований для неосвобождения должника-гражданина от обязательств в данном случае лежит на кредиторе, поскольку по вопросу об установлении наличия либо отсутствия обстоятельств, при которых гражданин не может быть освобожден от исполнения обязательств, необходимо исходить из презумпции добросовестности (п. 5 ст. 10 ГК РФ).
«Выводы АС Волго-Вятского округа об ограничительном толковании п. 4 ст. 213.28 закона о банкротстве следует расценивать положительно, поскольку такое решение поддерживает формирование практики в пользу освобождения банкротов от обязательств перед кредитными организациями при добросовестном поведении должника. Это, в свою очередь, способно повысить доверие граждан к процедурам банкротства, облегчая их финансовое восстановление и снижая социальную напряженность, тем самым достигая задач института потребительского банкротства», — отметила она.
