Законопроект о допуске цифровых финансовых активов (ЦФА) к биржевым торгам вызвал острые споры между ведомствами. Ключевым камнем преткновения стал вопрос о порядке учета ЦФА при банкротстве депозитария — профессионального участника рынка ценных бумаг, ответственного за хранение активов, узнал «Интерфакс».
Документ, внесенный группой депутатов и сенаторов, предлагает выводить ЦФА на организованный рынок через механизм цифровых свидетельств. По замыслу авторов, такой подход позволит расширить возможности инвесторов и повысить ликвидность цифровых активов, торговля которыми сейчас ограничена рамками отдельных платформ.
Однако Минэкономразвития раскритиковало нормы законопроекта, касающиеся правил распределения цифровых прав при банкротстве депозитария. Сейчас действующий закон предусматривает, что если на счете номинального держателя ценных бумаг не хватает активов для полного удовлетворения требований всех клиентов, то имеющееся имущество распределяется между ними пропорционально их долям.
Законопроект предлагает применять тот же принцип и к ЦФА. При дефиците цифровых прав они будут переданы клиентам обанкротившегося депозитария в количестве, пропорциональном размеру требований каждого. По сути, это означает объединение ЦФА разных клиентов в общий пул.
Минэкономразвития возражает против такого подхода. По мнению ведомства, он противоречит заложенному в том же законопроекте принципу индивидуального обособления цифровых прав. Депозитарий обязан разделять ЦФА, на которые выданы цифровые свидетельства, и иные цифровые активы, принадлежащие ему самому или клиентам.
Банк России и Минфин, напротив, не видят проблемы в объединении ЦФА при банкротстве. Они проводят аналогию с ценными бумагами: если цифровые права учитываются так же, как бумаги, значит, их можно агрегировать на общих счетах депозитария, а при его несостоятельности — распределять из единого пула.
Отдельный блок замечаний кабмина к законопроекту касается процедур банкротства держателей ЦФА и обращения взыскания на цифровые активы. В отзыве правительства, подготовленном Минфином, указано на пробелы в регулировании этих вопросов.
В частности, нужно определить, какие именно цифровые права могут быть объектом взыскания и как их арестовывать. Необходимо детально прописать в законах порядок взаимодействия приставов с депозитариями и операторами информационных систем, включая получение сведений о ЦФА должника, наложение ограничений и порядок зачисления поступающих доходов.
Почему это важно
Законопроект направлен не только на создание нового производного инструмента для увеличения оборотоспособности ЦФА – цифрового свидетельства, но и на существенное изменение регулирования в сфере цифровых прав при банкротстве депозитария, отметил Виктор Калужский, патентный поверенный, руководитель практики интеллектуальной собственности Юридической фирмы CLS.
Примечательно, что изменения ст. 185.5 Закона о банкротстве не комментируются в пояснительной записке, что, по его мнению, и создало дополнительную почву для споров между государственными органами.
Правки, предлагаемые ЦБ и Минфином, предполагают пропорциональное распределение цифровых прав в случае их недостаточности для исполнения депозитарием своих обязанностей перед клиентами. В связи с этим Виктору Калужскому ближе позиция Минэкономразвития против данной новеллы.
На мой взгляд, позиция Минэкономразвития нуждается в поддержке, поскольку текущее законодательство уже требует от депозитария вести обособленный учет своих цифровых прав и тем самым обособлять их от цифровых прав клиентов (п. 15 ст. 7 ФЗ «О рынке ценных бумаг»). Другими словами, законопроект вводит еще один критерий для дополнительного учета цифровых прав: депозитарий должен будет вести обособленный учет: (1) своих цифровых прав, (2) цифровых прав своих клиентов, на которые не выданы цифровые свидетельства, и (3) цифровых прав клиентов, на которые были выданы такие свидетельства. Таким образом, в случае банкротства депозитария его кредиторы должны получить точную информацию о цифровых правах, которые принадлежат депозитарию. Отдельно хочу оговориться о попытке ЦБ и Минфина обосновать новеллу о пропорциональном распределении цифровых прав тем, что аналогичные нормы применяются к ценным бумагам. Указанная аналогия является не совсем уместной, поскольку в отличие от ценных бумаг (например, акций), которые обычно удостоверяют одинаковый объем требований, цифровые права обладают большей гибкостью и индивидуализацией. Например, на рынке существуют как, например, ЦФА на золото, так и ЦФА, привязанные к космическому запуску.
С учетом этого, объединение в единый пул всех имеющихся цифровых прав клиентов депозитария с разными условиями доходности и разными рисками (что, по мнению Виктора Калужского, и предполагает законопроект) создает существенные дополнительные риски для клиентов таких депозитариев и, наоборот, может привести к уменьшению спроса на их услуги. Остается надеяться, что указанные противоречия будут разрешены, и государственные органы смогут прийти к единой позиции по данному вопросу, заключил он.
Из буквального толкования действующего п. 3 ст. 185.5 и проекта п. 3.1 ст. 185.5 Закона о банкротстве не следует, что исполнение обязательств депозитарием-банкротом перед клиентами производится пропорционально общей массе активов депозитария, указал Владислав Шатров, старший юрист практики банкротства Адвокатского бюро города Москвы «Инфралекс».
По замыслу ЦБ и Минфина, уточнил он, целью законопроекта является повышение оборотоспособности цифровых финансовых активов (ЦФА) посредством введения нового вида ценной бумаги (цифрового свидетельства) при одновременном сохранении их обособленности от классических финансовых инструментов (проект п. 5 ст. 8.11 ФЗ «О рынке ценных бумаг»).
Ключевым аспектом для понимания позиции Минфина и ЦБ является проект п. 4 ст. 8.11 ФЗ «О рынке ценных бумаг», согласно которой в случае признания депозитария, выдавшего цифровое свидетельство, банкротом ЦФА (удостоверяемое данным свидетельством) передается владельцу указанного свидетельства, а цифровое свидетельство погашается. Таким образом, логика ЦБ и Минфина, вероятно, заключается в системном толковании проектов п. 4 ст. 8.11 ФЗ «О рынке ценных бумаг» и п. 3.1 ст. 185.5 Закона о банкротстве. В этом случае при достаточности ЦФА на счете депозитария они напрямую передаются владельцам цифровых свидетельств (обособляясь тем самым от конкурсной массы депозитария), а при недостаточности ЦФА распределение происходит исключительно между владельцами цифровых свидетельств (опять же, обособленно от иных владельцев ценных бумаг). Подобный подход учитывает специфику ЦФА и повышает их привлекательность для инвесторов, которым в случае банкротства депозитария не придется конкурировать с иными кредиторами.
В то же время, продолжил он, замечания Минэкономразвития также являются обоснованными, так как предложенная редакция законопроекта (при описанном выше толковании) представляет собой изъятие из принципа равенства кредиторов. Создание же привилегированной группы кредиторов, претендующих на обособленное удовлетворение своих прав (подобно дольщикам при банкротстве застройщика), всегда должно быть социально обоснованным.
С учетом того, что в конечном итоге все участники законотворческого процесса заинтересованы в обеспечении доступа ЦФА на биржевые торги, вероятно, будет сформулировано компромиссное решение. Не исключено, что законодатель прибегнет к конструкции страхования прав владельцев цифровых свидетельств и/или трансформации требований о передаче ЦФА в денежные требования, предположил он.
