В отношении ООО «РусПромСталь-Групп» была открыта процедура конкурсного производства. Конкурсный управляющий обратился в арбитражный суд с заявлением о привлечении Сергея Шевцова, Николая Ракова, Владимира Белашова и Екатерины Назаретской к субсидиарной ответственности по обязательствам общества. Суды первой и апелляционной инстанций признали доказанным наличие оснований для привлечения Шевцова и Назаретской к субсидиарной ответственности. Шевцов пожаловался в Арбитражный суд Московского округа. Кассация отменила судебные акты нижестоящих судов в обжалуемой части, указав, что нижестоящие суды не исследовали и не оценили всесторонне возражения Шевцова по каждому из оснований привлечения его к ответственности. Спор в отмененной части был направлен на новое рассмотрение в суд первой инстанции (дело № А40-108298/2020).
Фабула
В отношении ООО «РусПромСталь-Групп» была открыта процедура конкурсного производства. Конкурсный управляющий Елена Малюта обратилась в арбитражный суд с заявлением о привлечении Сергея Шевцова, Николая Ракова, Владимира Белашова и Екатерины Назаретской к субсидиарной ответственности по обязательствам общества.
Арбитражный суд города Москвы, с которым согласилась апелляция, признал доказанным наличие оснований для привлечения Шевцова и Назаретской к субсидиарной ответственности.
Сергей Шевцов пожаловался в Арбитражный суд Московского округа, рассказал ТГ-канал «Субсидиарная ответственность».
Что решили нижестоящие суды
Суды установили момент возникновения у «РусПромСталь-Групп» признаков объективного банкротства – 10 января 2020 г., и осведомленности об этом бывшего руководителя Сергея Шевцова.
Суды признали доказанным наличие оснований для привлечения Шевцова к субсидиарной ответственности за неподачу заявления о банкротстве контролируемого им юридического лица – «РусПромСталь-Групп», а также признали доказанными факты совершения им действий, повлекших невозможность удовлетворения требований кредиторов (совершение заведомо убыточных для «РусПромСталь-Групп» сделок).
Что решил окружной суд
Арбитражный суд Московского округа отменил судебные акты нижестоящих судов в обжалуемой части.
Как указала кассация, заслуживают внимания и проверки доводы Сергея Шевцова о том, что суды не установили, какие новые обязательства возникли у «РусПромСталь-Групп» после реальной даты объективного банкротства 10 января 2020 г., что является необходимым условием для определения наличия оснований для привлечения руководителя «РусПромСталь-Групп» к субсидиарной ответственности за неподачу заявления о банкротстве компании и установления размера такой ответственности.
При этом Сергей Шевцов в судах нижестоящих инстанций последовательно приводил доводы о том, что в период с 11 февраля 2020 г. по 6 июля 2020 г. у «РусПромСталь-Групп» не возникло новых обязательств перед кредиторами. Указанный довод заслуживает внимания и повторной проверки судов.
Окружной суд отметил, что в части основания причинения существенного вреда имущественным правам кредиторов в результате совершения сделок заслуживает внимания и проверки довод Сергея Шевцова о том, что при сложении полномочий руководителя «РусПромСталь-Групп», он по акту приема-передачи дел при смене генерального директора от 7 июля 2020 г. передал последующему директору Владимиру Белашову всю документацию, подтверждающую реальность сделок «РусПромСталь-Групп». В связи с этим не участие контрагентов «РусПромСталь-Групп» в судебных разбирательствах по искам о взыскании неосновательного обогащения, непредставление ими документов и отзывов, не может быть поставлено в вину Сергею Шевцову, так же как и не может быть вменена ему обязанность доказывать фактическое осуществление контрагентами «РусПромСталь-Групп» хозяйственной деятельности и предоставление ими встречного исполнения «РусПромСталь-Групп».
Определением от 28 ноября 2021 г. по настоящему делу конкурсному управляющему Елене Малюте было отказано в выдаче исполнительного листа, обязывающего Сергея Шевцова передать конкурсному управляющему бухгалтерскую и иную документацию «РусПромСталь-Групп», в связи с предоставлением в материалы дела акта приема-передачи дел при смене гендиректора от 7 июля 2020 г.
При этом, как указал окружной суд, Сергей Шевцов обращал внимание суда апелляционной инстанции на то, что согласно сведениям бухгалтерской отчетности «РусПромСталь-Групп» в определенный судами период 2016–2018 гг., как период осуществления необоснованных платежей ряду контрагентов, характеризовался для компании как финансово устойчивый, что, в частности, подтверждается величиной чистых активов, составляющих: в 2016 г. – 46,9 млн рублей, в 2017 г. – 86,3 млн рублей, в 2018 г. – 82,9 млн рублей.
Кроме того, Шевцов обоснованно указывал, что суды в части сделок не установили и не сделали вывод о том, что спорные сделки послужили именно основанием возникновения признаков несостоятельности (банкротства) «РусПромСталь-Групп», т.е. являлись для него убыточными, значимыми и т.д.
Сергей Шевцов приводил указанные доводы в отзыве в суде первой инстанции, который был направлен в суд в электронном виде в мае 2024 г., однако суды не дали правовой оценки данным доводам.
Таким образом, суды не исследовали и не оценили всесторонне и полно возражения Сергея Шевцова по каждому из оснований привлечения его к ответственности.
Итог
Арбитражный суд Московского округа отменил акты нижестоящих судов в обжалуемой части. Обособленный спор направлен на новое рассмотрение в Арбитражный суд города Москвы.
Почему это важно
По мнению Александра Каткова, адвоката, партнера Юридической группы NOVATOR Legal Group, суд кассационной инстанции обоснованно отменил судебные акты нижестоящих инстанций. Данный акт кассации продолжает развитие тенденции, которую транслирует Верховный Суд, отметил он.
Судам необходимо более детально подходить к квалификации действий лиц, контролирующих должника. Следует установить, послужили ли именно их действия (сделки) причиной возникновения признаков несостоятельности (банкротства), т.е. необходимо убедиться в том, что эти действия оказались убыточными и значительными для должника. В последнее время наблюдается тенденция, при которой суды часто привлекают контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности. Однако необходимо отметить, что не всегда действия таких лиц причиняли убытки. В ряде случаев вредоносность их действий или бездействия оказывается недостаточной для привлечения к субсидиарной ответственности. Это подчеркивает важность более взвешенного и тщательного подхода к оценке ситуации, чтобы избежать произвольных решений, которые могут усугубить положение как должника, так и самих контролирующих лиц.
Мария Михеева, руководитель банкротной практики Юридической компании Intana Legal, указала, что кассация направила дело на новое рассмотрение, указав, что нижестоящие суды неполно установили фактические обстоятельства и не дали оценки всем заявленным доводам.
Например, продолжила она, кассация считает необходимым дать оценку доводам ответчика, что оспоренные сделки с контрагентами не являются убыточными и значимыми. Вместе с тем, как следует из судебных актов и kad.arbitr, ответчиком (в период, когда он являлся единоличным исполнительным органом и участником должника) были выполнены необоснованные платежи, которые были признаны судом неосновательным обогащением, всего на общую сумму 41 074 124 рублей. При этом РТК должника составляет примерно 30 млн рублей.
Также, по словам Марии Михеевой, спорным представляется довод кассации, что необходимо принимать во внимание данные бухгалтерской отчетности за период, в который осуществлялись оспоренные платежи, поскольку, исходя из указанной отчетности, должник являлся финансово устойчивым.
Однако сама по себе бухгалтерская отчетность не может являться необходимым и достаточным основанием для освобождения или привлечения к субсидиарной ответственности (тем более, если она не передана конкурсному управляющему). Отчетность может быть недостоверной, а недобросовестные КДЛ заинтересованы в ее искажении и могут влиять на ее содержание. Кроме того, кассация ожидаемо указала судам на необходимость при новом рассмотрении разграничить нормы о взыскании убытков и субсидиарной ответственности применительно к спорным правоотношениям. Вместе с тем, исходя из публично доступной в kad.arbitr информации, нижестоящие суды дали надлежащую оценку всем заявленным доводам и совокупности доказательств, а мотивы кассации, напротив, на грани переоценки, что выходит за пределы ее дискреции, поэтому позиция ответчика не выглядит убедительной.
В данном деле затронуто несколько важных практических вопросов, указал Илья Кузьмин, старший юрист Юридической компании Nextons.
Во-первых, вопрос необходимости установления размера ответственности по ст. 61.12 Закона о банкротстве. В практике сложился подход, согласно которому при наличии двух оснований для привлечения к субсидиарной ответственности, размер итоговой ответственности определяется путем поглощения большей из взыскиваемых сумм, поскольку размер по ст. 61.11 Закона о банкротстве должен включать в себя размер потенциальных требований по ст. 61.12 Закона о банкротстве. Исходя из текста постановления, у суда кассационной инстанции возникли сомнения в правильности привлечения ответчика по ст. 61.11 Закона о банкротстве, соответственно, суд справедливо указал, что при новом рассмотрении необходимо также установить и размер новых требований, возникших после предполагаемой даты наступления признаков банкротства. Во-вторых, вопрос степени влияния оспоренных вредоносных сделок на причины банкротства.
Как следует из отмененных судебных актов, продолжил он, ответчику вменялось, в том числе, совершение сделки, оспоренной впоследствии по ст. 61.2 Закона о банкротстве. По сделке должник продал машину за 1 млн рублей при ее стоимости около 2 млн рублей. При этом потенциальный вред от сделки значительно меньше размера требований кредиторов (около 30 млн рублей) и размера активов на последнюю отчетную дату (около 600 млн рублей), что ставит под сомнение наличие причинно-следственной связи между действиями ответчика и банкротством должника (подп. 1 п. 2 ст. 61.11 Закона о банкротстве).
«Разъяснения о необходимости учета существенности негативных последствий от совершенных сделок были даны Верховным Судом в п. 23 постановления Пленума от 21 декабря 2017 г. № 53, однако на сегодняшний день суды не всегда корректно соотносят потенциальный вред от сделок с масштабом бизнеса должников, что порой приводит к несправедливым решениям», – резюмировал он.
Позицию кассации Московского округа относительно субсидиарной ответственности за совершение злонамеренных сделок можно емко описать известной пословицей: «семь раз отмерь – один раз отрежь», отметил Кирилл Елисеев, юрист BFL | Арбитраж.ру.
Постановление содержит принципиальное правило – при привлечении контролирующего лица к субсидиарной ответственности за совершение вредоносных сделок следует выяснить, породили ли они признаки банкротства должника. Данный аспект соответствует идее исключительного характера института субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц при банкротстве, которая нашла отражение в п. 1 постановления Пленума ВС РФ от 21 декабря 2017 г. № 53. Из буквального толкования ст. 61.11 Закона о банкротстве и релевантных разъяснений упомянутого Постановления Пленума ВС четко следует, что не каждая сделка или ряд сделок способны довести компанию до банкротства – прежде, нужно проверить обладают ли они признаками значимости и существенной убыточности. Если указанные критерии будут обнаружены, то это еще не предопределяет вину контролирующего лица, а лишь создает условия для применения презумпции доведения до банкротства. В этом контексте, противоречивую позицию нижестоящих инстанций сложно объяснить чем-то иным, кроме как поверхностным подходом при рассмотрении споров по субсидиарной ответственности.
«Радует, что кассация пресекла неправовой подход и отправила дело на новое рассмотрение. Примечательно, что комментируемая позиция ранее была отражена в недавнем Постановлении АС Московского округа от 9 декабря 2024 г. по делу № А41-93324/2019. Стоит отдать должное суду за последовательный подход в части постулирования необходимости проверки связи между сделками должника и появлением признаков банкротства. Поскольку позиция малораспространенная и отвечает тенденции "точечной субсидиарки", надеюсь, что такой подход будет внедрен в арбитражную практику», – резюмировал он.
