ООО «Спецфундаментстрой» было признано банкротом. Конкурсный управляющий обратился в суд с заявлением о взыскании убытков с Евгения Литвинова и Евгения Дьяченко за налоговые нарушения. Суд первой инстанции взыскал с Литвинова убытки в размере 100 млн рублей. Апелляционный суд отменил решение, указав на недопустимость двойной ответственности – убытков и субсидиарной ответственности за одни и те же нарушения. Участник должника Александр Шишикин обратился с кассационной жалобой в суд округа. Он указал на отсутствие тождественности требований об убытках и субсидиарной ответственности. Арбитражный суд Северо-Кавказского округа согласился с доводами жалобы, отменил постановление апелляционного суда и оставил в силе решение суда первой инстанции о взыскании убытков с Литвинова (дело № А32-47889/2020).
Фабула
Евгений Литвинов и Евгений Дьяченко руководили ООО «Спецфундаментстрой». В этот период компания применяла схемы минимизации налогов и занижала налоговую базу, что привело к доначислению налогов и банкротству.
Конкурсный управляющий ООО «Спецфундаментстрой» обратился в суд с заявлением о взыскании 107 млн рублей убытков с Литвинова и Дьяченко.
Суд первой инстанции взыскал с Литвинова около 100 млн рублей убытков. Апелляционный суд отменил решение, посчитав недопустимым одновременное взыскание убытков и привлечение к субсидиарной ответственности по одним и тем же основаниям.
Участник ООО «Спецфундаментстрой» Шишикин обжаловал постановление апелляционного суда в окружном суде, рассказал ТГ-канал «Субсидиарная ответственность». Он указал на отсутствие тождественности этих требований.
Что решили нижестоящие суды
Суд первой инстанции установил, что Литвинов, став руководителем ООО «Спецфундаментстрой», начал применять схемы минимизации налогообложения. Это выразилось в искажении отчетности, неотражении операций и совершении сделок для получения налоговой выгоды. Более 80% требований кредиторов – это требования налогового органа по доначислениям за 2014–2016 гг.
Литвинов не опроверг доводы о наличии оснований для привлечения его к субсидиарной ответственности. В период его руководства прекратилась деятельность компании и были совершены сделки, впоследствии признанные недействительными. Это ухудшило финансовое положение должника и привело к невозможности удовлетворения требований кредиторов. Суд взыскал с Литвинова около 100 млн рублей убытков.
Апелляционный суд указал, что требования о взыскании с Литвинова убытков по тем же основаниям, по которым он уже привлечен к субсидиарной ответственности, противоречат принципам гражданского законодательства. Апелляционный суд счел недопустимым применение к ответчику двух видов ответственности за одно правонарушение. На этом основании суд отказал во взыскании с Литвинова убытков.
Что решил окружной суд
Арбитражный суд Северо-Кавказского округа не согласился с апелляционным судом. По общему правилу вред должен возмещаться в полном объеме лицом, причинившим его (п. 1 ст. 1064 ГК РФ). Возмещение убытков в меньшем размере возможно лишь в случаях, предусмотренных законом или договором (п. 11 постановления Пленума ВС № 25). Закон (п. 1 ст. 15, п. 1 ст. 1064 ГК РФ) закрепляет принцип полного возмещения вреда.
Размер ответственности контролирующего лица за убытки, причиненные должнику, не ограничен размером требований кредиторов в реестре. При наличии нескольких оснований для привлечения к ответственности контролирующих лиц по Закону о банкротстве окончательный размер определяется поглощением большей суммы меньшей. Совокупный размер не может превышать максимальный по Закону о банкротстве (совокупный размер требований кредиторов).
Требования о возмещении убытков и привлечении к субсидиарной ответственности имеют зачетный характер по отношению друг к другу (п. 1 ст. 6, абз. 1 п. 1 ст. 394 ГК РФ). Если одни и те же действия являются основаниями для взыскания и убытков, и субсидиарной ответственности, то размер требований носит зачетный характер.
В данном деле окончательный размер субсидиарной ответственности Литвинова еще не определен, так как не завершены все мероприятия в рамках конкурсного производства. При определении этого размера будут учтены выводы, сделанные по настоящему спору об убытках.
Итог
АС Северо-Кавказского округа отменил постановление апелляционного суда и оставил в силе решение суда первой инстанции о взыскании около 100 млн рублей убытков с Литвинова в пользу ООО «Спецфундаментстрой».
Почему это важно
Юлия Михальчук, адвокат Юридической компании Case by Case, отметила, что в банкротных кейсах нередко встает вопрос о соотношении мер ответственности.
С контролирующих лиц могут несколько раз взыскать убытки за конкретно причиненный вред и этих же ответчиков могут несколько раз привлечь к субсидиарной ответственности – по разным основаниям. Очевидно, что одна из ответственностей может поглощать другую. Ошибочно будет утверждать, что более крупная ответственность поглотит меньшую. Суды должны смотреть не на размер, а на конкретное основание ответственности (за что?) и чей охраняемый интерес она компенсирует (в пользу кого?). Например, субсидиарная ответственность в пользу определенного круга кредиторов по ст. 61.12 Закона о банкротстве может быть меньше ответственности за убытки, но если эти суммы взыскиваются в пользу разных лиц (в первом случае – в пользу кредиторов, а во втором – в пользу корпорации с последующим распределением между кредиторами и в качестве ликвидационной квоты между участниками), то эти суммы могут и не зачитываться. Поэтому, когда суд будет определять размер ответственности, ответчикам надо проверять каждое основание и каждую сумму, чтобы выявить, есть ли где-то задвоение, и тогда просить снижения.
Русудани Закарая, руководитель практики банкротства консалтинга Legal Principles, полагает, что, оставляя в силе определение суда о взыскании убытков, суд подтвердил суть зачетной природы требований о взыскании убытков и привлечении к субсидиарной ответственности.
При дальнейшем рассмотрении спора у кредиторов может упроститься возможность привлечения к субсидиарной ответственности контролирующего лица. Связано это с тем, что доказывание совершения виновных действий, позволяющих взыскать с КДЛ убытки, осуществляется при повышенном стандарте. Убытки являются сложной категорией ответственности, требующей подтверждения нескольких элементов: вины, причинно-следственной связи, последствий неправомерных действий. Практически аналогичный предмет доказывания исследуется и при рассмотрении требований о привлечении к субсидиарной ответственности. Тем не менее данные требования различаются тем, что при привлечении к субсидиарной ответственности рассматривается также вопрос о том, довели ли действия ответчика до банкротства компании, или нет. От выяснения данного вопроса зависит определение суммы субсидиарной ответственности.
В этом споре все эти элементы фактически доказаны, что, возможно, позволит сослаться на данный судебный акт при заявлении требования о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующего должника лица, продолжила Русудани Закарая.
«Важен и акцент суда кассационной инстанции на том, что требования о взыскании убытков в обязательном порядке пойдут в зачет требований о привлечении к субсидиарной ответственности. Возможно, дальнейшая судебная практика пойдет по пути предоставления судебным актам о взыскании убытков преюдициального статуса для споров о привлечении к субсидиарной ответственности, что существенно сократит сроки рассмотрения таких обособленных споров», – заключила она.
По мнению Ксении Болотовой, старшего юриста Юридической консалтинговой группы «Ком-Юнити», это важное для судебной практики постановление суда.
В позиции разъясняется вопрос конкуренции субсидиарной ответственности и убытков, а также «задвоения» ответственности контролирующих должника лиц. Суд разъясняет почему допустимо взыскивать убытки и одновременно привлекать КДЛ к субсидиарной ответственности по одним и тем же основаниям. Гражданское законодательство не допускает повторного привлечения к ответственности за одно и то же правонарушение. Однако важно понимать различия между видами ответственности в виде убытков и в виде субсидиарной ответственности. Оба вида ответственности имеют деликтный характер и могут основываться на одних и тех же действиях КДЛ, что создает проблему их конкуренции. Несмотря на схожесть, убытки и субсидиарная ответственность не являются идентичными требованиями. КДЛ привлекаются к субсидиарной ответственности, если их действия стали необходимой причиной банкротства. Взыскание убытков, в свою очередь, направлено на восстановление нарушенных прав, даже если вред не привел к банкротству.
По словам Ксении Болотовой, основное различие заключается в размере ответственности: убытки равны размеру причиненного вреда, а субсидиарная ответственность – совокупному размеру требований кредиторов.
«Таким образом, эти виды ответственности не тождественны. Ранее Верховный Суд РФ разъяснял, что требования о возмещении убытков и привлечении к субсидиарной ответственности взаимозаменяемы и взаимодополняемы, а окончательный размер ответственности определяется путем поглощения большей суммы меньшей (см. определение ВС РФ от 3 июля 2020 г. № 305-ЭС19-17007). Суд сделал вывод о зачетном характере требований. Следовательно, права контролирующего должника лица в данном случае не будут нарушены. Так, при определении размера субсидиарной ответственности судом будут учтены выводы, сделанные в рамках привлечения лица к ответственности за убытки», – рассказала она.
Владислав Монахов, старший юрист «Алимирзоев и Трофимов», полагает, что это неоднозначный судебный акт. По его словам, есть ощущение, что суд недостаточно полно раскрыл мотивировочную часть.
С одной стороны, как следует из постановления, убытки взыскиваются в интересах участника (в том числе кассационная жалоба подана участником) и носят корпоративный характер, с другой – суд совсем не дает этому оценку в тексте постановления, более того, указывает, что «размер ответственности должен быть ограничен максимальным размером, установленным Законом о банкротстве (в совокупном размере требований кредиторов)», а эта конструкция должна применяться к кредиторским убыткам, так как корпоративные убытки могут быть взысканы свыше РТК. В свою очередь разграничение корпоративных и кредиторских убытков является существенным в данном деле. Если бы убытки носили только кредиторский характер, обоснованность подобного взыскания убытков после признания обоснованными требований по субсидиарной ответственности выглядела бы спорной.
Мария Творогова, заместитель руководителя практики «Сопровождение процедур банкротства и Антикризисный консалтинг» юридической компании «Лемчик, Крупский и партнеры», заметила, что ранее у судов не было однозначного подхода к вопросу тождественности кейсов и двойной ответственности по спорам о привлечении к субсидиарной ответственности и по спорам о взыскании убытков.
Разъяснения со стороны Верховного и Конституционного судов не носили определенный и безусловный характер. Как было отмечено КС РФ в постановлении от 8 декабря 2017 г. № 39-П: «взыскание убытков с контролирующего лица следует использовать лишь при невозможности взыскания задолженности с организации, в том числе в порядке привлечения контролирующих ее лиц к субсидиарной ответственности». Только в конце 2017 г. Пленум Верховного Суда РФ указал на взаимозаменяемый и взаимодополняемый характер рядового требования о возмещении убытков и требования о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности (постановление Пленума ВС РФ от 21 декабря 2017 г. № 53).
По словам Марии Твороговой, в настоящий момент сформирована устойчивая судебная практика по аналогичным кейсам, в которых суды допускают привлечение к субсидиарной ответственности в совокупности со взысканием убытков с аналогичного круга лиц.
«В 2020 году Верховный Суд в своем определении от 3 июля 2020 г. № 305-ЭС19-17007 по делу № А40-203647/2015 разрешил аналогичный спор. Так, ВС РФ пришел к выводу о зачетном характере требований по заявлению о привлечении к субсидиарной ответственности и по заявлению о взыскании убытков. Впоследствии судебная практика (см. определение Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ от 14 ноября 2023 г. № 16-КГ23-56-К4) развивалась в направлении признания таких требований взаимодополняемыми и взаимозаменяемыми, а также установления зачетного характера таких требований по отношению друг к другу. Различие состоит лишь в том, привели ли действия КДЛ к банкротству или нет, при этом размер ответственности сам по себе не определяет правовую природу требований. В связи с этим при установлении соотношения этих требований суды исходят из их зачетного характера относительно друг друга (п. 1 ст. 6, абз. 1 п. 1 ст. 394 ГК РФ), о чем справедливо сделал вывод АС Северо-Кавказского округа в рассматриваемом деле», – рассказала она.
Роман Яшин, юрист банкротной практики Адвокатской конторы «Бородин и Партнеры», считает, что суд округа исправил довольно простую ошибку апелляционного суда: недопустимо возлагать двойную ответственность за совершение одного и того же правонарушения.
Однако в данном случае размер субсидиарной ответственности не определен, а значит, доводы о «задвоении» получат оценку при установлении размера субсидиарки. Более того, участник общества, который подал кассационную жалобу, имеет право получения ликвидационной квоты в случае поступления денежных средств от взысканных с ответчика убытков в конкурсную массу. Размер убытков не ограничивается лишь реестровыми требованиями, поэтому, скорее всего, убытки «поглотят» собой размер субсидиарной ответственности при ее установлении.
Александра Селянинова, юрист Domino legal team, отметила, что тема правовой природы и видов убытков в рамках дела о банкротстве и их соотношения с субсидиарной ответственностью в последний год часто поднимается в судебных актах кассационных инстанций (см. определения ВС РФ от 28 марта 2024 г. № 305-ЭС23-22266, от 14 ноября 2024 г. № 305-ЭС24-13352 и т.д.).
Настоящее дело также не обошло его стороной. В нем рассмотрен вопрос, можно ли одно и то же лицо привлечь к двум видам ответственности – к субсидиарной и к ответственности в виде взыскания убытков. Стоит отметить, что суд кассационной инстанции достаточно пространно обосновал свою позицию и несогласие с доводами апелляционной инстанции о двойном взыскании в случае взыскания убытков наравне с привлечением к субсидиарной ответственности. Он ограничился общими ссылками на нормы Гражданского кодекса РФ и указал на зачетный характер суммы убытков и размера субсидиарной ответственности.
Несмотря на это, полагает Александра Селянинова, решение представляется верным. В настоящем деле были взысканы именно корпоративные убытки, которые, в отличие от кредиторских, не ограничены суммой реестра требований кредиторов.
«Такого рода убытки защищают права не только кредиторов, но и участников должника, которые имеют право на получение ликвидационной квоты. Об этом дополнительно свидетельствует факт подачи кассационной жалобы участником должника. Таким образом, вынесенный судебный акт соответствует действующему вектору развития судебной практики по вопросу различия кредиторских и корпоративных убытков и их соотношения с субсидиарной ответственностью», – делает вывод она.
