Президиум Верховного Суда РФ выпустил Обзор судебной практики по делам о банкротстве граждан, в котором, в том числе, разъяснил, что неразумное поведение должника, в отличие от недобросовестности, не препятствует освобождению от долгов по завершении банкротства (п. 57 обзора).
В одном из дел, приведенных в обзоре ВС, суды первой и апелляционной инстанций освободили должника от дальнейшего исполнения требований кредиторов. Однако суд округа отменил эти судебные акты в части освобождения от долгов, посчитав, что имело место недобросовестное поведение должника, выразившееся в уклонении от возврата средств, полученных за проданную квартиру, сокрытии имущества и неправомерном распоряжении пенсией в ходе банкротства.
Отменяя постановление окружного суда, Экономколлегия ВС указала, что принятие гражданином непосильных обязательств ввиду тяжелой жизненной ситуации само по себе не может расцениваться как недобросовестность и служить основанием для сохранения долгов. В рассматриваемом случае должник вынужденно продал квартиру в сложных обстоятельствах и израсходовал вырученные деньги, что исключает злостность уклонения от возврата средств.
По другому делу суды трех инстанций отказали гражданину в освобождении от обязательств, сочтя его действия недобросовестными. Должник активно наращивал кредитную задолженность незадолго до банкротства, принимал на себя заведомо неисполнимые обязательства (ежемесячные платежи по кредитам превышали его доход), а также не смог обосновать целесообразность получения значительных заемных средств и умышленно уклонялся от погашения имеющихся долгов.
Верховный Суд не согласился с такими выводами и отменил все судебные акты по делу. Суд еще раз напомнил, что неразумность поведения гражданина при оценке собственных финансовых возможностей сама по себе не тождественна недобросовестности и не может расцениваться как основание для неосвобождения от долгов по правилам п. 4 ст. 213.28 Закона о банкротстве.
ВС РФ также обратил внимание на то, что банки как профессиональные участники кредитного рынка имеют широкие возможности для оценки платежеспособности потенциального заемщика. Кредитные организации могут затребовать сведения о его имущественном и социальном положении, разработать кредитные анкеты и проверять предоставленные документы. Если банк одобрил выдачу кредита, полагаясь на достоверную информацию от гражданина, то в последующем ссылки на неразумность действий заемщика, взявшего непосильные обязательства, не имеют правового значения для целей применения положений о сохранении долгов после банкротства.
Почему это важно
Елена Козина, адвокат, управляющий партнер Адвокатского бюро «ЭЛКО профи», отметила, что в п. 57 Обзора Верховный Суд РФ обращает внимание на то, что при освобождении физических лиц от долгов судам необходимо оценивать поведение должника с учетом двух категорий: добросовестности и разумности. Причем делать это нужно как применительно к поведению в самой процедуре банкротства, так и к отношениям, из-за которых возникла долговая нагрузка.
В таком контексте, по ее словам, интересно проследить, как указанный пункт будет применяться к освобождению от обязательств из субсидиарной ответственности. Особенно, учитывая разъяснение, отраженное в следующем пункте Обзора, о том, что субсидиарный долг может быть списан при отсутствии в период причинения вреда умысла или грубой неосторожности в действиях должника. В большинстве своем при привлечении к субсидиарной ответственности суды не дают оценку неразумности поведения контролирующего лица, поскольку акценты в споре смещены к оценке того, привели ли действия этого лица к банкротству организации, указала она.
Парадоксально, но подавляющее большинство судебных актов о привлечении к субсидиарной ответственности фактически являются ключом к освобождению от субсидиарного долга в личном банкротстве контролирующего лица по смыслу указанного пункта. При этом анализ добросовестности и разумности поведения должника при возникновении оснований субсидиарной ответственности в рамках дела о банкротстве физического лица фактически приведет к двойной ревизии судебных актов, что не соотносится с принципами правосудия. Под вопросом остается содержание понятий «добросовестность» и «разумность» в контексте банкротного законодательства.
К недобросовестному поведению, пояснила она, принято относить поведение, препятствующее деятельности финансового управляющего, будь то непредоставление документов и сведений, сокрытие имущества, предоставление недостоверных сведений, пассивное поведение в процедуре банкротства.
Содержание неразумности поведения в Законе о банкротстве и Обзоре ВС РФ не раскрыто, что предполагает применение общих положений гражданского законодательства и, как следствие, расширение сферы судейского усмотрения при решении вопроса об освобождении физического лица от непогашенных обязательств, подчеркнула Елена Козина.
По мнению Андрея Дроздова, адвоката Адвокатской конторы «Аснис и партнеры», Верховный Суд провел разграничение понятий недобросовестности и неразумности действий должника, придав последнему иные последствия применительно к возможности списания долга.
Данная позиция, отметил он, в отношении граждан в текущих социально-экономических условиях является более чем гуманной и, скорее, отвечающей принципу соблюдения баланса интересов. С учетом того, что «неразумность» в любом случае является оценочной категорией, нижестоящим судам в каждом конкретном случае придется искать баланс между недобросовестностью и неразумностью должников и решать, подлежит ли списанию долг.
В Обзоре ВС приводятся лишь примеры применения данной категории, однако также сформирован и общий подход, от которого можно отталкиваться. В текущих реалиях справедливым является и подход ВС РФ относительно распределения рисков между банками и гражданами, констатировал он.
На сегодняшний день граждане все еще являются слабой стороной этих правоотношений, не всегда до конца понимающей все последствия и риски принятия на себя тех или иных обязательств, что применительно к обязательствам перед более сильной и профессиональной стороной по общему правилу должно нести несколько иные последствия, нежели при равных отношениях. В свою очередь банки, изначально являющиеся сильной и профессиональной стороной отношений, обладающие широким набором инструментов по проверке кредитоспособности гражданина, более чем прозрачно видят способность того или иного гражданина вернуть кредит и вероятность его невозврата.
Для банков в текущих условиях этот риск более чем просчитывается. В таком случае ВС справедливо указывает на необходимость перераспределения ответственности за возможную реализацию риска дефолта, заключил он.
