В рамках банкротства АО «Строительная компания «Сибирь» конкурсный управляющий потребовал привлечь к субсидиарной ответственности в размере 30,9 млн рублей за неполную передачу имущества и документации должника экс-руководителя компании Вадима Михайлова. Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, удовлетворил заявление КУ о привлечении Михайлова к субсидиарной ответственности. Однако жалобой ответчика заинтересовался Верховный суд, который отменил акты нижестоящих судов и направил спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции. По мнению юристов, Верховный суд разъяснил подход к оценке доказательств и пояснений ответчиков, привлекаемых к субсидиарной ответственности за непередачу документов, а это дает надежду, что суды отойдут от формального (иногда практически карательного) подхода к презумпции вины директора (дело А19-23660/2017).
Фабула
В декабре 2017 года суд по заявлению ФНС возбудил дело о банкротстве АО «Строительная компания «Сибирь», а в августе 2018 года была введена процедура наблюдения. Временным управляющим был утвержден Егор Непомнящих (впоследствии назначенный конкурсным управляющим должником).
В октябре 2019 года (после введения в апреле 2019 года в отношении должника процедуры конкурсного производства) суд обязал экс-руководителя компании Вадима Михайлова передать конкурсному управляющему первичную документацию должника.
Дополнительным определением в ноябре 2019 года суд принял отказ КУ от требования в части обязания Михайлова передать печати, штампы и недвижимое имущество СК «Сибирь» (производство по требованиям в данной части было прекращено).
При этом в сентябре 2021 года ФССП окончила совершение исполнительных действий в отношении Михайлова в связи с невозможностью исполнения требований исполнительного документа.
Полагая, что непредставление испрашиваемой документации повлекло за собой существенное затруднение процедур банкротства, связанное с невозможностью поиска и реализации имущества должника для удовлетворения требований кредиторов (совокупный размер задолженности перед которыми составляет порядка 30 млн рублей), КУ потребовал в суде привлечь бывшего руководителя СК «Сибирь» Вадима Михайлова к субсидиарной ответственности по обязательствам должника в размере 30,9 млн рублей.
Защищаясь, Михайлов сослался на недоказанность наступления негативных последствий ввиду передачи им КУ всего имеющегося на дату открытия конкурсного производства имущества должника (68 единиц техники, одного объекта недвижимости и доли участия в юридическом лице). Кроме того, КУ получил аудиторское заключение и отчет о результатах аудита за 2018 год, подтверждающие отсутствие дебиторской задолженности.
Михайлов также сослался на то, что 13.12.2019 года направил КУ уведомление о времени и месте передачи движимого имущества должника. Однако в назначенный срок КУ не явился, в подтверждение чего Михайлов представил акты от 23.12.2019 и от 24.12.2019.
Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, удовлетворил заявление КУ о привлечении Михайлова к субсидиарной ответственности. В части установления размера субсидиарной ответственности производство по заявлению было приостановлено до окончания расчетов с кредиторами.
Вадим Михайлов пожаловался в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор.
Что решили нижестоящие суды
Удовлетворяя требование КУ, суды исходили из доказанности совокупности условий для привлечения Вадима Михайлова к субсидиарной ответственности, не оспорившего факт не передачи документации, в том числе в части предоставления списка дебиторов должника.
Возражения заявителя о возможности погашения задолженности перед кредиторами переданным им имуществом суды сочли предположением, отметив, что размер погашенной кредиторской задолженности будет учтен судом при определении размера субсидиарной ответственности.
Направление Михайловым уведомления о готовности передать документацию, по мнению судов, не опровергало сам факт ее не передачи, не свидетельствовало об отсутствии вины в непредставлении документов и не подтверждало принятие бывшим руководителем всех необходимых мер по ведению, хранению и последующему предоставлению искомых сведений с той степени заботливости и осмотрительности, которая от него требовалась.
Суды сочли доказанными факты нарушения прав и законных интересов кредиторов на наиболее полное удовлетворение своих требований, необоснованного увеличения срока конкурсного производства.
Что думает заявитель
Субсидиарная ответственность КДЛ в качестве экстраординарного способа защиты права применительно к разъяснениям, данным в пунктах 19 и 24 постановления Пленума Верховного суда от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве», может быть применена лишь в том случае, когда отсутствие документации реально привело к невозможности проведения процедур банкротства и расчетов с конкурсными кредиторами в результате невозможности определения и идентификации основных активов должника.
Вместе с тем, при состоявшейся передаче этих активов причинно-следственная связь между бездействием заявителя по непередаче документации конкурсному управляющему и невозможностью погашения расчетов с кредиторами отсутствовала.
В представленном суду округа отзыве на кассационную жалобу конкурсный управляющий подтвердил факты передачи Михайловым всего имевшегося у должника имущества, указал на отсутствие дебиторской задолженности и негативных последствий от не передачи ему документации.
Что решил Верховный суд
Судья ВС Е.С. Корнелюк сочла доводы жалобы заслуживающими внимания и передала спор в Экономколлегию.
В ходе рассмотрения спора Вадим Михайлов последовательно указывал, что непредставление им сведений о дебиторах вызвано не сокрытием информации, а допущенной подконтрольным обществом технической ошибкой, в результате которой была искусственно завышена стоимость его активов за счет несуществующей дебиторской задолженности. Ошибка заключалась в неотражении в бухгалтерском балансе должника за 2018 год зачета сумм авансов с соответствующими поставками товаров и услуг по контрагенту (АО «Братскдорстрой»), что привело к одновременному необоснованному возникновению дебиторской и кредиторской задолженностей по одному и тому же контрагенту в рамках одного договора.
Данные обстоятельства никем из участвующих в обособленном споре лиц по существу не оспаривались, в том числе самим КУ, обратившимся с соответствующим запросом о предоставлении документов по дебиторской задолженности в адрес аудиторской организации должника и получившим их.
По мнению присутствующих в судебном заседании лиц, КУ согласился с выводом аудиторской организации об отсутствии у должника дебиторской задолженности и наличии технической ошибки в бухгалтерском балансе за 2018 год, что косвенно подтверждается процессуальным поведением самого КУ. Поскольку лимит расходов на оплату привлекаемых КУ специалистов зависит от балансовой стоимости активов должника, в ином обособленном споре управляющий заявил отказ от части требований, связанных с увеличением лимита расходов на оплату услуг привлеченных им лиц, ввиду устранения вышеуказанной технической ошибки и приведения в соответствие балансовой стоимости активов должника. Отказ КУ был принят судом.
В отношении обстоятельств передачи имущества должника по частям (до, в процессе рассмотрения спора и после принятия судом первой инстанции обжалуемого определения) заявитель пояснил, что она вызвана не его виновными действиями (бездействием), а объективными причинами – одновременным нахождением имущества в трех разных регионах (Забайкальском крае, Республике Бурятия и Иркутской области).
После введения процедуры конкурсного производства Михайлов обеспечил сохранность и последующую транспортировку всего имевшегося в распоряжении должника имущества КУ. В представленном суду округа отзыве на кассационную жалобу заявителя КУ прямо указал на отсутствие дебиторской задолженности и негативных последствий от непередачи ему документации.
Приведенных заявителем доводов было достаточно для того, чтобы в силу статьи 65 АПК бремя доказывания перешло с привлекаемого к субсидиарной ответственности КДЛ на конкурсного управляющего, подчеркнула Экономколлегия.
Итог
Верховный суд отменил акты нижестоящих судов и направил спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
Почему это важно
Старший юрист Savina Legal Алихан Яганов считает, что комментируемое определение ВС прекрасно и с точки зрения правильного применения Верховным судом положений гл. III.2 закона о банкротстве, и с точки зрения правильной «оценки» Верховным судом фактических обстоятельств спора.
С одной стороны, попытка Верховного суда РФ восстановить справедливость не может не радовать, но с другой, становится грустно от того, что нижестоящие суды элементарно не смогли надлежащим образом проанализировать доказательства, представленные Вадимом Михайловым. Сегодня, к большому сожалению, суды часто становятся заложниками многочисленных презумпций, закрепленных в статьях 61.10 — 61.12 закона о банкротстве, что порой приводит к формальному разрешению споров о привлечении к субсидиарной ответственности. Этим пользуются недобросовестные конкурсные управляющие, которые периодически основывают свою позицию на одних только презумпциях главы III.2 закона о банкротстве, в то время как контролирующим лицам приходится собирать большое число доказательств, чтобы просто заставить суд себя услышать.
Описываемое дело, по мнению Алихана Яганова, не стало исключением.
«Господин Михайлов не смог добиться от судов трех инстанций надлежащего анализа целой совокупности как косвенных, так и прямых доказательств, представленных в материалы дела. Суды предпочли прикрыться презумпцией пп. 2 п. 2 ст. 61.11 закона о банкротстве. С точки зрения влияния на практику, не думаю, что комментируемое определение что-то существенным образом изменит, так как Верховному суду РФ просто пришлось выполнить за нижестоящие суды работу, которая от них и так требовалась без дополнительных разъяснений. Хочется верить, что в будущем таких определений Верховного суда РФ будет меньше, и нижестоящие суды начнут детальнее погружаться в фактические обстоятельства каждого случая привлечения лица к субсидиарной ответственности», – рассказал он.
По словам доцента Финуниверситета, адвоката MGP Lawyers Дениса Быканова, привлечение контролирующего лица к субсидиарной ответственности, как и любое другое деликтное требование, — это всегда вопрос факта.
В данном деле арбитражные суды нижестоящих инстанций не обратили внимание на довод привлекаемого к ответственности бывшего руководителя о счетной ошибке, из-за которой в балансе должника появились сведения о дебиторской задолженности, которой на самом деле не было. ВС РФ не пришел к новому истолкованию закона, суд лишь обратил внимание на фактические обстоятельства, которые остались не замеченными, но которые кардинально изменили судьбу дела. Подобными решениями ВС РФ не только восстанавливает справедливость, хотя и существует мнение, что функция ВС РФ заключается не в этом, но и завоевывает заслуженное уважение. Сожаление может вызвать только то обстоятельство, что случаев, когда действительно требуется восстановить законность и справедливость, множество, а внимания судей ВС РФ на все такие дела не хватает.
Юрист юридической компании Enforce Law Company Павел Кондратьев считает, что данное определение Верховного суда расширяет возможности защиты контролирующих лиц от субсидиарной ответственности в случае непередачи документации должника.
Верховный суд напомнил, что для привлечения к субсидиарной ответственности необходимо не только указать на факт непередачи некоторых документов контролирующим лицом, но и объяснить, как именно такая непередача затруднила проведение процедур банкротства. При этом контролирующее лицо вправе доказывать объективную невозможность передать документы. Поскольку в данном случае и ответчик по заявлению, и сам конкурсный управляющий указали, что дебиторская задолженность отсутствует вследствие технической ошибки в бухгалтерском учете, Верховный суд сделал обоснованный вывод, что отсутствие документации повлечь невозможность удовлетворения требований кредиторов не может. Кроме того, добросовестность бывшего руководителя в данном случае подтверждалась тем, что он передал конкурсному управляющему фактически все имущество должника. При таких обстоятельствах Верховный суд сделал соответствующий закону и сложившейся судебной практике вывод о том, что сама по себе непередача документов не связана с банкротством должника.
Юрист юридической фирмы VERBA LEGAL Тимур Мухлисов считает, что комментируемое определение Верховного суда РФ в очередной раз напоминает судам об обязательности всестороннего и полного рассмотрения дела, а также о необходимости доказывания всего состава правонарушения в целях привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности.
Парадоксально, но нижестоящие суды в процессе рассмотрения дела совершенно верно указывали на предмет доказывания в подобных спорах, обоснованно делали акцент на имеющихся в законодательстве о банкротстве презумпциях, однако по какой-то причине подошли к разрешению спора достаточно формально без учета важных для дела обстоятельств. Не совсем ясно, почему суды проигнорировали ключевые доводы бывшего руководителя должника об имевшейся технической ошибке в документации относительно дебиторской задолженности. В данном случае непредставление документов никак не затрудняло проведение процедуры банкротства и не делало ее проведение невозможной. Напротив, судя по анализу судебных актов, бывший руководитель должника активно содействовал управляющему, предоставлял всю необходимую информацию относительно имеющегося имущества у должника, вел себя открыто и добросовестно.
Однако, подчеркнул Тимур Мухлисов, по какой-то причине нижестоящие суды пришли к иным выводам, не дав свою самостоятельную оценку поведению лиц, участвующих в деле, и сфокусировав свое внимание лишь на том, что бывший руководитель уклонялся от передачи документации, что, по их мнению, являлось достаточным основанием для привлечения бывшего руководителя должника к ответственности.
«Верховный суд РФ своим определением совершенно обоснованно поправил нижестоящие суды и правомерно направил спор на новое рассмотрение в целях полного и всестороннего изучения всех обстоятельств дела. Тем самым, как представляется, Верховный суд РФ ориентирует суды не ограничиваться формальными критериями, а призывает руководствоваться и критериями сущностными. Такой подход особенно важен при рассмотрении подобных споров, поскольку привлечение к субсидиарной ответственности — это исключительный механизм восстановления нарушенных прав кредиторов, который не может применяться произвольно без наличия действительных на то оснований», – пояснил он.
Руководитель банкротной практики «Бородин и Партнеры» Олег Скляднев отметил, что в этом деле Верховный суд РФ акцентировал внимание на существующих в данной категории споров презумпциях и бремени доказывания.
Так, в спорах о привлечении руководства должника к субсидиарной ответственности действует презумпция, исходя из которой управляющему достаточно предоставить пояснения о том, как отсутствие документов о хозяйственной деятельности должника повлияло на возможность погашения требований кредиторов. Однако в случае, если ответчиком будут предоставлены разумные возражения, указывающие на отсутствие причинно-следственной связи между непередачей документов и затруднениями в проведении процедуры, заявитель несет бремя доказывания возможности привлечения к субсидиарной ответственности. На примере конкретного спора суд подчеркнул, что нижестоящим судам следует избегать формального подхода и обращать внимание на конкретные обстоятельства и предоставленные доказательства в каждом отдельном случае.
По словам партнера ZE Lawgic Ольги Елагиной, в комментируемом определении Верховный суд указал на ограничения презумпции вины директора в непередаче документации, подчеркнув, что презумпция все же является опровержимой.
При представлении разумных и логичных объяснений, доказательств со стороны привлекаемого к субсидиарной ответственности лица бремя доказывания должно перейти к заявителю, то есть к арбитражному управляющему. Разумеется, оценка доводов ответчика по иску о субсидиарной ответственности производится судом. Отражение результатов оценки в судебном акте является проявлением дискреционных полномочий суда, но усмотрение суда не может носить произвольный характер. В основе оценки доводов и доказательств должны лежать принципы разумности и справедливости, а также действия того или иного лица должны оцениваться и с точки зрения здравого смысла.
Так, пояснила Ольга Елагина, очевидно, что при представлении ответчиком доказательств и документов, из которых следует, что меры по передаче имущества и документов начали предприниматься им в разумные сроки с момента возникновения соответствующей обязанности, однако с учетом конкретных обстоятельств (как в рассматриваемом деле – нахождение документов и имущества в трех разных регионах), нельзя просто формально подойти к решению вопроса о привлечении к ответственности, опираясь исключительно на то, что неисполнение обязанности директором по передаче документов либо ее исполнение не в полном объеме автоматически предполагает удовлетворение иска арбитражного управляющего.
«Таким образом, Верховный суд разъяснил подход к оценке доказательств и пояснений ответчиков, привлекаемых к субсидиарной ответственности по данному основанию, в связи с чем есть надежда, что суды отойдут от формального (иногда практически карательного) подхода к презумпции вины директора», – подытожила она.
Партнер «Рустам Курмаев и партнеры» Олег Пермяков пояснил, что в рассматриваемом деле Верховный суд РФ высказался по вопросу определение предмета доказывания и распределения бремени доказывания при применении презумпции доведения до банкротства в случае утраты или искажения документации должника.
Действительно, в пункте 2 статьи 61.11 закона о банкротстве установлена презумпция доведения до банкротства – при непередаче документации должника именно на контролирующее должника лицо возложено бремя опровержения наличия причинно-следственной связи. Однако для применения указанной презумпции также необходимо доказать определенные обстоятельства: во-первых, что привлекаемое к ответственности лицо являлось субъектом обязанности по ведению и хранению соответствующих документов (пункты 4,6 статьи 61.11 закона о банкротстве), а во-вторых, что утрата и / или искажение документации существенным образом затруднили проведение процедур банкротства (подпункт 2 пункта 2 статьи 61.11 закона о банкротстве). В свою очередь, бремя доказывания указанных обстоятельств, то есть доказывания наличия оснований для применения презумпции, распределяется по общим правилам, установленным процессуальным законодательством.
Суды же, по словам Олега Пермякова, фактически возложили на контролирующее должника лицо бремя доказывания еще на этапе решения вопроса о применении презумпции, иными словами, установили «презумпцию наличия презумпции доведения до банкротства», которая отсутствует в законе о банкротстве и противоречит разъяснениям Верховного суда РФ, изложенным в пункте 24 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 21.12.2017 № 53
«Таким образом, Верховный суд РФ не «смягчает» презумпцию, а лишь разъясняет уже сформированные подходы к ее применению. Хочется верить, что позиция Верховного суда РФ побудит суды более тщательно проверять наличие оснований для применения презумпций в деле о банкротстве», – подытожил он.
