Олег Скляднев

Возможность продажи единственного жилья в процедуре банкротства гражданина появилась сравнительно недавно и потому каждый случай рассмотрения Верховным судом РФ разногласий по этому вопросу важен для правоприменительной практики. В данном случае ВС РФ вполне обоснованно вернул спор на новое рассмотрение, поскольку всеми инстанциями были неполно выяснены все существенные обстоятельства. Принципиальным является определение оснований для лишения исполнительского иммунитета у каждого из сособственников квартиры, среди которых двое детей. Фактически ВС РФ напомнил, что недопустимо решать судьбу вещи без учета интересов каждого из ее собственников, а также оснований приобретения права собственности. Такие обстоятельства в обязательном порядке должны быть оценены судом и указаны в судебном акте. Кроме того, вопрос о возможности продажи единственного жилья должника и членов его семьи должен быть рассмотрен судом одновременно с вопросом о наличии права на получение замещающего жилья и порядке его приобретения. Однако ни одним из нижестоящих судов данный вопрос не исследовался, что также нарушает основные принципы разрешения подобной категории споров, о чем напоминает ВС РФ.

Ранее, в январе этого года, Верховный суд РФ уже выносил определение, которым признал недопустимым заключение кредитного договора дистанционным способом, особенно при наличии признаков получения кредита под влиянием обмана потерпевшего третьим лицом. По сути, Верховный суд обратил внимание на процессуальное нарушение, которое препятствовало введению процедуры банкротства не просто в связи с наличием спора о праве, но и при наличии заявления должника о совершении в отношении него мошеннических действий. При этом должник начал совершать действия по судебной защите своих прав, хотя и допустил процессуальное нарушение. Такое поведение должно приниматься во внимание при разрешении дела о банкротстве, поскольку в рамках такого процесса должен исследоваться и вопрос о причинах неплатежеспособности должника. Однако каждое подобное дело целесообразно рассматривать индивидуально и тщательно, чтобы не допустить злоупотребления со стороны недобросовестных должников, которые могут прибегнуть к подобной практике с целью погашения задолженности под видом жертвы мошенников.

Полагаю, что шансы на пересмотр достаточно высоки, поскольку вопрос касается правильности определения размера убытков. Взыскивая убытки с бывшего директора должника, суд должен определить точный размер денежных средств, которые не получили должник и его кредиторы, в результате заключения подозрительной сделки. При этом если бы до признания сделки недействительной часть исполнения была возвращена, то вряд ли можно было говорить, что убытки причинены именно в размере первоначальной суммы сделки. Учитывая, что арбитражный управляющий не сообщил суду о том, что им фактически получено около 25% перечисленных по оспоренной сделке денежных средств, суд не мог сразу дать оценку этому обстоятельству. Способ получения (от ответчика или в результате продажи прав требований) полагаю не принципиальным, как и дату поступления денег, если такое поступление произошло до разрешения вопроса о размере убытков по существу. Исходя из выше сказанного предполагаю, что Верховный суд укажет на необходимость учета суммы, полученной от продажи прав требований при определении окончательного размера убытков, причиненных конкретной сделкой.

Так, в спорах о привлечении руководства должника к субсидиарной ответственности действует презумпция, исходя из которой управляющему достаточно предоставить пояснения о том, как отсутствие документов о хозяйственной деятельности должника повлияло на возможность погашения требований кредиторов. Однако в случае, если ответчиком будут предоставлены разумные возражения, указывающие на отсутствие причинно-следственной связи между непередачей документов и затруднениями в проведении процедуры, заявитель несет бремя доказывания возможности привлечения к субсидиарной ответственности. На примере конкретного спора суд подчеркнул, что нижестоящим судам следует избегать формального подхода и обращать внимание на конкретные обстоятельства и предоставленные доказательства в каждом отдельном случае.

По сути, в этом деле не идет речь о каком-то необычном и нетипичном для хозяйственного оборота вопросе, а рассматривается спор, вытекающий из договора поставки с элементами подряда. По общему правилу нарушение исполнителем сроков предусматривает начисление неустойки. Мораторий, введенный в связи с COVID-19, касался, прежде всего, тех случаев, когда обязательство не могло быть исполнено в срок из-за последствий, вызванных эпидемией. При этом существо нарушенного обязательства (перечисление денежных средств, передача товаров или выполнение работ) принципиального значения не имеет. ВС РФ лишь в очередной раз напомнил, что, по сути, важна именно причина нарушения обязательства.

По общему правилу, в конкурсную массу должника может включаться имущество гражданина, составляющее его долю в общем имуществе супругов. Доли участия в ООО также являются тем имуществом, которое может быть реализовано в деле о банкротстве. Учитывая, что основная цель банкротства — максимальное и соразмерное удовлетворение требований кредиторов, достижение такой цели напрямую зависит от стоимости имущества должника. При этом на стоимость доли участия коммерческой организации влияет соотношение активов и пассивов такой организации. Так, отчуждение имущества общества по заниженной цене повлечет уменьшение стоимости доли участия, а вывод вырученных денежных средств может привести общество к неплатежеспособности или обесценить стоимость долей.

Однако каждый такой платеж необходимо рассматривать индивидуально, определяя как действительную волю сторон, так и сложившиеся между ними отношения. В этом деле денежные средства были получены лицом, оказывавшим услуги по реализации топлива (агент) и платеж был осуществлен за должника третьим лицом. При этом должник получил деньги на условиях займа по договору с плательщиком. Суды нижестоящих инстанций посчитали, что раз такой договор займа был признан недействительным, то денежные средства должны быть возвращены заимодавцу вне зависимости от того, кем и за что получены. Однако представляется, что отношения между заемщиком и займодавцем не должны нарушать права лица, получившего деньги за оказанные им услуги. Более того, агент, принимая деньги от третьего лица, действовал в соответствии с нормами ст. 313 ГК РФ и фактически был обязан принять платеж.

Так, к аквирентам, принявшим наследство, обязательства наследодателя переходят только в пределах стоимости полученного ими имущества. Это правило направлено на защиту интересов как кредиторов наследодателя, так и его наследников, поскольку представляется закономерным, что нельзя отдать больше того, что было приобретено по наследству. При этом действующее законодательство предусматривает и ответственность за неисполнение принятого на себя обязательства. Такая ответственность уже может быть связана с личностью и действиями наследника. В этом случае, наследник фактически трансформировал обязанность погасить долг умершего в персональное обязательство, которое не исполнил в согласованный им же срок. Поэтому позиция ВС РФ представляется последовательной и логичной в части детальной проверки природы требования. Судам необходимо точно установить основание возникновения обязательства и наличие возможности установления процентов в том случае, когда они подлежат начислению в результате действий или бездействий уже самого наследника.

По сути, она не формирует новый подход в рассмотрении заявлений о выдачи дубликата исполнительного листа, а напоминает судам нижестоящих инстанций о распределении обязанностей по доказыванию при рассмотрении таких заявлений. Так, исполнительный лист может быть предъявлен в течение трех лет с момента выдачи и его утеря в пределах этого срока не должна становиться препятствием для реализации права кредитора на принудительное исполнение решения суда. Выдача же дубликата после истечения трехлетнего срока должна носить экстраординарный характер, а причина утери не должна быть связана с действиями или бездействиями самого взыскателя. В рассматриваемом споре лист был утерян в течение первого года после его выдачи. Следовательно, у взыскателя имелось право получить дубликат, предоставив любое допустимое доказательство его утери. При этом именно должник должен быть заинтересован в отказе в выдаче дубликата листа, для чего должен доказать, что в действительности лист не был утерян или же обязательство было исполнено.

Требования могут быть заявлены с учетом применения общих норм о сроках предъявления исполнительного листа. При этом в каждом случае важно проверять, представлялся ли лист к исполнению и если был возвращен, то по какому основанию. В ряде случаев срок на предъявление листа исчисляется заново с момента его возвращения, но при наличии некоторых обстоятельств этот срок подлежит и сокращению (отзыв листа или совершение взыскателем действий, препятствующих исполнению). Поэтому судам важно устанавливать не только даты предъявления и возврата исполнительных листов, но и основания их возврата в каждом рассматриваемом споре.

Вероятно, ВС РФ отменит акты судов апелляционной и кассационной инстанций, поскольку в рассматриваемом деле есть признаки злоупотребления корпоративными правами и умышленного размытия не только управленческих функций, но и возможности распределения дохода от недропользования. Так, добросовестным способом привлечения инвестиций могли бы быть подготовка антикризисного плана и привлечение финансирования, но не передача «инвестору» фактически всей полноты прав на управление бизнесом.

Каких-либо приоритетов ВС РФ в этом деле не установил и напомнил, что денежные средства должника, хоть и израсходованные в рамках исполнения муниципального контракта, не имеют особого правового статуса. Субподрядчик, выполнивший работы и получивший за них оплату, не получает «иммунитета» от взыскания в процедуре банкротства генподрядчика в случае, если будут установлены нарушения норм закона о банкротстве. Одним из таких нарушений является погашение требований одного из кредиторов раньше уже возникших требований, что нарушает права иных кредиторов на справедливое и пропорциональное удовлетворение всех требований. Тот факт, что субподрядчиком выполнены работы по конкретному контракту, профинансированному муниципальным заказчиком, не позволяет производить оплату в ущерб иным контрагентам должника, среди которых могут быть и иные субподрядчики. Кроме того, в силу заключенного договора исполнителем, ответственным перед заказчиком, является именно должник и именно он является получателем средств из бюджета. Такие деньги становятся собственностью должника, но не его субподрядчиков, а потому должны распределяться в соответствии с банкротным законодательством.