АО «Главное управление обустройства войск» допустило просрочку при поставке товаров по госконтракту в пользу Минобороны РФ. Заказчик вначале взыскал контрактную неустойку за период с 25.11.2015 по 16.05.2016 года, а затем потребовал взыскать неустойку также за период с 17.05.2016 по 28.05.2020 года. Суд первой инстанции удовлетворил иск частично, взыскав с ГУОВ неустойку в размере 446,2 млн рублей. Апелляция изменила решение суда первой инстанции и снизила размер взысканной неустойки до 265,7 млн рублей. Окружной суд отменил постановление апелляции и оставил в силе решение суда первой инстанции. ГУОВ настаивает на том, что с 06.04.2020 по 06.10.2020 года в отношении компании действовал мораторий на возбуждение дела о банкротстве. По мнению заявителя, с учетом содержания спорного обязательства, предполагающего передачу товара за денежное вознаграждение, суд апелляционной инстанции верно указал на распространение действия моратория на спорные правоотношения. Верховный суд отменил акты нижестоящих судов и направил спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции (дело А40-65675/2022).
Фабула
В 2014 году Минобороны РФ заключило с АО «Главное управление обустройства войск» (ГУОВ) госконтракт на поставку (с вводом в эксплуатацию) автономного полевого лагеря. Однако был поставлен с просрочкой, что подтверждается актами приема-передачи.
Минобороны взыскало в суде с ГУОВ неустойку по контракту за период с 25.11.2015 по 16.05.2016 года. Но этим министерство не удовлетворилось и также потребовало взыскать с ГУОВ в суде неустойку за период с 17.05.2016 по 28.05.2020 года.
Суд первой инстанции удовлетворил иск частично, взыскав с ГУОВ неустойку в размере 446,2 млн рублей. Апелляция изменила решение суда первой инстанции и снизила размер взысканной неустойки до 265,7 млн рублей. Окружной суд отменил постановление апелляции и оставил в силе решение суда первой инстанции.
После чего ГУОВ пожаловалось в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор.
Что решили нижестоящие суды
Суд первой инстанции посчитал, что Минобороны не представило доказательства наличия существенных негативных последствий, вызванных ненадлежащим исполнением ответчиком обязательств. Поэтому суд применил положения статьи 333 Гражданского кодекса.
Апелляционный суд отметил, что обстоятельства дела свидетельствуют о пропуске заказчиком срока исковой давности по заявленным требованиям до 28.02.2019 года включительно (с учетом времени на досудебное урегулирование), установленного статьей 196 Гражданского кодекса.
Также суд апелляционной инстанции указал на то, что неустойка за период с 06.04.2020 по 06.10.2020 года не подлежала взысканию применительно к пункту 1 статьи 9.1. закона о банкротстве и постановлению Правительства РФ от 03.04.2020 № 428 «О введении моратория на возбуждение дел о банкротстве по заявлению кредиторов в отношении отдельных должников» (далее – Постановление № 428).
Окружной суд отметил, что о пропуске срока исковой давности ГУОВ заявило в отзыве на исковое заявление. Заказчик в возражениях на отзыв высказался относительно периода, по которому был пропущен срок исковой давности. Из анализа содержания решения суда первой инстанции следует, что суд оценил все доказательства в их совокупности, в том числе отзыв ответчика и заявленные в нем доводы, а также возражения на отзыв и определил сумму, подлежащую взысканию, взвесив доводы сторон. При этом отсутствие соответствующих указаний в решении суда не свидетельствует о том, что не получили оценку суда при рассмотрении дела приведенные ответчиком доводы, перечисленные в отзыве, в том числе, касающиеся срока исковой давности.
Также суд кассационной инстанции указал на то, что неустойка в настоящем деле обеспечивает исполнение неденежного обязательства — поставка товара в предусмотренный контрактом срок. На основании вышеизложенного, как указал суд округа, обязательство ГУОВ по своевременной поставке товара не является денежным обязательством (тем более обязательным платежом, текущим платежом), и положения закона о банкротстве и введенного в соответствии с ними моратория неверно истолкованы судом апелляционной инстанции, поскольку настоящему спору неприменимы.
Что думает заявитель
Согласно части 1 статьи 9.1 закона о банкротстве для обеспечения стабильности экономики в исключительных случаях (при ЧС природного и техногенного характера, существенном изменении курса рубля и подобных обстоятельствах) Правительство РФ вправе ввести мораторий на возбуждение дел о банкротстве по заявлениям, подаваемым кредиторами (далее для целей настоящей статьи - мораторий).
В соответствии с подпунктом «б» пункта 1 постановления Правительства № 428 в отношении организаций, включенных в перечень системообразующих организаций российской экономики (ГУОВ было в него включено), был введен с 06.04.2020 по 06.10.2020 года мораторий на возбуждение дел о банкротстве.
То есть с 06.04.2020 по 06.10.2020 года в отношении ГУОВ был введен мораторий на возбуждение дела о банкротстве.
При этом в соответствии с абзацем 10 пункта 1 статьи 63 закон о банкротстве на срок действия моратория не начисляются неустойки (штрафы, пени) и иные финансовые санкции за неисполнение или ненадлежащее исполнение денежных обязательств и обязательных платежей, за исключением текущих платежей.
Поэтому, с учетом содержания спорного обязательства, предполагающего передачу товара за денежное вознаграждение, в настоящем случае, по мнению заявителя, суд апелляционной инстанции верно указал на распространение действия моратория на спорные правоотношения.
Что решил Верховный суд
Судья ВС Н.В. Павлова сочла доводы жалобы заслуживающими внимания и передала спор в Экономколлегию.
Верховный суд указал, что в настоящем случае суд апелляционной инстанции пришел к верному выводу о невозможности начисления неустойки в период действия моратория, введенного Постановлением № 428. При этом вывод судов первой и кассационной инстанций, в соответствии с которым спорное обязательство не может считаться денежным, является ошибочным, поскольку правоотношения сторон связаны с договором поставки, по которому одна из сторон обязуется поставить необходимое оборудование, а другая оплатить его. Целью договора поставки является получение материального блага за счет уплаты денежных средств и влечет изменения в отношениях собственности сторон.
Кроме того, при рассмотрении настоящего дела суды не разрешили вопрос о сроке исковой давности. Так, суд апелляционной инстанции изменил решение суда первой инстанции и указал на то, что истец против арифметического расчета с учетом срока исковой давности и моратория на взыскание неустойки не возражал. А окружной суд посчитал, что суд первой инстанции оценил все доказательства в их совокупности, в том числе отзыв ответчика о пропуске срока исковой давности и заявленные в нем доводы.
Однако суды не учли, что Минобороны неоднократно заявляло доводы, связанные с расчетом срока исковой давности. Указанные доводы послужили причиной для обращения в суд апелляционной инстанции. Вопреки выводу суда апелляционной инстанции, согласно которому истец против арифметического расчета с учетом срока исковой давности и моратория на взыскание неустойки не возражал, такие возражения были заявлены Минобороны, однако не получили надлежащей оценки. Эти доводы неразрывно связаны с предметом иска и должны были получить надлежащую судебную оценку для правильного разрешения спора и верного расчета подлежащей взысканию неустойки.
Итог
ВС отменил акты нижестоящих судов и направил спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
Почему это важно
Член «Ассоциации юристов России» Мария Спиридонова считает решение Верховного суда полным, законным и обоснованным.
В нем были изучены все обстоятельства дела, была дана оценка по каждому из них, а также разъяснение и нормативное обоснование оценки. В отличии от нижестоящих судов, Верховный суд дал правовую квалификацию возникшего обязательства. Так, судом округа ошибочно предполагалось, что обязательство не является денежным, хотя по договору поставки имелась обязанность уплаты одной из сторон по договору. Вместе с тем, суд дал квалификацию с точки зрения законодательства о банкротстве в части действующего моратория. Верховный суд указал и отметил, что часть заявленной неустойки не подлежит взысканию, так как подпадает под действие моратория, введенного Правительством РФ. То же самое было указано судом апелляционной инстанции, и ВС РФ согласился с этими доводами. В целом, такое дело показывает пример правильного изучения всех существенных обстоятельств дела. На практике могут иметься дела, в которых суды неверно установили значимые обстоятельства дела, подлежащие выяснению, ввиду чего выносимые судебные акты не обладают законностью и обоснованностью.
По словам Марии Спиридоновой, по данным категориям дел судебная коллегия Верховного суда отметила важные обстоятельства, которые подлежат обязательному изучению судами, а также изложила нормативное регулирование, применяемое по данным категориям дел. Решение может стать основой при вынесении судебных актов по аналогичным делам со схожими обстоятельствами и требованиями, считает юрист.
По словам адвоката, руководителя банкротной практики АК «Бородин и Партнеры» Олега Скляднева, ВС в этом деле высказал вполне логичную и закономерную позицию о применении «COVID-ного» моратория.
По сути, в этом деле не идет речь о каком-то необычном и нетипичном для хозяйственного оборота вопросе, а рассматривается спор, вытекающий из договора поставки с элементами подряда. По общему правилу нарушение исполнителем сроков предусматривает начисление неустойки. Мораторий, введенный в связи с COVID-19, касался, прежде всего, тех случаев, когда обязательство не могло быть исполнено в срок из-за последствий, вызванных эпидемией. При этом существо нарушенного обязательства (перечисление денежных средств, передача товаров или выполнение работ) принципиального значения не имеет. ВС РФ лишь в очередной раз напомнил, что, по сути, важна именно причина нарушения обязательства.
Старший юрист юридической фирмы «Арбитраж.ру» Денис Данилов пояснил, что ВС расширительно толкует положения подп. 2, п. 3, ст. 9.1 закона о банкротстве.
Несмотря на то, что в абз. 10 п. 1 ст. 63 прямо указано, что неустойка не начисляется на денежные обязательства. Ранее суды преимущественно не применяли эти положения в отношении обязательств по исполнению в натуре (Постановление 9ААС от 23 мая 2023 г. N 09АП-24889/2023, Постановление АС СЗО от 15 мая 2023 г. по делу N А56-66555/2022, Постановление АС ВВО от 30 августа 2021 г. по делу N А43-53808/2019). Распространение действия моратория в отношении неденежных обязательств является излишним. Цель моратория – не наращивать долговую нагрузку организаций, у которых уже имелась задолженность, чтобы избежать последующего банкротства. Просрочка в исполнении неденежного обязательства является иной ситуацией. Как минимум, суд должен был выяснить, связана ли просрочка с кризисными явлениями, вызванными эпидемией Covid-19.
Управляющий партнер консалтинговой компании «Аверта Групп» Алексей Шаров отметил, что правовая позиция ВС РФ по настоящему делу является противоречивой и, по правде говоря, не совпадает с буквальным прочтением правила, содержащегося в вопросе №10 Обзора практики №2 от 30.04.2020.
Введение моратория на возбуждение дел о банкротстве действительно препятствует начислению финансовых санкций (включая неустойку) в период его действия. Однако в упомянутом Обзоре высшая инстанция буквально указала, что санкции не начисляются «за неисполнение или ненадлежащее исполнение должником денежных обязательств». То есть, если обязательство состояло в выполнении работ, оказании услуг или в чем-либо ином кроме выплаты денежной суммы, то неустойка может быть начислена и подлежит взысканию. В комментируемом же деле просрочка была допущена по договору поставки, а значит, по обязательству с имущественным не денежным исполнением. В такой ситуации неустойка подлежала начислению и могла быть обращена ко взысканию. Вопреки данному правилу высшая инстанция руководствовалась весьма витиеватой логикой: договор поставки опосредует «передачу материальных благ», за его неисполнение начисляется штраф, который является денежным обязательством, а значит требование об уплате неустойки тоже является денежным обязательством. Формально-логически такое суждение является очевидно пробельным.
В связи с этим, по мнению Алексея Шарова, необходимо ответить на вопрос: а какое вообще обязательство, по мнению ВС РФ, тогда является не денежным?
«Был бы подход принципиально иным, например, если бы речь шла о договоре купли-продажи или, еще более отличном от поставки, скажем, договоре подряда? Все эти соглашения в той или иной форме опосредуют переход материальных благ. Означает ли это, что обязательства продавца передать в собственность покупателя вещь или обязанность подрядчика выполнить работу – денежные? Остается надеяться, что ответы на эти вопросы будут даны при повторном рассмотрении дела в судах нижестоящих инстанций», — подытожил он.
