В 2016 году ФНС доначислила УК «ДомМастер» 191,8 млн рублей налогов, пеней и штрафов. Чтобы погасить задолженность, бывший директор Владимир Фокин, при котором и были совершены налоговые правонарушения, дал взаймы УК «ДомМастер» 114,4 млн рублей. Причем это позволило не только погасить долги по налогам УК «ДомМастер», но и самому Фокину избежать ответственности, поскольку против него было возбуждено уголовное дело о неуплате налогов. В дальнейшем Фокин переуступил за 41,7 млн рублей права требования займа Тимуру Кирову, который для оплаты цессии получил заем от ООО «ДСК-КапРемСтрой». Поэтому 123,2 млн рублей (тело долга и проценты) УК «ДомМастер» в итоге вернуло уже Кирову. В рамках банкротства УК «ДомМастер» его кредитор (ПАО«МОЭК») потребовал признать платежи в пользу Кирова недействительными, ссылаясь на то, что они совершены в пользу заинтересованного лица для вывода активов должника и направлены на причинение вреда имущественными правам кредиторов должника. Суды трех инстанций требование ПАО «МОЭК» отклонили. Но кейсом заинтересовался Верховный суд, который отменил акты нижестоящих судов и отправил спор на новое рассмотрение в арбитражный суд первой инстанции (дело А40-274335/2019).
Фабула
Уже в августе 2017 года Фокин уступил требование по возврату займа Тимуру Кирову по цене 41,7 млн рублей. Причем Киров для оплаты цессии получил заем от ООО «ДСК-КапРемСтрой».
При этом в апреле и мае 2017 года Владимир Фокин перечислил на банковский счет УК «ДомМастер» 114,4 млн рублей в качестве займа под 10 % годовых, предоставленного для погашения обязательных платежей в бюджет. УК «ДомМастер» этими деньгами погасило долги по налогам.
В ноябре и декабре 2017 года УК «ДомМастер» перечислило деньги ООО «ДСК-КапРемСтрой» в оплату по договорам за выполненные работы (так было указано в назначении платежа).
Также с октября 2017 по май 2018 года УК «ДомМастер» перечислило Тимуру Кирову 123,2 млн рублей одиннадцатью платежами от 2 до 32 млн рублей с назначением платежа «Возврат займа по договору уступки права (требования) по договору займа от 03.04.2017».
Наконец, в ноябре 2019 года суд по заявлению ПАО «МОЭК» возбудил дело о банкротстве УК «ДомМастер», а в августе 2020 года должник был признан банкротом.
В марте 2021 года ПАО «МОЭК» потребовало в суде признать недействительными платежи, совершенные УК «ДомМастер» в пользу Кирова на сумму 123,2 млн рублей. Заявитель полагал, что перечисления являются недействительными на основании пункта 2 статьи 61.2 закона о банкротстве и статей 10, 168 Гражданского кодекса, так как они совершены в пользу заинтересованного лица с целью вывода активов должника и направлены на причинение вреда имущественными правам кредиторов должника.
Арбитражный суд Москвы, с которым согласились апелляция и кассация, признал требование ПАО «МОЭК» необоснованным. После чего кредитор пожаловался в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор.
Что решил нижестоящий суд
Оспариваемые платежи являлись возвратом денег, полученных по договору займа от Фокина для погашения налогов и иных фискальных платежей. Платежи не направлены на вывод активов должника в пользу заинтересованного лица и возврат займа не причиняет вред кредиторам.
Суды также указали, что договор займа и договор цессии не оспорены, недействительными не признаны. Оснований, препятствующих возврату займа, судами не установлено.
Стоимость полученного требования Тимур Киров оплатил за счет заемных денежных средств, полученных задолго до поступления денег от УК «ДомМастер» в общество «ДСК-КапРемСтрой», что не может свидетельствовать об оплате требования самим обществом УК «ДомМастер».
Вопрос о фактической аффилированности обществ УК «ДомМастер», «ДСК-КапРемСтрой» и Кирова выходит за рамки рассмотрения настоящего спора.
Что думает заявитель
Заем является мнимой сделкой, поскольку Фокин, перечислив УК «ДомМастер» денежные средства, фактически возместил этому обществу вред, причиненный его противоправными действиями в период своего контроля над обществом (статья 53.1 ГК РФ). С 2007 по 2013 год Фокин руководил обществом УК «ДомМастер». В это время с 2011 по 2013 год общество участвовало в схеме подрядных правоотношений, используемой для вывода имущества общества и совершения налоговых правонарушений.
Работавшие с обществом УК «ДомМастер» подрядные организации были аффилированы с ним и Фокиным, привлекали субподрядчиков-однодневок, которые работы не выполняли, но оплату за них получали. Полученные от подрядчиков 463,8 млн рублей через посредников-однодневок были переправлены в оффшорные юрисдикции или сняты со счетов наличными.
За неправомерное включение обществом УК «ДомМастер» в состав расходов по налогу на прибыль затрат в размере 463,8 млн рублей налоговая служба привлекла УК «ДомМастер» к ответственности и доначислила ему налоги, штрафы и пени на 191,8 млн рублей.
В апреле 2017 года по материалам налоговой проверки в отношении Фокина было возбуждено уголовное дело. С целью прекращения уголовного преследования Фокин предоставил УК «ДомМастер» 114,4 млн рублей для погашения налоговых обязательств, однако оформил эти правоотношения договором целевого займа. В связи с возмещением обществом УК «ДомМастер» ущерба от преступления производство по уголовному делу отношении Фокина было прекращено.
Заявитель полагает, что финансирование, предоставленное Фокиным должнику, являлось исполнением им возникшего из деликта встречного обязательства по возмещению причиненного вреда. Заемного правоотношения не возникло вне зависимости от формы этого предоставления: заем, вклад в уставный капитал или иной вариант. Следовательно, деньги не могли быть изъяты у должника под предлогом возврата займа.
Иных оснований для перечисления должником оспариваемых платежей Кирову нет, следовательно сделка по их перечислению безвозмездна и недействительна по пункту 2 статьи 61.2 закона о банкротстве.
Заявитель также указал, что на момент совершения спорных платежей должник обладал признаками неплатежеспособности, имея многомиллионную задолженность перед контрагентами (на 31.12.2017 – 774,7 млн рублей), превышающую активы должника (631,8 млн рублей – балансовая стоимость) и не погашенную впоследствии. Данный факт установлен арбитражным судом в рамках этого же дела по иным обособленным спорам.
Кроме того, заявитель со ссылкой на те же судебные акты указал на аффилированность Кирова с УК «ДомМастер» и фактическую оплату Кировым цессии за счет самого должника (общество «ДСК-КапРемСтрой» перечислило деньги Кирову, затем Киров – Фокину за уступку требования, затем УК «ДомМастер» – обществу «ДСК-КапРемСтрой»).
Что решил Верховный суд
Судья ВС Самуйлов С.В. счел доводы жалобы заслуживающими внимания и передал спор в Экономколлегию.
Безвозмездное отчуждение должником-банкротом своего имущества без каких-либо на то оснований противоречит самой сути предпринимательской деятельности, направленной на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг (статья 2 Гражданского кодекса). При наличии у должника во время совершения такой сделки признаков неплатежеспособности она может быть признана судом недействительной по пункту 2 статьи 61.2 закона о банкротстве.
В данном случае вывод судов об отсутствии признака безвозмездности в спорной сделке основан на том, что УК «ДомМастер» по существу возвращало ранее полученный им заем, а эти действия не причиняют вред имущественной массе должника и, как следствие, его кредиторам.
Вместе с тем ПАО «МОЭК» заявляло в судах доводы о том, что займа как такового не было вовсе, а значит не было оснований для его возврата. Прочих оснований для перечисления УК «ДомМастер» денег Кирову не установлено.
Так, в частности, ПАО «МОЭК» указывало, что с 2011 по 2013 год УК «ДомМастер» под руководством Фокина участвовало в схеме подрядных правоотношений, используемой для вывода имущества этого общества и совершения налоговых правонарушений. Работавшие с УК «ДомМастер» подрядные организации были аффилированы с ним и Фокиным, привлекали субподрядчиков («фирмы-однодневки»), которые работы не выполнили, но получили от подрядчиков оплату в размере 463,8 млн рублей. Эти деньги через посредников переправлены в оффшорные юрисдикции или сняты со счетов наличными.
Данные факты установлены ИФНС России № 28 по Москве. В 2016 году УК «ДомМастер» за неправомерное включение в состав расходов по налогу на прибыль затрат в размере 463,8 млн рублей было привлечено к налоговой ответственности с доначислением ему налогов, штрафа и пени на 191,8 млн рублей. Решение налоговой службы было проверено в судебном порядке и признано законным и обоснованным.
ПАО «МОЭК» также указывало, что по материалам проведенной в 2017 году налоговой проверки в отношении Фокина было возбуждено уголовное дело. С целью прекращения уголовного преследования Фокин перечислил УК «ДомМастер» 114,4 млн рублей для погашения налоговых обязательств, оформив эти правоотношения договором целевого займа. В связи с возмещением ущерба от преступления производство по уголовному делу отношении Фокина в июле 2017 года было прекращено.
ПАО «МОЭК» полагало, что совокупность указанных обстоятельств указывала на мнимость займа как такового. Воля и волеизъявление Фокина не совпадали. Реальная воля Фокина была направлена на перечисление денег УК «ДомМастер» как встречное предоставление в счет возмещения вреда, причиненного обществу своими противоправными действиями (статья 53.1 ГК РФ). В то же время его волеизъявление формально опосредованно договором займа.
Ввиду отсутствия займа деньги не могли быть изъяты у УК «ДомМастер» под предлогом его возврата. Иных оснований для перечисления должником оспариваемых платежей Кирову не называлось. Поэтому ПАО «МОЭК» усмотрело безвозмездность в отчуждении имущества должника и, как следствие, недействительность сделки по пункту 2 статьи 61.2 закона о банкротстве.
Кроме того, ПАО «МОЭК» со ссылками на судебные акты, принятые в рамках этого же дела по иным обособленным спорам, сослалось на наличие у УК «ДомМастер» признаков неплатежеспособности на момент совершения спорных платежей (при балансовой стоимости активов общества 631,8 млн рублей его задолженность перед контрагентами на 31.12.2017 года составила 774,7 млн рублей и она не была погашена впоследствии), а также на аффилированность Кирова с УК «ДомМастер».
Обстоятельства, указанные ПАО «МОЭК», имеют существенное значение для разрешения данного спора по существу. Заявитель последовательно ссылался на них и на доказательства, их подтверждающие, в судах нижестоящих инстанций. Однако суды безосновательно оставили эти обстоятельства без внимания и оценки.
Вопреки выводам судов, в данном случае не требовалось отдельного оспаривания договора займа, так как ПАО «МОЭК» настаивало на наличии в этой сделке пороков, влекущих ее ничтожность, а не оспоримость (статья 166, пункт 1 статьи 170 ГК РФ). Как следствие, суд должен был оценить указанные заявителем доводы в данном обособленном споре.
Довод о том, что Фокин не мог возмещать УК «ДомМастер» ущерб, так как его вина не установлена приговором суда, несостоятелен. Противоправное деяние совершается объективно, а судебным актом лишь подтверждается факт его совершения и вина причинителя вреда. Отсутствие судебного акта ни коим образом не мешало Фокину добровольно возместить вред без судебного принуждения.
Доводы ПАО «МОЭК» основывались, в том числе, и на судебном решении, подтвердившем выводы налогового расследования. Поскольку в период совершения вмененных УК «ДомМастер» правонарушений руководил этим обществом Фокин, заявитель вполне обоснованно предположил, что совершались эти правонарушения по воле Фокина и он должен возместить убытки, причиненные УК «ДомМастер». В то же время Фокин может дать суду пояснения относительно своих действий, указать на причины возникновения убытков и представить соответствующие доказательства (пункты 1, 4 постановления Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица»)
Тот факт, что деньги фактически поступили от Фокина УК «ДомМастер» и израсходованы последним по назначению, не оспаривался в суде. Вместе с тем самого этого факта явно недостаточно для квалификации правоотношений как заемных без учета прочих обстоятельств дела, позволяющих сделать убедительный вывод о действительной воле сторон этой сделки.
Итог
ВС отменил акты нижестоящих судов и отправил спор на новое рассмотрение в арбитражный суд первой инстанции.
Почему это важно
Адвокат, юрист коллегии адвокатов «Регионсервис» Полина Пестерева отметила, что в данном деле Верховный суд РФ фактически переквалифицировал заем бывшего генерального директора в пользу Общества в качестве возмещения убытков по правилам ст. 53.1 ГК РФ и указал, что самого по себе оформления договора займа, реальной передачи денежных средств и направления их на погашение налоговой задолженности недостаточно для того, чтобы признать отношения заемными.
Верховный суд РФ обращает внимание на необходимость установления действительной воли сторон в данном случае и указывает, что бывший генеральный директор может дать при новом рассмотрении свои пояснения относительно своих действий, причин возникновения убытков в порядке Пленума ВАС РФ № 62 от 30.07.2013. Позиция Верховного суда РФ достаточно интересна, однако пока что ее сложно назвать практикообразующей. При этом нельзя исключать, что стандарт доказывания реальности корпоративных займов (с учетом позиции Верховного суда РФ) на практике может стать еще выше.
Руководитель банкротной практики МКА «Арбат» Алексей Симоненко отметил, что процесс по выдаче займа обществу с целью оплаты задолженности перед налоговым органом в практике не является чем-то новым и редко встречающимся явлением.
Однако практика оспаривания таких платежей идет семимильными шагами к приравниванию таких платежей как к компенсационному финансированию. Желание людей выплатить долги перед налоговым органом и избежать уголовной ответственности является естественным явлением. Если ответственность по налоговым долгам и по долгам перед иными кредиторами не несет под собой равные санкции перед правоохранительными органами, то и ставить погашение налоговому органу в один ряд с погашением долга иному кредитору субъективно нельзя. Однако судебная практика дел о банкротстве продолжает идти по «прокредиторской» парадигме. Подозреваю, что данное определение ВС РФ еще более усложнит работу адвокатам владельцев фирм, которые хотели спасти свои предприятия в преддверии банкротства и избежать уголовных дел за налоговые недоимки. А нынешние владельцы десять раз подумают, стоит ли спасать фирму и выдавать займы, которые в будущем только усилят позицию кредиторов о том, что вы делали это лишь с целью компенсационного финансирования.
Ведущий юрист практики банковской деятельности и банкротства юридической группы «Яковлев и Партнеры» Метакся Арутюнян отметила, что нижестоящие суды формально подошли к рассмотрению требования заявителей о признании сделки недействительной.
Позиция ВС РФ в данном деле справедлива, так как при рассмотрении дела необходимо было учитывать, какие обязательства лежат в основании договора уступки и договора займа. Договор займа изначально был заключен с целью погашения налоговой задолженности перед налоговой инспекцией, которая образовалась в результате неправомерных действий первоначального займодавца. При этом сначала первоначальный займодавец посредством схемных сделок вывел имущество должника (денежные средства) а далее, после проведения налоговой проверки, указанные денежные средства направил на погашение налоговой задолженности должника в целях прекращения уголовного дела в отношении него. Фактически заем должнику был предоставлен выведенными денежным средствами должника, что влечет недействительность такой сделки.
Соответственно, отметила Метакся Арутюнян, нижестоящим судам надлежало было исследовать действительность договора займа: за счет каких денежных средств первоначальным кредитором был предоставлен заем должнику, что лежало в основе обязательств и т.д.
«Для судебно-арбитражной практики такой исход имеет существенное значение: по сути, Верховный суд подтвердил позицию о необходимости применения повышенного стандарта доказывания при установлении соответствия действительности правоотношений между сторонами гражданского оборота», – отметила юрист.
Юрист АБ BGMP Павел Маркин отметил, что в данном деле стоял вопрос о квалификации отношений между контролирующим лицом и должником.
Верховный суд отметил, что несмотря на то, что отношения оформлены как заемные, деньги обществу были перечислены в рамках компенсации причиненного вреда, чтобы избежать привлечения уголовной в связи с установлением факта уклонения от уплаты налогов. Таким образом, оформление их как заем и последующий возврат не правомерны. Сама по себе позиция выглядит ординарной, поскольку суды и так очень свободны в переквалификации отношений между КДЛ и должником и ВС обратил внимание на то, что суды не исследовали обстоятельства «займа». Однако ВС также напомнил, что правонарушения совершаются объективно и для компенсации вреда, причиненного таким нарушением, не обязательно наличие судебного акта. Возможно, такое указание повлияет на практику по делам, связанным с причинением вреда и возмещением убытков.
Адвокат, управляющий партнер АБ Москвы «РИ-консалтинг» Елена Гладышева отметила, что в статье 170 ГК РФ отражены основные критерии мнимости сделок - совершение сделки без намерения создать соответствующие ей правовые последствия.
Вместе с тем, вплоть до недавнего времени данный вид оспаривания был относительно неэффективным. Однако в последние годы активное развитие противоправных схем вывода активов со стороны должников и их бенефициаров (например, путем заключения «фиктивных» договоров в целях включения в РТК должника и установления контроля над процедурой банкротства) привели к активному формированию и применению п. 1 ст. 170 ГК РФ в процедурах банкротства. Самой судебной практикой критерии мнимости сделок также продолжали дополняться и систематизироваться, что в конечном итоге позволило сформировать комплексную правовую базу для оспаривания ничтожных договоров по указанному основанию.
По словам Елены Гладышевой, отменяя оспариваемые судебные акты, ВС РФ справедливо заметил, что займодавцем должника выступал его бывший руководитель, под руководством которого он участвовал в схеме подрядных правоотношений, используемой для вывода активов и совершения налоговых правонарушений.
«Кроме того, нижестоящими судами не было учтено (несмотря на установление данных обстоятельств налоговой проверкой), что сам по себе заем, который якобы был получен должником, представлял собой погашение возникших налоговых обязательств, единственной целью которого, по мнению ВС РФ, явилось прекращение уголовного преследования в отношении займодавца, что свидетельствует об отсутствии заемных отношений как таковых», – отметила она.
Руководитель департамента оценки АВЕРТА ГРУПП Максим Неижко отметил, что, отменив судебные акты об отказе в признании платежей недействительными, высшая инстанция сформировала позицию, расширяющую понимание признаков мнимости договора займа.
Было установлено, что спорный заем выдавался должнику его бывшим руководителем для погашения задолженности перед налоговым органом, возникшей в результате совершения должником и его директором налогового правонарушения. Непосредственно к выдаче займа привело возбужденное в отношении директора уголовное дело. Подобная цель предоставления денежных средств свидетельствует о невозможности квалифицировать такую сделку как предоставление займа. Согласно воле совершившего ее лица, она в действительности была направлена на компенсацию убытков, причиненных директором должнику. Интересно отметить, что судебный акт либо приговор по уголовному делу, фиксирующий виновные действия директора-займодавца, так и не состоялся. Между тем, Верховный суд разъяснил, что и в отсутствие такого судебного акта суды вправе, исходя из имеющихся доказательств, оценить действия контролирующих лиц и признать предоставленное им финансирование компенсацией причиненных убытков. Данное разъяснение должно мотивировать судей проявлять самостоятельность в установлении фактов при рассмотрении дел об оспаривании сделок.
В целом, по словам Максима Неижко, в рассматриваемом определении Верховный суд продолжает последовательно проводить политику повышенного внимания к финансированию, поступающему должнику со стороны контролирующих лиц.
«Если ранее основным инструментом для борьбы с последствиями такого финансирования в руках независимых кредиторов являлась субординация требований контролирующих лиц, то сейчас, как мы видим, высшая инстанция обратилась к институту мнимости, позволяющему в принципе исключить истребование «контролируемого» финансирования у должника. Следует ожидать дальнейшего развития этой концепции в будущих правовых позициях Верховного суда», – отметил он.
