В рамках банкротства владельца Антипинского НПЗ Дмитрия Мазурова его финансовый управляющий оспорил законность заключенного бизнесменом с адвокатским бюро ЕМПП договора об оказании юридической помощи. За оказанные правовые услуги Мазуров еще до банкротства перечислил адвокатам 11 млн рублей. Суд первой инстанции никаких нарушений в оспоренной сделке не выявил. Однако апелляционный суд, с которым согласился суд округа, признал договор и платежи по нему недействительными. В итоге доводами жалобы ЕМПП и адвоката Василия Трегубова заинтересовалась заместитель председателя ВС Ирина Подносова, которая передала спор в Экономколлегию ВС. В итоге Верховный суд отменил акты апелляционного и окружного судов, и оставил в силе определение Арбитражного суда Москвы (дело А40-216654/2019).
Фабула
В июне 2020 года суд признал Дмитрия Мазурова банкротом. Финансовым управляющим должника был утвержден Алексей Харланов, который в январе 2021 года попросил суд признать недействительными сделками договор заключенный между Мазуровым и ассоциацией адвокатов «Адвокатское бюро ЕМПП города Москвы» в октябре 2018 года договор об оказании юридической помощи (юридических услуг), а также платежи Мазурова по указанному договору на общую сумму 11 млн рублей.
ФУ сослался на пункт 2 статьи 61.2 и пункт 3 статьи 61.3 закона о банкротстве, а также статьи 10, 168 Гражданского кодекса.
Суд первой инстанции заявление финуправляющего отклонил. Однако апелляционный суд, с которым согласился суд округа, удовлетворил требование ФУ и взыскал с адвокатского бюро в пользу Мазурова 11 млн рублей.
ЕМПП, адвокат Василий Трегубов и сам должник пожаловались в Верховный суд, однако в передаче жалоб в Экономколлегию было отказано. Тем не менее, заместитель Председателя Верховного суда – председатель Судебной коллегии по экономическим спорам И.Л. Подносова сочла жалобы заслуживающими внимания и передала спор в Экономколлегию.
Что решили нижестоящие суды
Суд первой инстанции установил, что на момент совершения оспариваемой сделки Дмитрий Мазуров имел неисполненные обязательства перед кредиторами, что подтверждает факт его неплатежеспособности в период заключения оспариваемой сделки.
В то же время, по мнению суда первой инстанции, ФУ не доказал явную направленность воли ответчика (ЕМПП) на преодоление установленной законом очередности удовлетворения требований кредиторов должника и субъективную осведомленность о неплатежеспособности должника.
Суд первой инстанции пришел к выводу о недоказанности ФУ причинения вреда имущественным правам кредиторов в результате совершения сделок, учитывая, что
оспариваемый договор был заключен и исполнялся в интересах должника;
стоимость оказанных ЕМПП услуг не является завышенной;
в результате исполнения договора и совершения оспариваемых платежей должник получил от ЕМПП равноценное встречное исполнение, поскольку осуществленная адвокатским бюро судебная защита позволила защитить должника от иска DEBIAN ACCESS LIMITED на сумму 13,89 млн долларов США (что составляло более 910 млн рублей по курсу доллара США на день совершения последнего из оспариваемых платежей).
Суд первой инстанции также указал на отсутствие правовых оснований для удовлетворения требований ФУ о признании недействительными платежей на сумму 2 млн рублей от 19.03.2019 и на сумму 1,5 млн рублей от 14.05.2019 как сделок, совершенных с предпочтением, и пропуск ФУ срока исковой давности.
Апелляционный суд отклонил выводы суда первой инстанции о пропуске срока исковой давности, а также совершении должником оспариваемых сделок в процессе обычной хозяйственной деятельности, и пришел к выводу о доказанности ФУ обстоятельств, необходимых для признания оспариваемых сделок недействительными.
Апелляция сослалась на причинение вреда имущественным правам кредиторов фактом выбытия из конкурсной массы должника 11 млн рублей при осведомленности ЕМПП - профессионального участника рынка - о неплатежеспособности должника и цели заключения сделки - причинение вреда кредиторам должника, а также на недоказанность факта оказания услуг (несения расходов) на вышеуказанную сумму.
Окружной суд согласился с апелляционным.
Что думает заявитель
Оспариваемые судебные акты лишают доверителя по договору об оказании юридической помощи (юридических услуг) - должника - конституционного права на получение квалифицированной юридической помощи, предусмотренного статьей 48 Конституции РФ, при наличии у него признаков неплатежеспособности.
Заявители сослались на несоответствие выводов судов о неплатежеспособности должника на момент совершения оспариваемых сделок фактическим обстоятельствам и представленным в материалы дела доказательствам (налоговая декларация Мазурова за 2018 год), а также указали на фактическое оказание ЕМПП в лице адвокатов бюро услуг и привлеченных лиц услуг по договору на спорную сумму.
ЕМПП также указало на неправильное применение судами положений пункта 2 статьи 61.2 закона о банкротстве, поскольку реализация должником его права на получение квалифицированной юридической помощи и судебную защиту не может быть признана в качестве недобросовестных действий, направленных на причинение вреда его кредиторам.
Также ЕМПП считает себя ненадлежащим ответчиком по спору.
Что решил Верховный суд
Заместитель Председателя Верховного суда – председатель Судебной коллегии по экономическим спорам И.Л. Подносова сочла жалобы заслуживающими внимания и передала спор в Экономколлегию.
Соглашение об оказании юридической помощи, исходя из момента его заключения, могло быть оспорено лишь по специальным основаниям недействительности, предусмотренным статьей 61.2 закона о банкротстве, как подозрительная сделка. Расчетные операции также охватываются периодами подозрительности, установленными указанной статьей.
Для признания подозрительной сделки недействительной необходимо, чтобы имели место, по меньшей мере, либо неравноценное встречное исполнение обязательств со стороны контрагента должника (пункт 1 статьи 61.2 закона о банкротстве; для сделки, заключенной в годичный период подозрительности) либо направленность сделки на причинение вреда имущественным правам кредиторов (пункт 2 статьи 61.2 закона о банкротстве; для сделки, заключенной в трехлетний период подозрительности). При этом в пункте 2 статьи 61.2 закона о банкротстве закреплены опровержимые презумпции, которые могут быть использованы для доказывания противоправной цели сделки.
Экономколлегия нашла правильным вывод суда первой инстанции относительно того, что привлечение Мазуровым адвокатов и оплата их услуг, даже если соответствующие действия совершены в условиях имущественного кризиса заказчика, сами по себе не свидетельствуют о недействительности соглашения и расчетных операций.
Обоснование: Конституцией РФ гарантировано право на получение квалифицированной юридической помощи (часть 1 статьи 48). Это означает, что каждое заинтересованное лицо должно иметь реальную возможность привлечения специалиста в области права, что придает отношениям по оказанию юридических услуг определенное публично-правовое значение.
Адвокат является специальным субъектом упомянутых отношений, выступает в качестве независимого профессионального советника по правовым вопросам (пункт 1 статьи 1, пункт 1 статьи 2 ФЗ от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ»), постановления Конституционного суда РФ от 17.12.2015 № 33-П, от 18.07.2019 № 29-П).
По существу: подход, занятый судами апелляционной инстанции и округа, фактически свелся к тому, что адвокаты под страхом недействительности не вправе заключать договор с гражданином, находящимся в сложном финансовом положении, имеющим неисполненные обязательства. Такой подход, по сути, блокирует саму возможность надлежащего доступа к правосудию для такого рода граждан.
В рассматриваемом случае факт оказания услуг адвокатами – членами ассоциации и ее сотрудниками подтвержден документально. Часть суммы, полученной от Мазурова, ассоциация направила на оплату услуг привлеченных ею зарубежных специалистов, работавших в Республике Кипр при представлении интересов заказчика в суде, на возмещение расходов на перевод документов, представляемых в иностранный суд.
Более того, суд первой инстанции пришел к выводу о возникновении положительного эффекта для имущественной массы Мазурова вследствие привлечения им ассоциации, который выразился в снятии судебных претензий со стороны международной компании на сумму свыше 900 млн рублей.
Разрешая вопрос о равноценности предоставления со стороны ассоциации, суд первой инстанции, проанализировав справки о стоимости аналогичных услуг в других юридических фирмах, внесудебное заключение, не нашел оснований полагать, что при определении цены соглашения его стороны действовали недобросовестно, а именно, намеренно завысили эту цену по отношению к расценкам других адвокатов такого же уровня профессионализма и репутации.
Суд апелляционной инстанции в нарушение требований пункта 13 части 2 статьи 271 АПК не привел мотивы, по которым не согласился с выводами суда первой инстанции. При этом общие ссылки суда апелляционной инстанции на недоказанность как самого факта оказания услуг, так и возникновения расходов на стороне ассоциации не соответствуют имеющимся в деле документам.
Вывод: по мнению ВС, вопреки выводам суда апелляционной инстанции, действия Мазурова по привлечению адвокатов являлись стандартными с точки зрения любого гражданина, попавшего в сходные обстоятельства, связанные с предъявлением иска на значительную сумму в иностранном суде, то есть имели разумное обоснование. Их истинной целью было получение квалифицированной юридической помощи.
Аффилированность (формально-юридическая или фактическая) адвокатов, привлеченных ими соисполнителей, с Мазуровым судами не установлена.
Поскольку соглашение, платежи по нему не направлены на достижение противоправного результата в виде причинения вреда кредиторам Мазурова, цена услуг не являлась завышенной, требования финансового управляющего не подлежали удовлетворению на основании статьи 61.2 закона о банкротстве.
О предпочтительности: при этом два последних платежа по соглашению (от 19.03.2019 и от 14.05.2019) на общую сумму 3,5 млн рублей совершены в шестимесячный период, предусмотренный пунктом 3 статьи 61.3 закона о банкротстве, и поэтому подлежали проверке на предмет предпочтительности.
Осуществляя такую проверку, суд первой инстанции верно указал на то, что пунктом 2 статьи 61.4 закона о банкротстве установлен запрет на оспаривание сделок (операций), повлекших предпочтительное удовлетворение требований кредитора, совершенных в обычной хозяйственной деятельности, осуществляемой должником (при условии соответствия цены сделки (операции) 1-процентному пороговому значению, предусмотренному данной нормой).
Положения пункта 2 статьи 61.4 закона о банкротстве носят универсальный характер и направлены на защиту стабильности оборота. Они подлежат применению ко всем должникам ввиду отсутствия соответствующей специальной нормы в статье 213.32 закона о банкротстве, регулирующей особенности оспаривания сделок граждан. Выводы суда апелляционной инстанции об обратном ошибочны. При применении пункта 2 статьи 61.4 закона о банкротстве следует учитывать специфику осуществления экономической деятельности гражданами, особенности расчета стоимости их активов.
Как разъяснено в пункте 14 постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», бремя доказывания того, что сделка была совершена в процессе обычной хозяйственной деятельности, осуществляемой должником, лежит на другой стороне сделки. Бремя доказывания того, что цена сделки превысила 1% от стоимости активов должника, лежит на оспаривающем сделку лице.
По существу: действия Мазурова, направленные на заключение и исполнение соглашения, не выходили за пределы поведения, ожидаемого от любого гражданина, находившегося в аналогичной ситуации, то есть эти действия совершены в рамках обычной деятельности должника. При этом финансовый управляющий не доказал, что каждый из двух последних платежей или их общая сумма превысили 1% от стоимости всех активов Мазурова.
Вывод: платежи по соглашению об оказании юридической помощи не могли быть признаны недействительными и на основании статьи 61.3 закона о банкротстве.
Обстоятельства, указывающие на злоупотребления правом со стороны ассоциации, не были установленным судами, что исключало возможность применения к спорным отношениям положений статей 10, 168 ГК РФ.
Поэтому у суда апелляционной инстанции не было оснований для отмены законного и обоснованного определения суда первой инстанции.
Итог
Верховный суд отменил акты апелляционного и окружного судов и оставил в силе определение Арбитражного суда Москвы.
Почему это важно
Руководитель практики «Реструктуризация и банкротство» коллегии адвокатов «Регионсервис», адвокат Павел Кирсанов отметил, что вопрос об оспаривании сделок по оказанию квалифицированной юридической помощи должнику в преддверии банкротства при наличии признаков имущественного кризиса стоит очень остро уже несколько лет.
Определение ВС РФ по данному делу можно назвать очередным в ряде судебных актов, принятых им и направленных как на защиту конституционного права на получение квалифицированной юридической помощи, так и на защиту прав лиц, которые такую помощь оказывают. Ранее в рамках дела №А56-116888/2017 ВС РФ в 2022 году дважды высказывался о том, что если в ходе рассмотрения обособленного спора установлено, что юридическая помощь, в том числе не требующая специального оформления какими-либо особыми протоколами, актами (консультация клиента, обсуждение и разработка правовой позиции, включая телефонные переговоры, участие в совместных совещаниях) была оказана и стоимость такой помощи соответствует рыночной, то договор на ее оказание, также как и платежи по договору не могут быть признаны недействительными. Также ВС РФ указывал, что организация вправе заключить с адвокатом договор возмездного оказания услуг своему работнику.
По словам Павла Кирсанова, вынося комментируемое определение, ВС РФ еще раз подтвердил свою последовательную позицию по вопросу оспаривания такого рода договоров, которая сводится к тому, что привлечение должником адвокатов и оплата их услуг в условиях имущественного кризиса заказчика сами по себе не свидетельствуют о недействительности соглашения и расчетных операций по нему. Такую позицию суда можно только еще раз поприветствовать, поскольку позиция апелляционного и кассационного судов по рассмотренному обособленному спору, по сути, блокирует доступ физических и юридических лиц к квалифицированной юридической помощи. В случае, если бы такая практика окончательно сложилась, на определенном этапе адвокаты просто перестали бы заключать договоры на оказание помощи, если бы у них появлялись малейшие подозрения наличия имущественного кризиса у заказчика», – пояснил Павел Кирсанов.
Руководитель практики ФБК Legal Елизавета Капустина отметила, что данным постановлением Верховный суд подчеркнул важность доступа к правосудию всех лиц на равных началах.
По сути, подход судов апелляционной и кассационной инстанций направлен на то, чтобы риск недействительности адвокатских соглашений был перенесен на адвокатов. Тем самым практика подталкивала бы адвокатов отказываться от оказания услуг гражданам в предбанкротном или просто тяжелом материальном положении. Как верно указал ВС, здесь речь идет об оспаривании сделки по основаниям ст. 61.2 закона о банкротстве. Подозрительные сделки должны отвечать одному из признаков: не иметь равноценного встречного предоставления, либо иметь цель причинить вред правам кредитором. Поскольку в рассматриваемом деле было встречное предоставление (услуги были оказаны) и, напротив, имелся положительный для банкрота эффект, то сделка действительна.
Елизавета Капустина рада, что Верховный суд руководствовался доказательствами обоснованности стоимости услуг, в том числе справками о стоимости аналогичных услуг в других юридических фирмах и внесудебным заключением.
«Это позитивный тренд. Ранее были прецеденты, когда сделки по действительно оказанным услугам признавались недействительными. Надеюсь, этот подход будет подхвачен нижестоящими судами. В идеале нужно распространить этот подход и при взыскании судебных расходов, но это уже маловероятно, на мой взгляд», – отметила она.
Адвокат, руководитель практики «Банкротство» КИАП Илья Дедковский отметил, что гонорары адвокатов в России исторически находятся под прицелом судов.
С легкой руки Конституционного суда РФ в 2007 году ценность работы судебных юристов была сведена к нулю – КС РФ признал, что принимаемые судами решения никак не зависят от проделанной юристами работы, а потому гонорар успеха был признан «вне закона». Арбитражные суды также скептически относятся к стоимости услуг юристов и с удовольствием снижают судебные расходы до неприличного минимума. В 2019 году ситуация стала еще хуже – Верховный суд РФ предоставил кредиторам должника право в рамках дела о банкротстве оспаривать стоимость юридических услуг, что привело к применению к простому требованию о включении в реестр дебиторки по оплате юридических услуг положений статьи 110 АПК РФ о разумности судебных расходов (хотя ни о каких судебных расходах в данном случае речи не идет).
В дальнейшем, по словам Ильи Дедковского, суды стали признавать платежи должника в пользу юристов недействительными, указывая, что юристы знали или должны были знать о плачевном финансовом состоянии своего клиента (они же юристы). А если юристы еще и проигрывали дело, на сопровождение которого их нанимал должник, то шансов отстоять свой гонорар у юристов практически не было.
«В рамках настоящего дела Верховный суд РФ повторил свою позицию годичной давности о том, что возложение на адвокатов обязанности проверять финансовое состояние своего доверителя и фактически отказываться от заключения соглашения при наличии сомнений в платежеспособности доверителя блокирует таким доверителям доступ к квалифицированной юридической помощи, гарантированный Конституцией РФ. Повторение этой позиции в целом должно двигать вектор рассмотрения таких дел в пользу адвокатов. Но учитывая историческую нелюбовь российских судов к гонорарам адвокатов, вряд ли можно ожидать быстрых изменений в судебной практике», – пояснил Илья Дедковский.
Партнер юридической фирмы Orlova\Ermolenko, к.ю.н. Сергей Ермоленко отметил, что будучи юридическим консультантом, он, безусловно, положительно оценивает выводы, сделанные ВС РФ в этом определении, поскольку знает, что доверителя часто действительно можно спасти, когда он уже находится на грани банкротства, но еще не все возможности для защиты исчерпаны.
Верховный суд в аспекте банкротного оспаривания сделок придал юридической помощи статус особых услуг, обладающих определенным иммунитетом от оспаривания, поскольку через такие услуги участники оборота реализуют конституционное право на получение юридической помощи. Можно сказать, что в формуле «помочь нельзя оспорить» ВС РФ все же разумно поставил запятую после слова «помочь». Но важно понимать, что предложенный иммунитет не является абсолютным. То есть отнюдь не любые договоры об оказании юридических услуг теперь можно считать защищенными от оспаривания в банкротстве.
В дальнейшем, полагает Сергей Ермоленко, практика будет уточняться, отвечая, например, на такие вопросы:
любые ли сделки по юридической помощи должнику должны быть защищены от оспаривания или только сделки, направленные на уменьшение потенциальной конкурсной массы (то есть «полезные» для других кредиторов);
иммунитетом обладают только сделки об оказании помощи, заключенные с адвокатами, как особыми субъектами, обеспечивающими конституционные права на получение квалифицированной юридической помощи, или защищаться должны также договоры об оказании юридических услуг вне адвокатских образований;
имеет ли решающее значение «полезный эффект» от оказанных услуг или даже неудачная попытка защититься через привлечение юристов должна защищаться от оспаривания (ведь юристы, принимая сложное поручение, действительно не могут гарантировать его результат – но это ведь не означает, что доверитель должен отказаться от защиты).
«Верховный суд отдельно фиксирует внимание на истинной цели привлечения юристов - получение квалифицированной юридической помощи. Тем самым подчеркивается важность такого критерия как сущностный, а не формальный анализ сделки при оценке ее подозрительности», – подчеркнул Сергей Ермоленко.
Партнер независимой юридической группы «Стрижак и Партнеры» Эльдар Ахмеров отметил, что комментируемое Определение Верховного суда интересно по нескольким причинам.
Одновременно с этим, по словам Эльдара Ахмерова, Верховный суд разъяснил, что запрет на оспаривание сделок, хотя и повлекших оказание предпочтения одному из кредиторов, но совершенных в рамках обычной хозяйственной деятельности не зависит от того, является ли должник хозяйствующим субъектом в прямом смысле (юридическое лицо или индивидуальный предприниматель).
«В отношении сделок, совершенных гражданами, данные положения применяются, если заключение таких сделок не выходило за пределы поведения, ожидаемого от любого гражданина, находившегося в аналогичной ситуации, то есть эти действия совершены в рамках обычной деятельности должника. Указанная цель, положительный эффект от оспариваемой сделки в виде снятии судебных претензий со стороны международной компании на сумму свыше 900 млн рублей, а также разумность поведения должника по оспариванию необоснованных финансовых требований были учтены в первой инстанции, что во многом и стало основанием для вывода о том, что в действиях должника и ассоциации отсутствовала цель причинения вреда имущественным правам кредиторов», – отметил он.
Помимо этого, по словам Эльдара Ахмерова, суд первой инстанции исследовал и оценил объем, качество и обоснованность стоимости оказанных услуг и пришел к выводу о том, что данная сделка являлась равноценной.
«Примечательно, что апелляция не только проигнорировала доводы об отсутствии цели причинения вреда и наличии положительного эффекта для конкурсной массы от сделки. Суд не увидел в материалах дела доказательства, подтверждающие факт оказания услуг и обоснованность их стоимости, которые сначала исследовал и оценил суд первой инстанции, а впоследствии наличие которых подтвердил и Верховный суд. В связи с чем высшая судебная инстанция еще раз указала на необходимость соблюдения судами апелляционной инстанции требований о подробной и обоснованной мотивации при отмене актов судов первой инстанции», – пояснил юрист.
По мнению Эльдара Ахмерова, в целом данное определение вероятно будет положительно встречено юридическим сообществом.
«Перспективы оспаривания соглашений об оказании юридических услуг, заключенных с заказчиками, имеющими финансовые обязательства, повлекли бы за собой определенную осторожность со стороны консультантов в работе с такими лицами и возможное ограничение граждан в правах на судебную защиту. Подход, предложенный в данном деле, требующий оценки таких соглашений с точки зрения необходимости их заключения и разумности условий, позволяет одновременно обеспечить и право на получение квалифицированной юридической помощи, и пресечь возможные злоупотребления, связанные с заключением притворных договоров», – подытожил Эльдар Ахмеров.
