В 2019 году ООО «ХакасСтройРемонт», заинтересованное по отношению к АО «Хакассетьремонт», предоставило последнему беспроцентные займы в условиях наличия у «Хакассетьремонта» признаков неплатежеспособности. В 2020 году «Хакассетьремонт» передал «ХакасСтройРемонту» права требования к ООО «УК «Разрез Майрыхский» и МУП «АЭС». При этом ни один из семи договоров не содержал условия об оплате со стороны цессионария. В итоге «ХакасСтройРемонт» получил реальное исполнение в размере 12,2 млн рублей, которое зачел в счет погашения обязательств «Хакассетьремонта» по займам. В рамках банкротства «Хакассетьремонта» конкурсный управляющий и ФНС потребовали признать недействительными договоры уступки прав требования. Суд первой инстанции, с которым согласилась апелляция, признал сделки недействительными и применил последствия их недействительности. Но окружной суд отменил акты нижестоящих судов, признав недействительными лишь три договора уступки права требования. «Россети Сибирь» и ФНС пожаловались в Верховный суд, который отменил постановлении кассации и оставил в силе акты судов первой и апелляционной инстанций (дело А74-5439/2020).
Фабула
С мая по декабрь 2019 года заинтересованное по отношению к АО «Хакассетьремонт» (должнику) лицо — ООО «ХакасСтройРемонт» финансировало деятельность общества «Хакассетьремонт» в условиях наличия на его стороне признаков неплатежеспособности посредством предоставления беспроцентных займов в виде оплаты выставляемых заемщику третьими лицами счетов.
С сентября по февраль 2020 года «Хакассетьремонт» и «ХакасСтройРемонт» заключили семь договоров уступки права требования, в рамках которых «Хакассетьремонт» передал «ХакасСтройРемонту» права требования к ООО «УК «Разрез Майрыхский» и МУП «АЭС». Ни один из приведенных договоров не содержал условия об оплате со стороны цессионария.
Суды установили, что «ХакасСтройРемонт» получил реальное исполнение по данным договорам в совокупном размере 12,2 млн рублей, которое зачел в счет погашения обязательств «Хакассетьремонта» по выданным ему займам.
В рамках дела о банкротстве «Хакассетьремонта» конкурсный управляющий и уполномоченный орган обратились с заявлениями о признании недействительными и применении последствий недействительности указанных договоров уступки прав требования.
Суд первой инстанции, с которым согласилась апелляция, признал оспариваемые сделки недействительными, применил последствия их недействительности в виде взыскания с «ХакасСтройРемонта» в конкурсную массу должника 12,2 млн рублей, а также восстановил права требования «ХакасСтройРемонта» к «Хакассетьремонту» по денежному обязательству в том же размере.
Окружной суд отменил акты нижестоящих судов и принял новый судебный акт о признании недействительными и применении последствий недействительности только к трем договорам уступки права требования.
ПАО «Россети Сибирь» и ФНС пожаловались в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор.
Что решили нижестоящие суды
Признавая оспариваемые договоры недействительными, суд первой инстанции сослался на положения пункта 2 статьи 61.2 закона о банкротстве и исходил из того, что исследуемые сделки совершены в условиях неплатежеспособности «Хакассетьремонта» в интересах заинтересованного по отношению к нему лица с целью причинения вреда имущественным правам кредиторов.
При этом суд первой инстанции, приняв во внимание факт отсутствия в условиях оспариваемых договоров положений об оплате, пришел к выводу о том, что ликвидные права требования переданы «Хакассетьремонтом» на безвозмездной основе, а само по себе наличие у «Хакассетьремонта» задолженности по договорам займа не является доказательством достижения сторонами соглашения о цене уступаемого права требования, порядке и сроках ее уплаты.
Суд апелляционной инстанции, поддерживая выводы суда первой инстанции о доказанности всей совокупности условий для признания оспариваемых сделок недействительными по пункту 2 статьи 61.2 закона о банкротстве, пришел к выводу о том, что данные сделки не являлись безвозмездными, а представляли собой возврат компенсационного финансирования, предоставленного «Хакассетьремонту» в условиях его имущественного кризиса. При этом суд апелляционной инстанции отметил, что возврат компенсационных платежей влечет уменьшение конкурсной массы и, как следствие, причинение вреда имущественным правам кредиторов.
Суд округа, отменяя судебные акты судов первой и апелляционной инстанций и принимая новый судебный акт о частичном удовлетворении требований, сослался на положения пункта 2 статьи 61.2 и статьи 61.3 закона о банкротстве, и исходил из того, что вывод суда апелляционной инстанции о наличии вреда в той мере, в которой реестровые кредиторы лишились приоритетной возможности получить удовлетворение своих требований за счет уступленной дебиторской задолженности «Хакассетьремонта», является неправомерным, поскольку лишение такой возможности фактически означает предпочтительное погашение требования «ХакасСтройРемонта», что соответствует диспозиции состава недействительности, предусмотренного пунктом 1 статьи 61.3 закона о банкротстве.
Таким образом, суд округа счел, что в рассматриваемом случае в результате совершения оспариваемых сделок имущественным правам кредиторов «Хакассетьремонта» не был причинен вред, а значит и отсутствовали основания для признания их недействительными по пункту 2 статьи 61.2 закона о банкротстве.
При этом, принимая во внимание доказанность всего состава недействительности по пунктам 1, 3 статьи 61.3 закона о банкротстве, суд округа пришел к выводу о возможности признания недействительными сделок, совершенных в пределах шестимесячного срока до принятия к производству заявления о признании «Хакассетьремонта» банкротом.
Что думают заявители
Заявители указали на ошибочность вывода суда округа о невозможности признания оспариваемых сделок недействительными на основании пункта 2 статьи 61.2 закона о банкротстве, поскольку в рассматриваемом случае предоставивший компенсационное финансирование «ХакасСтройРемонт» причинил вред имущественным правам кредиторов посредством получения возможности возвратить его себе через уступки ликвидных прав требования должника, что в результате привело к уменьшению размера имущественной массы «Хакассетьремонта», за счет которой должно было быть произведено погашение требований независимых кредиторов.
Использование конструкции договора займа, то есть модели поведения, отличной от предписанной законом о банкротстве, влечет для такого лица все связанные с этим риски, в том числе риск утраты компенсационного финансирования на случай объективного банкротства. Данные риски не могут перекладываться на других кредиторов (пункт 1 статьи 2 Гражданского кодекса).
«Россети Сибирь» настаивает на том, что совокупность установленных обстоятельств указывает на очевидность преследуемой сторонами оспариваемых сделок цели причинения вреда имущественным правам кредиторов.
По мнению заявителя, оспариваемые договоры цессии фактически прикрывают собой сделку по возврату компенсационного финансирования, предоставленного ответчиком должнику посредством выдачи займов, в связи с чем возврат таких займов является недействительной сделкой в силу статей 10 и 168 Гражданского кодекса.
Что решил Верховный суд
Судья ВС Букина И.А. сочла доводы жалобы заслуживающими внимания и передала спор в Экономколлегию.
ВС отметил, что при оспаривании сделок по основанию, предусмотренному пунктом 2 статьи 61.2 закона о банкротстве, истец должен доказать факт нарушения сделкой имущественных интересов кредиторов должника.
Суд округа, приходя к выводу об отсутствии на стороне кредиторов имущественного ущерба, который мог бы возникнуть в результате совершения оспариваемых уступок, исходил из того, что их заключение фактически направлено на проведение зачета встречных ординарных заемных обязательств должника перед ответчиком.
Однако суд апелляционной инстанции установил, что предоставляемые заинтересованным по отношению к должнику обществом «ХакасСтройРемонт» беспроцентные займы фактически являлись компенсационным финансированием «Хакассетьремонта» в условиях его нахождения в состоянии имущественного кризиса, на что указывает, в том числе, и способ предоставления таких займов — погашение обязательств должника перед третьими лицами по выставляемым ими счетам.
В свою очередь, введение в отношении должника процедуры банкротства призвано исключить возможность нарушения имущественных интересов внешних (независимых) кредиторов в результате определяющего влияния на процедуру внутренних (заинтересованных) кредиторов, подчеркнула Экономколлегия.
Для реализации данной цели судебной практикой, в частности, выработаны правовые подходы, позволяющие сделать вывод о наличии или отсутствии оснований для понижения очередности (субординации) требования аффилированного с должником лица.
Такие примеры обобщены и сформулированы в Обзоре судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, утвержденном Президиумом Верховного суда 29.01.2020 (далее — Обзор).
Так, по смыслу пункта 3.1 Обзора, сокрытие аффилированным лицом информации о нахождении должника в трудном экономическом положении (имущественном кризисе) и попытка преодолеть кризис посредством внутреннего публично нераскрываемого компенсационного финансирования ведет к тому, что данное лицо принимает риск неосуществления плана выхода из кризиса на себя и впоследствии не вправе перекладывать его на других кредиторов.
В данном случае ответчик и должник создали условия для максимально возможного погашения обязательств, возникших из отношений по компенсационному финансированию (для изъятия этого финансирования) в ущерб интересам независимых кредиторов, то есть для переложения на последних риска утраты компенсационного финансирования, что очевидно свидетельствует о нарушении их имущественных интересов, пояснил ВС.
Таким образом, заявление конкурсного управляющего и уполномоченного органа о признании сделок недействительными как подозрительных направлено на защиту прав внешних кредиторов, понесших от данных сделок имущественные потери.
Удовлетворение ответчиком (аффилированным лицом) своего требования путем возврата займа (осуществления зачета) влечет причинение вреда имущественным правам кредиторов и подпадает под признаки подозрительной сделки, предусмотренные пунктом 2 статьи 61.2 закона о банкротстве.
Суд округа, ограничившись констатацией оформления отношений должника с ответчиком в качестве заемных, не учел установленные судами обстоятельства, касающиеся их действительной правовой природы, в связи с чем пришел к ошибочному выводу об отсутствии причинения вреда имущественным правам кредиторов в результате совершения оспариваемых сделок.
В свою очередь, суд апелляционной инстанции правильно заключил, что в настоящем споре необходимо учитывать компенсационный характер финансирования, обязательства по возврату которого были прекращены вследствие совершения спорных сделок, подытожила Экономколлегия.
Итог
ВС отменил постановлении кассации и оставил в силе акты судов первой и апелляционной инстанций.
Почему это важно
В данном деле суд кассационной инстанции допустил ошибку и не учел, что спорные сделки представляли собой возврат компенсационного финансирования, предоставленного должнику в условиях его имущественного кризиса. Это повлекло за собой уменьшение конкурсной массы и, как следствие, причинение вреда имущественным правам кредиторов. Верховный суд продолжает развитие логики преимущественного положения имущественных интересов внешних (независимых) кредиторов по сравнению с внутренними (заинтересованными) кредиторами. Подобный подход в будущем должен обеспечить препятствие по созданию аффилированными лицами условий для максимально возможного погашения обязательств, возникших из отношений по компенсационному финансированию.
Позиция Верховного суда кажется весьма глубокой и обоснованной. Действительно, когда суды рассматривают обособленные споры о действительности той или иной сделки в деле о банкротстве, они должны неформально подходить к вопросу об определении правоотношений, которые возникли между должником и ответчиком. В данном случае окружной суд формально подошел к вопросу, определив отношения как заемные, но Верховный суд верно поправил окружной суд и сделал вывод о том, что хоть формально и был заключен договор займа, но правоотношения причинили вред имущественным правам кредиторов.
Один из основных посылов Верховного суда сводится к необходимости оценки экономической составляющей сделки в совокупности с иными отношениями между сторонами, особенно в случае их аффилированности. Подробное изучение экономических мотивов сделок также должно способствовать недопущению «перегибов» при применении судами нижестоящий инстанций позиции Верховного суда. Это важно, так как данная позиция таит в себе потенциальные угрозы оспаривания множества внутригрупповых сделок, когда компании одной группы между собой «перераспределяют» права и обязанности перед своими контрагентами. Применение выводов Верховного суда в отрыве от фактических обстоятельств может повлечь оспаривание вполне законных сделок между компаниями одной группы, что создаст определенную напряженность в обороте.
