Компания «Элиста» выполнила работы на муниципальных объектах, получив за это 18,9 млн рублей. Деньги были выведены по фиктивным контрактам на несколько фирм-однодневок, а затем обналичены. Также «Элиста» неправомерно включила 5,5 млн рублей в состав налоговых вычетов по НДС. В дальнейшем суд признал «Элисту» банкротом. Конкурсный управляющий и налоговая служба потребовали взыскать с Роберта Кобаляна (директора и единственного участника «Элисты») убытки, причиненные компании налоговыми правонарушениями (8 млн рублей), а также выводом из общества 18,9 млн рублей на однодневки. Суд первой инстанции, с которым согласилась апелляция, взыскал с Кобаляна 2,5 млн рублей убытков, возникших в результате неправомерных действий при исчислении НДС (пени, штраф), а также 18,9 млн рублей убытков, возникших из-за перечисления денег однодневкам. Но окружной суд изменил акты нижестоящих инстанций, взыскав с Кобаляна лишь 2,5 млн рублей убытков (пени и штраф по неправомерному НДС). ФНС пожаловалась в Верховный суд, который отменил акты нижестоящих судов в части требования о взыскании 18,9 млн рублей убытков, направив спор в этой части на второй круг (дело А73-14984/2020).
Фабула
ООО «Элиста» с октября по декабрь 2018 года выполняло строительно-монтажные работы на муниципальных объектах. Полученные за эти работы 18,9 млн рублей «Элиста» перечислила нескольким иным ООО.
При этом большая часть перечисленных денежных средств впоследствии снята наличными через банкоматы кредитных организаций.
Деньги перечислялись указанным обществам под видом расчетов с ними как с субподрядчиками. В то же время все спорные контрагенты квалифицировались как «фирмы-однодневки» и использовались для получения необоснованной налоговой выгоды и обналичивания денег.
Кроме того, «Элиста» неправомерно включила в состав налоговых вычетов в четвертом квартале 2018 года 5,5 млн рублей — суммы налога на добавленную стоимость (НДС) по документам различных ООО.
Указанные факты были установлены в ходе налоговой проверки, по итогам которой «Элиста» была привлечена к ответственности за совершение налогового правонарушения. Был установлен размер недоимки по НДС в 5,5 млн рублей, начислены пени и штраф.
В сентябре 2020 года суд возбудил производство по делу о банкротстве «Элисты», а в декабре 2020 года компания была признано банкротом.
Конкурсный управляющий и налоговая служба потребовали в суде взыскать с Роберта Кобаляна (директора и единственного участника «Элисты») убытки, причиненные «Элисте» в результате налоговых правонарушений (8 млн рублей), а также в результате вывода из общества 18,9 млн рублей на «фирмы-однодневки».
Кобалян, в свою очередь, настаивал на том, что «Элисте» ущерб не причинен, так как обязательства по муниципальным контрактам выполнены, а деньги перечислены реальным контрагентам, фактически выполнявшим эти работы.
Суд первой инстанции, с которым согласилась апелляция, удовлетворил требования КУ и ФНС частично, взыскав с Кобаляна:
2,5 млн рублей — убытки, возникшие в результате неправомерных действий при исчислении НДС (пени, штраф);
18,9 млн рублей — убытки, возникшие в связи с необоснованным перечислением денежных средств юрлицам.
Сумму недоимки по НДС в размере 5,5 млн рублей суды не сочли убытками общества, поскольку налог общество было обязано уплатить в любом случае.
Окружной суд изменил акты нижестоящих инстанций, взыскав с Кобаляна в пользу «Элисты» 2,5 млн рублей убытков, возникших в результате неправомерных действий при исчислении НДС, и отказав в удовлетворении остальной части.
ФНС пожаловалась в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор.
Что решили нижестоящие суды
Суды первой и апелляционной инстанций исходили из того, что противоправный характер деятельности общества под руководством Кобаляна был установлен налоговой проверкой, результаты которой признаны достоверными.
Кобалян намеренно (или как минимум без должной заботливости и осмотрительности) осуществлял формальный документооборот с «фирмами-однодневками», которые не обладали трудовыми и материальными ресурсами, необходимыми для выполнения обязательств по договорам. Выведенные деньги впоследствии обналичивались.
Основной целью содеянного являлось безосновательное изъятие у общества денег. Это повлекло за собой убытки для «Элисты» и, как следствие, для ее кредиторов, с которыми общество-банкрот не смогло расплатиться по своим обязательствам.
«Элиста», действуя под руководством Кобаляна, совершила как налогоплательщик противоправные действия, направленные на получение необоснованной налоговой выгоды. Указанные противоправные действия не могли совершаться без воли руководителя общества на их совершение и носили целенаправленный характер. Ответчик не мог не знать о фиктивности хозяйственных операций, при котором отсутствует встречное предоставление в пользу подконтрольного общества.
При этом суды первой и апелляционной инстанций отклонили доводы Кобаляна об отсутствии убытков у общества «Элиста», сославшись на то, что работы выполнены этим обществом, а деньги, полагающиеся этому обществу за результат работ, безосновательно выведены на третьих лиц.
Суд округа сослался на выводы налоговой проверки о том, что должник работал с «фирмами-однодневками», осуществляя формальный документооборот с целью получения необоснованной налоговой выгоды путем неправомерного использования налоговых вычетов по НДС.
Однако, как указал суд округа, эти выводы недостаточны для вменения руководителю «Элисты» ответственности в виде убытков, поскольку обязательства по контрактам исполнены. Требования по заявленным основаниям могли быть удовлетворены в ситуации, если бы полученные по муниципальным контрактам деньги не были направлены на исполнение обязательств общества «Элиста», а фактически выведены со счетов общества его руководителем, что повлекло бы для должника негативные последствия в виде увеличения кредиторской задолженности в связи с неисполнением условий контрактов. Однако таких обстоятельств не установлено.
Отклоняя доводы налоговой службы о том, что работы фактически были выполнены силами самой «Элисты» либо с привлечением иных подрядных организаций, суд округа указал на то, что они свидетельствуют о том, что спорные контрагенты фактически использовались Кобаляном для обналичивания денежных средств, в то время как налоговая служба указывала на обратное — необоснованное присвоение Кобаляном спорных денежных сумм.
Суд округа признал недоказанной всей совокупности обстоятельств, необходимых для привлечения Кобаляна к ответственности в виде взыскания убытков, поскольку обязательства по муниципальным контрактам исполнены и оплачены в полном объеме, а создание формального документооборота с участием фиктивных организаций с целью получения необоснованной налоговой выгоды не свидетельствует о выводе денег «Элисты».
Что думает заявитель
Заявитель настаивает на том, что установленные судами первой и апелляционной инстанций обстоятельства достаточны для квалификации содеянного Кобаляном как причинение убытков «Элисте» и ее кредиторам.
ФНС сослалась на доказанность фактов, положенных, помимо прочего, в основу решения налоговой службы о привлечении «Элисты» к налоговой ответственности:
Вывод денег повлек неплатежеспособность «Элисты» и ее директор не мог не знать об этой схеме.
работы выполнялись «Элистой» и его реальными контрагентами, но не использовавшимися для вывода денег юрлицами;
деньги выведены со счетов «Элисты» без встречного предоставления;
впоследствии обналиченные деньги не направлялись обратно на нужды «Элисты» и погашение имевшихся у нее обязательств.
Что решил Верховный суд
Судья ВС С.В. Самуйлов счел доводы жалобы заслуживающими внимания и передал жалобу в Экономколлегию.
Что в теории
Лицо, которое уполномочено выступать от имени ООО (далее — руководитель общества), при осуществлении своих прав и исполнении своих обязанностей должно действовать в интересах представляемого им общества добросовестно и разумно. Добросовестность и разумность при исполнении возложенных на руководителя обязанностей заключаются в принятии им необходимых и достаточных мер для достижения целей деятельности, ради которых создано юридическое лицо, в том числе в надлежащем исполнении публично-правовых обязанностей, возлагаемых на юридическое лицо действующим законодательством.
Если будет доказано обратное, то руководитель общества несет ответственность и обязан возместить убытки, причиненные по его вине обществу. Так, в частности, руководитель общества отвечает перед ним за убытки, причиненные в случае недобросовестного или неразумного осуществления обязанностей по выбору и контролю за действиями (бездействием) контрагентов по гражданско-правовым договорам, ненадлежащей организации системы управления юридическим лицом.
Убытки подлежат взысканию по правилам статьи 15 ГК РФ. Для их взыскания необходимо доказать противоправность поведения причинителя ущерба, наличие убытков и их размер с разумной степенью достоверности, а также причинно-следственную связь между указанным поведением и возникшими убытками.
Вина причинителя убытков презюмируется и может быть опровергнута им в суде.
По существу
Суды первой и апелляционной инстанций на основании оценки совокупности доказательств (в том числе материалов налоговой проверки), признанных достоверными и согласующимися между собой, установили, что во время нахождения общества «Элиста» под управлением Кобаляна в нем осуществлялся формальный документооборот с «фирмами-однодневками».
Эти фирмы:
были созданы без цели ведения предпринимательской деятельности;
не обладали фактической самостоятельностью, не имели трудовых и материальных ресурсов, необходимых для выполнения обязательств по договорам;
находились в одних руках;
признаков деятельности не имели;
осуществляли формальный документооборот.
Фирмы использовались для получения необоснованной налоговой выгоды, а также для обналичивания денег.
Под видом расчетов с субподрядчиками из общества «Элиста» на «фирмы-однодневки» было выведено 18,9 млн рублей, которые впоследствии обналичены. Дальнейшая судьба этих денег не установлена.
Действия Кобаляна по безвозмездному выводу из общества денежных средств суды квалифицировали как противоправные, а сами выведенные денежные средства — как утрату имущества общества, то есть реальный ущерб.
Утрата имущества общества вызвана непосредственно действиями Кобаляна, который в масштабе деятельности руководимой им организации не только не мог не знать о фиктивности хозяйственных операций, при которых отсутствовало встречное предоставление в пользу подконтрольного общества, но по существу намеренно (или как минимум без должной заботливости и осмотрительности) осуществлял вывод денег.
Фактически те же самые действия Кобаляна были положены в основу привлечения общества «Элиста» к налоговой ответственности и эти обстоятельства не оспариваются Кобаляном, подчеркнул ВС.
Таким образом, суды первой и апелляционной инстанций установили всю совокупность признаков, необходимых и достаточных для квалификации содеянного Кобаляном как причинение убытков руководимому им обществу в размере 18,9 млн рублей.
Вопреки выводам суда округа, факт реального исполнения обязательств по муниципальным контрактам никак не опровергает того, что деньги из общества «Элиста» были безвозвратно и безвозмездно выведены, что и вменяется в вину Кобаляну, пояснила Экономколлегия.
Каких-либо обстоятельств, прямо или косвенно подтверждающих возврат Кобаляном этих денег обществу «Элиста», не установлено ни налоговой службой при проведении проверки, ни судами первой и апелляционной инстанций, в компетенцию которых входит установление обстоятельств дела. При этом доводы об этих обстоятельствах были предметом исследования указанных судов, но не нашли своего подтверждения.
Поэтому вывод суда округа о недостаточности признаков для квалификации содеянного Кобаляном как причинение убытков обществу Экономколлегия признала несостоятельным.
В то же время ВС не согласился с судами первой и апелляционной инстанций в размере взысканной с Кобаляна суммы в обжалованной части.
В деле о банкротстве кредиторы и арбитражный управляющий вправе потребовать возмещения убытков с руководителя общества-банкрота по корпоративным основаниям. Такой иск подается от имени самого должника, который выступает прямым выгодоприобретателем по иску.
Цена данного иска, по общему правилу, не ограничена размером требований кредиторов, определяется по правилам статей 15, 393 ГК РФ и равна сумме всех убытков, причиненных контролирующим лицом подконтрольной организации.
В рассматриваемом случае совокупный размер неисполненных должником обязательств перед кредиторами и налоговой службой существенно меньше, чем сумма, взыскиваемая с Кобаляна в качестве убытков. Данный факт участниками обособленного спора не опровергался.
Действительно, иск о взыскании убытков с руководителя общества защищает также и лиц, обладающих правом на получение ликвидационной квоты общества-банкрота. Оставшаяся сумма подлежит распределению между участниками должника в порядке статьи 148 Закона о банкротстве.
Однако в данном случае Кобалян является единственным участником общества «Элиста». Таким образом, он фактически становится одновременно и должником по иску о взыскании убытков, и взыскателем, что недопустимо.
В связи с этим как минимум в части размера, превышающего реестр требований кредиторов должника, а также требований, учитываемых за реестром, отсутствовал субъект, чей правомерный интерес подлежал защите, что является самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении требования о взыскании убытков в заявленном размере.
Правовая позиция по аналогичному вопросу ранее излагалась Верховным судом в определении от 07.03.2024 № 307-ЭС23-22696 по делу № А56-75868/2021, подытожил ВС.
Итог
ВС отменил акты нижестоящих судов в части требования о взыскании 18,9 млн рублей убытков, направив спор в этой части на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
Почему это важно
Рассматриваемое определение Верховного суда РФ выглядит более справедливым и обоснованным, чем оспариваемые судебные акты. Действительно, по какой причине суд округа решил, что безвозмездный вывод денежных средств через фирмы-однодневки, даже при условии выполнения всех работ по муниципальному контракту, не причиняет убытков обществу — непонятно. Верховный суд РФ обоснованно указал, что факт выполнения работ по контрактам своими силами или с привлечением иных лиц ни коим образом не влияет на факт незаконного и необоснованного безвозмездого вывода активов. В то же время, ВС справедливо указал на ошибку судов первой и апелляционной инстанций, допущенную при взыскании убытков в значительно большем размере, чем имеется требований кредиторов. Поскольку ответчик является единственным участником общества-должника, в части превышения данных требований образуется совпадение дебитора и кредитора в лице Кобаляна, что недопустимо. В связи с этим, Верховный суд РФ принял верное решение отменить все судебные акты в обжалуемой части и направить дело на новое рассмотрение.
Евгений Клементьев, младший партнер юридической фирмы «СТРИМ», считает, что в целом позиция ВС РФ не является новеллой в практике взыскания убытков, а само дело попадает под категорию «классических» схем, при которых работы за субподрядчиков выполнил сам подрядчик, а деньги были выведены через фирмы-однодневки (напр., см. дело А23-3794/2018).
«В подобной категории дел всегда имеет значение не сам факт реального выполнения работ, а факт того, кто фактически выполнял данные работы и понес на это затраты. Если работы выполнял сам подрядчик (за субподрядчика) своими собственными силами (что на практике в большинстве случаев устанавливается как раз в ходе налоговой проверки), то такой заказчик признается недобросовестным и не может заявлять НДС к вычету. Факт привлечения общества к налоговой ответственности не отменяет возможности привлечения руководителя предприятия к корпоративной ответственности в виде убытков на основании ст. 53.1 ГК РФ. Выводы, полученные ФНС в ходе налоговой проверки, на практике служат основанием для предъявления требования о возмещении убытков. Пункт 5 постановления Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 N 62 указывает, что судам нужно принимать во внимание обычную деловую практику и масштаб деятельности конкретного юридического лица, проверять то, выходят ли действия/бездействия директора в круг непосредственных его обязанностей и соблюдает ли директор принятые процедуры выбора и контроля», — отметил он.
По словам Евгения Клементьева, суды по подобным делам обязаны установить факт умышленного совершения налогового правонарушения, формальный характер заключенных договоров, изучить хронологию поиска контрагентов, фактическую деятельность контрагентов по исполнению договоров, а также роль ответчика в совершении противоправных действий, направленных на вывод денежных средств под предлогом выполнения субподрядных работ.
«Что касается размера взыскиваемой суммы, то предъявление кредитором иска о взыскании убытков, в разы превышающих требования реестровых и зареестровых кредиторов должника, направлено на нивелирование потерь самого должника. Таким образом, при новом рассмотрении суд, скорее всего, удовлетворит требования, но ограничит сумму убытков размером требований кредиторов должника», — отметил он.
Позиция Верховного суда в деле является обоснованной и вполне соответствует сложившейся судебной практике. Суд справедливо указал, что использование фирм-однодневок для вывода средств из компании является недобросовестным действием директора, которое наносит ущерб кредиторам. Решение Верховного суда будет иметь значительное влияние на судебную практику по делам о банкротстве, связанным с использованием фирм-однодневок. Во-первых, оно усиливает ответственность директоров за подобные действия. Теперь суды будут с большей охотой взыскивать с них убытки, причиненные компании. Во-вторых, решение должно стимулировать более тщательную проверку контрагентов со стороны компаний. Ведь использование фирм-однодневок станет более рискованным с точки зрения возможных финансовых потерь. В целом данное решение Верховного суда является позитивным шагом в направлении укрепления законности и защиты прав кредиторов в делах о банкротстве.
Позиция нижестоящих судов: если работы выполнены, а для их «выполнения» привлечены фирмы-однодневки – это не означает, что был вывод активов. Позиция ВС РФ прямо противоположна. Думаю, что на самом деле необходимо установить, как эти работы выполнялись, с использованием сил третьих лиц или самостоятельно должником. Также необходимо установить, имелись ли материальные, технические, трудовые и иные ресурсы у должника на выполнение работ. Или, возможно, что целью создания фиктивного документооборота являлось именно получение необоснованной налоговой выгоды, а также обналичивание денег, но в то же время компания понесла расходы на привлечение «рабочих рук». Полагаю, что все доказанные расходы в таком случае должны уменьшать размер убытков. Что касается приравнивания размера убытков к размеру непогашенной задолженности — давно устоявшаяся практика, которая при наличии единственного участника является несомненно логичной.
