АО «Главное управление обустройства войск» допустило просрочку при поставке товаров по госконтракту в пользу Минобороны РФ. Заказчик вначале взыскал контрактную неустойку за период с 25.11.2015 по 16.05.2016 года, а затем потребовал взыскать неустойку также за период с 17.05.2016 по 28.05.2020 года. Суд первой инстанции удовлетворил иск частично, взыскав с ГУОВ неустойку в размере 446,2 млн рублей. Апелляция изменила решение суда первой инстанции и снизила размер взысканной неустойки до 265,7 млн рублей. Окружной суд отменил постановление апелляции и оставил в силе решение суда первой инстанции. ГУОВ настаивает на том, что с 06.04.2020 по 06.10.2020 года в отношении компании действовал мораторий на возбуждение дела о банкротстве. По мнению заявителя, с учетом содержания спорного обязательства, предполагающего передачу товара за денежное вознаграждение, суд апелляционной инстанции верно указал на распространение действия моратория на спорные правоотношения. Верховный суд решил рассмотреть этот спор (дело А40-65675/2022).
Фабула
В 2014 году Минобороны РФ заключило с АО «Главное управление обустройства войск» (ГУОВ) госконтракт на поставку (с вводом в эксплуатацию) автономного полевого лагеря. Однако был поставлен с просрочкой, что подтверждается актами приема-передачи.
Минобороны взыскало в суде с ГУОВ неустойку по контракту за период с 25.11.2015 по 16.05.2016 года. Но этим министерство не удовлетворилось и также потребовало взыскать с ГУОВ в суде неустойку за период с 17.05.2016 по 28.05.2020 года.
Суд первой инстанции удовлетворил иск частично, взыскав с ГУОВ неустойку в размере 446,2 млн рублей. Апелляция изменила решение суда первой инстанции и снизила размер взысканной неустойки до 265,7 млн рублей. Окружной суд отменил постановление апелляции и оставил в силе решение суда первой инстанции.
После чего ГУОВ пожаловалось в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор.
Что решили нижестоящие суды
Суд первой инстанции посчитал, что Минобороны не представило доказательства наличия существенных негативных последствий, вызванных ненадлежащим исполнением ответчиком обязательств. Поэтому суд применил положения статьи 333 Гражданского кодекса.
Апелляционный суд отметил, что обстоятельства дела свидетельствуют о пропуске заказчиком срока исковой давности по заявленным требованиям до 28.02.2019 года включительно (с учетом времени на досудебное урегулирование), установленного статьей 196 Гражданского кодекса.
Также суд апелляционной инстанции указал на то, что неустойка за период с 06.04.2020 по 06.10.2020 года не подлежала взысканию применительно к пункту 1 статьи 9.1. закона о банкротстве и постановлению Правительства РФ от 03.04.2020 № 428 «О введении моратория на возбуждение дел о банкротстве по заявлению кредиторов в отношении отдельных должников» (далее – Постановление № 428).
Окружной суд отметил, что о пропуске срока исковой давности ГУОВ заявило в отзыве на исковое заявление. Заказчик в возражениях на отзыв высказался относительно периода, по которому был пропущен срок исковой давности. Из анализа содержания решения суда первой инстанции следует, что суд оценил все доказательства в их совокупности, в том числе отзыв ответчика и заявленные в нем доводы, а также возражения на отзыв и определил сумму, подлежащую взысканию, взвесив доводы сторон. При этом отсутствие соответствующих указаний в решении суда не свидетельствует о том, что не получили оценку суда при рассмотрении дела приведенные ответчиком доводы, перечисленные в отзыве, в том числе, касающиеся срока исковой давности.
Также суд кассационной инстанции указал на то, что неустойка в настоящем деле обеспечивает исполнение неденежного обязательства — поставка товара в предусмотренный контрактом срок. На основании вышеизложенного, как указал суд округа, обязательство ГУОВ по своевременной поставке товара не является денежным обязательством (тем более обязательным платежом, текущим платежом), и положения закона о банкротстве и введенного в соответствии с ними моратория неверно истолкованы судом апелляционной инстанции, поскольку настоящему спору неприменимы.
Что думает заявитель
Согласно части 1 статьи 9.1 закона о банкротстве для обеспечения стабильности экономики в исключительных случаях (при ЧС природного и техногенного характера, существенном изменении курса рубля и подобных обстоятельствах) Правительство РФ вправе ввести мораторий на возбуждение дел о банкротстве по заявлениям, подаваемым кредиторами (далее для целей настоящей статьи — мораторий).
В соответствии с подпунктом «б» пункта 1 постановления Правительства № 428 в отношении организаций, включенных в перечень системообразующих организаций российской экономики (ГУОВ было в него включено), был введен с 06.04.2020 по 06.10.2020 года мораторий на возбуждение дел о банкротстве.
То есть с 06.04.2020 по 06.10.2020 года в отношении ГУОВ был введен мораторий на возбуждение дела о банкротстве.
При этом в соответствии с абзацем 10 пункта 1 статьи 63 закон о банкротстве на срок действия моратория не начисляются неустойки (штрафы, пени) и иные финансовые санкции за неисполнение или ненадлежащее исполнение денежных обязательств и обязательных платежей, за исключением текущих платежей.
Поэтому, с учетом содержания спорного обязательства, предполагающего передачу товара за денежное вознаграждение, в настоящем случае, по мнению заявителя, суд апелляционной инстанции верно указал на распространение действия моратория на спорные правоотношения.
Что решил Верховный суд
Судья ВС Н.В. Павлова сочла доводы жалобы заслуживающими внимания и передала спор в Экономколлегию.
Почему это важно
По словам управляющего партнера NOVATOR Legal Group Вячеслава Косакова, исходя из буквального толкования норм подпункта 2 п. 3 ст. 9.1 и абз. 10 п. 1 ст. 63 закона о банкротстве, мораторий на начисление неустойки установлен исключительно в отношении санкций за нарушение денежных обязательств.
Такого подхода придерживается подавляющее большинство судов. Однако в рамках банкротства любые имущественные требования, имеющие неденежное выражение, подлежат трансформации в денежные, обеспечивая равное правовое положение кредиторов (п. 34 постановления Пленума ВАС РФ от 22.06.2012 № 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве»). В связи с этим, полагаю, что суды будут толковать данные нормы не буквально, а распространять их и на неденежные обязательства в целях банкротства. Совсем недавно Верховный суд РФ уже высказывал схожую правовую позицию в Определении от 14.06.2023 № 305-ЭС23-1845 по делу № А40-78279/2022 (см. статью ВС применил мораторий к неустойке по неденежным обязательствам). С учетом уже высказанной им ранее позиции, в данном споре суд может распространить действие моратория и на неденежные требования.
Партнер, руководитель практики «Банкротство» коллегии адвокатов Delcredere Сергей Савосько отметил, что мораторием на банкротство был предусмотрен запрет на начисление на период его действия неустоек, иных финансовых санкций за неисполнение или ненадлежащее исполнение денежных обязательств и обязательных платежей.
В рассматриваемом деле Верховный суд РФ (как и ранее в определении от 14.06.2023 N 305-ЭС23-1845 по делу № А40-78279/2022 по схожему вопросу), вероятно, придет к выводу, что положение о неначислении неустойки распространяется не только на денежные обязательства, а вообще на все обязательства, предполагающие денежное вознаграждение. В частности, на обязательство по поставке товара, за нарушение сроков исполнения которого во время действия моратория также не должны начисляться проценты.
Толкование спорных положений моратория на банкротство, которого придерживается Верховный суд РФ, Сергей Савосько считает верным и правильным по двум причинам.
«Во-первых, закон о банкротстве предусматривает, что все имущественные требования подлежат для целей банкротства трансформации в денежные, чем обеспечивается равное правовое положение всех кредиторов. В случае действия в отношении должника моратория на банкротство такая трансформация не происходит. Следовательно, у должника перед кредиторами остаются разные обязательства (как денежные, так и неденежные), и это отличие моратория от банкротства следует принимать во внимание. Во-вторых, мораторий на банкротство – это антикризисный инструмент, цели которого минимизировать – последствия пандемии или санкционного режима и обеспечить стабильность экономики. Распространение моратория исключительно на денежные требования противоречит указанной цели. Положения моратория должны распространяться на все обязательства, чтобы не ставить участников гражданского оборота в неравные условия. Иначе на меры поддержки могли бы рассчитывать только те должники, которые осуществляют исполнение в денежной форме. При этом, неденежное имущественное обязательство, как правило, также скрывает за собой финансовые вложения», – отметил он.
На первый взгляд, суд апелляционный инстанции очень верно применил к правоотношениям сторон нормы моратория на банкротство в части не начисления неустойки применительно к правоотношениям должникам, которые Правительством РФ внесены в соответствующий список. Но суд округа обратил наше внимание на основу любого закона, а именно на те правоотношения, которые он регулирует. Как мы знаем, закон о банкротстве (ст. 1, 2) регулирует отношения, которые связаны с установлением неплатежеспособностьи должника, которая, в свою очередь, может быть признана судом только по денежным обязательствам. Действительно, обязательство по поставке товара не может быть признанно денежным. Но по смыслу п.2 ст.307 ГК РФ обязательства возникают из договоров и других сделок, вследствие причинения вреда, вследствие неосновательного обогащения, а также из иных оснований, указанных в кодексе. Таким образом, при разрешении указанного спора, ключевым вопросом, на мой взгляд, будет вопрос является ли неустойка за просрочку товара денежным обязательством, а следовательно, применяется ли к ней нормы ст.9.1. ФЗ о банкротстве.
По мнению младшего юриста адвокатского кабинета Kislov.Law Анастасии Мади, у судов возникли разногласия по вопросу исключения неустойки за период, когда действовал первый банкротный мораторий. С одной стороны, суд первой инстанции в принципе не обратил внимание на действие моратория. Вероятно, не разграничив первый банкротный мораторий с тотальным вторым, не учел, что ответчик подпадал под категорию должников, на которых распространятся мораторий.
А, с другой стороны, суд кассационной инстанции не исследовал существо возникшего обязательства, посчитав, что обязательство является неденежным и, соответственно, мораторий на банкротство не распространяется.
Исправление ошибок нижестоящих судов Верховным судом РФ позволит еще раз обратить внимание на необходимость исследования обстоятельства того, подпадает ли ответчик под банкротный мораторий в каждом конкретном случае. Кроме этого, Верховным судом РФ еще раз будет обращено внимание на то, какое обязательство относится к денежному.
