Компания «Строй Инвест» по двум договорам выполняла для ООО «ГазЭнегроСтрой» (заказчик) подрядные работы. При этом в тот же период MST Group предоставила «Строй Инвесту» три займа на сумму 85 млн рублей, для обеспечения которых «Строй Инвест» передал в залог права требования к «ГазЭнергоСтрою» по двум подрядным договорам. В июле 2020 года суд возбудил в отношении «Строй Инвеста» процедуру банкротства, а в сентябре 2022 года «Строй Инвест» был признан банкротом. А в феврале 2022 года MST Group уступила ООО «МСТ групп» права требования к «Строй Инвесту» по договорам займа и договору залога. В тот же день «Строй Инвест» по соглашению об отступном уступил права требования к «ГазЭнегроСтрою» за выполненные работы в счет прекращения обязательств по договорам займа. В мае 2022 года суд взыскал с «ГазЭнегроСтроя» в пользу «МСТ групп» задолженность в сумме 89,4 млн рублей. Полагая, что соглашение об отступном является недействительным, ООО «Прайд» (кредитор) оспорило указанное соглашение в суде. Суд первой инстанции, с которым согласилась апелляция, признал соглашение об отступном недействительным, применив последствия недействительности сделки в виде восстановления задолженности «ГазЭнергоСтроя» перед «Строй Инвестом». Но окружной суд направил обособленный спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции. «Прайд» пожаловался в Верховный суд, который отменил постановление окружного суда и оставил в силе акты судов первой и апелляционной инстанций (дело А40-111595/2020).
Фабула
В феврале-марте 2019 года ООО «Строй Инвест» (подрядчик) и ООО «ГазЭнегроСтрой» (заказчик) заключили два договора подряда.
В тот же период MST Group и «Строй Инвест» заключили три договора займа. Общая сумма займа составила около 85 млн рублей.
Договоры займа были обеспечены залогом по заключенному в марте 2019 года договору, по условиям которого «Строй Инвест» передал в залог права требования к ООО «ГазЭнергоСтрой» по двум указанным выше договорам подряда.
В июле 2020 года суд возбудил в отношении «Строй Инвеста» процедуру банкротства. В марте 2022 года была введена процедура наблюдения, а в сентябре 2022 года «Строй Инвест» был признан банкротом.
При этому в феврале 2022 года MST Group уступила ООО «МСТ групп» по трем договорам права требования к «Строй Инвесту» по договорам займа и договору залога.
В тот же день (18.02.2022 года) «Строй Инвест» и «МСТ групп» заключили соглашение об отступном, по условиям которого «Строй Инвест» уступил права требования к «ГазЭнегроСтрою» за выполненные работы в счет прекращения обязательств по договорам займа.
В мае 2022 года суд взыскал с «ГазЭнегроСтроя» в пользу «МСТ групп» задолженность в сумме 89,4 млн рублей.
Полагая, что соглашение об отступном является недействительным по основаниям пункта 2 статьи 61.2 и статьи 61.3 закона о банкротстве, ООО «Прайд» (кредитор) оспорило указанное соглашение в суде.
Суд первой инстанции, с которым согласилась апелляция, признал договор об отступном от 18.02.2022 года недействительным, применив последствия недействительности сделки в виде восстановления задолженности «ГазЭнергоСтроя» перед «Строй Инвестом». Но окружной суд отменил указанные судебные акты и направил обособленный спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
«Прайд» пожаловался в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор.
Что решили нижестоящие суды
Суды первой и апелляционной инстанций, удовлетворяя требования кредитора, указали, что MST Group, «МСТ групп» и «Строй Инвест» являются аффилированными лицами через единого бенефициара — Эйваза Мирзоева.
«МСТ групп» последовательно выкупала (погашала) требования четырех кредиторов, чьи требования о введении процедуры наблюдения должны были рассматриваться друг за другом, получив в итоге статус заявителя по делу о банкротстве, и на момент заключения соглашения об отступном знала о неспособности «Строй Инвеста» погасить требования кредиторов.
В рамках рассмотрения иного обособленного спора (определение суда первой инстанции от 08.12.2022 года о признании требований MST Group по схожим договорам займа подлежащими удовлетворению в очередности, предшествующей распределению ликвидационной квоты) суд пришел к выводу, что между «Строй Инвестом» и MST Group установились отношения компенсационного финансирования в условиях имущественного кризиса.
На компенсационный характер предоставляемого «Строй Инвесту» финансирования по трем договорам займа также указывает и тот факт, что MST Group длительное время не истребовала выданный заем.
Поскольку требование ООО «МСТ Групп» приобретено у MST Group, то оно подлежало бы субординации.
При таких условиях суды пришли к выводу, что в результате совершения оспариваемого соглашения об отступном, заключенного после возбуждения дела о банкротстве, ответчик получил преимущественное удовлетворение своего требования перед требованиями других независимых кредиторов «Строй Инвеста».
При этом суды отклонили доводы ответчика о наличии договора залога и необходимости учитывать пункт 29.3 постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Постановление № 63), поскольку при банкротстве требование о возврате компенсационного финансирования не может быть противопоставлено требованиям независимых кредиторов (пункт 3.1 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, утвержденного Президиумом ВС 29.01.2020 года, далее – Обзор).
В связи с этим, подчеркнули первая и апелляционная инстанции, требование контролирующего лица, подлежащее понижению в очередности (субординации), не может иметь преимуществ залогового кредитора: такое лицо вправе рассчитывать на погашение долгов из стоимости заложенного имущества преимущественно только перед кредиторами одной с ним очереди удовлетворения (очередность, предшествующая распределению ликвидационной квоты), в отношении кредиторов более приоритетных очередностей удовлетворения залоговые преимущества ООО «МСТ Групп» не действуют (пункт 6.1 Обзора).
Суды также указали, что поскольку на момент совершения сделки по возврату предоставленного финансирования «Строй Инвест» отвечал признаку неплатежеспособности и в результате ее совершения из конкурсной массы в пользу аффилированного лица (ответчика) выбыл ликвидный актив в виде права требования к заказчику, то есть причинен вред имущественным правам независимых кредиторов, то имеются основания для признания соглашения об отступном недействительным и по основаниям пункта 2 статьи 61.2 закона о банкротстве.
Суд округа отменил судебные акты и направил спор на новое рассмотрение.
В обоснование своей позиции суд округа сослался на наличие между «Строй Инвестом» и «МСТ Групп» залоговых отношений и обязательности учета положений пункта 29.3 постановления № 63 о необходимости при оспаривании сделки по преимущественному погашению требований залогового кредитора учитывать залоговый приоритет, с учетом чего такая сделка может быть признана недействительной только в части оказанного залогодержателю необоснованного предпочтения.
Также суд округа признал необоснованными выводы судов о признании оспариваемого соглашения недействительным в силу пункта 2 статьи 61.2 закона о банкротстве, посчитав, что в судебных актах отсутствует какая-либо мотивация судов в указанной части со ссылкой на материалы дела и установленные обстоятельства.
Кроме того, суд округа отметил, что суды не учли правовую позицию, изложенную в пункте 21 Обзора судебной практики Верховного суда № 3 (2021), утвержденного Президиумом ВС РФ 10.11.2021, согласно которой процесс обращения взыскания на заложенное имущество может опосредоваться цепочкой нескольких взаимосвязанных сделок, в результате которых кредитор приобретает право собственности на это имущество и утрачивает право требования к должнику.
Такая цепочка сделок, опосредующая внесудебное обращение взыскания на предмет залога, не может быть признана недействительной по признакам причинения вреда имущественным правам кредиторов (статья 61.2 закона о банкротстве), если размер денежных требований залогового кредитора превышал стоимость заложенного имущества.
Что думает заявитель
Заявитель указывает, что деятельность «Строй Инвеста» полностью зависит от внешнего финансирования, получаемого посредством внутригрупповых займов. Такая финансовая модель свидетельствует об объективной неплатежеспособности «Строй Инвеста» в период получения траншей. Таким образом, финансирование, получаемое «Строй Инвестом», является компенсационным.
«Строй Инвест» является одним из предприятий, входящим в группу компаний, которое при отсутствии собственных средств для выполнения работ по контрактам привлекает внутригрупповое финансирование. Поскольку займы являются внутригрупповыми, то единственным объяснением залога является получение преимущественного положения перед независимыми кредиторами и исключение возможности оспаривания сделки.
Если заем является внутригрупповым, денежные средства остаются под контролем группы лиц, в силу чего, с точки зрения нормального гражданского оборота, отсутствует необходимость использовать механизмы, позволяющие дополнительно гарантировать возврат финансирования (определение СКЭС Верховного суда от 28.05.2018 года № 301-ЭС17-22652).
Поэтому в условиях аффилированности заимодавца, заемщика и поручителя между собой на данных лиц в деле о банкротстве возлагается обязанность раскрыть разумные экономические мотивы совершения обеспечительной сделки, в том числе выдачи поручительства.
В обратном случае следует исходить из того, что выбор подобной структуры внутригрупповых юридических связей позволяет создать подконтрольную фиктивную кредиторскую задолженность для последующего уменьшения процента требований независимых кредиторов при банкротстве каждого участника группы лиц (определение СКЭС Верховного суда от 26.05.2017 года № 306-ЭС16-20056(6)).
Таким образом, внутригрупповой характер займов и залога презюмирует цель создать подконтрольную бенефициарам должника кредиторскую задолженность для последующего уменьшения процента требований независимых кредиторов.
При таких условиях оспариваемая сделка была направлена на преимущественный возврат компенсационного финансирования, что не может быть обеспечено залогом в ущерб независимым кредиторам.
По мнению заявителя, суды первой и апелляционной инстанции при рассмотрении настоящего обособленного споры учли все обстоятельства, установленные в рамках дела о банкротстве «Строй Инвеста», при которых установлено недобросовестное поведение аффилированных со «Строй Инвестом» лиц, входящих в одну группу. Постановление суда округа принято с нарушением норм материального и процессуального права.
Что решил Верховный суд
Судья ВС Букина И.А. сочла доводы жалобы заслуживающими внимания и передала спор в Экономколлегию.
Что в теории
При оспаривании сделок по основанию, предусмотренному пунктом 2 статьи 61.2 закона о банкротстве, истец должен доказать факт нарушения сделкой имущественных интересов кредиторов должника.
В рассматриваемом случае суды первой и апелляционной инстанций установили, что предоставляемые аффилированным лицом должнику займы фактически являлись компенсационным финансированием последнего.
В свою очередь, введение в отношении должника процедуры банкротства призвано исключить возможность нарушения имущественных интересов внешних (независимых) кредиторов в результате определяющего влияния на процедуру внутренних (заинтересованных) кредиторов.
Для реализации данной цели судебной практикой, в частности, выработаны правовые подходы, позволяющие сделать вывод о наличии или отсутствии оснований для понижения очередности (субординации) требования аффилированного с должником лица. Такие примеры обобщены и сформулированы в Обзоре.
Так, по смыслу пункта 3.1 Обзора, основанием для субординации требования аффилированного лица является то, что он предоставляет должнику финансирование в условиях имущественного кризиса последнего, не раскрытого перед независимыми кредиторами. Если план выхода из кризиса потерпит неудачу, то такой кредитор несет риск невозврата соответствующего финансирования.
Формой компенсационного финансирования должника также является невостребование контролирующим лицом займа в разумный срок после истечения срока, на который он предоставлялся, равно как отказ от реализации права на досрочное истребование займа, предусмотренного договором или законом (например, пункт 2 статьи 811, статьи 813 Гражданского кодекса), или подписание дополнительного соглашения о продлении срока возврата займа (пункт 3.2 Обзора).
По существу
Заключая оспариваемое соглашение об отступном, ответчик и должник создали условия для максимально возможного погашения обязательств, возникших из отношений по компенсационному финансированию (для изъятия этого финансирования) в ущерб интересов независимых кредиторов, то есть для переложения на последних риска утраты компенсационного финансирования, что очевидно свидетельствует о нарушении их имущественных интересов.
Удовлетворение ответчиком (аффилированным лицом) своего требования путем возврата займа посредством заключения соглашения об отступном влечет причинение вреда имущественным правам кредиторов и подпадает под признаки подозрительной сделки, предусмотренные пунктом 2 статьи 61.2 закона о банкротстве (определение Верховного суда от 26.06.2024 № 302-ЭС23-30103(1,2)).
Однако суд округа не учел установленные судами обстоятельства, касающиеся действительной правовой природы отношений должника с ответчиком, в связи с чем пришел к ошибочному выводу о недостаточной мотивированности судами первой и апелляционной инстанций выводов о наличии оснований для признания сделки недействительной по пункту 2 статьи 61.2 закона о банкротстве.
Суды первой и апелляционной инстанций правильно заключили, что в настоящем споре необходимо учитывать компенсационный характер финансирования, обязательства по возврату которого были прекращены в результате совершения спорной сделки.
Ссылка суда округа на пункт 21 Обзора судебной практики Верховного суда № 3 (2021), утвержденного Президиумом ВС 10.11.2021, в данном случае является ошибочной.
Согласно сложившейся судебной практике (определение Верховного суда от 28.05.2018 № 301-ЭС17-22652) внутригрупповой характер займов и залога презюмирует цель создать подконтрольную бенефициарам должника кредиторскую задолженность для последующего уменьшения процента требований независимых кредиторов, то есть данные действия направлены на причинение вреда независимым кредиторам, поэтому такие требования не могут быть погашены за счет заложенного имущества.
В такой ситуации указания суда округа на необходимость учета разъяснения пункта 29.3 постановления № 63 являются неправомерными. В настоящем случае суды первой и апелляционной инстанций правильно применили пункт 6.1 Обзора.
Соответственно несостоятельна ссылка суда округа на то, что договор залога не признан недействительным (ничтожным).
Доводы ООО «ГЭС-Строй» об отсутствии оснований для удовлетворения кассационной жалобы в связи с тем, что судами первой и апелляционной инстанций при применении последствий недействительности сделки не учтены обстоятельства оплаты ООО «ГЭС-Строй» задолженности по договорам подряда в пользу ООО «МСТ групп», подлежат отклонению, поскольку реституция в виде восстановления обязательств перед должником не тождественна взысканию долга.
В отличие от ситуации, когда залог обеспечивает требования внешнего кредитора, обеспечение залогом требований, подлежащих субординации, не дает преимуществ перед другими внешними (независимыми) кредиторами залогодателя, а предоставляет приоритет только между субординированными требованиями (пункт 6.1 Обзора).
Кроме того, оспаривание сделок должника направлено на пополнение конкурсной массы. Действия ООО «ГЭС-Строй» по оплате долга в пользу ООО «МСТ групп» не привели к такому пополнению, а потому не имеют значения для рассматриваемого спора, подытожила Экономколлегия.
Итог
ВС отменил постановление окружного суда и оставил в силе акты судов первой и апелляционной инстанций.
Почему это важно
В рассматриваемом споре поднимается вопрос об оспоримости сделки, по которой залоговый кредитор получает залоговое имущество в счет погашения требований перед ним. Вопрос, казалось бы, праздный, ведь есть давно известная позиция, что такая сделка может быть признана недействительной только в части, соответствующей размеру обязательств, погашенных с предпочтением (п. 29.3 постановления Пленума ВАС РФ № 63). Однако в случае, когда залогом обеспечиваются требования о возврате компенсационного финансирования, то ситуация кардинально меняется. В этом случае требования залогового кредитора подлежат субординации и, соответственно, имеют приоритет только перед другими субординированными требованиями. В противном случае ущемляются интересы независимых кредиторов, имеющих более высокую очередность удовлетворения. Данная позиция последовательно проводилась ВС РФ и ранее, в частности, в п. 6.1 Обзора от 29.01.2020, посвященного субординации требований о возврате компенсационного финансирования, и вполне логично нашла отражение при разрешении настоящего спора.
В данном деле основное значение имело несколько фактов: наличие потенциально субординированного кредитора и получение им своего компенсационного финансирование в обход остальным кредиторам. Думаю, что в данном случае не так уж важно, на основании какого соглашения или договора было выведено ликвидное имущество должника. Так как по материалам дела становится понятным, что целью любого соглашения в подобных условиях становится вывод активов и уменьшение итоговых сумм выплат кредиторам должника. Ведь по сути и должник, и кредитор, участвующий в соглашении об отступном, входят в одну группу с учетом установленного судами выгодоприобретателя. А такие случаи должны быть объектом пристальной заинтересованности всех арбитражных управляющих и других участников дела о банкротстве. Тенденция на прозрачность и выявление конечных бенефициаров, субординация их требований, возврат незаконно полученного не просто поддерживается судебной системой, а массово набирает свои обороты. Верховный суд и тут четко обозначил свои цели. Предлагаю всем арбитражным управляющим внимательней и ответственней подходить к оспариванию сделок с учетом обозначенной тенденции, а также изменений в НК РФ.
Редкий случай, когда ВС истребует дело и рассматривает жалобу на постановление суда кассационной инстанции, направившего дело на новое рассмотрение. Качественный судебный акт первой инстанции и, как следствие, судебный акт апелляции, что, в свою очередь, может свидетельствовать и о высокой квалификации спорящих сторон. Отмечу, что в оставленных в силе судебных актах есть ссылка на позицию ВС шестилетней давности о том, что использование обеспечительных сделок во внутригрупповых займах требует отдельного объяснения. В отсутствие такового данная конструкция должна рассматриваться как злоупотребление с целью последующего уменьшения процента требований независимых кредиторов при банкротстве или вывода имущества. С позицией ВС, не ставшего дожидаться результатов нового рассмотрения дела, согласен и поддерживаю ее. Такой подход (сейчас я не столько про фактуру, сколько про отмену постановления кассации, не рассматривавшей дело по существу, а направившей его на новое рассмотрение), если он закрепится в практике ВС, сильно сократит сроки процедур банкротства.
