Александр Михайлов

Развитие практики в данном направлении усиливает дисбаланс возможностей и ответственности у лиц, участвующих в деле о банкротстве, тем самым подрывая эффективность института банкротства. Чрезмерное ограничение возможности арбитражного управляющего привлекать специалистов для обеспечения своей деятельности может значительно понизить пополняемость конкурсной массы. Тем более, что п. 5 ст. 20.7 Закона о банкротстве предусмотрен механизм признания необоснованным привлечения арбитражным управляющим тех или иных лиц, даже если такое привлечение имело место в рамках законных лимитов.

Как видится, ключевым фактором для принятия решения о взыскании убытков с ответчика является определение сальдо встречных предоставлений сторон правоотношений. Истец и должник являлись фактически аффилированными лицами. В связи с этим истец должен был знать о наличии процедуры ликвидации должника, однако не заявлял требования для включения в промежуточный ликвидационный баланс. До момента начала процедуры ликвидации в течение полутора лет истец также не заявлял исковых требований в суд, не предъявлял досудебных требований о возврате долга по займу. В таком случае более пристальному исследованию подлежит обстоятельство фактического наличия задолженности перед истцом, а также добросовестность последнего.

Несмотря на то что радикальных нововведений Верховным Судом не предложено, в условиях увеличения размера судебных расходов, вызванных в том числе прошлогодними изменениями налогового законодательства, данная позиция может привести к более ответственному поведению конкурсных кредиторов по анализу тех или иных действий арбитражного управляющего перед подачей жалоб или заявлений о взыскании убытков. Отчасти разочаровывающим представляется то, что частично выводы были сделаны на основании фактов, которые на момент принятия управленческого решения не могли быть достоверно известны арбитражному управляющему, как то, что по итогам процедур банкротства дебиторов отсутствовало какое-либо погашение требований.