ООО «ПромСтройИнвест» (займодавец) и ООО «Пирамида» (заемщик) заключили в 2019 году два договора беспроцентного займа на общую сумму 8,9 млн рублей. В октябре 2021 года единственный участник ООО «Пирамида» Елена Зайцева приняла решение о ликвидации общества. В феврале 2022 года ООО «Пирамида» было исключено из ЕГРЮЛ. ООО «ПромСтройИнвест» обратилось в суд с иском к Елене Зайцевой о взыскании убытков в размере 6,5 млн рублей в порядке субсидиарной ответственности. Арбитражный суд Владимирской области в иске отказал. Первый арбитражный апелляционный суд решение отменил и исковые требования удовлетворил. Арбитражный суд Волго-Вятского округа отменил акты нижестоящих судов и направил дело на новое рассмотрение, указав на необходимость проверки доводов о притворности сделок и оценки всех представленных доказательств (дело А11-11165/2022).
Фабула
ООО «ПромСтройИнвест» (займодавец) и ООО «Пирамида» (заемщик) заключили в 2019 году два договора беспроцентного займа на суммы 5,4 млн рублей и 3,5 млн рублей со сроком возврата до 31.12.2020 года. ООО «ПромСтройИнвест» перечислило деньги ООО «Пирамида». Обратные займы от ООО «Пирамида» в адрес ООО «ПромСтройИнвест» также имели место (на суммы 800 тыс. рублей и 1 млн рублей). Займы были погашены лишь частично.
В октябре 2021 года единственный участник ООО «Пирамида» Елена Зайцева приняла решение о добровольной ликвидации общества, о чем ООО «ПромСтройИнвест» уведомлено не было. В феврале 2022 года ООО «Пирамида» было ликвидировано.
ООО «ПромСтройИнвест» обратилось в Арбитражный суд Владимирской области с иском к Елене Зайцевой о взыскании 6,5 млн рублей убытков. Зайцева возразила против иска, указав на взаимосвязь ООО «ПромСтройИнвест» и ООО «Пирамида», а также притворный характер займов, использованных в интересах ООО «ПромСтройИнвест».
Арбитражный суд Владимирской области в иске отказал. Первый арбитражный апелляционный суд решение отменил и исковые требования удовлетворил. Зайцева пожаловалась в окружной суд, рассказал ТГ-канал Субсидиарная ответственность.
Что решили нижестоящие суды
Арбитражный суд Владимирской области в удовлетворении иска отказал, не усмотрев доказательств умышленного характера действий Елены Зайцевой по уклонению от исполнения обязательств перед ООО «ПромСтройИнвест».
Первый арбитражный апелляционный суд решение суда первой инстанции отменил и исковые требования удовлетворил. Апелляция указала, что признаки неплатежеспособности ООО «Пирамида» обусловлены недобросовестными действиями Елены Зайцевой, которая не предпринимала мер к погашению долга перед ООО «ПромСтройИнвест». Суд счел, что имеются основания для привлечения Елены Зайцевой к субсидиарной ответственности.
Что решил окружной суд
Арбитражный суд Волго-Вятского округа отменил решение Арбитражного суда Владимирской области и постановление Первого арбитражного апелляционного суда, направив дело на новое рассмотрение.
При рассмотрении спора нижестоящие суды не дали оценки доводам Елены Зайцевой о притворности договоров займа между ООО «ПромСтройИнвест» и ООО «Пирамида». Между тем, установление реальности этих сделок имеет существенное значение для правильного разрешения спора.
Суд обратил внимание, что, по утверждению Зайцевой, ООО «ПромСтройИнвест» и ООО «Пирамида» входили в единую группу лиц и совместно осуществляли предпринимательскую деятельность. ООО «ПромСтройИнвест» предоставляло ООО «Пирамида» финансирование в виде беспроцентных займов, которые использовались в интересах самого ООО «ПромСтройИнвест» - для финансирования строительства объектов по госконтрактам, заключенным с ООО «ПромСтройИнвест».
Елена Зайцева в подтверждение своей позиции ссылалась на договоры подряда, заключенные ООО «Пирамида» с различными подрядчиками, и акты выполненных работ на объектах ООО «ПромСтройИнвест». Она указывала, что предприниматели, не являющиеся плательщиками НДС, выполняли работы на объектах ООО «ПромСтройИнвест», получая оплату через ООО «Пирамида». Таким образом ООО «ПромСтройИнвест» экономило на НДС, при этом предоставляя исполнительную документацию от лица организаций на общей системе налогообложения, фактически работы не выполнявших.
Суд округа отметил, что тем самым Елена Зайцева фактически указывала на притворность договоров займа между ООО «ПромСтройИнвест» и ООО «Пирамида» как сделок, прикрывающих их совместную деятельность.
Одним из внешних показателей притворности является несовершение сторонами действий, предусмотренных притворной сделкой. Если же стороны выполняют вытекающие из сделки права и обязанности, то она не является притворной.
Однако доводы Елены Зайцевой, озвученные еще в суде первой инстанции, не получили оценки нижестоящих судов. Суд округа обратил внимание, что согласно разъяснениям Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 года № 25, оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и интересы другой стороны.
Кроме того, в силу ст. 168 и 170 ГК РФ притворная сделка, нарушающая запрет на злоупотребление правом, ничтожна. К прикрываемой такой сделкой другой сделке подлежат применению относящиеся к ней правила.
Итог
Арбитражный суд Волго-Вятского округа отменил решение Арбитражного суда Владимирской области и постановление Первого арбитражного апелляционного суда по делу о взыскании с Елены Зайцевой 6,5 млн рублей убытков и направил дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, указав на необходимость исследования и оценки доказательств притворности сделок займа с учетом доводов ответчика.
Почему это важно
Юлия Литовцева, партнер Юридической компании «Пепеляев Групп», отметила, что суд округа продемонстрировал нестандартный подход, освободив от ответственности единственного участника и члена ликвидационной комиссии от убытков при ликвидации компании с долгами.
Коллегия судей обратила внимание на необходимость установления умысла ответчика на ликвидацию в подобной ситуации. Кроме того, важно оценить добросовестность кредитора, требующего взыскание убытков. В данном случае, не предрешая результаты рассмотрения спора, суд округа недвусмысленно процитировал ст. 10 и ч. 2 ст. 170 ГК РФ и дал понять, что видит перспективу оценки действий истца как злоупотребление правом, а договоров займа – как притворных сделок. Интерес представляет и то, что кассация сочла: договоры займа могут прикрывать совместную деятельность кредитора и ликвидированной компании. Такой подход видится справедливым. Его стоит учитывать при формировании позиции защиты интересов контролирующих лиц.
По мнению Алексея Костоварова, это довольно интересный спор о привлечении единственного участника к субсидиарной ответственности по долгам ликвидированного общества.
Окружной суд обратил внимание, что при взыскании убытков необходимо оценивать их реальное наличие. В случае если заемные отношения лежали в основе недобросовестной схемы, от которой заявитель получал прямую выгоду, можно говорить об их притворности и, соответственно, об отсутствии заявленных убытков, на что и указал суд нижестоящим судах. Такая позиция соответствует общему подходу ВС РФ, согласно которому необходимо оценивать действительную сущность отношений, а не ограничиваться их формальной стороной.
В данном случае основной спорный вопрос – наличие или отсутствие задолженности должника перед истцом и, как следствие, вина ликвидатора общества, считает Александр Михайлов, партнер Юридическая компания NERRA.
Как видится, ключевым фактором для принятия решения о взыскании убытков с ответчика является определение сальдо встречных предоставлений сторон правоотношений. Истец и должник являлись фактически аффилированными лицами. В связи с этим истец должен был знать о наличии процедуры ликвидации должника, однако не заявлял требования для включения в промежуточный ликвидационный баланс. До момента начала процедуры ликвидации в течение полутора лет истец также не заявлял исковых требований в суд, не предъявлял досудебных требований о возврате долга по займу. В таком случае более пристальному исследованию подлежит обстоятельство фактического наличия задолженности перед истцом, а также добросовестность последнего.
По его словам, интересно также обратить внимание и на природу правоотношений между истцом и должником. Суд квалифицировал сделки по выдаче займов в качестве притворных и прикрывающих «совместную деятельность данных юридических лиц». По мнению ответчика, выдача займов прикрывала поручение на оплату услуг подрядчиков.
«В этой связи следует отметить, что выдача корпоративных внутригрупповых займов является обычной рыночной практикой, широко используемой участниками оборота. Однако в рассматриваемом деле суды верно установили, что намерения заключить договор займа у сторон не имелось, так как деньги заемщиком на собственные цели не использовались, а моментально выводились на оплату услуг подрядчиков займодавца, т.е. движение денежных средств носило транзитный характер, а сделка являлась притворной.
Следует учитывать, что согласно ст. 170 ГК РФ, п. 87 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. № 25 к сделке, которую стороны действительно имели в виду (прикрываемая сделка), с учетом ее существа и содержания применяются относящиеся к ней правила. Таким образом, требование о взыскании убытков теоретически может возникать и из прикрываемой сделки. По нашему мнению, суд кассационной инстанции пришел к верному выводу о преждевременности взыскания с ликвидатора общества убытков за непринятие мер к исполнению долгового обязательства перед истцом», – указал он.
По мнению Алины Хамматовой, адвоката, советника Адвокатское бюро «S&K Вертикаль», следует отметить, что на сегодняшний день в судебной практике уже существует подход, при котором транзитное движение денежных средств может не формировать субсидиарную ответственность для КДЛ лица, не получившего экономической выгоды в результате таких операций (определение ВС РФ от 18 августа 2023 г. № 305-ЭС18-17629 (5-7)).
В данном же деле рассматривался вопрос о привлечении к ответственности по правилам ст. 53.1 ГК РФ. При этом позиция суда кассационной инстанции является вполне обоснованной: в случае подтверждения факта, что формирование отношений между хозяйствующими субъектами имело своей целью исключительно незаконную налоговую оптимизацию, то в данном случае вероятность отказа в удовлетворении требований о взыскании убытков с ответчика существенно возрастает.
Тимофей Лазарев, партнер Юридической компании IMPACT LEGAL, выделил следующие аспекты в постановлении АС Волго-Вятского округа от 10 февраля 2025 г. по делу № А11-11165/2022, которые, на его взгляд, интересны с точки зрения рассмотрения споров о привлечении к субсидиарной ответственности КДЛ за невозможность исполнения обязательств перед кредиторами.
Первое – выявление истинной экономической и правовой природы сделок, которые положены в основание привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности. Основанием привлечения к субсидиарной ответственности могут служить лишь такие действия (бездействие), которые с неизбежностью повлекли невозможность погашения требований кредиторов до исключения юридического лица из ЕГРЮЛ. Если же совокупность вменяемых КДЛ сделок была направлена на осуществление обычной хозяйственной деятельности, пусть даже совершенным сделкам придавался внешне иной смысл и правовая природа (притворные сделки), это само по себе не является основанием для привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности. При решении вопроса о наличии оснований для привлечения к субсидиарной ответственности суд должен исследовать характер деятельности ликвидированного юридического лица, проанализировать всю совокупность хозяйственных операций и выяснить реальную природу взаимоотношений исключенного из ЕГРЮЛ юридического лица и кредитора, чьи требования оказались не погашены, и требующего привлечения к субсидиарной ответственности.
Второе – значение имеет поведение самого кредитора, истинный смысл совершенных им с должником сделок. В том случае, если кредитор предоставлял должнику финансирование, независимо от того, в какой правовой форме оно было предоставлено, необходимо установить реальные цели, которые преследовали кредитор и должник.
Третье – аффилированность и подконтрольность кредитора и должника должна рассматриваться как обстоятельство, с высокой степенью вероятности свидетельствующее о том, что в реальности сделки с должником были направлены на достижение общей хозяйственной цели или предоставленное финансирование носило внутригрупповой характер.
