Девятый арбитражный апелляционный суд поддержал решение первой инстанции о привлечении к субсидиарной ответственности трех бывших руководителей московского банка «Русский инвестиционный альянс» (РИА-Банка) по заявлению Агентства по страхованию вкладов (АСВ). Суд согласился с выводами арбитража о вине экс-менеджеров в банкротстве кредитной организации.
К субсидиарной ответственности привлечены бывший председатель правления РИА-Банка Борис Липкин, его первый заместитель Максим Скочко и член совета директоров банка Дмитрий Попов, рассказал «Интерфакс». При этом апелляционная инстанция отказала АСВ в привлечении к ответственности бывшего бенефициара банка Елены Опланчук, тогда как суд первой инстанции удовлетворил требования агентства и к ней.
Арбитражный суд города Москвы в конце сентября 2024 г. частично удовлетворил заявление АСВ о привлечении к субсидиарной ответственности Липкина, Скочко, Попова и Опланчук, а также приостановил производство в части определения размера их ответственности до завершения расчетов с кредиторами РИА-Банка. В то же время суд отказал в привлечении к «субсидиарке» экс-главбуха банка Станислава Шека, председателя совета директоров Олега Бойко и зампреда совета директоров Натальи Левиной.
Как следует из материалов дела, в октябре 2020 г. АСВ подало в Арбитражный суд Москвы заявление о солидарном привлечении к субсидиарной ответственности Липкина, Шека, Левиной, Скочко, Опланчук и Попова в размере 1,3 млрд рублей. В июне 2023 г. к спору в качестве соответчика был привлечен Бойко.
В начале 2022 г. Девятый арбитражный апелляционный суд оставил в силе отказ первой инстанции в принятии обеспечительных мер по иску АСВ. Однако в июне того же года Арбитражный суд Московского округа арестовал денежные средства и иное имущество Липкина, Скочко и Опланчук в пределах 1,3 млрд рублей. При этом кассация не стала арестовывать имущество других ответчиков.
Банк России отозвал у РИА-Банка лицензию в августе 2017 г. в связи с полной утратой капитала из-за неэффективной системы управления рисками и внутреннего контроля. По мнению ЦБ, бизнес-модель банка не была ориентирована на оказание традиционных услуг, а сам он был вовлечен в проведение сомнительных операций. В октябре 2017 г. РИА-Банк был признан банкротом.
Рассматривая дело о привлечении к субсидиарной ответственности, суд первой инстанции установил факты формирования неликвидной ссудной задолженности по кредитам юридическим и физическим лицам на сотни миллионов рублей, перечисления средств в пользу технической компании, проведения убыточных валютно-обменных операций, а также непринятия мер по предупреждению банкротства РИА-Банка.
В частности, арбитраж посчитал доказанным вывод активов путем выдачи технических кредитов на 315,8 млн рублей пяти юрлицам, не ведущим реальной деятельности, и на 130,2 млн рублей – четырем физлицам. Кроме того, банк перечислил 107,5 млн рублей технической компании по договорам подряда и понес убытки в 87,7 млн рублей на операциях с валютой.
Суд первой инстанции ранее отметил, что действиями Липкина, Скочко, Попова и Опланчук был причинен вред, ставший объективной причиной банкротства РИА-Банка. В то же время в отношении Шека, Бойко и Левиной не было представлено доказательств совершения ими действий, повлекших несостоятельность банка. Апелляционный суд согласился с этими выводами, отменив привлечение к «субсидиарке» лишь Опланчук.
Почему это важно
По словам Юлии Петровой, арбитражного управляющего, налогового консультанта, руководителя судебно-арбитражной практики Адвокатского бюро INSIGHT ADVOCATES, апелляционный суд подтвердил, что ключевые руководители РИА-Банка действительно контролировали банк и их действия/бездействие привели к банкротству. В отношении Елены Опланчук доказательств ее ключевого влияния не нашли, поэтому ей отказали в ответственности на этом этапе.
Суд, продолжила Юлия Петрова, установил, что убыточные решения по выдаче невозвратных кредитов и заключению сомнительных сделок принимались теми, кто был привлечен к ответственности. Большая часть выданных кредитов была экономически нецелесообразной и сопровождалась недостаточным обеспечением или фиктивными активами. Руководство банка не предприняло необходимых мер по предотвращению банкротства, даже когда появились его признаки: не созвали внеочередное собрание акционеров и не уведомили ЦБ.
В последние годы суды тщательно анализируют обстоятельства банкротства банков и стремятся обеспечивать возмещение ущерба кредиторам за счет реально управлявших банком лиц. Верховный Суд подчеркивает презумпцию вины контролирующих лиц и высокие стандарты доказывания их невиновности. К ответственности привлекаются лица, которые фактически контролировали банк, если есть прямая связь между их действиями и банкротством. Их вина предполагается, если не доказано обратное. Привлечение возможно как за противоправные действия, так и за бездействие. Решение суда по делу РИА-Банка подтверждает, что за системные нарушения топ-менеджеры несут реальную финансовую ответственность перед кредиторами.
Анна Ларина, исполнительный директор Управляющей компании «ПОМОЩЬ», констатировала, что в споре о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих лиц РИА-Банка фигурировало много ответчиков, входящих в состав органов управления. Это, по ее словам, в целом характерно для банкротства кредитных организаций, у которых, как правило, много исполнительных органов – единоличный, коллегиальный (например, правление или совет директоров). С учетом этого суду необходимо было проанализировать все обстоятельства на предмет установления виновных действий каждого из них – само по себе наличие статуса контролирующего лица в течение трех лет до банкротства не означает, что такое лицо принимало решения, существенно ухудшившие финансовое положение банка. О принятии таких решений могут свидетельствовать разные обстоятельства.
В рассматриваемом случае, например, суд первой инстанции учел, что ответчики подписывали от имени банка кредитные договоры с техническими и неплатежеспособными заемщиками, подписывали протоколы кредитного комитета об одобрении заключения таких договоров, уточнила Анна Ларина. Их заключение впоследствии причинило банку существенный ущерб, поскольку заемщики не возвратили полученные кредитные средства. По этой причине к субсидиарной ответственности были привлечены председатель правления Б.А. Липкин и члены правления М.Ю. Скочко, Д.А. Попов, Е.В. Опланчук.
Для возложения на них ответственности, продолжила она, достаточно было зафиксировать вхождение их в состав органов управления в период заключения сделок и их подписи на соответствующих протоколах и договорах. Особую оценку получили действия председателя правления банка, поскольку он, как единоличный исполнительный орган, имел прямую обязанность разумно и добросовестно осуществлять руководство всей деятельностью РИА-Банка. В преддверии банкротства банк совершил операции купли-продажи наличной иностранной валюты с отрицательным спредом.
Несмотря на то что в отношении ряда сотрудников банка возбуждено уголовное дело по факту причинения вреда такими операциями банку, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что в компетенцию Б.А. Липкина напрямую входило определение круга лиц, которым предоставляются полномочия для представительства перед третьими лицами, в том числе назначение на должность начальника отдела оформления операций Управления проектного финансирования банка, под руководством которого были совершены сделки по купле-продажи иностранной валюты, повлекшие ущерб для банка. Суд апелляционной инстанции решение изменил в части и отказал в привлечении к субсидиарной ответственности Е.В. Опланчук. Мотивированное решение еще не изготовлено, однако следует полагать, что ответчику удалось опровергнуть осуществление каких-либо действий либо влияние на принятие решений, которые могли повлиять на ухудшение финансового положения банка.
Руслан Остроумов, генеральный директор Юридической фирмы «ЮР-СТАТУС», указал, что в деле о банкротстве РИА-Банка председатель правления, члены правления и вице-президент были привлечены к субсидиарной ответственности, поскольку причинили банку ущерб путем формирования неликвидной задолженности по техническим кредитам физических и юридических лиц на сумму более 500 млн руб., перечисления денежных средств по договорам подряда в пользу технической компании на сумму более 107 млн руб., проведения операций купли-продажи иностранной валюты с отрицательным спредом на сумму более 87 млн руб., замещения рыночной ссудной задолженности на техническую на сумму 39 млн руб., непринятия мер по предупреждению банкротства.
Совершение вышеупомянутых сделок, по его словам, свидетельствует о наличии цели причинения вреда банку и кредиторам – руководство, вероятно, понимало и предполагало скорое банкротство и стремилось таким образом «вывести» денежные средства из конкурсной массы в собственную пользу. На практике это достаточно распространенная схема действий КДЛ при наличии признаков банкротства кредитных организаций.
Отдельного внимания заслуживает бездействие КДЛ по принятию мер по предупреждению банкротства. Для кредитных организаций, в отличие от иных юридических лиц, принятие таких мер является обязательным – банкротство банка влечет и экономические, и социальные последствия, поэтому законодателем предусмотрена обязанность руководства созвать внеочередное собрание акционеров по данному вопросу, уведомить Банк России о возникновении признаков банкротства. При получении такого уведомления Банк России проверяет обстоятельства, отзывает лицензию, назначает временную администрацию вместо действующих исполнительных органов, задача которой – сделать все возможное, чтобы восстановить платежеспособность и «вернуть» банк к обычной хозяйственной деятельности. Чем дольше кредитная организация скрывает признаки банкротства, тем сложнее восстановить платежеспособность. Руководство не только не выполнило перечисленные обязательства, но и длительное время, с 2015 г., не выполняло предписания Банка России о выявленных нарушениях различного характера. Это дополнительно свидетельствует о том, что КДЛ предполагали наличие признаков банкротства задолго до признания банка банкротом. В таких случаях презумпцию «доведения до банкротства» опровергнуть практически невозможно.
Также, продолжил Руслан Остроумов, обращает на себя внимание тот факт, что суд первой инстанции отказал в применении срока исковой давности со ссылкой на норму ст. 61.14 Закона о банкротстве, предусматривающую трехгодичный срок исковой давности по заявлениям о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности, хотя вменяемые в вину КДЛ действия (бездействие) были совершены в период 2015–2017 гг., когда действовали и иные редакции Закона о банкротстве, в том числе предусматривающие годичный срок исковой давности по таким заявлениям.
Между тем выводы суда о ретроспективном применении норм Закона о банкротстве при рассмотрении данного заявления в судебном акте отсутствуют, с чем, во всей видимости, согласился апелляционный суд и что наверняка станет предметом исследования суда кассационной инстанции, резюмировал он.
Татьяна Пугачева, арбитражный управляющий Ассоциации ведущих арбитражных управляющих «Достояние», обратила внимание на то, что определением суда первой инстанции установлено, что Е.В. Опланчук на протяжении девяти месяцев занимала должность вице-президента банка, опосредовано через цепочку юридических лиц была акционером банка, также она была в кредитном комитете.
Как следует из текста определения, уточнила Татьяна Пугачева, вменяемые действия для привлечения к субсидиарной ответственности – это выдача необеспеченных кредитов техническим компаниям и физическим лицам. Конкурсным управляющим не удалось отследить, куда были потрачены выданные в виде кредитов денежные средства, а следовательно, установить непосредственную причастность к получению денежных средств.
При рассмотрении дела, добавила она, суд первой инстанции отказал в привлечении к субсидиарной ответственности Н.М. Левиной, хотя она была также членом кредитного комитета банка, указав, что решения кредитного комитета не являются обязательными к исполнению руководством кредитной организации и носят рекомендательный характер. Также суд первой инстанции указал, что в соответствии с положением о кредитном управлении и организационной структуре банка кредитное управление подчинялось непосредственно председателю Правления банка или его заместителям, непосредственно курирующим подразделение.
Коль скоро Е.В. Опланчук занимала должность вице-президента банка, пусть и недолгий срок (7 месяцев), исключение ее из лиц, привлеченных к субсидиарной ответственности, по моему мнению, является сомнительным. Возможно, в суде апелляционной инстанции она смогла предоставить дополнительные доказательства, так как в суде первой инстанции в истребовании доказательств судом было отказано, со ссылкой на их неотносимость, что также является сомнительным, так как после получения доказательств можно их оценить по данному принципу.
