По заявлению прокуратуры Арбитражный суд Брянской области постановил взыскать убытки в размере 4,9 млн рублей с руководителя обанкротившейся коммерческой фирмы, ранее признанного виновным по уголовным статьям. Приговором Таганского районного суда Москвы один из учредителей и руководителей компании был осужден по ч. 4 ст. 160 УК РФ (присвоение или растрата) и ч. 2 ст. 159 УК РФ (мошенничество) на 5 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима, а также оштрафован на 150 тыс. рублей.
В ходе судебного разбирательства было установлено, что фигурант дела допустил отчуждение имущества организации в период ее банкротства. Данные действия привели к уменьшению конкурсной массы и, как следствие, нарушили права кредиторов компании, в том числе участников долевого строительства.
Выявленные обстоятельства стали основанием для обращения прокуратуры Брянской области в арбитражный суд с заявлением о взыскании с осужденного руководителя убытков в размере 4,9 млн рублей. Требования прокурора были удовлетворены судом в полном объеме. Определение суда еще не вступило в законную силу и может быть обжаловано.
Почему это важно
По мнению Елены Гладышевой, адвоката, управляющего партнера Адвокатского бюро «РИ-консалтинг», данное определение является довольно интересным.
Во-первых, в соответствии со ст. 52 АПК РФ у прокуратуры нет полномочий на подачу самостоятельного иска о взыскании убытков, если только они не причинены Российской Федерации, субъектам РФ и муниципальным образованиям в результате нарушения законодательства в сфере государственного оборонного заказа, а также законодательства о контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд, отметила она.
Во-вторых, положениями Закона о банкротстве, в частности ст. 61.20, установлен исчерпывающий перечень лиц, у которых имеется право на подачу заявления о взыскании убытков в деле о банкротстве, среди которых прокуратуры нет. Таким образом, встает вопрос о праве на иск у прокуратуры в рамках дела о банкротстве, поскольку, как следует из комментируемой статьи, он подавался в интересах кредиторов, в том числе участников долевого строительства, т.е. для пополнения конкурсной массы, указала Елена Гладышева.
Можно предположить, что если в реестр требований кредиторов включена ФНС, то пополнение конкурсной массы по данному иску косвенно влияет на интересы РФ как опосредованного кредитора. В остальном, исходя из описанной фабулы, убытки вполне могли быть взысканы на основании деликта, доказанного в рамках уголовного дела, такая практика распространена и довольно устоявшаяся. В связи с этим полагаем довольно интересным данный спор в части обоснования права прокуратуры на иск о взыскании убытков в деле о банкротстве.
Марина Ковалева, управляющий партнер Проектно-консалтинговой Группы «RM-Capital», подчеркнула, что уголовное преследование — довольно популярный инструмент, когда речь заходит о банкротстве компаний. Последнее время его используют все чаще, потому что ни привлечение к субсидиарной ответственности, ни взыскание убытков зачастую не приводят к реальному пополнению конкурсной массы, констатировала она.
При этом следствие помимо «банкротных» статей предпочитают использовать «проверенные» статьи Уголовного кодекса РФ, такие как ст. 159 («Мошенничество»), ст. 160 («Растрата»), ст. 201 («Злоупотребление полномочиями»), ст. 330 («Самоуправство») и пр. Ответственность корпоративных органов управления юридического лица связана с нарушениями ими обязанности действовать добросовестно и разумно в интересах общества. Однако в судебной практике достаточно давно назревал вопрос о наличии причинно-следственной связи между уже установленным фактом уголовного правонарушения и убытками кредиторам должника. Соотношение гражданского иска к виновному в совершении преступления лицу и взыскание убытков предполагает последовательную реализацию кредитором своих прав, при которой первичным является установление невозможности взыскания убытков непосредственно с юридического лица, фактически вступившего в правоотношения с кредитором.
«Вопрос рассмотрения указанного спора в последующих инстанциях представляется достаточно интересным. Каким образом будет осуществляться корреляция при рассмотрении спора по взысканию убытков в деле о банкротстве и, например, гражданским иском о возмещении ущерба», — подчеркнула она.
К данному определению суда уже возникает ряд вопросов, хотя в окончательной форме оно еще не изготовлено судом, полагает Марат Фаттахов, младший партнер Юридической компании VINDER.
Как следует из приговора Таганского районного суда г. Москвы, продолжил он, бывший руководитель должника-застройщика после введения в отношении него конкурсного производства с ведома конкурсного управляющего получил во владение от третьих лиц автомобили, принадлежащие должнику. В дальнейшем он должен был их передать непосредственно конкурсному управляющему, но этого не сделал, продав третьим лицам. Таким образом, лицо причинило убытки должнику, когда уже не являлось его единоличным исполнительным органом должника.
В связи с этим, по его словам, возникает вопрос о том, почему требование органов прокуратуры об убытках было рассмотрено в деле о банкротстве должника, а не в общеисковом процессе. В деле о банкротстве могло быть рассмотрено требование о взыскании убытков с конкурсного управляющего в связи его неосмотрительностью.
Подобная ситуация рассматривалась Верховным Судом РФ в определении Судебной коллегии по экономическим спорам от 4 июля 2016 г. по делу № 303-ЭС16-1164(1,2) по делу № А24-2528/2012, напомнил он. В том деле конкурсный управляющий закрепил за исполнительным директором должника электронный носитель с цифровой подписью. С помощью него исполнительный директор в дальнейшем вывел денежные средства со счета должника третьему лицу. Убытки с исполнительного директора были взысканы по гражданскому иску, рассмотренному в рамках уголовного дела, т.е. по сути в общеисковом порядке, а с конкурсного управляющего уже взыскивались в деле о банкротстве должника, пояснил Марат Фаттахов.
При этом ВС, по сути, указал, что обязательства исполнительного директора и конкурсного управляющего являются солидарными, пока не будут полностью возмещены имущественные потери должника. Таким образом, представляется, что органы прокуратуры в порядке абз. 6 ч. 5 ст. 52 АПК РФ должны были в деле о банкротстве должника предъявлять требование о возмещении убытков именно к конкурсному управляющему, а аналогичное требование к бывшему директору — непосредственному деликвенту уже должен был предъявлять сам должник в лице конкурсного управляющего в общеисковом процессе.
