В 2019 г. Юрий Карл перечислил 300 тыс. рублей Руслану Асадову якобы для покупки криптовалюты. Суд первой инстанции признал эту сделку недействительной, но апелляция отменила определение. Окружной суд отменил постановление апелляции и оставил в силе решение первой инстанции, указав, что сделка совершена с целью причинения вреда кредиторам, в отсутствие доказательств встречного предоставления в виде приобретения криптовалюты. Суд подчеркнул, что при оспаривании подозрительных сделок банкрота бремя доказывания возлагается на контрагента, а вывод активов в пользу заинтересованного лица предполагает наличие противоправной цели (дело № А45-17344/2022).
Фабула
В 2019 г. у Юрия Карла имелась задолженность более 8 млн рублей, подтвержденная судебными актами. В августе 2019 г. Юрий Карл перечислил Руслану Асадову 300 тыс. рублей без указания назначения платежа.
В 2022 г. Карл был признан банкротом. В 2023 г. финансовый управляющий Юрий Артеменко обратился в суд с заявлением о признании платежа Асадову недействительной сделкой по банкротным основаниям и применении последствий ее недействительности.
Суд первой инстанции удовлетворил заявление, признав сделку недействительной. Апелляционный суд отменил определение и отказал в признании платежа недействительным. Артеменко обжаловал пожаловался в окружной суд, рассказал ТГ-канал «Ликвидация и банкротство».
Что решили нижестоящие суды
Суд первой инстанции установил, что на момент спорной сделки у Карла имелась неисполненная задолженность более 8 млн рублей, впоследствии включенная в реестр требований кредиторов. Асадов не представил доказательств встречного предоставления в пользу Юрия Карла. Суд признал сделку недействительной как подозрительную, совершенную неплатежеспособным должником без встречного исполнения в целях причинения вреда кредиторам.
Апелляционный суд указал, что признаки неплатежеспособности Карла возникли в 2020 г. В 2019 г. должник активно проводил платежи на крупные суммы, неочевидные для контрагентов. Доказательств заинтересованности и осведомленности Асадова о неплатежеспособности должника не представлено. Суд не усмотрел оснований для признания сделки недействительной по п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве.
Что решил окружной суд
Окружной суд отметил, что для признания сделки недействительной по п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве необходимо доказать:
совершение в целях причинения вреда кредиторам,
причинение вреда,
осведомленность другой стороны.
Цель причинения вреда предполагается, если должник был неплатежеспособен и сделка совершена безвозмездно или с заинтересованным лицом.
Апелляция неверно определила момент возникновения неплатежеспособности Юрия Карла. В силу разъяснений Верховного Суда наличие у должника неисполненных обязательств, возникших до оспариваемой сделки и включенных в реестр, подтверждает неплатежеспособность. Учитывая наличие у Карла долгов более 8 млн рублей по судебным актам, вынесенным до спорной сделки, его неплатежеспособность на момент платежа Асадову установлена правильно.
Согласно практике Верховного Суда, бремя доказывания должно возлагаться на ту сторону, которая имеет для этого объективные возможности, неблагоприятный исход спора не может предопределяться возложением заведомо неисполнимых обязанностей по доказыванию. Поскольку по требованию суда стороны не представили доказательств целевого назначения спорного платежа, оснований считать встречное предоставление исполненным не имеется.
Под причинением вреда кредиторам понимается уменьшение стоимости имущества должника, увеличение обязательств, утрата возможности удовлетворить требования за счет имущества. Соответствующие презумпции являются опровержимыми. В отсутствие доказательств встречного исполнения со стороны Асадова, факт причинения вреда кредиторам безвозмездной сделкой установлен верно.
Обстоятельства, на которые ссылался ФУ, в совокупности свидетельствуют о выводе активов из имущественной сферы неплатежеспособного должника фактически безвозмездно, в отсутствие встречного предоставления от заинтересованного лица, то есть направлены на причинение вреда кредиторам и образуют состав подозрительной сделки.
Суд констатировал наличие совокупности признаков недействительности сделки, предусмотренных п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве, указав на ошибочное применение апелляцией норм материального права при ином выводе.
Итог
Арбитражный суд Западно-Сибирского округа отменил постановление Седьмого арбитражного апелляционного суда, которым было отказано в признании недействительной сделкой платежа от Карла в пользу Асадова. Окружной суд оставил в силе определение суда первой инстанции о признании сделки недействительной на основании п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве ввиду наличия совокупности признаков причинения вреда кредиторам.
Почему это важно
Анне Варакуте, старшему юристу Юридической компании IMPRAVO, комментируемое постановление кассации видится справедливым. Практику по признанию в банкротстве недействительными сделок (в особенности безосновательных переводов по расчетным счетам), совершенных накануне банкротства без встречного предоставления, можно назвать устоявшейся, данный судебный акт – тому подтверждение, отметила она.
Трудно сказать, что кейс является примером оспаривания сделок с криптовалютой, поскольку предметом спора выступало исключительно перечисление денежных средств между расчетными счетами двух физических лиц, открытых в «Сбербанке». Ответчик пытался обосновать спорный перевод финансированием со стороны должника покупки ответчиком, но для должника криптовалюты, однако данные обстоятельства остались недоказанными. Ссылки ответчика на то, что криптобиржа, посредством которой происходила покупка валюты, уже прекратила деятельность в стране, а следовательно, доказательства встречного исполнения представить невозможно, следует признать несостоятельной.
В условиях, когда речь идет о сделке между двумя физическими лицами, сложно представить, что у сторон соглашения отсутствуют как минимум косвенные доказательства в виде переписки в мессенджерах, указала она.
Максим Злобин, старший юрист Юридической компании VINDER, считает, что выводы судов первой инстанции и округа об осведомленности получателя средств о цели причинения вреда кредиторам не вполне мотивированы.
Отсутствует ясное обоснование того, что ему было известно об ущемлении прав кредиторов должника в результате перечисления средств или наличии у должника признаков неплатежеспособности. По сути, суды акцентировали внимание преимущественно на наличии вреда – на отсутствии встречного предоставления взамен перечисленных средств.
Однако осведомленность контрагента сделки также должна быть однозначно установлена для признания ее недействительной по п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве. В связи с этим акты судов являются спорными, заключил он.
