АО «Объединенная Строительная Компания» (ОСК) строило жилой комплекс в Москве, но достроить дом самостоятельно из-за финансовых трудностей не сумело. После возбуждения дела о банкротстве один из дольщиков, Сергей Потехин, добился через суд расторжения договоров и в последующем включил свои денежные требования в реестр банкрота-застройщика. Однако проблемный ЖК решил достроить Фонд защиты прав граждан — участников долевого строительства (далее — Фонд). После чего суды трех инстанций по ходатайству Сергея Потехина исключили его денежные требования из реестра денежных требований ОСК и включили в реестр требования дольщика о передаче ему помещений в будущем доме в натуре. Фонд пожаловался в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор 26 января (дело № А40-245757/2015). Подробнее о кейсе читайте на портале PROбанкротство.
Нашумевший среди ученых и юристов, специализирующихся в банкротстве, спор о том, должен ли Фонд, взявший на себя обязательства застройщика по достройке дома, передать квартиру гражданину, который отказался от договора долевого участия в строительстве и имеет к застройщику денежное требование. Позиция Фонда строится на том, что, поскольку у гражданина имеется денежное требование, он не обязан передавать гражданину квартиру. Все специалисты единодушно пришли к мнению, что такой подход противоречит принципу равенства кредиторов. Несмотря на отсутствие прямого регулирования в законе о банкротстве, некоторые специалисты также подчеркнули, что системное толкование положений закона позволяет прийти к единственному выводу — гражданин, имеющий денежные требования к застройщику, обладает равными правами с другими покупателями, которые свой договор не расторгли. Из этого следует, что такому гражданину также должна быть передана квартира. Более того, следует подчеркнуть, что Фонд является некоммерческой организацией, а значит, его целью не может являться извлечение прибыли путем продажи непроданных квартир, что также подтверждает позицию гражданина.
Этот же кейс выбрал главным и Юлий Тай — управляющий партнер «Бартолиус».
Очевидно, что права кредиторов в РТК и РЖП равны, во-вторых, любой нормальный дольщик, столкнувшись с кризисом у застройщика, конечно, пытается вернуть свои денежные средства, и расторжение договора с целью вернуть свои «кровные» абсолютно нормально и даже рефлекторно. Но в тех случаях, когда дом все-таки достраивается с поддержкой государства (в широком смысле слова), дольщик вправе претендовать на достроенную недвижимость, и обвинять последнего в непоследовательности и оппортунизме просто абсурдно и непорядочно. Так получается, что «битый небитого везет», поскольку физическое лицо, которое и без того уже было обмануто в ожиданиях, потеряло время, деньги, нервные клетки и все остальное, почему-то должно страдать от попытки себя защитить, при том что оно явно находилось в «ситуации крайней необходимости».
Также мимо цели бьют аргументы, что «дольщик волю выразил, и зачем мы теперь будем ему навязывать недвижимость вместо денег», поскольку, как было уже отмечено выше, волю он свою выражал явно под давлением обстановки, кроме того, в процедурах несостоятельности равенство сторон и порой отсутствие воли на получение того, что выпало на их долю, является обычной ситуацией. Как говорится, «не до жиру». И самое последнее. Вообще, подобные фонды, созданные для помощи дольщикам, как-то неверно понимают уставные цели и задачи их создания и существования, пытаясь построить и продать как можно больше (что нормально для предпринимателей), а не защищать права пострадавших дольщиков, порой превращая для этого нормальные дома в «человейники». Надеюсь, что СКЭС ВС в своем определении все расставит по местам и укажет правильный modus operandi для фондов.
Арбитражный суд Московского округа (Постановление от 17 января 2023 года по делу № А40-78541/2018) отправил на новое рассмотрение вопрос об определении размера процентного вознаграждения арбитражному управляющему. Конкурсный управляющий реализовал предмет залога на торгах и просил установить процентное вознаграждение в размере 26 миллионов рублей (4,5% от суммы реализации предмета залога). Суды нижестоящих инстанций удовлетворили требования. Кредитор не согласился с таким решением и заявил о несоразмерности установленного вознаграждения, ссылаясь на отсутствие «активной роли» арбитражного управляющего в процессе реализации предмета залога. Суд округа согласился с позицией кредитора, отметив, что судами не исследована «эффективность» конкурсного управляющего, а заявленная сумма процентов не соответствует объему проделанной им работы. Об этом кейсе PROбанкротство писал ранее.
Арбитражный суд Московского округа впитал в себя сформированную ранее позицию Верховного суда РФ, согласно которой процентное вознаграждение арбитражного управляющего ставится в зависимость от его «эффективности и результативности» (см. Определение № 305-ЭС21-9813 по делу № А41-36090/2017). То есть теперь в качестве основания снижения процентного вознаграждения арбитражному управляющему могут служить не только обстоятельства, закрепленные в п. 5 Постановления Пленума ВАС РФ от 25.12.2013 № 97 (незаконные или необоснованные действия/бездействия арбитражного управляющего, которые привели к причинению убытков должнику и т. д.), но и недоказанность эффективности действий последнего в процессе реализации предмета залога для погашения требований кредиторов. Несмотря на то, что закон не содержит ограничений для возможности получения арбитражным управляющим процентного вознаграждения за реализацию предмета залога, позиция Верховного суда РФ находит свое подтверждение. Соответственно, теперь арбитражным управляющим придется доказывать не только отсутствие неправомерных или необоснованных действий со своей стороны, но и «активную роль» в рамках реализации предмета залога, благодаря которой удалось получить максимальную выгоду.
Искренне порадовали Юрия Федорова, партнера «Олевинский, Буюкян и партнеры», два постановления Арбитражного суда Московского округа.
В деле № А40-65893/2015 Арбитражный суд Московского округа отправил на новое рассмотрение спор об отстранении конкурсного управляющего ООО «Сырьевой Холдинг «БОГЕЛ» Полины Ковшовой. Ранее нижестоящие суды признали претензии ООО «ФЕНИКС ДЕВЕЛОПМЕНТ РУС» (кредитора) к АУ необоснованными. Однако судебная коллегия суда кассационной инстанции пришла к выводу, что судебные акты подлежат отмене. По мнению АС Московского округа, заслуживают внимания доводы кредитора о том, что, установив наличие в пределах границ принадлежащего ООО «Сырьевой Холдинг «БОГЕЛ» участка объектов капитального строительства, являющихся недвижимостью, которые не принадлежат другим лицам и которые фактически не были востребованы иными лицами за семилетний период банкротства должника, конкурсный управляющий Ковшова должна была предпринять действия по оформлению прав на такие объекты в установленном законом порядке, обратиться в органы государственной регистрации, а потом (в случае отказа) обратиться в суд в порядке п. 3 ст. 222 ГК РФ.
В деле № А40-107097/2018 Арбитражный суд Московского округа удовлетворил жалобу банка «Легион» (в лице АСВ) и отменил постановление апелляции, оставив в силе определение суда первой инстанции, который по заявлению конкурсного управляющего ООО «Асмато» Дмитрия Назарова признал недействительным заключенный ООО «Асмато» (продавцом) в 2016 году с Мхитаряном А. З. (покупателем) предварительный договор купли-продажи. Предметом спорного договора являлось определение условий, на которых между сторонами в будущем будет заключен договор купли-продажи недвижимости, а также определение взаимоотношений сторон до момента заключения основного договора купли-продажи объектов недвижимости, который стороны предполагали заключить не позднее 15 ноября 2016 года. Общая стоимость подлежащих передаче покупателю Мхитаряну А. З. квартир и машино-мест составила 199 млн рублей. Для исполнения этого договора Мхитарян взял в банке «Легион» кредит в размере 80 млн рублей. Обеспечением выполнения Мхитаряном своих обязательств по кредитному договору стал залог прав требований по предварительному договору купли-продажи.
Конкурсный управляющий ООО «Асмато» указал в суде на мнимость оспариваемого им предварительного договора купли-продажи и на недействительность кредитного договора, заключенного Мхитаряном с банком «Легион». Суд первой инстанции сделал вывод об отсутствии у сторон оспариваемого договора намерений исполнять условия оспариваемой сделки и согласился с КУ. Апелляционный суд это определение отменил. Однако окружной суд отменил постановление апелляции. Суд округа указал, что принятый судом апелляционной инстанции акт не отвечает обязательным требованиям, предъявляемым процессуальным законом к содержанию судебного акта, поскольку содержит общие выводы суда без отражения исследования и оценки представленных сторонами доказательств. Апелляционный суд нарушил принцип правовой определенности.
Юрий Федоров, партнер, руководитель практики правового бюро «Олевинский, Буюкян и партнеры», считает, что в первом деле судебная коллегия пришла к выводу, что судебные акты подлежат отмене. А поскольку для принятия обоснованного и законного судебного акта требуется исследование и оценка доказательств, а также совершение иных процессуальных действий, установленных для рассмотрения дела в суде первой инстанции, то дело вновь отправилось в АС Москвы. При новом рассмотрении спора суд должен всесторонне, полно и объективно, с учетом имеющихся в деле доказательств и доводов лиц, участвующих в деле, принять законный, обоснованный и мотивированный судебный акт, установив все фактические обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения спора, и применив нормы права, подлежащие применению.
Не стану вдаваться в детали, но примечательно, что и во втором случае основанием для решения суда округа послужило несоответствие судебного акта, принятого судом апелляционной инстанции, обязательным и общим требованиям, предъявляемым процессуальным законом к содержанию судебного акта. Постановление содержит общие выводы суда, исследование и оценка представленных сторонами доказательств в нем не отражены. Тем самым суд апелляционной инстанции нарушил принцип правовой определенности, в соответствии с которым решение суда первой инстанции, основанное на полном и всестороннем исследовании обстоятельств дела, не может быть отменено исключительно по мотиву несогласия с оценкой указанных обстоятельств. Трудно что-то возразить на эти аргументы. По учебникам с таким содержанием и готовят юристов. Что это? Еще слабый, но здоровый росток новых веяний в судопроизводстве? Или все же случайное совпадение? Очень надеюсь на первое!
Верховный суд РФ направил на новое рассмотрение спор о привлечении к субсидиарной ответственности «теневого» руководителя за непередачу документов конкурсному управляющему.
Кредитор и конкурсный управляющий потребовали привлечь к субсидиарной ответственности бенефициара, полагая, что руководитель должника был номинальным, а фактически обязанность по передаче документов не исполнена вследствие действий (бездействия) бенефициара.
Суды трех инстанций последовательно отказались применять в отношении бенефициара презумпцию наличия причинно-следственной связи между непередачей документации управляющему и доведением должника до банкротства.
Верховный суд истолковал абз. 2 п. 2 ст. 61.11 закона о банкротстве расширительно и распространил обязанность передать документацию (а значит, и соответствующую презумпцию) на «теневого» руководителя.
Тем не менее Верховный суд РФ разграничил статус бенефициара группы и «теневого» руководителя — бенефициар, как правило, не управляет текущей деятельностью группы и не хранит все документы. Однако он должен располагать сведениями о номинальных и «теневых» руководителях должника, поэтому на него может быть возложена обязанность раскрыть эту информацию. Если бенефициар не раскроет «теневого» руководителя, то сам будет привлечен к ответственности, потому что именно он создает модель управления, при которой «теневой» директор совершает противоправные действия и его выявление становится невозможным.
Верховный суд РФ пошел по пути разграничения статуса аффилированных с должником лиц, что не может не радовать. Отсутствие дифференциации в зависимости от статуса субъекта при применении строгих мер ответственности — одна из наиболее острых проблем банкротного права на данный момент (достаточно вспомнить споры по поводу привлечения к субсидиарной ответственности наследников КДЛ).
