ООО «ФСП» взыскало в суде с ООО «ЛКМ сервис» предоплату по неисполненному ответчиком договору поставки, а также проценты и расходы. Поскольку получить реальные деньги истцу не удалось, ООО «ФСП» инициировало в отношении должника дело о банкротстве. Однако у ООО «ЛКМ сервис» какого-либо имущества не оказалось, и суд прекратил производство по делу о банкротстве. После чего ООО «ФСП» потребовало привлечь к субсидиарной ответственности Анастасию Голованову — гендиректора и единственного участника должника. Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, отклонил иск. После чего ООО «ФСП» пожаловалось в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор 28 сентября (дело А40-143778/2022).
Фабула
В январе 2021 года ООО «ФСП» (покупатель) перечислило ООО «ЛКМ сервис» (поставщик) предоплату в 516 тыс. рублей по договору поставки щебня.
Поскольку товар поставлен не было, ООО «ФСП» взыскало с ООО «ЛКМ сервис» предоплату, проценты и расходы в суде.
Позднее кредитор потребовал в суде признать ООО «ЛКМ сервис» банкротом. Однако в связи с отсутствием информации о наличии у ООО «ЛКМ сервис» какого-либо имущества, за счет которого могли быть погашены расходы по делу о банкротстве, суд прекратил производство по делу о банкротстве.
Полагая, что недобросовестные действия контролировавшей ООО «ЛКМ Сервис» Анастасии Головановой (руководителя и единственного участника должника) привели к невозможности выплаты подтвержденной судебным актом задолженности, ООО «ФСП» потребовало привлечь Голованову к субсидиарной ответственности в сумме 537 тыс. рублей. При этом к этому времени в отношении ООО «ЛКМ Сервис» уже была внесена запись о недостоверности сведений о месте его нахождения.
Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, отклонил иск. После чего ООО «ФСП» пожаловалось в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор 28 сентября. Стоит отметить, что после рассмотрения спора судом апелляционной инстанции ООО «ЛКМ Сервис» было исключено из ЕГРЮЛ ввиду недостоверности сведений о его месте нахождения.
Что решили нижестоящие суды
Суды сослались на недоказанность истцом фактов совершения ответчиком каких-либо конкретных действий, ставших причиной непогашения долга.
Что думает заявитель
ООО «ФСП» сослалось на неправильное распределение бремени доказывания и обращтило внимание на необходимость учета правовых позиций, изложенных в постановлении Конституционного суда от 07.02.2023 № 6-П и определении СКЭС Верховного суда от 10.04.2023 № 305-ЭС22-16424.
Что решил Верховный суд
Судья ВС И.В. Разумов счел доводы жалобы заслуживающими внимания и передал спор в Экономколлегию.
Почему это важно
Юрист коллегии адвокатов «Регионсервис», адвокат Виктория Старонедова отметила, что доказывание кредитором неразумности и недобросовестности действий лица, контролировавшего исключенное из ЕГРЮЛ как недействующее юридическое лицо, объективно затруднено.
Поскольку кредитор в настоящем споре, в отличие от кредитора в деле о банкротстве, не получает содействия арбитражного управляющего в защите своих прав. Это выражается в неполучении от него необходимой информации о должнике, включая сведения об имуществе, о сделках и действиях, способной подтвердить недобросовестность и неразумность контролирующих лиц, в том числе о сделках, с совершением которых закон связывает установление в пользу кредитора определенных презумпций. Таким образом, требование о возмещении вреда, предъявленное кредитором лицу, контролирующему должника, в рассматриваемых обстоятельствах сопровождалось неравными — в силу объективных причин — процессуальными возможностями истца и ответчика по доказыванию оснований для привлечения к ответственности.
Вместе с тем, по словам Виктории Старонедовой, с целью справедливого распределения бремени доказывания в таких спорах законом о банкротстве предусмотрено, что лицо, в отношении которого подано заявление о привлечении к ответственности, обязано направить или представить в арбитражный суд и лицу, подавшему заявление о привлечении к субсидиарной ответственности, отзыв на заявление о привлечении к субсидиарной ответственности (п. 2 ст. 61.15 закона о банкротстве).
«В рассматриваемом же случае ответчик проявил процессуальную пассивность: ни он, ни его представители в судебных заседаниях не участвовали, возражения по иску не представляли. Таким образом, отказывая в удовлетворении заявления о привлечении к субсидиарной ответственности, суды нижестоящих инстанций проигнорировали правовую позицию, изложенную в постановление Конституционного суда РФ от 07.02.2023 № 6-П и неправомерно применили к кредитору повышенный стандарт доказывания оснований для привлечения ответчика к субсидиарной ответственности. В результате кредитор был лишен права на удовлетворение своих требований. В связи с этим, полагаю, что ВС РФ в рассматриваемом споре может отменить судебные акты нижестоящих инстанций», – отметила она.
Адвокат юридической компании Case by Case Юлия Михальчук отметила, что дело «Фундаментстройпрогресс» (ООО «ФСП») – четвертый случай за этот год, когда Верховный суд будет исправлять ошибки нижестоящих судов по кейсам о субсидиарной ответственности КДЛ в случае административного исключения должника из ЕГРЮЛ.
Пока что это самый популярный вопрос по субсидиарке. Исход дела предсказать легко — скорее всего, Верховный суд укажет на неправильное распределение бремени доказывания и обяжет первую инстанцию истребовать ряд доказательств в отношении деятельности должника, как минимум, банковскую выписку, чтобы понять, куда же ушли деньги, которые могли пойти на расчеты с заявителем. В этом контексте интересна эволюция подхода ВС РФ: в 2020 году в делах «Виолет» и «Гранд Пегас» ВС разъяснял, что само по себе исключение из ЕГРЮЛ не является поводом для автоматического привлечения к субсидиарный ответственности. В итоге суды стали слишком часто отказывать в таких требованиях, так как истцы практически лишены возможности доказывать недобросовестность ответчиков из-за отсутствия документов по их хоздеятельности. Видя этот перекос, ВС пытается вернуть баланс и «подсказывает», что надо содействовать истцу в истребовании доказательств. Интересно, дойдет ли ВС РФ до того, что понизит стандарт доказывали для истца? Конечно, хочется надеяться, что ВС на этот раз нас удивит и не просто исправит ошибку нижестоящих судов со ссылкой на свои собственные определения, а даст новые разъяснения, о которых раньше не упоминал в своих актах.
Адвокат КА Кутузовская, эксперт PROбанкротство Дарья Трубина отметила, что, несмотря на сформированную судебную практику по данной категории споров, суды продолжают неверно распределять бремя доказывания, что приводит к решениям об отказе в удовлетворении исков о привлечении к субсидиарной ответственности, подаваемых вне рамок дела о банкротстве.
Так, только за один 2022 год ВС минимум дважды высказывался по данной проблематике (Определение ВС РФ № 305-ЭС22-11632 от 03.11.2022 по делу № А40-73945/2021, Определение ВС РФ № 305-ЭС22-14865 от 15.12.2022 по делу № А40-264080/2020). Ссылка еще на один судебный акт, принятый уже в 2023 году, содержится в тексте самого комментируемого определения о передаче. В указанных делах ВС РФ последовательно излагает позицию о том, что «при предъявлении иска к контролирующему лицу кредитор должен представить доказательства, обосновывающие с разумной степенью достоверности наличие у него убытков, недобросовестный или неразумный характер поведения контролирующего лица, а также то, что соответствующее поведение контролирующего лица стало необходимой и достаточной причиной невозможности погашения требований кредиторов». Таким образом, сюрпризов по результатам рассмотрения переданного в ВС РФ дела ждать не приходится – вероятнее всего, ВС РФ укажет на необходимость перераспределения бремени доказывания добросовестности своих действий на ответчика.
По словам Дарьи Трубиной, из текста определения ВС о передаче усматривается, что ответчик даже не обеспечил явку ни в одно судебное заседание и не представил каких-либо пояснений, из чего ВС РФ может сделать вывод о том, что с заявленными требованиями ответчик, в сущности, согласен.
«Тем не менее, поскольку доводы заявителя в любом случае подлежат оценке, что не входит в компетенцию ВС РФ, в данном случае видится разумным решение о направлении дела на новое рассмотрение», – подчеркнула она.
Руководитель отдела финансово-экономических экспертиз консалтинговой компании «АВЕРТА ГРУПП», судебный эксперт, аудитор Людмила Хапугина отметила, что комментируемое дело представляет собой любопытный пример пересечения двух ситуаций, возникающих при рассмотрении споров о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности.
С одной стороны, речь идет о ситуациях предъявления требований уже после прекращения дела о банкротстве. С другой стороны, о требованиях, предъявленных к руководителю и учредителю ликвидированного должника. Обе ситуации по отдельности могут быть решены без значительных затруднений. В первом случае прекращение дела о банкротстве не препятствует предъявлению требований по правилам законодательства о банкротстве с использованием установленных презумпций (п. 12 ст. 61.11 закона о банкротстве). Во втором – требования могут быть заявлены со ссылкой на п. 3.1 ст. 3 закона об ООО (в случае, если дело о банкротстве не возбуждено), но презумпции, установленные для экстраординарных банкротных процедур использованы быть не могут. Поскольку в последнем случае получение информации о деятельности должника для заявителя затруднено, судебная практика перераспределила бремя доказывания в таких делах: если юридическое лицо исключено из ЕГРЮЛ как недействующее, то в случае привлечения его КДЛ к субсидиарной ответственности предполагается, что именно бездействие руководителя привело к невозможности исполнения обязательств перед истцом.
В комментируемом деле, по словам Людмилы Хапугиной, должник был исключен из ЕГРЮЛ уже после прекращения дела о банкротстве и предъявления требований о привлечении к субсидиарной ответственности.
«Указанные обстоятельства открывают простор для возможного сличения как презумпций, установленных законодательством о банкротстве, так и установленных на случай заявления требований после ликвидации. Вероятно, ВС РФ также учтет, что ответчик не принимал участия в судебных заседаниях и не представил мотивированный отзыв. При таких обстоятельствах бремя доказывания отсутствия оснований для привлечения к субсидиарной ответственности может быть возложено арбитражным судом на лицо, привлекаемое к субсидиарной ответственности (п. 4 ст. 61.16 закона о банкротстве), чего нижестоящими судами не было сделано. С учетом сказанного, весьма вероятно, что в настоящем деле высшая инстанция встанет на сторону заявителя кассационной жалобы», – отметила она.
Юрист «IMPRAVO» Анна Варакута подчеркнула, что вопрос, переданный на рассмотрение коллегии Верховного суда, является важным, поскольку на сегодняшний день судебная практика по вопросу привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности за невозможность полного погашения требований кредиторов вне рамок дела о банкротстве является неоднозначной.
Наиболее спорным является вопрос о том, совокупность каких доказательств можно считать достаточной для применения презумпций, предусмотренных п. 2 ст. 61.11 закона о банкротстве. Сложность вопроса заключается в том, что арбитражные суды возлагают на лиц, требующих привлечения КДЛ к ответственности, весь «груз» доказывания неправомерности действий (бездействия) последних, не учитывая при этом гражданско-правовой характер такой ответственности, предполагающей презюмирование вины ответчика. Доводы судов о недоказанности истцом фактов совершения КДЛ каких-либо конкретных действий, ставших причиной непогашения долга, представляются необоснованными, когда речь идет о бездействии КДЛ (например, пп. 4 п. 2 ст. 61.11). В ситуации, когда КДЛ никоим образом не выражает своей процессуальной позиции вразрез с обязанностью, предусмотренной ст. 131 АПК РФ, возникает закономерный вопрос о справедливости предоставления защиты от ответственности такому лицу.
Партнер, руководитель консалтингового направления StoneState Михаил Тимофеев рассказал, что комментируемое определение Верховного суда посвящено крайне актуальной для отечественного правопорядка проблематике, связанной с субсидиарной ответственностью КДЛ.
Следуя общему тренду на усиление механизмов защиты прав кредиторов по такой категории споров, Верховный суд ожидаемо принял жалобу кредитора к рассмотрению. Предугадывая, в некотором смысле, возможное решение, следует указать на то, что дела со схожей фабулой уже были предметом рассмотрения двух высших отечественных судебных инстанций – и Верховного суда, и Конституционного суда. В соответствии с правовой позицией, изложенной в постановлении Конституционного суда от 07.02.2023 № 6-П, если кредитор утверждает, что контролирующее лицо действовало недобросовестно, и представил судебные акты, подтверждающие наличие долга перед ним, а также доказательства исключения должника из государственного реестра, суд должен оценить возможности кредитора по получению доступа к сведениям и документам о хозяйственной деятельности такого должника. В отсутствие у кредитора, действующего добросовестно, доступа к указанной информации и при отказе или уклонении контролирующего лица от дачи пояснений о своих действиях (бездействии) при управлении должником, причинах неисполнения обязательств перед кредитором и прекращения хозяйственной деятельности или при их явной неполноте обязанность доказать отсутствие оснований для привлечения к субсидиарной ответственности возлагается на лицо, привлекаемое к ответственности. Указанная концепция поддержана и Верховным судом в определении от 10.04.2023 № 305-ЭС22-16424.
По словам Михаила Тимофеева, главным, очевидно, в сложившейся ситуации является вопрос о том, почему суды трех инстанций при вынесении судебных актов не учли подход, однозначно сформированный ранее высшими судами?
«На это, вполне логично, и обращает внимание в своей жалобе в Верховный суд кредитор. Ожидаемым в комментируемом кейсе является отправление дела на «новый круг». В целом же для правоприменительной практики Верховный суд в очередной раз, будем надеяться, акцентирует внимание на набившей оскомину на языке теме добросовестности при осуществлении корпоративных прав и на необходимости учета при определении бремя доказывания по такой категории дел заведомо более слабой доказательственной диспозиции кредитора-заявителя», – отметил он.
