Компании «Крымдорстрой ЛТД» в июне 2018 года взыскала в суде с ООО «ДРСУ-Крым» 5,5 млн рублей по договору поставки. В августе 2018 году было возбуждено исполнительное производство, но денег у должника не нашлось. А в июне 2021 года «ДРСУ-Крым» было исключено из ЕГРЮЛ как недействующее юрлицо. При этом в октябре 2021 года суд возбудил дело о банкротстве Владимира Парфенова — гендиректора и учредителя «ДРСУ-Крым». «Крымдорстрой ЛТД» попросил суд включить требование в 5,5 млн рублей в третью очередь реестра Парфенова как субсидиарного ответчика по обязательствам подконтрольного ему ликвидированного «ДРСУ-Крым». Но суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, отклонил заявленные требования. Тогда «Крымдорстрой ЛТД» пожаловался в Верховный суд, который отменил акты нижестоящих судов и включил требование «Крымдорстрой ЛТД» в реестр Парфенова (дело А41-76337/2021).
Фабула
ООО «ДРСУ-Крым» осуществляло строительство автодорог и автомагистралей. Единственным его участником и гендиректором был Владимир Парфенов.
При этом «ДРСУ-Крым» не полностью оплатило товар, поставленный ему обществом «Крымдорстрой ЛТД» по договору поставки. Суд в июне 2018 года взыскал с «ДРСУ-Крым» в пользу «Крымдорстрой ЛТД» 5,5 млн рублей (долг, штраф и пени), а также расходы по уплате госпошлины.
В августе 2018 года в отношении общества «ДРСУ-Крым» было возбуждено исполнительное производство по взысканию указанного долга.
В дальнейшем в октябре 2019 года гендиректор «ДРСУ-Крым» Парфенов был признан виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного частью 5 статьи 14.25 КоАП (повторное представление недостоверных сведений о юридическом лице в налоговую службу).
В марте 2021 года ФНС приняла решение о предстоящем исключении «ДРСУ-Крым» из ЕГРЮЛ в связи с тем, что в отношении данного юрлица была внесена запись о недостоверности сведений о юрлице.
Уже в июне 2021 года «ДРСУ-Крым» было исключено из ЕГРЮЛ как недействующее юрлицо на основании указанного решения налоговой службы. А в июле 2021 года исполнительное производство в отношении «ДРСУ-Крым» было прекращено в связи с ликвидацией должника, при этом погашение требований взыскателя не производилось.
В октябре 2021 года было возбуждено дело о банкротстве Владимира Парфенова.
«Крымдорстрой ЛТД» попросил суд включить его требование в размере 5,5 млн рублей в третью очередь реестра требований кредиторов Парфенова как субсидиарного ответчика по обязательствам подконтрольного ему ликвидированного общества «ДРСУ-Крым».
Требование было мотивировано тем, что Парфенов при ликвидации подконтрольного ему общества действовал недобросовестно (фактически бросил общество, не рассчитавшись с долгами, и не принял мер к его ликвидации в установленном законом порядке, то есть через ликвидационную комиссию, с извещением кредиторов, с возможным выходом на банкротство и т.п.).
По мнению «Крымдорстрой ЛТД», это бездействие директора повлекло то, что обязательства «ДРСУ-Крым» перед кредитором не были исполнены.
«Крымдорстрой ЛТД» также попросил суд истребовать из банков выписки с расчетных счетов «ДРСУ-Крым» о движении денежных средств с 16.05.2016 по 24.06.2021 года для анализа финансово-хозяйственной деятельности общества «ДРСУ-Крым».
Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, отклонил заявленные требования «Крымдорстрой ЛТД».
«Крымдорстрой ЛТД» пожаловался в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор.
Что решили нижестоящие суды
Суды исходили из того, что само по себе наличие у ликвидированного юрлица непогашенной задолженности не является бесспорным доказательством вины его руководителя в неуплате указанного долга и не может свидетельствовать о его недобросовестном или неразумном поведении, повлекшем неуплату этого долга. Кроме того, задолженность «ДРСУ-Крым» возникла с 16.05.2016 по 01.12.2016 года, следовательно, предполагаемое бездействие Парфенова по просрочке исполнения обязательств было допущено до вступления в силу пункта 3.1 статьи 3 закона об ООО.
Также суды указали, что кредитор имел возможность контролировать решения, принимаемые налоговой службой, однако внесение записи об исключении «ДРСУ-Крым» из ЕГРЮЛ не оспаривал.
Что думает заявитель
Заявитель считает, что обстоятельства, установленные судами, достаточны для квалификации правоотношений по пункту 3.1 статьи 3 закона об ООО и привлечения Парфенова к субсидиарной ответственности по обязательствам общества «ДРСУ-Крым».
Что решил Верховный суд
Судья ВС С.В. Самуйлов счел доводы жалобы заслуживающими внимания и передал спор в Экономколлегию.
«Крымдорстрой ЛТД» последовательно указывал, что «ДРСУ-Крым» всецело контролируемое Парфеновым и исключенное из ЕГРЮЛ как недействующее юрлицо, имело перед заявителем непогашенную и бесспорную (подтвержденную судебным актом) задолженность.
Несмотря на это Парфенов не только не принял никаких мер для погашения задолженности, но и своим бездействием фактически бросил подконтрольное общество с долгами и способствовал его исключению из ЕГРЮЛ.
Парфенов не представил в суд никаких документов, характеризовавших финансово-хозяйственную деятельность «ДРСУКрым». Также он не дал объяснений о причинах, по которому долг общества не был уплачен.
Действительно, как и указали суды, наличие у ликвидированного общества непогашенной задолженности само по себе не является бесспорным доказательством вины его руководителя (участника) в неуплате обществом долга и не может свидетельствовать о недобросовестном или неразумном поведении руководителя, повлекшем неуплату этого долга (определение Верховного суда от 25.08.2020 № 307-ЭС20-180).
Однако суды безосновательно не приняли во внимание, что добросовестный руководитель общества обязан действовать в интересах контролируемого им юрлица и его кредиторов, в том числе:
формировать и сохранять информацию о хозяйственной деятельности должника;
раскрывать ее при предъявлении требований как к подконтрольному обществу, так и лично к контролирующему лицу;
давать пояснения относительно причин неисполнения обязательств перед кредитором и прекращения обществом хозяйственной деятельности.
Вопреки этому Парфенов не предпринял никаких мер ни по погашению задолженности перед кредиторами, ни по оправданию неуплаты долга объективными и случайными обстоятельствами. Такое его поведение не является добросовестным и разумным. Оно препятствует установлению причин, по которым «ДРСУ-Крым» не оплатило долг, и косвенно подтверждает предположение «Крымдорстроя ЛТД» о том, что под руководством Парфенова подконтрольное ему лицо намеренно не рассчиталось по долгам, а Парфенов скрывает свою причастность к этому.
При таких обстоятельствах предположение о том, что осуществление расчета с кредитором стало невозможным по вине контролирующего лица, считается доказанным, пояснил ВС.
Требование от «Крымдорстроя ЛТД» доказывания чего-либо большего в отсутствие всякого реагирования со стороны ответчика означает для него непосильное обременение, так как доступа к документации «ДРСУ-Крыма» у заявителя нет, а в удовлетворении ходатайства об истребовании из банков выписок с расчетных счетов «ДРСУ-Крыма» о движении денежных средств с 16.05.2016 по 24.06.2021 года для анализа его финансово-хозяйственной деятельности суд отказал.
Такой подход противоречит основам правосудия в арбитражных судах, подчеркнула Экономколлегия.
Вывод судов о том, что «Крымдорстрой ЛТД» не реализовал право на возражения о ликвидации «ДРСУ-Крыма» и это препятствует предъявлению требований к контролировавшему его лицу, несостоятелен.
ВС указал, что кредитор не должен претерпевать неблагоприятные имущественные последствия того, что он не смог помешать контролировавшим должника лицам (КДЛ) «бросить бизнес" и уклониться тем самым от расчетов с ним. Непринятие кредитором мер против исключения юрлица-должника из реестра не образует оснований для освобождения лица от ответственности или уменьшения ее размера.
Парфенову в вину вменялись не просрочка исполнения «ДРСУ-Крыма» своих обязательств в 2016 году, а недобросовестные действия при ликвидации этого общества, которая закончилась в июне 2021 года, пояснил ВС.
К этому времени пункт 3.1 статьи 3 закона об ООО, вступивший в силу 30.07.2017 года, действовал в полной мере и, вопреки выводам судов, подлежал применению при рассмотрении данного спора.
Кроме того, этот вид ответственности по существу не является законодательной новеллой. Исключение юрлица из реестра и ранее не препятствовало привлечению к ответственности лица, уполномоченного выступать от имени юридического лица, членов коллегиальных органов юридического лица и лиц, определяющих действия юридического лица (пункт 3 статьи 64.2 ГК РФ).
В связи с этим контролировавшие общество лица могли быть привлечены к ответственности по общим правилам ГК РФ о возмещении убытков в том числе и за период, предшествовавший 30.07.2017 года. Вопрос о надлежащей квалификации правоотношений находится в компетенции суда.
Парфенов 1 февраля 2024 года был признан банкротом, введена процедура реализации его имущества. С даты принятия судом решения о признании должника банкротом все требования кредиторов по денежным обязательствам могут быть предъявлены только в ходе конкурсного производства.
Требование по обязательствам, вытекающим из субсидиарной ответственности лица, контролировавшего юрлицо-банкрота, не значится в числе исключений из этого правила. Поэтому Экономколлегия не согласилась с доводом налоговой службы о том, что данный спор не подлежит рассмотрению в деле о банкротстве Парфенова.
Ссылку налоговой службы на абзац первый пункта 6 статьи 61.16 закона о банкротстве ВС не принял.
Действительно, в силу указанной нормы вопрос о привлечении к ответственности лица, в отношении которого возбуждено дело о банкротстве, не может быть рассмотрен (передан на рассмотрение) в деле о его банкротстве.
Вместе с тем из буквального толкования этой нормы в совокупности с прочими абзацами этого же пункта следует, что альтернативой для рассмотрения такого спора выступает дело о банкротстве подконтрольного юрлица, пояснил ВС. В рассматриваемом же споре такой альтернативы нет и быть не может: подконтрольное Парфенову общество ликвидировано.
Суды первой и апелляционной инстанций установили все признаки, необходимые и достаточные для привлечения Парфенова к субсидиарной ответственности по пункту 3.1 статьи 3 закона об ООО по обязательствам «ДРСУ-Крыма». Оснований для иной квалификации содеянного Парфеновым или освобождения его от этой ответственности не имелось. Как следствие, требование «Крымдорстроя ЛТД» подлежит удовлетворению, подытожила Экономколлегия.
Итог
ВС отменил акты нижестоящих судов и удовлетворил заявление о включении требования «Крымдорстрой ЛТД» в реестр Парфенова.
Почему это важно
Владимир Маркин, руководитель практики банкротства и корпоративных споров АБ Москвы «Диаметраль», отметил, что комментируемое определение буквально пропитано процессуальной экономией, а подход ВС ему кажется довольно утилитарным: «вместо цепочки «банкротство должника — субсидиарная ответственность КДЛ — банкротство КДЛ на основании требования из субсидиарной ответственности» мы получили одноступенчатый механизм — предъявление требования о привлечении к субсидиарной ответственности теперь возможно в рамках рассмотрения вопроса о включении в реестр требований КДЛ».
Однако такое стремление Верховного суда к оптимизации поразительным образом не учитывает одного существенного фактора: субсидиарными ответчиками могут выступать не только участники или руководство общества, но и иные лица (так называемые теневые, фактические бенефициары). Более того, в ЕГРЮЛ по ликвидированному обществу «ДРСУ-Крым» я вижу запись об изменении сведений об участниках от 2018 года. Можно предполагать, что до 2018 года состав участников был другим, а, значит, в потенциальный круг субсидиарных ответчиков, ответственность которых может быть солидарной, входит не только Парфенов (учитываем, что общество могло быть «брошенным» сразу после образования задолженности, то есть в 2016 году). Поэтому благими намерениями ВС создал опасный пример, нарушающий фундаментальное право субсидиарных ответчиков — право на судебную защиту в той мере, в которой субсидиарный ответчик может защищаться, раскрывая фактического бенефициара, или разделяя бремя субсидиарной ответственности с остальными ответчиками.
По мнению Владимира Маркина, «Верховному суду нужно понять, что на его практику ориентируются, и частно-правовое решение по конкретным обстоятельствам может стать проблемой для всей судебной практики».
«Поэтому Верховному суду следовало сделать более явную оговорку, что такой подход справедлив для случаев, когда иных лиц, ответственных за непогашенную кредиторскую задолженность брошенной компании, не выявлено», — подчеркнул юрист.
Практика привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности вне рамок дела о его банкротстве набирает обороты и рассматриваемое определение ВС РФ тому пример. Суд справедливо обратил внимание на недопустимость злоупотребления правами и использования правовой формы юридического лица (корпорации) его участниками и иными контролирующими лицами для причинения вреда независимым участникам оборота. Примечательно, что при рассмотрении вопроса о действии закона во времени за точку отсчета взят не момент возникновения задолженности, а период совершения недобросовестных действий, направленных на закрытие общества и, тем самым, на списание долга. При этом обращено внимание, что общие нормы Гражданского кодекса, допускающие ответственность за вменяемые действия, применимы и к более ранним периодам. Верховный суд не стал отправлять дело на новое рассмотрение для дополнительного исследования обстоятельств, а сам вынес решение по существу спора. Прецедент дает повод участникам оборота под разными углами проанализировать риски и возможные последствия при оценке перспектив развития событий в аналогичных ситуациях.
Верховный суд подтверждает ранее высказанную им позицию о том, что при заявлении иска о привлечении контролирующего лица к субсидиарной ответственности по долгам исключенной компании именно такое контролирующее лицо должно представить пояснения относительно причин банкротства компании. Подобный подход уже ранее неоднократно высказывался не только на уровне ВС РФ, но и Конституционным судом. Однако суды тем не менее продолжают допускать ошибки. Возможно, поэтому ВС РФ решил использовать метафору «закончил бизнес – убери за собой» для объяснения судам надлежащей модели поведения контролирующих лиц. ВС также рассмотрел интересный вопрос – должен ли такой вопрос рассматриваться в деле о личном банкротстве ответчика. На мой взгляд, суд верно указал, что в отсутствие двух конкурирующих банкротных процедур такое требование должно заявляться в личном банкротстве гражданина.
