Сергей Ильин

В делах о включении требований в РТК применяется более строгий стандарт доказывания, и заявителю нужно не только представить доказательства (ясные, убедительные и достаточные), но и опровергнуть сомнения, которые возникают у суда и других лиц, участвующих в деле о банкротстве. Суд первой инстанции применил строгий стандарт, учтя признаки «компании-пустышки» у цедента, а также отсутствие первичной документации у цессионария (заявителя) о выполнении строительных работ. Апелляционная и кассационная инстанция посчитали такой стандарт доказывания завышенным, поскольку акты по формам КС-2, КС-3 подписаны должником, и задолженность отражена в его отчетности. Договоры подряда и соглашение об уступке действительны и не оспаривались.

За нашими плечами богатый опыт юридической поддержки крупнейших российских и иностранных компаний из различных отраслей экономики, который мы расширяем день ото дня, поддерживая наших доверителей по их наиболее чувствительным задачам, а также в непростых и деликатных вопросах, требующих особых погружения или проработки. Мы убеждены, что наш опыт, а также преемственность в части сохранения высоких стандартов и практик работы над проектами позволит и дальше предоставлять нашим доверителям оперативные, глубокие, кастомизированные и индивидуальные решения, что особенно ценится нашими клиентами.

Определение суда о завершении конкурсного производства обязывало ФНС внести запись о ликвидации должника. Определение другого суда о принятии обеспечительных мер в виде запрета на внесение записей в ЕГРЮЛ обязывало ФНС воздержаться от таких действий. Принцип обязательности исполнения судебных актов для государственных органов поставил ФНС в ситуацию выбора, какой из судебных актов подлежит исполнению, кому следует отдать приоритет. Таким образом, Верховный суд РФ, по сути, разрешал коллизию, какой из взаимоисключающих судебных актов подлежит исполнению, и какими критериями следует при этом руководствоваться. Рассмотрев дело, Верховный суд РФ разъяснил, что при выборе судебного акта из двух взаимоисключающих, поскольку оба обязательны к исполнению, исполнять следует тот, который (а) не направлен на ликвидацию юридического лица и (б) направлен на меры предварительной защиты (обеспечительные меры).

Как выяснил Верховный суд РФ, признанная ранее недействительной сделка на самом деле не заключалась, сведения о чем стали известны и управляющему, и нижестоящим судам при рассмотрении заявления управляющего. Но вместо того, чтобы исправить судебную ошибку, суды по заявлению управляющего изменили способ исполнения судебного акта, чтобы можно было взыскать с ответчика денежные средства. Несмотря на то, что АПК РФ и закон об исполнительном производстве позволяют изменить способ исполнения судебного акта, и закон о банкротстве обязывает вернуть действительную стоимость вещи в конкурсную массу, если нельзя вернуть саму вещь, Верховный суд РФ отметил, что решение суда об изменении способа исполнения судебного акта не может изменять решение суда по существу спора. В настоящем случае суды установили новые обстоятельства дела, связанные с куплей-продажей автомобиля, и с учетом новых обстоятельств (то есть на их основании) приняли решение об изменении способа исполнения судебного акта. Верховный суд РФ обоснованно посчитал, что такой подход уже представляет собой пересмотр спора по существу, поскольку суды не просто изменили способ исполнения, а по сути еще раз пересмотрели вопрос недействительности сделки, с учетом ставших известными новых обстоятельств.

Суды установили баланс между интересами кредиторов и правом должника на достойную личную жизнь в том, что исключили из конкурсной массы ½ жилого дома площадью 32 кв. м. в Мордовии, но оставили в конкурсной массе комнату в квартире в Москве площадью 19 кв. м. Несмотря на то, что формально суды поступили верно, определив жилое помещение, на которое будет распространяться исполнительский иммунитет, и оставив второе помещение в конкурсной массе, это поставило под сомнение возможность должника продолжать свою дальнейшую жизнедеятельность по месту работы в Москве (в Москве указанная комната — это единственное жилое помещение). Верховному суду в настоящем деле придется ответить на вопрос, может ли исполнительский иммунитет (и правило об исключении имущества из конкурсной массы) быть истолкован более широко, и могут ли и ½ дома, и комната в квартире быть сохранены за должником. Полагаю, что Верховный суд продолжит политику отказа от формального поиска баланса между интересами должника и кредитора, и снова акцентирует внимание на необходимости поиска этого баланса в каждом конкретном жизненном случае.

По общему правилу, баланс заключается в том, что в конкурсную массу не включается имущество, на которое не может быть обращено взыскание, а также из конкурсной массы может быть исключено имущество стоимостью до 10 тыс. рублей. Все остальное имущество подлежит включению в конкурсную массу. Суд первой инстанции посчитал, что в настоящем деле баланс интересов не достигается при применении общего порядка, поскольку исключаемое из конкурсной массы транспортное средство — единственное для семьи из 6 человек (из них 4 несовершеннолетних детей на иждивении), общественного транспорта по месту проживания нет, а должник имеет серьезные заболевания. Поэтому суд исключил автомобиль из конкурсной массы.

В такого рода спорах, обыкновенно, применяется повышенный стандарт доказывания. В настоящем случае суды применили еще более строгий стандарт, посчитав действия банка экономически нецелесообразными и увидев фактическую аффилированность с должником. Такой более строгий стандарт доказывания заключается в том, что кредитор должен не только представить ясные и убедительные доказательства наличия и размера задолженности, но и опровергнуть все возможные сомнения, возникающие как у других лиц, участвующих в деле о банкротстве, так и у суда. Фактическая сложность данного дела заключается в том, что банк кредитовал большую группу лиц, в связи с чем договоры поручительства, подписанные должником, сами по себе, в отрыве от финансово-хозяйственной деятельности всей группы лиц, с учетом обстоятельств их подписания, выглядели подозрительно. На мой взгляд, Верховный суд будет исследовать вопросы как критерия фактической аффилированности (можно ли приравнивать обслуживание большой группы лиц, имеющей один ряд бенефициаров, к фактической аффилированности), так и вопросы применения более строгого, чем повышенный, стандарта доказывания.

Основная проблематика касается возможности привлечения контролирующих лиц к субсидиарной ответственности за «бездействие». Позиция конкурсного управляющего заключается в том, что поскольку председателем правления банка в 2014-2016 годах была создана ненадлежащая система управления банком, позволившая выдавать заведомо невозвратные кредиты, выводить ликвидные активы, списывать средства вкладчиков по фиктивным РКО и т. д., то члены коллегиальных органов должны нести ответственность за то, что не воспрепятствовали указанным действиям. На мой взгляд, то обстоятельство, что КДЛ подлежат привлечению к субсидиарной ответственности только при доказывании конкретных действий, которые повлекли банкротство банка, само по себе не означает, что такие действия должны быть выражены именно в активной форме. На органы управления банка возложена обязанность разумно и добросовестно управлять кредитной организацией в соответствии с требованиями действующего законодательства. Соответственно, уклонение от указанной обязанности и потворство хищениям также представляют собой действия, направленные на причинение вреда вкладчикам, кредиторам и на объективное банкротство банка.

Действия сторон, направленные на исполнение сделки, суды усмотрели в наличии акта приема-передачи крана, а также в факте обмена между покупателем и должником простыми векселями, чем, по мнению судов, произошла оплата за кран. На мой взгляд, оценивая формулировки судебных актов, суды, фактически, предложили управляющему избрать другой способ защиты права, указав на вышеизложенное. Вместе с тем, судами не был учтен п. 86 ПП ВС РФ № 25 от 23.06.2015, согласно которому действия сторон по формальному исполнению сделки, и даже государственная регистрация «для вида», не препятствуют признанию сделки недействительной. Кроме того, факты передачи крана и его последующей оплаты могли быть поставлены судами под сомнение с учетом отсутствия оригинала договора, оплаты простым векселем, непередачи указанных документов управляющему в ходе банкротной процедуры, наличия признаков фальсификации договора и акта, а также того, что покупатель фактически не владел и не владеет краном, и не осуществлял действий по его регистрации на протяжении 10 лет.

Правовая проблема в настоящем деле связана с тем, что суды посчитали правильным применить общие положения закона о банкротстве (о погашении требований залоговых кредиторов). При этом суды посчитали не применимыми специальные нормы о банкротстве застройщиков. В настоящем деле рассматривается банкротство жилищно-строительного кооператива, который, в том числе, привлекал деньги граждан для строительства многоквартирных жилых домов. Соответственно, в отношении предмета залога (земельные участки) было обременение в виде залога в пользу таких граждан как участников строительства, что конкурсный управляющий подтвердил в суде выписками из ЕГРН. Как прямо следует из закона о банкротстве, под застройщиком следует понимать лицо, привлекающее денежные средства или имущество участников строительства, вне зависимости от организационной формы, в том числе это может быть жилищно-строительный кооператив. Так, еще в 2016 году Верховный суд обращал внимание на то, что застройщиком может быть признано не только лицо, с которым заключены соответствующие договоры, но и лицо, фактически аккумулирующее денежные средства, переданные для строительства. Поэтому в рассматриваемом деле, на мой взгляд, суды не должны были игнорировать специальные положения о банкротстве застройщиков.

С этой точки зрения, на мой взгляд, представляется крайне интересной ожидаемая позиция СКЭС ВС РФ относительно оценки причинения вреда имущественной массе и кредиторам должника, который являлся лишь «транзитной» компанией в группе компаний и не вел самостоятельной хозяйственной деятельности. Представляется, что если транзит денежных средств не причинил существенного вреда имущественным правам кредиторов и действия (бездействие) КДЛ в части транзита денежных средств через должника не явились необходимой причиной банкротства должника, то КДЛ не могут быть привлечены к субсидиарной ответственности по долгам должника. При этом на данный момент не очевидно, какую позицию займет СКЭС ВС РФ относительно того, что уже имеется вступивший в законную силу судебный акт о взыскании с заемщика по спорному договору более 2 млрд рублей долга в пользу должника, что фактически может создавать презумпцию причинения вреда имущественному положению должника в связи с выдачей невозвратного займа.

Поэтому принятие ВС РФ настоящего судебного акта следует рассматривать в положительном ключе, как долгожданная определенность в отношении порядка учета налога на прибыль при продаже имущества должника. Данное дело представляет особую ценность, поскольку это первый судебный акт, применивший правовую позицию КС РФ и указавший на необходимость включения спорных налогов в третью очередь. Во многих банкротных делах были приостановлены вопросы урегулирования аналогичных разногласий, в том числе на уровне Московского округа, в ожидании указаний ВС РФ и КС РФ. Соответственно, следует ожидать, что в ближайшее время во многих банкротных производствах данный вопрос будет урегулирован судами аналогичным образом.

Следовательно, в случае удовлетворения заявления управляющего, у управляющего есть право заявить требование в рамках личного дела о банкротстве умершего ответчика. Поскольку в данном случае существует возможность пополнения конкурсной массы банкрота, и объективно существует конкурсная масса умершего физического лица, Верховный суд может прийти к выводу, что прекращение производства нижестоящими инстанциями было произведено без учета всех обстоятельств. По моему мнению, удовлетворение жалобы управляющего позволит сформировать практику, согласно которой допустимо рассматривать или продолжать рассматривать заявления в рамках дел о банкротстве к умершему ответчику, который пусть и не имеет наследников, но имеет конкурсную массу в рамках личного дела о банкротстве, что, соответственно, дает возможность удовлетворить имущественное требование, а значит, в свою очередь, способствует пополнению конкурсной массы компании-банкрота.