УК «Горизонт девелопмент» была признана банкротом. Банк «Солидарность» добился включения своих требований в реестр требований кредиторов должника. Конкурсный управляющий Михаил Левин обратился в суд с заявлением о признании недействительными сделками ряда кредитных договоров, заключенных между должником и банком, считая, что счет должника использовался как «транзитный», а кредитные договоры прикрывали заемные отношения между банком и другими обществами. Суды первой и апелляционной инстанций отказали в удовлетворении заявления. Арбитражный суд Московского округа оставил без изменения судебные акты нижестоящих инстанций, указав на отсутствие доказательств недействительности сделок и аффилированности банка с должником, а также на то, что реальность договоров подтверждена вступившими в силу судебными актами (дело А40-177645/2021).
Фабула
Требования банка «Солидарность» были включены в реестр требований кредиторов ООО «УК «Горизонт девелопмент». Часть требований банка была основана на кредитных договорах, заключенных с должником.
Конкурсный управляющий Михаил Левин обратился в Арбитражный суд Москвы с заявлением о признании данных договоров недействительными сделками, считая, что счет должника использовался как «транзитный», а кредитные договоры прикрывали заемные отношения между банком и ООО «Брэст», ООО «УКС Горизонт Девелопмент», ООО «УКС № 25» и ООО «Горизонт Девелопмент».
Суды первой и апелляционной инстанций отказали в удовлетворении заявления.
Артур Якушев обратился в Арбитражный суд Московского округа, рассказал ТГ-канал Судебная практика по банкротству.
Что решили нижестоящие суды
Суды первой и апелляционной инстанций отказали в удовлетворении заявления конкурсного управляющего о признании недействительными сделками кредитных договоров, заключенных между ООО «УК «Горизонт девелопмент» и банком «Солидарность». Суды исходили из отсутствия доказательств в подтверждение заявленных требований и указали, что денежные средства были предоставлены банком в период с 2011 по 2015 год, а заявление банка о признании должника банкротом было принято судом только в 2021 году, то есть по истечении 6-10 лет с даты выдачи денежных средств.
Суды также установили, что реальность договоров подтверждена вступившими в силу судебными актами, которыми установлено наличие задолженности должника по спорным кредитным договорам. Кроме того, суды отметили, что доводы заявителя касаются не самого факта предоставления денежных средств, а того, каким образом руководство должника в дальнейшем распорядилось полученными средствами.
Что решил окружной суд
Арбитражный суд Московского округа оставил без изменения определение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции.
Окружной суд указал на отсутствие в материалах дела относимых и допустимых доказательств того, что банк «Солидарность» являлся аффилированным лицом с ООО «УК «Горизонт девелопмент» либо выдавал/мог выдавать должнику обязательные для исполнения распоряжения.
Напротив, суд отметил, что в результате заключенных сделок именно должник получил денежные средства, которые были использованы в его интересах или интересах контролировавших его лиц, в то время как банк получил убыток в виде безвозвратного кредита.
Окружной суд также подчеркнул, что суды нижестоящих инстанций исследовали и оценили все представленные сторонами доказательства, а также доводы и возражения участвующих в деле лиц, и с достаточной полнотой выяснили имеющие существенное значение для дела обстоятельства.
Итог
Арбитражный суд Московского округа оставил без изменения акты нижестоящих судов, которыми было отказано в удовлетворении заявления конкурсного управляющего о признании недействительными сделками ряда кредитных договоров, заключенных между должником и банком «Солидарность».
Почему это важно
Василий Раудин, партнер юридической фирмы «ЮСТ», отметил, что данный спор является очередным в линейке споров о т. н. транзитных сделках будущего банкрота, в ходе которых он, получая исполнение (зачастую кредитные денежные средства), незамедлительно направляет это исполнение своим контрагентам.
Представляется, что само по себе подобное поведение хозяйствующего субъекта не должно образовывать состав недействительной сделки. Очевидно, что привлекая многомиллионное кредитное финансирование, добросовестный участник рыночных отношений рассчитывает пустить эти деньги в оборот и получить прибыль. Последней цели затруднительно добиться, сохраняя кредитные средства на своем счете и ничего не делая с ними. Немаловажным является и справедливый вывод судов о том, что в результате сделки с банком будущий банкрот приобрел денежные средства, которыми распорядился по своему усмотрению, тогда как банк получил убыток в виде невозвратного кредита.
В целом, рассказал Василий Раудин, отказ судов признавать недействительной сделку по выдаче кредита лишь на том основании, что т. н. транзитный заемщик немедленно перечислил полученные кредитные средства своим контрагентам, свидетельствует о взвешенном подходе к рассмотрению спора.
«Можно предположить, что этот подход обусловлен как составом представленных в материалы дела доказательств будто бы недобросовестного поведения сторон сделки, так и тем, что хозяйствующие субъекты (в частности, банки) не должны во всех случаях нести негативные последствия весьма необременительного порядка регистрации компаний», — пояснил юрист.
"Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем". Екклесиаст 1:9. Увы, управляющий ищет "не там, где потерял" должник, "а там, где светло". Кредитный договор как реально исполненную сделку крайне редко удается признать недействительной без доказательств аффилированности с КДЛ банка или организационной связи (перекрестного владения) банка и должника. Чаще всего подобные споры затеваются участниками должника, чтобы затянуть рассмотрение требований банка о включении в РТК. Судебная практика по подобным спорам вполне и прочно устоялась. Впрочем, встречаются еще арбитражные управляющие, которые практически веером оспаривают сделки со всеми контрагентами должника, не проводя должного анализа оснований и перспективы исков. Но такой прием при новых размерах госпошлины, особенно учитывая денежный характер требования о реституции, способен привести к серьезным расходам конкурсной массы. И всегда найдутся кредиторы, которые пожелают взыскать убытки по подобным спорам с арбитражного управляющего и из компенсационного фонда СРО. А аргумент из жалобы, что банк — это профессиональный участник финансового рынка, в равной степени применим и к арбитражному управляющему. Искать источники для конкурсной массы в данной ситуации нужно у дебиторов.
Антон Солощенко, управляющий партнер экспертной компании АльфаПро, отметил, что довод конкурсного управляющего о статусе кредитора-банка, заявленный при оспаривании кредитных договоров (требование о признании недействительности), заключенных с заемщиком, находящимся в стадии банкротства, как о профессиональном участнике финансовых отношений вряд ли кажется применимым: заключение кредитного договора для банка — осуществление его хозяйственной деятельности, соответственно, есть все основания полагать, что со своей стороны банк совершил все действия, входящие в его стандарт добросовестности, при проверке потенциального заемщика.
Аргумент о "транзитности" счета должника указывает, что КУ не согласен с распоряжением должником кредитными средствами, поступивших во исполнение кредитных договоров, однако контроль за тем, как заемщик распоряжается кредитными средствами, на наш взгляд, в сферу ответственности банка входить не должен. Указав, что требования КУ в основном сводятся к тому, как заемщик потратил кредитные средства, а не к факту их предоставления, суд ограничил ответственность банков за распоряжение кредитными средствами своими заемщиками. При наличии обоснованных сомнений у КУ относительно мотивов и действий банка КУ следовало обратиться к экспертизе действий банка, совершенных перед заключением кредитных договоров с должником, с целью выяснения соответствия указанных действий действующему российскому законодательству и правилам банка.
По словам Антона Солощенко, поскольку требования банка к должнику, включенные в реестр, основываются на кредитных договорах, заключенных между банком и должником, а также учитывая вступившие в силу судебные решения, подтверждающие реальность заключенных договоров, действия КУ, по его мнению, выглядят как попытка «выбить» банк из реестра, учитывая, что интересы банка явно пострадали, поскольку кредитные средства не были возвращены в срок.
«Учитывая, что требования КУ сводились в итоге к распоряжению должником кредитными средствами, для КУ, на наш взгляд, было бы логичнее оспорить те сделки, в результате которых кредитные средства, полученные должником, попали к аффилированным с ним строительным компаниям», — пояснил он.
Я считаю, что суды всех трех инстанций сделали правильные выводы в рамках указанного обособленного спора. На мой взгляд, конкурсный управляющий либо изначально выбрал неверную стратегию, сосредоточившись на оспаривании кредитных договоров, реальность которых была подтверждена судебными актами, либо стремился преюдициально установить факты для последующего привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности или взысканию убытков. Если целью действительно было признание кредитных договоров недействительными, конкурсному управляющему следовало обжаловать решения судов общей юрисдикции. Последние поправки в ст. 16 закона о банкротстве как раз закрепили порядок такого обжалования.
Роман Жуковский, управляющий партнер, адвокат, руководитель практик «Корпоративное право / M&A» и «TMT/ Интеллектуальная собственность» Санкт-Петербургского адвокатского бюро «Гуцу, Жуковский и Партнеры», отметил, что комментируемое постановление в целом продолжает подход, согласно которому сам по себе факт дальнейшего перечисления должником третьим лицам полученных заемных денежных средств не всегда свидетельствует о транзитном характере операций.
Практика, сформированная на уровне СКЭС ВС РФ, исходит из того, что при рассмотрении довода о "транзитном" характере операций судам нужно исследовать роль каждого лица, участвовавшего в движении денежных средств, а также установить фигуру "контролирующего центра", имеющего экономический интерес в подобном транзите денежных средств (см., например, Определение СКЭС Верховного Суда РФ от 08.10.2020 № 308-ЭС20-8307 по делу № А53-5830/2019). По существу, доводы управляющего сводились к тому, что кредитные договоры, заключенные между банком и должником, носили притворный характер по субъекту (по мнению управляющего, кредитные договоры заключались в интересах третьего лица), поскольку полученные в качестве заемных денежные средства должник перевел в пользу третьих лиц, из чего управляющий сделал вывод о транзитном характере операций.
По словам Романа Жуковского, отказывая в удовлетворении заявления, суды, по сути, посчитали, что управляющий неверно определил сделку для оспаривания.
«Заявляя о транзитном характере перечислений, управляющий оспаривал кредитный договор, а не сами перечисления от должника в пользу третьих лиц. Одновременно с этим из материалов дела следует, что требование банка уже было включено в реестр требований кредиторов и при этом не было субординировано. Представляется, что в судебных актах остался не до конца раскрытым вопрос об осведомленности направленности воли банка на дальнейшее получение кредитных средств конечными получателями. С учетом того, что в данной категории дел существенное значение имеет анализ поведения участников сделки, любые обстоятельства, свидетельствующие о том, что лица, участвующие в движении денежных средств, являются заинтересованными по отношению к друг другу, должен быть тщательно исследован», — подытожил он.
