ИП Андрей Галанов обратился в суд с заявлением о привлечении Ольги Хариной, Натальи Варган и Аллы Охомуш к субсидиарной ответственности по обязательствам ООО «Гранифуд», ссылаясь на совершение ими противоправных действий, связанных с закупкой и реализацией контрафактной продукции. По мнению заявителя, контролирующие должника лица, осуществляя дистрибьюторскую деятельность, не проявили должной осмотрительности, направленной на недопущение ввода в оборот контрафактных товаров, что привело к возникновению у ООО «Гранифуд» неплатежеспособности. Суды первой и апелляционной инстанций отказали в удовлетворении заявления, однако Арбитражный суд Московского округа отменил судебные акты нижестоящих инстанций и направил дело на новое рассмотрение. Окружной суд указал на неполноту оценки судами доводов заявителя о непроявлении контролирующими лицами должной осмотрительности при закупке и реализации контрафактной продукции, а также отметил, что в случае непередачи документации должника действует презумпция наличия причинно-следственной связи между действиями (бездействием) контролирующих лиц и банкротством общества.
Фабула
ИП Андрей Галанов (кредитор) в июле 2023 года обратился в Арбитражный суд Москвы с заявлением о привлечении Ольги Хариной, Натальи Варган и Аллы Охомуш к субсидиарной ответственности по обязательствам ООО «Гранифуд» (дело А40-167256/2023).
Ранее, в октябре 2022 года, Галанов потребовал в Арбитражном суде Москвы признать ООО «Гранифуд» банкротом. Но в июне 2023 года производство по делу было прекращено в связи с отсутствием средств на проведение процедур банкротства.
В обоснование заявления о привлечении к субсидиарной ответственности Галанов указывал, что Харина (экс-директор «Гранифуд»), Варган и Охомуш (владельцы «Гранифуд») являются контролирующими должника лицами (КДЛ). В период с 29.06.2018 по 05.03.2020 года они совершали противоправные действия, связанные с закупкой и реализацией контрафактной продукции, что привело к возникновению неплатежеспособности ООО «Гранифуд».
Также, по мнению заявителя, Ольга Харина не исполнила обязанность по передаче бухгалтерских и иных документов, что сделало невозможным проведение мероприятий по формированию конкурсной массы.
Суд первой инстанции, с которым согласилась апелляция, отклонил требование о субсидиарке КДЛ. Тогда Галанов пожаловался в окружной суд, рассказал ТГ-канал Субсидиарная ответственность.
Что решили нижестоящие суды
Суды первой и апелляционной инстанций указали, что Андрей Галанов не представил надлежащих доказательств, подтверждающих наличие оснований для привлечения Ольги Хариной, Натальи Варган и Аллы Охомуш к субсидиарной ответственности.
В частности, не была доказана причинно-следственная связь между оплатой ООО «Гранифуд» транспортных услуг и наступившими негативными последствиями. Транспортные услуги являлись объективно необходимыми с учетом вида деятельности ООО «Гранифуд».
Суды также отметили, что временный управляющий не заявлял о неполной передаче документов Ольгой Хариной. Производство по делу о банкротстве ООО «Гранифуд» было прекращено в связи с отсутствием средств на финансирование процедур банкротства, что, в том числе, связано с отсутствием волеизъявления Галанова на несение соответствующих расходов.
Что решил окружной суд
В соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 61.14 закона о банкротстве, а также разъяснениями, данными в пункте 31 постановления Пленума Верховного суда РФ от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве», после прекращения производства по делу о банкротстве на основании абзаца восьмого пункта 1 статьи 57 закона о банкротстве кредитор, чьи требования подтверждены вступившим в законную силу судебным актом, вправе предъявить требование о привлечении к субсидиарной ответственности по основаниям, предусмотренным статьями 61.11 и 61.12 закона о банкротстве.
Окружной суд указал, что руководитель ООО «Гранифуд» Ольга Харина не исполнила определение Арбитражного суда Москвы от 03.02.2023 года об истребовании документов должника. Временным управляющим были выявлены сомнительные сделки на сумму 22 млн рублей, однако их оценка судами нижестоящих инстанций не производилась.
Суд округа сослался на правовую позицию, изложенную в определении Верховного суда РФ от 17.03.2022 года № 305-ЭС21-23266, согласно которой причинно-следственная связь между действиями (бездействием) контролирующих должника лиц и несостоятельностью общества предполагается в случае непередачи, сокрытия, утраты или искажения документации (подпункты 2 и 4 пункта 2 статьи 61.11 закона о банкротстве, пункт 24 постановления Пленума Верховного суда РФ от 21.12.2017 № 53). Бремя опровержения данной презумпции лежит на привлекаемых к ответственности лицах.
Кроме того, при осуществлении дистрибьюторской деятельности в отношении продуктов питания контролирующие ООО «Гранифуд» лица обязаны были проявлять должную осмотрительность, направленную на недопущение ввода в оборот контрафактной продукции. Доказательств проявления такой осмотрительности материалы дела не содержат, в связи с чем доводы ИП Андрея Галанова в данной части подлежали проверке и оценке.
Итог
Арбитражный суд Московского округа отменил акты нижестоящих судов и направил дело на новое рассмотрение в Арбитражный суд Москвы.
Почему это важно
Кассационное постановление по кейсу «Гранифуд» — пример того, как судьи распространяют обязанность по осмотрительности не только на директора, но и на владельцев компании. В эту обязанность, в зависимости от особенностей деятельности, могут входить десятки и даже сотни пунктов, которые надо проверять и контролировать. Не учел что-то или пропустил, допустил риск и потери — сначала за это будет отвечать компания, но потом все суммы потерь могут быть взысканы с контролирующих лиц в качестве убытков или субсидиарной ответственности. Какой вывод из этого дела надо сделать директорам и владельцам компаний, финансовое состояние которых сейчас в порядке? Суды могут привлечь к ответственности не только за активные действия (заключение сделок, вывод активов и прочее), но и за бездействие. И если раньше такой подход встречался редко, то сейчас это довольно популярный тренд.
Сергей Привалов, старший партнер, руководитель практики корпоративный конфликтов и банкротств юридической компании «ССП-Консалт», отметил, что по смыслу законодательства о банкротстве отсутствие денежных средств на финансирование процедуры и прекращение дела не исключает возможность привлечения контролирующих должника лиц (КДЛ) к субсидиарной ответственности.
Однако, если дело было прекращено еще на стадии рассмотрения обоснованности требования кредитора, то последнему весьма тяжело собрать доказательственную базу, чтобы выявить основания для субсидиарной ответственности, противоправное поведение, причинно-следственную связь и т.д. для последующей подачи соответствующего заявления вне рамок дела о банкротстве. Банкротство ООО «Гранифуд» было прекращено по итогам наблюдения, за время которого все же удалось получить информацию о деятельности должника и установить признаки, свидетельствующие о неправомерном поведении КДЛ в преддверии банкротства. Суды нижестоящих инстанций сочли доказательства и позицию кредитора неубедительной и отказали, в некотором смысле поставив даже ему в вину, что он сам отказался от финансирования следующей процедуры и не возражал относительно прекращения банкротства.
Окружной же суд, пояснил Сергей Привалов, указал на преждевременность и ошибочность выводов нижестоящих судов, а также напомнил о необходимости правильного распределения бремени доказывания в спорах по субсидиарной ответственности и о значении введенных законодателем презумпций (п. 2 ст. 61.11 закона о банкротстве).
«На новом рассмотрении дела именно субсидиарным ответчикам придется доказывать, что их действия не привели к банкротству; что не передача директором документации не повлияла на невозможность погашения требования кредитора и т.д. Комментируемый судебный акт в очередной раз демонстрирует, что прекращение банкротства должника не умаляет риски привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности. Также он иллюстрирует важность процедуры наблюдения для целей выявления оснований ответственности КДЛ, даже если заявление о субсидиарной ответственности будет рассматриваться вне рамок дела банкротства», — отметил он.
Юрист юридической фирмы Yalilov&Partners Элина Спичкова отметила, что при рассмотрении комментируемого дела Арбитражный суд Московского округа еще раз отметил ряд важных моментов, необходимых для объективного рассмотрения споров, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности.
Во-первых, освобождение ответчиков от привлечения к субсидиарной ответственности возможно только путем опровержения презумпций, установленных законом о банкротстве. Так, согласно статьей 61.11 закона о банкротстве контролирующее должника лицо может быть привлечено к субсидиарной ответственности, если полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица. Во-вторых, разрешая вопрос о наличии причинно-следственной связи между действиями (бездействием) контролировавших общество лиц и понесенными убытками, важно учитывать распределение бремени доказывания. Так, согласно пункту 24 постановления Пленума Верховного суда от 21.12.2017 №53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» причинно-следственная связь предполагается в случае непередачи, сокрытия, утраты или искажения документации руководителем должника, а также другими лицами, у которых документация фактически находится.
По словам Элины Спичковой, управляющий должен представить суду объяснения относительно того, как отсутствие документов повлияло на проведение процедур банкротства, а привлекаемое к ответственности лицо вправе опровергнуть названную презумпцию, доказав, что недостатки представленной управляющему документации не привели к существенному затруднению проведения процедур банкротства, либо доказав отсутствие вины в непередаче, ненадлежащем хранении документации.
«Кассационная инстанция при отправлении дела на новое рассмотрение указала, что вышеуказанные требования не были исполнены. Суды первой и апелляционной инстанций безосновательно освободили ответчиков от необходимости опровержения презумпции, не учли тот факт, что именно неосмотрительность руководителя сделала невозможным дальнейшую деятельность Должника, а также не учли, что в отсутствие документов о деятельности должника управляющий не мог полноценно вести работу.
«Подводя итог, следует отметить, что Арбитражный суд Московского округа занял позицию, изложенную ранее в определении СКЭС Верховного суда от 25 марта 2024 г. №303-ЭС23-26138 по делу №А16-1834/2022, где суд указал, что создание препятствий кредитору в защите его прав косвенным образом указывает на интерес контролирующего должника лица в сокрытии своих противоправных действий и намерении уйти от ответственности», — пояснила она.
Антон Займуков, старший юрист консалтинговой группы «РКТ», отметил, что в рассматриваемом деле суды нижестоящих инстанций неправильно распределили бремя доказывания между участниками процесса.
Ранее Верховный суд РФ высказывался о необходимости применения в аналогичных ситуациях установленных законом презумпций (определение Верховного суда РФ от 25.03.2024 № 303-ЭС23-26138, определение Верховного суда РФ от 30.01.2020 № 305-ЭС18-14622(4,5,6)). Согласно разъяснениям Верховного суда РФ кредиторам, требующим привлечения к субсидиарной ответственности контролирующего должника лица, сокрывшего документы хозяйственного общества, необходимо и достаточно доказать состав признаков, входящих в соответствующую презумпцию (подпункт 4 пункта 2 статьи 61.11 закона о банкротстве), в частности: наличие и размер непогашенных требований к должнику; статус контролирующего должника лица; его обязанность по хранению документов хозяйственного общества; отсутствие (искажение) этих документов на момент введения в отношении должника наблюдения. Исходя из текста постановления суда кассационной инстанции, кредитором доказан состав признаков, входящих в соответствующую презумпцию. Однако суды первой и апелляционной инстанции посчитали этого недостаточным.
По словам Антона Займукова, позиция суда кассационной инстанции соответствует сложившейся правоприменительной практике и позитивно скажется на ее формирование в будущем.
«При новом рассмотрении участники процесса и суды также могут воспользоваться выработанными Конституционным судом РФ стандартами поведения добросовестного контролирующего лица и его ответственности», — указал он.
Олег Кузьмичев, адвокат, заместитель руководителя практики банкротства и специальных проектов юридической фирмы «ЮСТ», отметил, что позиция суда кассационной инстанции усиливает существующую в судебной практике тенденцию, согласно которой на участников общества может возлагаться ответственность за ненадлежащий контроль за действиями директора.
При подобной структуре вменения заявитель по спору о привлечении к субсидиарной ответственности ставит в вину руководителю компании некие фактические действия по доведению должника до банкротства, а участникам должника — бездействие в реализации своих контрольных полномочий. Нормативно обязанность участников общества следить за деятельностью избранного ими директора не закреплена. Именно поэтому ранее такие судебные акты были относительно редки. Рассматриваемый спор представляет интерес и в материально-правовом смысле. Обычно действия по доведению до банкротства носят ярко выраженный имущественный характер (например, заключение невыгодных для должника сделок, отчуждение имущества). Однако в данном случае в качестве одного из существенных обстоятельств, приведших к банкротству, отмечено снижение деловой репутации должника.
По словам Олега Кузьмичева, причинение вреда в отношении неимущественного блага (деловой репутации) в качестве одного из оснований для привлечения к субсидиарной ответственности вполне объясняется фактурой спора, который связан с распространением контрафактной продукции, однако с юридической точки зрения позиция суда кассационной инстанции представляется дискуссионной.
Дмитрий Казанков, старший юрист АБ КИАП, отметил, что из отмененных комментируемым постановлением кассационной инстанции судебных актов следует, что при рассмотрении спора суды первой и апелляционной инстанций исходили из непредоставления со стороны заявителя доказательств наличия оснований для привлечения участников должника к субсидиарной ответственности, фактически освободив ответчиков от необходимости их опровержения, в том числе, презумпции, установленной подпунктами 2 и 4 пункта 2 статьи 61.11 закона о банкротстве.
Однако необходимо учитывать, что в отличии от управляющего, заявитель не обладает специальными полномочиями, установленными законом о банкротстве, и не вправе получать любую информацию и документы, касающиеся деятельности должника, в связи с чем все доказательства, которые он может представить в рамках спора о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности — это доказательства, имеющиеся в деле о его банкротстве. Вместе с тем, позицию управляющего в рамках дела о банкротстве должника никак нельзя признать активной, по крайней мере, из обжалованных судебных актов не следует тот факт, что со стороны руководителя должника полностью исполнено определение от 03.02.2023 года об истребовании у него документов и сведений в отношении должника, на что указано и в комментируемом постановлении окружного суда, наличие которых могло позволить заявителю детально их проанализировать и представить в качестве доказательств обоснованности своего заявления. Указанное позволяет сделать вывод о правомерности позиции, изложенной в комментируемом постановлении, и необходимости повторного исследования всех обстоятельств дела.
Ценным для формирования судебной практики является вывод Арбитражного суда Московского округа относительно стандарта осмотрительности контролирующего лица. Так, проверка правообладателя товарного знака (торговой марки) в открытых источниках Роспатента не выходят за рамки обычного делового оборота дистрибьютора, который занимается вводом в гражданский оборот товаров. Это однозначно благоприятно скажется на формировании стандарта осмотрительности участников юридического лица, которые занимаются контрактованием. Минимизация риска реализации контрафактного товара — обязанность контролирующих лиц. При этом справедливо суд кассационной инстанции указал на необходимость опровержения презумпции связи между противоправным поведением и наступлением вреда, пока документы, которые истребовались арбитражным управляющим, не переданы. Это не было учтено нижестоящими судами, что привело к неверному распределению бремени доказывания. Стоит ожидать, что нижестоящие суды примут во внимание позицию кассационной инстанции, проанализировав полно и всесторонне фактические обстоятельства.
