Компания «Артис» выполнила для ООО «МурманОблСтрой» субподрядные работы, которые не были оплачены. В августе 2020 года «Артис» по договору цессии уступил Татьяне Мельничихиной за 150 тыс. рублей право требования взыскания задолженности с «МурманОблСтроя» в размере 6,6 млн рублей. При этом в апреле 2022 года суд признал «МурманОблСтрой» банкротом. Мельничихина попросила суд включить в реестр должника требование в размере 6,6 млн рублей. Суд первой инстанции отказался удовлетворять заявление Мельничихиной. Однако апелляционный суд, с которым согласилась кассация, включил требование Татьяны Мельничихиной в третью очередь реестра «МурманОблСтроя». «Кольский Фарватер» (кредитор, инициировавший банкротство «МурманОблСтроя») пожаловался в Верховный суд, который отменил акты судов апелляционной и кассационной инстанций, и направил спор на новое рассмотрение в апелляционный суд (дело А42-6536/2021).
Фабула
В июле и сентябре 2017 года ООО «МурманОблСтрой» (генподрядчик) и ООО «Артис» (субподрядчик) заключили договоры субподряда и дополнительные соглашения к ним. В дальнейшем «МурманОблСтрой» подписал акты сверки и приемки работ.
При этом «Артис» в августе 2020 года по договору цессии уступил Татьяне Мельничихиной право требования взыскания задолженности с «МурманОблСтроя» по указанным договорам субподряда в размере 6,6 млн рублей за 150 тыс. рублей.
В августе 2021 года суд принял к производству заявление общества «Кольский Фарватер» о признании «МурманОблСтроя» банкротом. В октябре 2021 года была введена процедура наблюдения, а требования «Кольского Фарватера» в размере 4,7 млн рублей включены в третью очередь реестра. В апреле 2022 года суд признал «МурманОблСтрой» банкротом.
Неисполнение должником обязательств по договорам субподряда послужило основанием для обращения Татьяны Мельничихиной в суд с заявлением о включении в реестр требования в размере 6,6 млн рублей.
Суд первой инстанции отказался удовлетворять требование Мельничихиной. Однако апелляционный суд, с которым согласилась кассация, включил требование Татьяны Мельничихиной в третью очередь реестра.
«Кольский Фарватер» пожаловался в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор.
Что решили нижестоящие суды
Отказывая в удовлетворении требований, суд первой инстанции исходил из отсутствия доказательств реальности отношений субподряда, положенных в основу заявленных требований.
Суд установил, что общество «Артис» было зарегистрировано в 2016 году, но бухгалтерская отчетность не сдавалась за 2017, 2018 и 2019 годы. Книги продаж отсутствуют. Налоговые декларации «нулевые». При этом юрлицо прекратило деятельность в июле 2022 года в связи с недостоверностью сведений.
Отменяя определение суда первой инстанции и удовлетворяя заявление, апелляционный суд, указав на надлежащее исполнение должником муниципальных контрактов, во исполнение которых возникли названные субподрядные отношения, и отсутствие доказательств того, что обязательства «МурманОблСтроя» по названным контрактам исполнены другим лицом или самим должником, пришел к выводу об обоснованности и подтвержденности требований к «МурманОблСтрою» и наличия оснований для их включения в третью очередь реестра в указанном размере.
При этом апелляционный суд согласился с выводами суда первой инстанции об отсутствии доказательств наличия у общества «Артис» возможности исполнить работы в рамках субподряда.
Отклоняя довод о необходимости предоставления дополнительных доказательств реальности субподрядных отношений, апелляционный суд указал на отсутствие оснований для возложения данного бремени на Мельничихину ввиду отсутствия доказательств ее аффилированности, в то время как общество «Артис» ликвидировано.
Что думает заявитель
Заявитель настаивает на том, что заявление Мельничихиной, по сути, направлено на включение в реестр мнимой мажоритарной задолженности с целью осуществления аффилированными лицами контроля над процедурой банкротства должника, что недопустимо.
Заявитель полагает, что суды апелляционной инстанции и округа основывались на минимальном объеме формальных доказательств, обычно предъявляемых истцами при доказывании долга по оплате подрядных работ, что является ошибочным подходом для разрешения подобных споров.
Что решил Верховный суд
Судья ВС Е.С. Корнелюк сочла доводы жалобы заслуживающими внимания и передала спор в Экономколлегию.
Сложившаяся судебная практика исходит из того, что в условиях банкротства должника и конкуренции его кредиторов для предотвращения необоснованных требований к должнику и нарушений тем самым прав его кредиторов к доказыванию обстоятельств, связанных с возникновением задолженности должника - банкрота, предъявляются повышенные требования, напомнил ВС.
В частности, при рассмотрении вопроса о мнимости подрядных правоотношений суд не ограничивается проверкой соответствия договора подряда и документов, подтверждающих его исполнение, установленным законом формальным требованиям.
Особое значение в рассматриваемой ситуации приобретают именно косвенные доказательства, так как исходя из предмета спора и возможной одинаковой заинтересованности обеих сторон спора в его исходе, прямые доказательства могут быть поставлены под сомнение.
В рассматриваемой ситуации позиция суда апелляционной инстанции представляется противоречивой, поскольку, соглашаясь с выводами суда первой инстанции об отсутствии у «Артиса» возможности выполнить субподрядные работы, тем не менее задолженность за их выполнение перед данным кредитором, переданную Мельничихиной, апелляционный суд признал подтвержденной и обоснованной.
Действительно, надлежащее исполнение муниципальных контрактов, заключенных муниципальным заказчиком с должником до наступления у него финансового кризиса, может свидетельствовать о выполнении спорных работ по ремонту теплотрасс как силами самого должника, так и привлеченных им третьих лиц, в том числе «Артиса».
Вместе с тем, разумные возражения конкурсных кредитора и управляющего должником относительно реальности субподрядных отношений с обществом «Артис», заявленные со ссылкой на наличие у субподрядчика признаков «фирмы-однодневки», отсутствие в открытых источниках информации о привлечении «Артиса» при исполнении «МурманОблСтроем» муниципальных контрактов, длительный период непредъявления им требований к «МурманОблСтрою», отсутствие бухгалтерской и налоговой отчетности, по сути, не опровергнуты лицом, которое данные требования предъявило.
Толкуя противоречия в пользу позиции Мельничихиной, апелляционный суд указал на невозможность предоставления доказательств реальности субподрядных отношений ввиду ликвидации «Артиса» и отсутствия признаков аффилированности Мельничихиной к сторонам договора субподряда.
Однако факт исключения контрагента «МурманОблСтроя» из ЕГРЮЛ или уступка прав третьему лицу не являются обстоятельствами, изменяющим процесс доказывания при рассмотрении подобных споров, подчеркнула Экономколлегия.
Выводы апелляционного суда об отсутствии возможности предоставления документов, выходящих за рамки переданных по акту приема-передачи при заключении цессии, опровергнуты самой Мельничихиной, предоставившей документацию, которая в названный список не входила и обычно бывает недоступна независимым лицам (переписка между «МурманОблСтроем» и «Артисом» и прочее).
Представление Мельничихиной доказательств, указывающих об оплате по договору цессии аффилированным с «МурманОблСтроем» лицом – ООО «База», подконтрольным бывшему руководителю и участникам «МурманОблСтроя», а также не раскрытие мотивов, побудивших ее приобрести спорные требования, как раз являются теми косвенными доказательствами, которые должны были вызвать у суда разумные сомнения в независимости Мельничихиной, без устранения которых невозможно надлежащее распределение бремени доказывания при разрешении подобного спора.
Поскольку целью судебной проверки является недопущение включения к должнику-банкроту необоснованных требований, то все обоснованные сомнения должны трактоваться в пользу должника и его независимых кредиторов. Отсутствие доказательств реальности требований не может трактоваться в пользу заявителя требований.
Итог
ВС отменил акты судов апелляционной и кассационной инстанций, и направил спор на новое рассмотрение в апелляционный суд.
При новом рассмотрении спора суду необходимо исследовать субподрядные отношения, положенные в основу спорных требований, и обоснованно указать на наличие или отсутствие оснований для включения требований Мельничихиной в реестр, подытожила Экономколлегия ВС.
Почему это важно
ВС РФ продолжает линию борьбы с прямыми доказательствами, подтверждающими требования кредиторов, и применяет подход комплексного анализа с упором на косвенные доказательства. Стоит отметить, что в производствах арбитражных судов достаточное количество дел, которые имеют сходные характеристики, поэтому позиция ВС РФ самым прямым образом повлияет на оценку доводов кредиторов судами. Стоит ожидать, что в дальнейшем практика, при которой суды даже при наличии формальных и прямых доказательств, подтверждающих реальность долга, будут обязаны комплексно рассматривать все обстоятельства, исходя из принципа разумности, будет набирать обороты. Поэтому кредиторам стоит готовиться заранее и оценивать приобретение долга с точки зрения экономической целесообразности подобной покупки либо готовить косвенные доказательства ее обоснования для судов.
Управляющий партнер компании S&B Consult Ирина Беседовская отметила, что суды апелляционной и кассационной инстанций при рассмотрении спора допустили явные нарушения, которые опять приходится исправлять Верховному суду.
Выводы суда апелляционной инстанции действительно очень странные и противоречивые. С одной стороны, апелляционный суд приходит к выводу о том, что «доказательств наличия у ООО «Артис» соответствующего оборудования и работников для производства работ в материалы дела не представлено», а, с другой стороны, говорит о том, что требование цессионария является законным и обоснованным. При этом апелляционный суд говорит о том, что «в материалах дела отсутствуют доказательства аффилированности цессионария по отношения к сторонам договора субподряда», а следом указывает, что ссылка на фактическую аффилированность ООО «Артис» через ООО «База», которое в свою очередь является аффилированным по отношению к должнику, отклоняется. Логично, что Верховный суд обратил внимание на такое противоречивое и непоследовательное поведения судов апелляционной и кассационной инстанций. В комментируемом судебном акте прямо указано на допущенные судами нарушения.
По словам Ирины Беседовской, сложно также не согласиться с позицией Верховного суда о том, что не раскрытие Мельничихиной мотивов, побудивших ее приобрести спорные требования, как раз является тем косвенным доказательством, которое должно было вызвать у суда разумные сомнения в независимости Мельничихиной, без устранения которых невозможно надлежащее распределение бремени доказывания при разрешении подобного спора.
Я думаю, что комментируемое определение законно и обосновано. Оно будет полезно для развития практики доказывания обоснованности требований кредитора, основанных на факте выполнения работ. Его главная ценность в том, что это хороший пример грамотной работы с косвенными доказательствами, то есть со сведениями, которые подтверждают факты, не входящие в предмет доказывания, но из совокупности которых можно сделать вывод о фактах, входящих в круг доказывания. По моим наблюдениям, у многих судей есть трудности с пониманием сути косвенных доказательств. Особого внимания заслуживает то, что суд придал значение молчанию кредитора – одним из косвенных фактов суд принял отказ кредитора объяснить разумные мотивы купить спорные требования. Стоит также отметить, что ценность этого определения не только в указании на те факты, которые доказывают факт выполнения работ кредитором, но и в указании на факты, которые это не доказывают, например, если кредитор утверждает, что он выполнил работы, то суд, оценивая обоснованность этого заявления, не может рассуждать по модели «если не кредитор, то больше некому.
В данном случае обоснованность определения ВС РФ о возврате спора на новое рассмотрение в апелляцию вопросов не вызывает. Обращает на себя внимание явная противоречивость выводов апелляционного и окружного судов. Так, среди прочих противоречий, на которые указано в определении ВС РФ, суды, ссылаясь на положения Пленума № 35 о повышенном стандарте доказывания, в то же время довольствуются представленным заявителем «набором» доказательств; при документально подтвержденной цепочке аффилированности — эту аффилированность во внимание не принимают. И все это на фоне отсутствия доказательств реальности субподрядных отношений, которые являются основой заявленного в реестр должника требования. ВС РФ своим определением дает ориентир судам и участникам споров на повышение стандартов доказывания и внимание к косвенным доказательствам, каковые зачастую проявляют «скрытые стороны» на первый взгляд вроде бы очевидных и простых вопросов. Вне зависимости от результата нового рассмотрения данное определение ВС РФ пойдет в «копилку» процессуальных руководств.
На мой взгляд, ВС РФ исправил ошибку нижестоящих судов, которые избрали неверный подход при распределении бремени доказывания при установлении требования в реестр. Обоснованные сомнения в реальности требования кредитор должен опровергнуть представлением дополнительных доказательств. Возложение на независимых кредиторов бремени опровержения реальности задолженности, предъявленной к включению в реестр, влечет необоснованное ограничение их процессуальных прав. Как правомерно указал ВС РФ, уступка прав требования и ликвидация первоначального кредитора не может быть основанием для освобождения правопреемника от обязанности доказывания. Представляется, что такой подход расширяет процессуальные механизмы защиты реестра от неправомерного установления требований аффилированных кредиторов.
Юлия Севостьянова, юрист судебно-арбитражной практики АБ ЕПАМ, отметила, что позиция Верховного суда РФ является логичным продолжением и развитием устоявшегося в практике подхода о необходимости предъявлять повышенный стандарт доказывания при рассмотрении споров в делах о банкротстве, в особенности споров о включении требований в реестр кредиторов.
В данной ситуации особенно важным является вывод ВС РФ о том, что цессионарий, который приобрел права требования к должнику у третьего лица и заявляет о необходимости их включения в реестр, не получает никаких «преференций» по сравнению с другими кредиторами. На него также распространяется повышенный стандарт доказывания, включая обязанность устранять все разумные сомнения других конкурсных кредиторов и арбитражного управляющего относительно реальности долга. Верховный суд РФ обоснованно обратил внимание на целую совокупность подозрительных обстоятельств. С одной стороны, имелись сомнения в реальности договора субподряда, на котором основаны требования, поскольку первоначальный кредитор обладал признаками фирмы-однодневки и не имел объективной возможности выполнить работы. В то же время ВС РФ установил, что существуют подозрения и в добросовестности цессионария, который, во-первых, не раскрыл причины, мотивы и экономическую целесообразность приобретения им прав требований к должнику, а во-вторых, вел себя противоречиво, то представляя дополнительные документы и переписку, то ссылаясь на отсутствие у него возможности их представить в виду непередачи цедентом.
«При этом суды нижестоящих инстанций указанный факт в своих судебных актах подробно не проанализировали. Представляется, что эта позиция Верховного суда РФ может позволить эффективнее бороться со злоупотреблениями недобросовестных лиц, которые для получения контроля над банкротством через формально неаффилированных с должником лиц используют институт уступки прав требования», — пояснила она.
ВС РФ при рассмотрении данного дела дает ориентиры другим участникам споров о ценности косвенных доказательств, а также необходимости обращения особого внимания к выяснению мотивов совершаемых экономических операций. Высшая судебная инстанция продолжает развивать подход, в котором нет места формальной оценке только правильности заполнения документов без установления реальности экономических отношений и результата деятельности участников рынка. Таким образом, в вопросе включения требований суд обязывает ординарные инстанции конструировать ситуацию не только возникновения права требования, но и передачи такого требования кредитору. Тем самым защищая независимых кредиторов и конкурсную массу от включения необоснованных требований.
