Владимир Исаенко

На мой взгляд, позиция ВС РФ упростит банкротам взыскание неосновательного обогащения. Теперь истцу достаточно доказать факт перечисления денег или передачи имущества ответчику, что автоматически перекладывает бремя доказывания наличия сделки и встречного предоставления на ответчика. Такой подход поможет избежать необоснованных отказов в иске из-за недостатка документов у управляющего и кредиторов по хозяйственной деятельности должника.

На уровне ВС РФ практика по вопросам сальдирования требований устоялась, выработаны четкие критерии для установления сальдо взаимных предоставлений, исключающие оспаривание таких действий в рамках дел о банкротстве. В рассматриваемом же споре речь идет о включении в РТК требований, восстановленных в результате оспаривания совершенного сторонами зачета. Суды нижестоящих инстанций, несмотря на возврат ответчиком в конкурсную массу денежных средств, отказали ему в установлении требования в реестр, что, вероятно, будет исправлено Верховным судом.

На мой взгляд, позиция по данному спору отражает сложившийся подход практики, при котором суды неохотно признают недействительными сделки по общегражданским основаниям в делах о банкротстве. Такой подход направлен на уменьшение случаев оспаривания только в связи с тем, что контрагент не может представить достаточно документов в подтверждение фактического исполнения. С другой стороны, управляющему и кредиторам зачастую бывает сложно доказать неправомерную цель совершения сделки и отсутствие фактического исполнения. Представляется, что для соблюдения баланса интересов сторон судам стоит в аналогичных спорах шире использовать механизмы истребования доказательств реальности хозяйственных операций и привлекать к участию в споре ФНС для предоставления пояснений.

Такой подход представляется обоснованным и защищает права кредиторов на пропорциональное распределение конкурсной массы. В условиях невысокого процента удовлетворения требований реестровых кредиторов позиция ВС направлена на обеспечение справедливого распределения конкурсной массы.

На мой взгляд, ВС РФ исправил ошибку нижестоящих судов, которые избрали неверный подход при распределении бремени доказывания при установлении требования в реестр. Обоснованные сомнения в реальности требования кредитор должен опровергнуть представлением дополнительных доказательств. Возложение на независимых кредиторов бремени опровержения реальности задолженности, предъявленной к включению в реестр, влечет необоснованное ограничение их процессуальных прав. Как правомерно указал ВС РФ, уступка прав требования и ликвидация первоначального кредитора не может быть основанием для освобождения правопреемника от обязанности доказывания. Представляется, что такой подход расширяет процессуальные механизмы защиты реестра от неправомерного установления требований аффилированных кредиторов.

На мой взгляд, ВС РФ исправил очевидную ошибку нижестоящих судов. Выбор кредитором способа распоряжения требованием к субсидиарным ответчикам через замену на стороне взыскателя не лишает его права на получение удовлетворения за счет конкурсной массы. В ином случае такие кредиторы ставятся в неравное положение с теми, кто принял решение взыскивать задолженность в деле о банкротстве. Представляется верным подход, при котором получение удовлетворения за счет конкурсной массы влечет соразмерное уменьшение требования к контролирующим лицам. Такой механизм отвечает существу субсидиарной ответственности как дополнительному способу возмещения задолженности перед кредиторами.

Так, повышение минимальной суммы для инициирования банкротства компаний до 2 млн рублей позволит уменьшить число случаев подачи заведомо необоснованных заявлений. Также это усложняет инициирование подконтрольной процедуры банкротства для утверждения подконтрольной кандидатуры управляющего. На сокращение нагрузки на судей направлены новеллы о рассмотрении без вызова сторон требований кредиторов, по которым не поступили возражения, заявлений об установлении вознаграждения до 1 млн рублей, а также об автоматическом продлении срока конкурсного производства на 6 месяцев.

В результате в рамках уголовно-правового механизма конфискации будет применяться гражданско-правовой подход, когда на совместное имущество супругов может быть обращено взыскание. Между тем остается открытым вопрос, каким образом будет реализован механизм защиты второго супруга на его долю в совместном имуществе. Представляется, что супругу приговоренного лица будет предоставлено право требовать выдела в натуре доли в конфискованном имуществе.