Россельхозбанк выдал кредиты СПК «Пролетарская победа», поручителем по которым стал руководитель заемщика Анатолий Сарычев. Впоследствии СПК «Пролетарская победа» был признан банкротом и суд включил требование банка в реестр должника. В рамках банкротства заемщика Сарычев был привлечен к субсидиарной ответственности. При этом Россельхозбанк продал Александру Ковалеву право требования к Сарычеву. В рамках дела о банкротстве уже Анатолия Сарычева вытекающие из субсидиарки требования Ковалева в размере 16,3 млн рублей были включены в реестр. Но и требование Россельхозбанка в размере 15,4 млн рублей, возникшее на основании договоров поручительства по обязательствам СПК «Пролетарская победа», суды тоже включили в реестр Сарычева. Жалобой Ковалева и финуправляющего Сарычева на включение требования Россельхозбанка в реестр Анатолия Сарычева заинтересовалась председатель ВС Ирина Подносова, которая передала спор в Экономколлегию. В итоге ВС отменил акты нижестоящих судов и отказал во включении требования банка в реестр Сарычева (дело А22-228/2021).
Фабула
Россельхозбанк кредитовал СПК «Пролетарская победа» (заемщика) на основании заключенных в 2009 и 2011 годах кредитных договоров. Руководитель заемщика Анатолий Сарычев, который впоследствии был признан банкротом, для обеспечения исполнения обязательств по указанным кредитным договорам выдал поручительство.
В 2016 году райсуд солидарно взыскал с СПК «Пролетарская победа», Сарычева и Серошатоновой задолженность по кредитным договорам, обратив взыскание на заложенное имущество.
В деле о банкротстве СПК «Пролетарская победа» (№ А22-1267/2016) в том же 2016 году суд включил требования Россельхозбанка по кредитным договорам в реестр требований кредиторов.
Также в рамках указанного дела о банкротстве заемщика суд привлек Анатолия Сарычева к субсидиарной ответственности. Россельхозбанк в качестве способа распоряжения правом требования о привлечении Сарычева к субсидиарке выбрал продажу этого требования.
По итогам проведения торгов право требования Россельхозбанка перешло к Александру Ковалеву на основании заключенного в 2020 году договора купли-продажи (уступки) прав требования.
В связи с этим суд произвел замену взыскателя (Россельхозбанка) в непогашенной части требования в размере 16,3 млн рублей на Ковалева, указав, что с Сарычева в пользу Ковалева подлежат взысканию денежные средства в указанном размере.
В рамках дела о банкротстве Анатолия Сарычева требования Ковалева, возникшие в результате привлечения должника к субсидиарной ответственности, в размере 16,3 млн рублей были включены в реестр требований кредиторов.
Однако после этого и Россельхозбанк обратился в суд с заявлением о включении в реестр своих требований к Сарычеву в размере 15,4 млн рублей, возникших на основании договоров поручительства.
При новом рассмотрении суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, включил требования Россельхозбанка в третью очередь реестра.
Финансовый управляющий Алина Савкаева, Николай Бадаев и Александр Ковалев пожаловались в Верховный суд. Вначале в передаче жалобы в Экономколлегии было отказано. Но председатель ВС Ирина Подносова прислушалась к доводам жалобы и передала ее в СКЭС. Председатель Верховного суда пришла к выводу о наличии оснований как для восстановления пропущенного Ковалевым срока на подачу жалобы, так и для удовлетворения жалоб заявителей по существу.
Что решили нижестоящие суды
Суды исходили из того, что обязательства, возникшие из договора поручительства и из факта причинения вреда, хотя и являются солидарными, однако имеют разную правовую природу, что, в свою очередь, делает возможным предъявление требований к должнику по каждому из оснований.
Исходя из этого суды пришли к выводу, что требования Россельхозбанка из договоров поручительства являются обоснованными и подлежат включению в реестр.
Что думает заявитель
Заявители указывают, что обязательства Анатолия Сарычева из поручительства и субсидиарной ответственности являются солидарными.
Таким образом, после продажи Ковалеву прав по субсидиарной ответственности в силу прямого указания статьи 384 Гражданского кодекса к нему перешли и обеспечительные права по договорам поручительства.
Россельхозбанк заявил о включении в реестр уже уступленного требования, что приводит к двойному взысканию в пользу двух разных кредиторов по одним и тем же обязательствам.
Что решил Верховный суд
Председатель ВС И.Л. Подносова признала доводы жалобы заслуживающими внимания и передала спор в Экономколлегию.
Что в теории
ВС отметил, что включенное в реестр неисполненное обязательство должника перед кредитором и обязательство контролирующего лица (КДЛ) из субсидиарной ответственности являются солидарными и образуют множественность должников, поскольку они направлены на защиту одного и того же интереса кредитора.
Следовательно, обязанности поручителя и КДЛ перед кредитором в соответствующей части опосредованно также являются солидарными между собой. В силу этого двойное исполнение по ним недопустимо.
Кредитор по данным обязательствам имеет право требовать исполнения и обращаться за взысканием как с одного из них, так и с обоих сразу, как полностью, так и в части долга, учитывая самостоятельность таких обязательств, а предоставление исполнения по любому из требований одновременно производит погашающий эффект и на другое.
C учетом солидарного характера обязательств уступка одного из них, например, обязательства КДЛ перед кредитором, по общему правилу предполагает одновременную уступку и всех остальных, в том числе обеспечивающих обязательств, поскольку они все направлены на защиту одного экономического (имущественного) интереса кредитора и в этом смысле являются связанными с уступаемым требованием.
Иное противоречило бы существу законодательного регулирования, подчеркнул ВС.
При толковании условий договора уступки права (требования), входящего в состав солидарных обязательств, следует, по общему правилу, исходить из единовременной уступки всех солидарных требований, как упомянутых в договоре, так и не упомянутых в нем.
По существу
Возврат предоставленного кредита с выплатой причитавшихся процентов и неустоек обеспечен поручительствами Сарычева и Сероштановой, которые являются солидарными должниками перед банком по данному основанию вместе с СПК «Пролетарская победа».
В рамках дела о банкротстве СПК «Пролетарская победа» банк предъявил требование из кредитных договоров к кооперативу и в той части, в которой оно не было исполнено в рамках процедур банкротства, получил возможность удовлетворить свои имущественные притязания в размере 16,3 млн рублей за счет субсидиарного обязательства Сарычева как контролирующего кооператив лица. То есть произошло совпадение должника перед банком по нескольким солидарным обязательствам в лице Сарычева.
Выбрав способ распоряжения обязательством Сарычева из субсидиарной ответственности, банк дал согласие на отчуждение арбитражным управляющим такого солидарного требования в рамках дела о банкротстве кооператива, и данное требование было приобретено Ковалевым.
Одновременно с этим, обращаясь в суд с настоящим заявлением в рамках дела о банкротстве Сарычева, банк фактически создал ситуацию, при которой его требование будет конкурировать с требованием Ковалева, как если бы уступка прав не произошла.
Включение требования банка в реестр приведет к уменьшению (лишению) части исполнения, которая должна поступить цессионарию. В свою очередь, банк не намерен передать полученное исполнение Ковалеву или разделить его с ним, считая свое право преимущественным.
При этом ни из условий торгов, ни из условий договора купли-продажи (уступки) прав требования, заключенного с Ковалевым, не следует, что при передаче требования за первоначальным кредитором (банком) сохраняется право на получение исполнения наравне с цессионарием (в таком случае они являлись бы солидарными кредиторами).
Действуя в своем интересе, банк тем не менее согласился со стандартными условиями реализации права требования из субсидиарной ответственности, в связи с чем утратил возможность ссылаться на неполноту удовлетворения своего имущественного интереса после продажи права требования на торгах в рамках дела о банкротстве кооператива и получения вырученных от продажи денежных средств.
Довод банка о том, что требование из субсидиарной ответственности и требование из поручительства принадлежало разным субъектам права - сообществу кредиторов и непосредственно банку, несостоятелен, подытожил ВС.
Итог
ВС отменил акты нижестоящих судов и отказал во включении требования банка в реестр должника.
Почему это важно
Суд рассматривал возможность включения требования банка в реестр поручителя, к которому ранее включился кредитор, приобретший у банка требование к КДЛ. Долгожданное определение решает один острый вопрос, но ставит другой. В споре Верховный суд указал на солидарный характер реестрового требования и субсидиарной ответственности контролирующего лица, из чего вывел солидаритет поручительства за реестровое требование и субсидиарной ответственности. При этом, как указал суд, именно ввиду солидарного характера, по общему правилу, уступка требования к КДЛ влечет и уступку требования по поручительству. Однако о судьбе другого солидарного требования (требования, включенного в реестр) суд не высказался. Остается неясно, переходит ли оно к покупателю прав из субсидиарной ответственности.
Проблема состояла в том, что должник имел перед банком два обязательства, которые имеют разную природу: одно из них договорное, а другое деликтное. Однако, по существу, это были два обязательства об одном и том же, поскольку должник был привлечен к субсидиарной ответственности как контролирующее лицо за то, что основной должник по кредитному договору не смог погасить кредит. В результате уступки прав по одному из обязательств банк фактически обогащается: сначала он получает выгоду от самой уступки прав по одному обязательству, а по другому обязательству он включается в реестр требований кредиторов и также претендует на удовлетворение. Решение признать такие обязательства солидарными – спорное, потому что в классическом солидарном обязательстве есть несколько должников, в то время как в этой ситуации должник всего один. Такое решение вряд ли можно назвать безупречным, но оно абсолютно точно выравнивает ситуацию с точки зрения баланса интересов всех сторон.
Валерия Нуждаева, старший юрист «Центра по работе с проблемными активами», отметила, что рассматриваемая позиция ВС РФ является примером корректного разрешения спора в условии конкуренции исков и исключения дублирования ответственности контролирующих лиц.
Важно понимать, что суды нижестоящих инстанций формально применили подход, ранее изложенный Верховным судом в определении от 27 декабря 2021 г. по делу № А53-1203/2016, и включили требование банка в реестр поручителя, нарушив тем самым интересы иных участников дела и контролирующих лиц. При этом далеко не все позиции высшей инстанции носят универсальный характер — зачастую они предполагают необходимость учета конкретных фактических обстоятельств дела. В настоящем деле суды не учли факт уступки права требования к контролирующему лицу, что существенным образом модифицировало кейс и фактически исключило возможность предъявления требования из договора поручительства в условиях распоряжения требованием, основанным на привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности. Однако даже в ранее изложенной позиции ВС РФ сделал оговорку о том, что даже при взыскании задолженности с поручителя и, одновременно, привлечении его в субсидиарке следует не допускать задвоения взыскания (но о критериях разграничения таких требований, увы, не сказал)
Валерия Нуждаева надеется, что рассматриваемая позиция позволит соблюдать права КДЛ в условиях конкуренции исков как минимум при аналогичных фактических обстоятельствах.
Быканов Денис, партнер АБ «Павлова, Голотвин, Быканов и партнеры», доцент Финуниверситета, отметил, что в этом деле произошла мультипликация обязательств должника за счет двойного привлечения его к ответственности.
Отдавая дань позиции Верховного суда, который преследовал цель достижения справедливого результата, стоит обратить внимание на ряд спорных моментов, которые объединяются общим редукционистским подходом, который был применен. Верховный суд обосновал свое решение, используя ряд норм, регулирующих обязательства, которые не подходят для сложившейся ситуации, применение таких норм чрезмерно упрощает картину, порождаю в будущем другие проблемы. Не подходят такие нормы потому, что в деле затронут сложный вопрос т.н. «корпоративной вуали», то есть субсидиарной ответственности, которая по своей правовой сути является деликтной ответственностью, «проникающий за корпоративную вуаль» (не путать с другими видами субсидиарной ответственности – договорной ответственности и ответственностью «в силу членства»).
По словам Дениса Быканова, «корпоративная вуаль» может быть «снята» как добровольно, так и принудительно.
«В случае добровольного «снятия корпоративной вуали», то есть по воле самого контролирующего лица, имеет место т.н. мнимая «проникающая ответственность». Такое возможно как раз при предоставлении поручительства за подконтрольную компанию. Более того, выборочное предоставление персональных поручительств (например, перед банком по крупному кредиту) ставит других кредиторов в неравное положение и является, в экономическом смысле, действием, дискриминирующим других кредиторов. В тоже время проникающая субсидиарная ответственность действует согласно принципу paritas creditorum (равно в интересах всех кредиторов), а потому ей совершенно справедливо ВС РФ отдел приоритет. И если экономически обе формы «проникновения за корпоративный занавес» могут привести к одному результату, то юридически между ними принципиальная разница – основанием поручительства является договор, а основанием субсидиарной ответственности – корпоративный деликт», — пояснил он.
Проблему, затронутую в данном деле, по мнению Дениса Быканова, можно было решить двумя способами.
«Первый заключается в том, чтобы допустить включение банка по поручительству, т.к. правовые основания у поручительства и субсидиарной ответственности разные (соответственно – договорные и деликтные). В таком случае, чтобы не допустить получения двойного исполнения, следовало сделать оговорку на возможность пересмотра решения по вновь открывшимся обстоятельствам. В данном деле ВС РФ, однако, применил второй способ, отказав банку во включении в реестр кредиторов по поручительству. Этот способ, не смотря на кажущуюся легкость, требует более сложно правого обоснования, с подготовкой которого ВС РФ не справился», — указал он.
Анна Силинская, управляющий юрист CLS, отмтеила, что ВС РФ разобрался в достаточно запутанной с правовой точки зрения фабуле дела, встал на сторону цессионария, который мог потерять возможность получить какое-либо удовлетворение в банкротстве должника из-за исполнения солидарного обязательства в пользу цедента.
В целом, этот подход не нов, и, говоря об одновременной передаче по договору уступки всех солидарных требований, ВС РФ повторил позицию, которая так или иначе встречалась в других его актах (определение от 2 февраля 2024 г. № 305-ЭС21-10472(3), определение от 23 ноября 2023 г. № 307-ЭС20-22591(3,4), определение от 27 декабря 2021 г. № 308-ЭС17-15907(7), определение от 27 августа 2019 г. № 38-КГ19-9). Новым в данном случае стало введение в практику ВС РФ распространенного в теории термина «изолированная уступка», тезис о недопустимости которой ранее можно было встретить только у нижестоящих судов (например, постановление Арбитражного суда Московского округа от 04.09.2023 N Ф05-14399/2021 по делу N А40-251810/2018) и специализированной литературе. ВС РФ считает, что «дробление» требования влечет правовую неопределенность на стороне цессионария, нарушение его экономического (имущественного) интереса, оставление его «на милость» цедента”, — отметила она.
Такая позиция ВС РФ, по мнению Анны Силинской, хотя и неоднозначна с точки зрения квалифицируемых солидарными требований, представляется верной по сути.
«Однако, поскольку изолированная уступка прямо не запрещена законом, а также в определенных условиях может имеет практический смысл, ВС РФ также прямо на стр. 7 определения говорит о ее допустимости, но только в случае, если цессионарий идет на нее «с открытыми глазами». По сути ВС РФ в очередной раз напомнил участникам оборота о том, что, заключая любой гражданско-правовой договор, следует проявлять добросовестность. В данном случае следовало четко зафиксировать, какие именно требования и на каких условиях передаются цессионарию / остаются за цедентом, уведомить цессионария о наличии конкурирующего, преимущественного права требования к должнику, установить последствия получения удовлетворения по такому преимущественному требованию и т.п. В этом случае результат рассмотрения обоснованности заявления банка о включении в реестр требования из договора поручительства мог быть иным», — указала она.
