Компания «Элиста» выполнила работы на муниципальных объектах, получив за это 18,9 млн рублей. Деньги были выведены по фиктивным контрактам на несколько фирм-однодневок, а затем обналичены. Также «Элиста» неправомерно включила 5,5 млн рублей в состав налоговых вычетов по НДС, что выяснилось по итогам налоговой проверки. При этом в дальнейшем суд признал «Элисту» банкротом. Конкурсный управляющий и налоговая служба потребовали взыскать с Роберта Кобаляна (директора и единственного участника «Элисты») убытки, причиненные компании в результате налоговых правонарушений (8 млн рублей), а также в результате вывода из общества 18,9 млн рублей на фирмы-однодневки. Суд первой инстанции, с которым согласилась апелляция, взыскал с Кобаляна 2,5 млн рублей убытков, возникших в результате неправомерных действий при исчислении НДС (пени, штраф), а также 18,9 млн рублей убытков, возникших в связи с необоснованным перечислением денег фирмам-однодневкам. Но окружной суд изменил акты нижестоящих инстанций, взыскав с Кобаляна лишь 2,5 млн рублей убытков (пени и штраф по неправомерному НДС). ФНС пожаловалась в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор 3 июня 2024 года (дело А73-14984/2020).
Фабула
ООО «Элиста» с октября по декабрь 2018 года выполняло строительно-монтажные работы на муниципальных объектах. Полученные за эти работы 18,9 млн рублей «Элиста» перечислила нескольким иным ООО.
При этом большая часть перечисленных денежных средств впоследствии снята наличными через банкоматы кредитных организаций.
Деньги перечислялись указанным обществам под видом расчетов с ними как с субподрядчиками. В то же время все спорные контрагенты квалифицировались как «фирмы-однодневки» и использовались для получения необоснованной налоговой выгоды и обналичивания денег.
Кроме того, «Элиста» неправомерно включила в состав налоговых вычетов в четвертом квартале 2018 года 5,5 млн рублей — суммы налога на добавленную стоимость (НДС) по документам различных ООО.
Указанные факты были установлены в ходе налоговой проверки, по итогам которой «Элиста» была привлечена к ответственности за совершение налогового правонарушения. Был установлен размер недоимки по НДС в 5,5 млн рублей, начислены пени и штраф.
В сентябре 2020 года суд возбудил производство по делу о банкротстве «Элисты», а в декабре 2020 года компания была признано банкротом.
Конкурсный управляющий и налоговая служба потребовали в суде взыскать с Роберта Кобаляна (директора и единственного участника «Элисты») убытки, причиненные «Элисте» в результате налоговых правонарушений (8 млн рублей), а также в результате вывода из общества 18,9 млн рублей на «фирмы-однодневки».
Кобалян, в свою очередь, настаивал на том, что «Элисте» ущерб не причинен, так как обязательства по муниципальным контрактам выполнены, а деньги перечислены реальным контрагентам, фактически выполнявшим эти работы.
Суд первой инстанции, с которым согласилась апелляция, удовлетворил требования КУ и ФНС частично, взыскав с Кобаляна:
2,5 млн рублей — убытки, возникшие в результате неправомерных действий при исчислении НДС (пени, штраф);
18,9 млн рублей — убытки, возникшие в связи с необоснованным перечислением денежных средств юрлицам.
Сумму недоимки по НДС в размере 5,5 млн рублей суды не сочли убытками общества, поскольку налог общество было обязано уплатить в любом случае.
Окружной суд изменил акты нижестоящих инстанций, взыскав с Кобаляна в пользу «Элисты» 2,5 млн рублей убытков, возникших в результате неправомерных действий при исчислении НДС, и отказав в удовлетворении остальной части.
ФНС пожаловалась в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор 3 июня 2024 года.
Что решили нижестоящие суды
Суды первой и апелляционной инстанций исходили из того, что противоправный характер деятельности общества под руководством Кобаляна был установлен налоговой проверкой, результаты которой признаны достоверными.
Кобалян намеренно (или как минимум без должной заботливости и осмотрительности) осуществлял формальный документооборот с «фирмами-однодневками», которые не обладали трудовыми и материальными ресурсами, необходимыми для выполнения обязательств по договорам. Выведенные деньги впоследствии обналичивались.
Основной целью содеянного являлось безосновательное изъятие у общества денег. Это повлекло за собой убытки для «Элисты» и, как следствие, для ее кредиторов, с которыми общество-банкрот не смогло расплатиться по своим обязательствам.
«Элиста», действуя под руководством Кобаляна, совершила как налогоплательщик противоправные действия, направленные на получение необоснованной налоговой выгоды. Указанные противоправные действия не могли совершаться без воли руководителя общества на их совершение и носили целенаправленный характер. Ответчик не мог не знать о фиктивности хозяйственных операций, при котором отсутствует встречное предоставление в пользу подконтрольного общества.
При этом суды первой и апелляционной инстанций отклонили доводы Кобаляна об отсутствии убытков у общества «Элиста», сославшись на то, что работы выполнены этим обществом, а деньги, полагающиеся этому обществу за результат работ, безосновательно выведены на третьих лиц.
Суд округа сослался на выводы налоговой проверки о том, что должник работал с «фирмами-однодневками», осуществляя формальный документооборот с целью получения необоснованной налоговой выгоды путем неправомерного использования налоговых вычетов по НДС.
Однако, как указал суд округа, эти выводы недостаточны для вменения руководителю «Элисты» ответственности в виде убытков, поскольку обязательства по контрактам исполнены. Требования по заявленным основаниям могли быть удовлетворены в ситуации, если бы полученные по муниципальным контрактам деньги не были направлены на исполнение обязательств общества «Элиста», а фактически выведены со счетов общества его руководителем, что повлекло бы для должника негативные последствия в виде увеличения кредиторской задолженности в связи с неисполнением условий контрактов. Однако таких обстоятельств не установлено.
Отклоняя доводы налоговой службы о том, что работы фактически были выполнены силами самой «Элисты» либо с привлечением иных подрядных организаций, суд округа указал на то, что они свидетельствуют о том, что спорные контрагенты фактически использовались Кобаляном для обналичивания денежных средств, в то время как налоговая служба указывала на обратное — необоснованное присвоение Кобаляном спорных денежных сумм.
Суд округа признал недоказанной всей совокупности обстоятельств, необходимых для привлечения Кобаляна к ответственности в виде взыскания убытков, поскольку обязательства по муниципальным контрактам исполнены и оплачены в полном объеме, а создание формального документооборота с участием фиктивных организаций с целью получения необоснованной налоговой выгоды не свидетельствует о выводе денег «Элисты».
Что думает заявитель
Заявитель настаивает на том, что установленные судами первой и апелляционной инстанций обстоятельства достаточны для квалификации содеянного Кобаляном как причинение убытков «Элисте» и ее кредиторам.
ФНС сослалась на доказанность фактов, положенных, помимо прочего, в основу решения налоговой службы о привлечении «Элисты» к налоговой ответственности:
работы выполнялись «Элистой» и его реальными контрагентами, но не использовавшимися для вывода денег юрлицами;
деньги выведены со счетов «Элисты» без встречного предоставления;
впоследствии обналиченные деньги не направлялись обратно на нужды «Элисты» и погашение имевшихся у нее обязательств.
Вывод денег повлек неплатежеспособность «Элисты» и ее директор не мог не знать об этой схеме.
Что решил Верховный суд
Судья ВС С.В. Самуйлов счел доводы жалобы заслуживающими внимания и передал жалобу в Экономколлегию.
Почему это важно
Очень интересное дело. Из текстов судебных актов видно, что суды все трех инстанций досконально разобрались в деле и приняли крайне взвешенные и продуманные решения, несмотря на различные итоговые результаты. Суды первой и апелляционной инстанций в основу своей позиции положили интересы кредиторов, в связи с чем отнесли к реальной убыли имущества все суммы, выплаченные фирмам-однодневкам, кроме налогов. А вот кассация уже исходила из имущественного интереса непосредственно должника — посчитав, что имеет место неправильное оформление расходной части, но при этом, поскольку есть результат работ, то нет вреда имуществу должника. Позиция первой и апелляционной инстанций, на мой взгляд, больше отвечает целям банкротства, в то время как позиция кассации — положениям ст. 15 ГК РФ о возмещении убытков. Учитывая, что ВС РФ все же принял данный спор к своему производству, наиболее вероятным представляется отмена судебного акта кассации при оставлении в силе судебных актов первой и апелляционной инстанций.
Мария Печек, юрист адвокатского бюро BGMP, отметила, что конкурсным управляющим в рамках рассматриваемого дела были заявлены к возмещению две разновидности убытков — убытки в результате неправомерных действий при исчислении НДС и убытки в связи с неправомерным перечислением денежных средств контрагентам.
Исследуя вопрос относительно правомерности перечисления денежных средств контрагентам за исполнение контракта, суды первой и кассационной инстанций разошлись в оценке обстоятельств и перераспределении бремени доказывания. В части этого необходимо начать с того, что в самостоятельном порядке сделки по перечислению спорных денежных средств конкурсным управляющим не оспаривались, а значит, признавать перечисления неправомерными только на основании решения выездной налоговой проверки (ВНП) незаконно. В этой части, конечно, видится логичным решение суда кассационной инстанции. Возможно, Верховный суд примет такую же позицию, но с иной мотивировочной частью, поскольку в решении суд кассационной инстанции исходил из «подмены» предмета доказывания.
По словам Марии Печек, в идеале суд кассационной инстанции должен был указать, что суду первой и апелляционной инстанций надлежало исследовать не тот факт, обладают ли подрядчики признаками «фирм-однодневок», а факт того, правомерно ли производилось перечисление контрагентам, которые фактически эти работы не выполняли.
«Следовательно, суд кассационной инстанции верно установил недоказанность убытков в части оплаты выполненных работ субподрядчикам, но с мотивами, по которым суд это установил, предстоит разобраться», — отметила она.
Дмитрий Бирюлин, адвокат юридической фирмы «Кульков, Колотилов и партнеры», отметил, что ключевой вопрос в деле о банкротстве «Элисты» заключается в том, можно ли говорить об убытках должнику из-за «обналичивания» по договору, если результат договора был достигнут.
Суд округа посчитал, что факта убытков из-за «обналичивания» денег нет, если работы были выполнены, а у должника не возникла кредиторская задолженность. Подобный подход вряд ли будет поддержан ВС РФ. Скорее всего, ВС РФ согласится с позицией ФНС, что сам по себе результат работ не является основанием для отказа в иске. В чем тогда важность этого спора? Дело в том, что ВС РФ может разрешить проблему расчета в спорах о взыскании убытков из-за реализации схемы по «обналичиванию».
Сейчас, по словам Дмитрия Бирюлина, есть два подхода: формальный или фактический.
«Формальный подход состоит в том, что важен только факт вывода денег в пользу «фирм-однодневок». Последующее исполнение работ самим должником или третьими лицами не имеет значения, поскольку деликтное обязательство бенефициара по отношению к кредиторам самостоятельно и не зависит от конечного результата по другому договору. В таком случае размер убытков равен сумме всех платежей, выведенных контролирующим лицом в пользу «фирм-однодневок». ВС РФ может применить такой подход, ссылаясь на презумпцию недобросовестности контролирующего лица и презумпцию извлечения контролирующим лицом выгоды за счет «обналичивания» (см. ПП ВАС № 62 и ПП ВС № 53). Минус подхода заключается в избыточном объеме ответственности бенефициара. Объем ответственности будет превышать размер фактического вреда должнику и кредиторам. Ведь если работы в результате кем-то были выполнены, значит, кто-то получил плату за их выполнение, в то время как банкрот получил эквивалентный экономический результат», — указал он.
Фактический подход, пояснил Дмитрий Бирюлин, предполагает реконструкцию всех действительных операций должника.
«Если бенефициар «обналичил» деньги, но в итоге подконтрольный должник исполнил обязательство и получил конечный результат за счет выведенных денег, то суд должен установить реальный экономический эффект от сделок. Похожий подход применяется при оценке последствий недействительных сделок (п.77 ПП ВС № 25). В таком случае размер убытков составляет разницу между суммой платежей в пользу «фирм-однодневок» и суммой подтвержденных расходов, понесенных на выполнение работ и на финансирование деятельности должника. Другими словами, убытки возможны только в размере необоснованно полученной контролирующим лицом выгоды. Если же размер выгоды заключается только в занижении налогооблагаемой базы и деньги были направлены и использованы должником для оплаты фактических подрядчиков и исполнения своих обязательств, то не имеет значения были ли направлены деньги напрямую или через «фирмы-однодневки»», — указал он.
Минус подхода, по словам Дмитрия Бирюлина, заключается в сложности реконструкции.
«Именно бенефициар должен опровергать размер убытков, доказывая связь между «обналичиванием» и достижением положительного экономического эффекта для должника, а также то, что размер обналиченных средств равен стоимости выполненных работ. Скорее всего ВС РФ направит спор на новое рассмотрение для оценки доводов ФНС о влиянии вывода денег на деятельность должника и оценки материалов налоговой проверки. Надеюсь, ВС РФ не ограничится только констатацией ошибочности подхода суда округа, а подробно оценит выводы нижестоящих судов о влиянии фактического выполнения работ на размер убытков бенефициара», — указал он.
Арина Щелокова, юрист адвокатского бюро ЕМПП, отметила, что в указанном деле Верховному суду будет предложено исследовать вопрос о квалификации действий участника общества по созданию формального документооборота, преследуемых им целях и последствиях реализации данных действий с точки зрения возникновения убытков на стороне кредиторов и конкурсной массы.
Вероятнее всего, с учетом полного и всестороннего исследования судом первой инстанции всех обстоятельств дела, Экономколлегия ВС отменит постановление суда кассационной инстанции в части отказа во взыскании убытков, возникших в связи с необоснованным перечислением ответчиком денежных средств контрагентам в общем размере 18,9 млн рублей, без направления дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Ratio decidendi постановления суда кассационной инстанции наглядно отражает противоречие в выводах правоприменителя. С одной стороны, судом округа учтен факт признания ответчиком нарушения налогового законодательства, с другой стороны, правоприменителем не дана надлежащая оценка (1) реальных целей противоправных действий ответчика, опосредующих исполнение схемы по получению необоснованной налоговой выгоды, (2) последствий реализации данных действий для сообщества кредиторов и должника.
По словам Арины Щелоковой, ответ на главный вопрос «были ли реально подрядные работы осуществлены не должником, а субподрядчиками» был дан судом первой инстанции.
«Несмотря на это суд округа проигнорировал то обстоятельство, что номинальные контрагенты де-факто использовались ответчиком не только для получения необоснованной налоговой выгоды, но и для вывода денежных средств из хозяйственного оборота и последующего их необоснованного присвоения в свою пользу, поскольку после обналичивания данные денежные средства не направлялись обратно на нужды должника. Как результат, конкурсная масса должника не пополнилась на сумму исполнения должником своих подрядных обязательств, доля потенциального удовлетворения требований независимых кредиторов снизилась. Представляется, что Верховный суд разберется в истинных мотивах ответчика и даст оценку негативным последствиям реализации участником «схемы» по неосновательному присвоению в свою пользу денежных средств конкурсной массы должника», — пояснила она.
Марьям Шамгунова, старший юрист юридической фирмы «Шаймарданов и Сабитов», полагает, что ВС РФ обратит внимание на вопросы распределения бремени доказывания и на специфику взаимоотношений «налогоплательщик (заказчик) и его контрагент».
По делам о возмещении убытков истец обязан доказать, что ответчик является лицом, в результате действий (бездействия) которого возник ущерб, а также факты нарушения обязательства или причинения вреда, наличие убытков (ст. 15 ГК РФ). Отсутствие же вины доказывается лицом, нарушившим обязательство (п. 2 ст. 401 ГК РФ). Вина в нарушении обязательства предполагается, пока не доказано обратное (п. 12 постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 No 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса РФ». В обоснование причинения директором обществ убытков в виде вывода денежных средств, ФНС ссылался на обстоятельства, установленные в ходе налоговой проверки, а именно необоснованное и экономически нецелесообразное в отсутствие встречного предоставления перечисление должником денежных средств в адрес «фирм-однодневок» которые не имели ресурсов для выполнения работ. Это значит, на директора общества перешло бремя доказывания реальности правоотношений с указанными организациями, чего им (директором) сделано не было.
По словам Марьям Шамгуновой, суд кассационной инстанции, ограничившись указанием на то, что обязательства по муниципальному контракту в полном объеме исполнены, а обстоятельства, установленные в ходе налоговой проверки, недостаточны для вывода денежных средств, тем самым фактически освободил директора от доказывания его невиновности, что привело к нарушению бремени доказывания в этом споре.
«Кроме этого, в силу сложившейся судебной практики, налогоплательщик-заказчик и его контрагент рассматриваются как участники по сути одного правонарушения, если их действия носили согласованный характер и были направлены на получение экономического эффекта за счет непосредственного участия в уклонении от уплаты НДС совместно с лицами, не осуществлявшими реальной экономической деятельности (определения СКЭС Верховного суда от 09.03.2021 N 301-ЭС20-19679, 25.01.2021 N 309-ЭС20-17277, 28.05.2020 N 305-ЭС19-16064). Косвенно о таком сговоре свидетельствует поведение директора общества по привлечению к выполнению работ организаций, заведомо неспособных исполнить свои обязательства (фирм-однодневок), поведение самих контрагентов по обналичиванию полученных от должника денежных средств в короткие сроки. В такой ситуации перечислений директором общества им денежных средств, с учетом установленных налоговым органом обстоятельств, не могло не причинить вреда обществу», — пояснила она.
