Иван Басков

Я заявил тему о сверхприбыли, чтобы все участники рынка банкротств знали, как выбирать арбитражных управляющих, чтобы и в банкротстве их активы приносили сверхприбыль. Эти кейсы уникальны, подобной практики нам найти не удалось. Именно поэтому мне хотелось обсудить тему с профессиональным сообществом.

Сохранение ареста на имущество в рамках уголовного судопроизводства не является препятствием для включения такого имущества в состав конкурсной массы должника. Более того, Конституционный суд РФ в постановлении № 1-П от 31.01.2011 указал на невозможность сохранения уголовного ареста после открытия в отношении должника конкурсного производства. Вместе с тем арбитражные управляющие повсеместно сталкиваются с неправомерными отказами в снятии ограничений со стороны следователей, а также в ходе оспаривания бездействий таких должностных лиц в судебном порядке. Сохранение арестов препятствует реализации имущества должника и приводит к затягиванию процедуры банкротства. Наделение арбитражных судов правомочиями по рассмотрению ходатайств о снятии арестов, наложенных судами общей юрисдикции в рамках уголовного дела, позволило бы пресечь нарушение прав кредиторов, рассчитывающих на своевременное погашение требований, а также исключить преимущественное удовлетворение требований кредиторов, заявленных в рамках гражданского иска в уголовном процессе.

К сожалению, суд апелляционной инстанции изменил судебный акт в части размера вознаграждения. Жду мотивировочную часть и готовлюсь к обжалованию в кассационной инстанции. Складывающаяся практика снижения вознаграждения уменьшает и без того низкую финансовую предсказуемость профессии арбитражного управляющего.

Данное определение, наряду с указанным в нем Постановлением Конституционного Суда РФ от 31.05.2023 № 28-П и Определением от 03.06.2024 № 305-ЭС23-19921, продолжает тенденцию высших судов по изменению «расстановки сил» между уполномоченным органом и конкурсными кредиторами: теоретически в делах о банкротстве крупных предприятий речь может идти о внушительных суммах средств, которые станут доступны конкурсным кредиторам для удовлетворения их требований. Вместе с тем на практике обращает на себя внимание тот факт, что зачастую цена продажи имущества с торгов несоизмеримо мала по сравнению с размером восстановленного НДС, как это было в деле о банкротстве ООО «Парк Подвязново»: в конкурсную массу поступает 1 млн рублей, и образуется долг перед уполномоченным органом в размере 19 млн. Очевидно, что в большинстве дел такие восстановленные требования фактически погашены не будут, так как иные достаточные для того активы в конкурсной массе зачастую отсутствуют. Подобные случаи, на мой взгляд, ставят под сомнение обоснованность и целесообразность самой по себе концепции восстановления НДС при реализации имущества банкротов. Изложенное должно стать предметом дальнейшей оценки высших судов в направлении поиска баланса интересов участников дел о банкротстве.

В рамках дела о банкротстве ООО «Вестас Рус» подано заявление об оспаривании двух платежей на общую сумму 5,4 млн евро, совершенных должником в пользу материнской компании (Vestas Wind Systems A/S) в счет исполнения обязательств по договору. Заявление мотивировано тем, что оспариваемые платежи совершены в течение 6 месяцев до возбуждения дела о банкротстве ООО «Вестас Рус» при наличии неисполненных обязательств перед независимыми кредиторами, а материнская компания была осведомлена о неблагоприятном финансовом положении ООО «Вестас Рус». Изложенные обстоятельства указывают на преференциальный характер оспариваемых платежей и наличие оснований для оспаривания платежей по основанию, предусмотренному п. 3 ст. 61.3 закона о банкротстве.

Я рад, что завершилось рассмотрение спора в первой инстанции. Результат оцениваю позитивно, жду мотивировочную часть решения. Надеюсь, что удастся отстоять установленное законом право арбитражных управляющих на достойное процентное вознаграждение. Я знаю, что сейчас рассматривается несколько схожих дел и, как бы долго ни тянулись разбирательства, нужно бороться до победного.

«RE:АКТИВАЦИЯ» — это практические конференции, на которых мы обсуждаем практические аспекты сложных процедур банкротства, основной целью  которых, на мой взгляд, является сохранение субъектов экономической деятельности — заводов, торговых комплексов и других крупных субъектов, дающих рабочие места и сохраняющих налоговую базу. Это продолжение первого эпизода реактивации, в котором мы будем делать практический уклон и  делиться конкретными кейсами и их решениями.

То, что признаки преднамеренного банкротства «Вестас Рус» будут выявлены, было понятно с самого начала процедуры. Компания осуществляла деятельность и была прибыльной до начала 2022 года. Затем учредителем было принято решение о прекращении деятельности. В ходе проведения финансового анализа были выявлены подозрительные сделки, не соответствующие условиям делового оборота. Осенью 2022 года была осуществлена попытка вывоза имущества ООО «Вестас Рус» за пределы РФ. 30-ть лопастей удалось перевезти в Данию, еще 30-ть были арестованы в рамках расследования уголовного дела и до настоящего времени находятся в порту в Кронштадте. Никакой оплаты за вывезенную продукцию на счета «Вестас Рус» не поступило. Кроме того, еще в 2021 году ООО «Вестас Рус» выдало своей материнской компании заем в размере 6 млрд рублей. Эти деньги не возвращены и по итогам 2022 года сведения о наличии этого актива исчезли из отчетности должника. На данный момент возврат этих средств наряду с реализацией имущества компании является основной задачей для удовлетворения требований кредиторов.

На мой взгляд, в правовом поле нет места для экспериментальных моделей: непроработанные инициативы и механизмы не должны превращаться в законы. Идея математической оценки деятельности управляющих остается «сырой»: однозначная методология расчета баллов отсутствует, имеются лишь общие фразы о наличии или отсутствии нарушений, оценке процента погашения требований в процедурах, «эффективности реализации имущества», длительности процедур. Создание формальной модели оценки управляющих лишено смысла: во-первых, в каждой конкретной процедуре значение данных «показателей» обусловлено совокупностью индивидуальных обстоятельств дела, во-вторых, не все характеристики и навыки управляющего в принципе могут быть предметом формальной количественной оценки (soft-skills).

За бесконечными судебными спорами, которые тянутся годы, перемещаясь из одной инстанции в другую, многие профессиональные участники дел о банкротстве зачастую забывают о самой сути этого института. А она, на мой взгляд, заключается в том, чтобы экономика продолжала функционировать; в передаче производственных активов от менее эффективных собственников к более эффективным; в сохранении рабочих мест и налоговой базы. К сожалению, институт восстановления платежеспособности должников в России не эффективен. Причин много, но основная, по моему мнению – чрезмерная долговая нагрузка предприятий, попадающих в процедуру банкротства. Нередко банкротство сопровождается мероприятиями налогового контроля и доначислениями значительных сумм. Принимать обязательства по погашению всех долгов становится попросту экономически не эффективно, а в некоторых случаях и невозможно. Госбанки и ФНС не идут на списание части долга и/или значительные рассрочки, все идет к ликвидации предприятия. И вдруг появляется Инвестор! Но кто же он – спаситель или захватчик? Белый рыцарь или черный рейдер? Споры об этом будут сопровождать такие проекты и в суде и в прессе. Возможно ли использование имущества должника в конкурсном производстве и сколько оно стоит, как выбрать арендатора при наличии нескольких претендентов, должен ли инвестор принять на себя все обязательства должника, - лишь малая часть разногласий, которые предстоит разрешить сторонам.

В очередной раз нам напомнили, что договор страхования ответственности заключается не только в интересах иных участников дела о банкротстве, но и в интересах управляющего: исполнив эту обязанность, он вправе минимизировать за счет страхования непреднамеренно возникшие в процедурах банкротства неблагоприятные последствия. Иное лишало бы смысла заключение такого договора (если один и тот же факт всегда являлся бы основанием и для оплаты страховой убытков АУ, и для перечисления АУ денежных средств страховой в порядке регресса), а также фактически вводило бы «запрет» на профессию, снижая число готовых обрести статус АУ.

В данном случае мы наблюдаем второй вариант. До этого момента споры о привлечении управляющих к ответственности по ч. 3 ст. 14.13 КоАП РФ рассматривались судами всех инстанций фактически в упрощенном порядке (без вызова сторон и единолично (за исключением ВС РФ, где рассмотрение было коллегиальным), а наши многочисленные требования о переходе к общему порядку отклонялись. Ранее сам ВС РФ поддерживал такой подход, рассматривая жалобы управляющих без вызова сторон (определения СКЭС ВС РФ от 30.12.2020 № 309-ЭС20-13437, от 30.01.2019 № 310-АД18-16560). Новым определением СКЭС Верховного суда РФ для управляющих восстановлена одна из гарантий правосудия.