Комитет по земельным ресурсам и землеустройству города Барнаула обратился в суд с иском к признанному банкротом Максиму Тулину о привлечении к субсидиарной ответственности по обязательствам ООО «Парк культуры и отдыха "Октябрьский"» и взыскании 2,3 млн рублей задолженности по арендной плате. Суды первой и апелляционной инстанций отказали в удовлетворении иска, поскольку общество не признавалось несостоятельным и производство по делу о банкротстве не возбуждалось. С этим не согласился Фонд имущества Алтайского края, который подал кассационную жалобу. Окружной суд указал, что нижестоящие суды не исследовали вопрос добросовестности ответчика и не выяснили, по чьим заявлениям налоговые органы отменяли решения об исключении общества из ЕГРЮЛ. Кассация отменила судебные акты и направила дело на новое рассмотрение в первую инстанцию (дело № А03-9399/2023).
Фабула
Комитет по земельным ресурсам и землеустройству города Барнаула обратился в Арбитражный суд Алтайского края с иском к Максиму Тулину о привлечении к субсидиарной ответственности по обязательствам ООО «Парк культуры и отдыха "Октябрьский"» и взыскании 2,3 млн рублей задолженности по арендной плате. Ранее с общества в пользу Главного управления имущественных отношений Алтайского края были взысканы долг и пени по арендной плате за пользование земельным участком.
Комитет, ссылаясь на недобросовестное поведение Тулина как руководителя общества, выраженное в непогашении долга, обратился с иском о субсидиарке.
Суды первой и апелляционной инстанций отказали в удовлетворении иска, поскольку общество не признавалось несостоятельным и производство по делу о банкротстве не возбуждалось.
Фонд имущества Алтайского края подал кассационную жалобу в Арбитражный суд Западно-Сибирского округа, рассказал ТГ-канал «PLP/Западно-Сибирский».
Что решили нижестоящие суды
Арбитражный суд Алтайского края и Седьмой арбитражный апелляционный суд отказали в удовлетворении исковых требований Комитета по земельным ресурсам землеустройству города Барнаула. Суды исходили из того, что ООО «Парк культуры и отдыха "Октябрьский"» несостоятельным (банкротом) не признавалось, в отношении общества производство по делу о банкротстве не возбуждалось, на дату судебного заседания оно состояло в ЕГРЮЛ, а стоимость активов общества превышала размер долга по аренде. Недобросовестность поведения Максима Тулина как руководителя общества судами не установлена.
Что решил окружной суд
Арбитражный суд Западно-Сибирского округа отменил решения нижестоящих судов и направил дело на новое рассмотрение в Арбитражный суд Алтайского края.
Сущность конструкции юридического лица предполагает его имущественную обособленность, самостоятельную ответственность, а также наличие у участников корпораций, учредителей унитарных организаций, иных лиц, входящих в состав юридического лица, широкой свободы усмотрения при принятии деловых решений, что, по общему правилу, исключает возможность привлечения их к субсидиарной ответственности по обязательствам юрлица. Однако законодатель в п. 3.1 ст. 3 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» предусмотрел механизм привлечения контролировавших общество лиц к субсидиарной ответственности, если их недобросовестными или неразумными действиями было обусловлено неисполнение обязательств общества. Эта ответственность является мерой защиты нарушенных прав кредиторов общества.
По смыслу данной нормы и положений ГК РФ, для привлечения контролирующего лица к субсидиарной ответственности необходима совокупность условий: убытки кредиторов в связи с исключением из ЕГРЮЛ общества, недобросовестность и (или) неразумность действий (бездействия) контролирующих общество лиц при осуществлении ими своих прав и обязанностей, причинная связь между указанными обстоятельствами, а также вина таких лиц.
Нижестоящим судам следовало выяснить вопрос о том, по чьим заявлениям налоговые органы отменяли свои решения о предстоящем исключении общества из ЕГРЮЛ. В случае, если заявления направлялись от имени ответчика либо аффилированных с ним лиц, требовалось дать оценку указанным действиям с точки зрения воспрепятствования подачи истцом заявления о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующего лица на основании п. 3.1 ст. 3 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью».
При новом рассмотрении дела суду первой инстанции следует учесть изложенное, установить фактические обстоятельства, поставить на обсуждение вопрос о добросовестности ответчика, выяснить вопрос, по чьим заявлениям налоговые органы отменяли решения об исключении общества из ЕГРЮЛ, в случае если заявления направлялись от имени ответчика либо аффилированных с ним лиц, дать оценку указанным действиям с точки зрения воспрепятствования подаче истцом заявления о субсидиарной ответственности, выяснить наличие у общества имущества, дать оценку доводам и возражениям сторон и представленным доказательствам, установить все обстоятельства, входящие в предмет доказывания, после чего принять законный, обоснованный и мотивированный судебный акт.
Итог
Арбитражный суд Западно-Сибирского округа отменил решение Арбитражного суда Алтайского края и постановление Седьмого арбитражного апелляционного суда, направив дело на новое рассмотрение в Арбитражный суд Алтайского края.
Почему это важно
По мнению Екатерины Барановой, руководителя практики разрешения споров Юридической компании SAVINA LEGAL, вывод суда по рассматриваемому делу, скорее, спорный: конструкция п. 3.1 ст. 3 Закона об ООО дает возможность привлечь к субсидиарной ответственности лиц, которые контролировали общество, исключенное из ЕГРЮЛ по решению регистрирующего органа, т.е. факт исключения общества из реестра входит в основание иска.
Для действующих должников закон предусматривает другие механизмы для привлечения имущественной массы собственника к покрытию долгов общества: классическое банкротство с привлечением КДЛ к субсидиарной ответственности или внебанкротная субсидиарка при наступлении определенных условий. Считаю, что верным способом защитить право для истца будет инициирование процедуры банкротства, хотя, безусловно, перспектива ускоренного взыскания долга с владельца бизнеса очень соблазнительна для кредитора, тем более, последние тенденции судебной практики демонстрируют расширение пределов применения субсидиарной ответственности к собственникам бизнеса вне банкротных процедур. Думаю, развивать подобные тренды следует с осторожностью, не забывать правило о самостоятельной имущественной ответственности юридического лица по своим обязательствам и не лишать окончательно субсидиарную ответственность статуса экстраординарной меры.
Давид Кононов, к.ю.н., адвокат, руководитель практики «Антикризис и банкротство» Юридической компании «Лемчик, Крупский и партнеры», отметил, что позиция суда указывает на растущую роль принципов добросовестности и разумности при оценке действий руководителей и собственников компаний. По его словам, суд фактически подчеркивает, что формальное отсутствие процедуры банкротства не освобождает контролирующих лиц от риска субсидиарной ответственности, если они умышленно препятствуют работе кредиторов по взысканию долга.
Суды стремятся закрыть лазейку для тех, кто умышленно уклоняется от расчетов с кредиторами, держа компанию «живой» лишь на бумаге. И тут все вроде красиво и логично, НО! Сейчас создается впечатление, что суд искусственно объявляет директора «виноватым без вины» и вводит некую презумпцию недобросовестности, которая «включается», если «налоговые органы отменяли свои решения о предстоящем исключении общества из ЕГРЮЛ по заявлениям от имени ответчика либо аффилированных с ним лиц». Такое поведение может свидетельствовать о якобы воспрепятствовании подачи истцом заявления о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующего лица. Как провести грань между «специально тянет с расчетами» и «держит бизнес на плаву, чтобы попытаться заработать денег»? Если КДЛ активно ищет варианты реструктуризации долга, предлагает контрагенту разумные графики платежей, демонстрирует реальный оборот и старается сохранить активы для расчетов по обязательствам, то у него есть все шансы доказать добросовестное поведение, и в этом случае ситуация выглядит вполне понятно. Проблемы начинаются, когда у компании отсутствуют внятные следы хозяйственной деятельности, а единственная «активность» сводится к действиям, не позволяющим исключить компанию из ЕГРЮЛ.
Если директор, продолжил Давид Кононов, самостоятельно продлевает жизнь компании, чтобы ее не исключили из реестра, может ли это действительно расцениваться как недобросовестное поведение и воспрепятствование применению субсидиарной ответственности? Такое утверждение представляется далеко небесспорным.
«Существует установленный порядок действий, которому надо следовать, а не обходить его. Правила придуманы, в том числе, для того, чтобы у участников правоотношений создавать уверенность в завтрашнем дне, которая появляется от знания и понимания того, кто и как будет действовать при определенных обстоятельствах. Долг истца позволяет инициировать процедуру банкротства; возможности для этого он не лишен, и никто не мешает кредитору воспользоваться этой процедурой. Сейчас же суд хочет сделать бизнесмена без вины виноватым, говоря уже открыто, что ООО по факту чуть ли не равно ИП. В итоге, с одной стороны, мы получаем более жесткий контроль над "спящими" компаниями и их КДЛ, с другой – обязываем суд проводить расследование там, где оно неуместно», – подытожил он.
По словам Ашота Дабагяна, юриста Финансово-правовой группы компаний Tenzor Consulting Group, далеко не каждому кредитору выгодно инициировать процедуру банкротства должника, с учетом затянутости процесса и отсутствия у должника какого-либо имущества. Зачастую проще дождаться исключения юридического лица из ЕГРЮЛ и после этого обратиться в суд в порядке, предусмотренном п. 3.1 ст. 3 Закона об Обществах с ограниченной ответственностью, так как в ином случае, при отсутствии дела о банкротстве, суд отказывает в привлечении лица к субсидиарной ответственности.
В настоящем деле суд округа поднимает вопрос о мотивах действий КДЛ, направленных на сохранение в ЕГРЮЛ фактически недействующего юридического лица, имеющего долги. Ставится вопрос о добросовестности подобных действий, о проверке – не направлены ли они на недобросовестное препятствование реализации механизма, предусмотренного п. 3.1 ст. 3 Закона об ООО. Между тем в случае распространения подобной практики, судам придется выработать некий стандарт доказывания добросовестности препятствования исключения юридического лица из ЕГРЮЛ, таким образом, появится новый механизм привлечения лица к субсидиарной ответственности. Важным для формирования дальнейшей судебной практики будет то, какие обстоятельства суд первой инстанции сочтет необходимыми для доказывания и какой круг доказательств будет очерчен при новом рассмотрении. Также представляет интерес позиция Верховного Суда РФ в случае направления ответчиком кассационной жалобы на постановление суда округа. Напомню, что ранее ВС РФ однозначно указывал на отсутствие оснований для привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности в подобных условиях.
Екатерина Дурманова, юрист Независимой юридической группы «Стрижак и партнеры», отметила, что в данном случае суды вновь встают на пути недобросовестных контролирующих лиц и пресекают возможность скрыть реальное финансовое положение дел в обществе от его кредиторов. По ее словам, неоднократное принятие налоговым органом решений об исключении лица из ЕГРЮЛ уже говорит о том, что оно деятельность не ведет и есть признаки считать его неплатежеспособным.
С учетом положений п. 3.1 ст. 3 Закона об ООО такое исключение явно не в интересах учредителя, даже если он в дальнейшем и не планирует продолжать работу общества. Понимая, что все риски неплатежеспособности перейдут на него, участник (ЕИО) затягивает исключение и, тем самым, препятствует возможности кредиторов реализовать свои права. Так, кредиторы остаются ни с чем: исполнить решение о взыскании невозможно ввиду отсутствия имущества, а переложить ответственность на контролирующее лицо невозможно ввиду формального существования общества в ЕГРЮЛ как ведущего хозяйственную деятельность. Положительным моментом для судебной практики является то, что существенно увеличивается круг обстоятельств, требующих от субсидиарных ответчиков доказывания своей добросовестности на предмет ухода от ответственности за принятые в обществе решения, повлекшие большую закредитованность.
По мнению Марии Никоновой, адвоката, ведущего юриста Юридической компании «Исполком», рассматриваемый судебный акт кассационной инстанции может развить неоднозначную судебную практику, когда кредитор имеет возможность «обойти» предусмотренные действующим законодательством процедуры взыскания задолженности непосредственно с должника – действующего юридического лица, в пользу возложения ответственности на контролирующих лиц.
Фактически, предлагаемый подход, включая указание на подлежащие исследованию судом первой инстанции обстоятельства при направлении дела на новое рассмотрение, необоснованно подменяет собой процедуру банкротства и возлагает на суд обязанность проверить как минимум платежеспособность должника и возможность ее восстановления, установить причины непогашения задолженности и наличие/отсутствие вины в этом контролирующего лица. Что касается препятствования исключению должника из ЕГРЮЛ, то сам факт подачи возражений (независимо от того, кто такие возражения подавал) означает, что интерес к сохранению правоспособности юридического лица не утрачен либо у контролирующего лица, либо у кредитора, подавшего возражения. Рассмотрение в ситуации, когда юридическое лицо является действующим, спора о возложении ответственности по обязательству на контролирующее лицо вместо самого должника ограничивает правоспособность общества и также подменяет собой процедуру банкротства, поскольку предусматривает установление обстоятельств невозможности удовлетворения требований, отсутствия имущества и вины в этом контролирующих лиц.
Нормы п. 3.1 ст. 3 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью», продолжила она, предполагают объективную невозможность взыскания непосредственно с юридического лица – утрату им правоспособности при том, что в ее сохранении (восстановлении) участники гражданского оборота не заинтересованы.
Также, по словам Марии Никоновой, стоит обратить внимание, что коль скоро суд в рассматриваемом судебном акте обосновывает необходимость проверки обстоятельств непогашения задолженности недопустимостью злоупотребления правом со стороны контролирующего лица, должна иметь место добросовестность со стороны кредитора: в силу самостоятельной правоспособности юридического лица (ст. 49 ГК РФ), добросовестным кредитором должны быть предприняты все возможные меры, направленные на получение исполнения именно от самого юридического лица, включая инициирование процедуры банкротства при наличии признаков неплатежеспособности и/или недостаточности имущества.
«В таком случае вопросами установления наличия/отсутствия имущества, возможности пополнения конкурсной массы, добросовестности действий контролирующих лиц и совершения ими подозрительных сделок, проверки обстоятельств банкротства и соблюдения баланса интересов кредиторов и должника занимается арбитражный управляющий в строгом соответствии с требованиями соответствующей процедуры. Нежелание нести дополнительные расходы на процедуру банкротства не может являться основанием для ее обхода и перевода обязанности исполнения на контролирующее лицо без установления всех существенных обстоятельств неисполнения обязательства и без учета интересов иных кредиторов», – заключила она.
