Финансовый управляющий Романа Поволоцкого обратился в суд с заявлением о включении в реестр требований кредиторов Олега Шавельева своего требования в размере около 9 млн рублей по договору купли-продажи земельного участка. Суды первой и апелляционной инстанций отказали во включении требования в реестр, посчитав, что договор купли-продажи и соглашение о его расторжении являются мнимыми сделками с целью искусственного создания задолженности. Кассационный суд отменил судебные акты нижестоящих судов и направил спор на новое рассмотрение, указав, что суды не дали должной оценки доводам кредитора об оплате и наличии у него финансовой возможности, а также не обосновали, каким образом другой обособленный спор влияет на рассмотрение данного требования (дело № А41-48479/2023).
Фабула
Роман Поволоцкий (покупатель) и Олег Шавельев (продавец) заключили договор купли-продажи земельного участка в феврале 2022 г. В марте 2023 г. Поволоцкий направил Шавельеву уведомление о расторжении договора, так как переход права собственности не состоялся из-за ареста имущества. По соглашению о расторжении Шавельев обязался вернуть Поволоцкому около 9 млн рублей, но не исполнил обязательство.
В ноябре 2023 г. в отношении Шавельева была введена процедура реструктуризации долгов.
Финансовый управляющий Поволоцкого обратился в Арбитражный суд Московской области с заявлением о включении требования в реестр кредиторов Шавельева. Суды первой и апелляционной инстанций отказали во включении требования в реестр.
Финансовый управляющий Поволоцкого пожаловался в окружной суд, рассказал ТГ-канал «Ликвидация и банкротство».
Что решили нижестоящие суды
Арбитражный суд Московской области и Десятый арбитражный апелляционный суд отказали во включении требования Романа Поволоцкого в реестр кредиторов Олега Шавельева.
Суды исходили из того, что договор купли-продажи земельного участка от 15 февраля 2022 г., уведомление о его расторжении и соглашение о расторжении от 30 марта 2023 г. являются мнимыми сделками, направленными на искусственное создание задолженности.
Суды указали, что в течение почти двух месяцев с момента заключения договора до наложения ареста покупатель Поволоцкий не предпринял мер для регистрации перехода права собственности. Доказательства передачи или перечисления денежных средств по договору не представлены. Поволоцкий длительное время не требовал от Шавельева исполнения обязательств по оплате долга.
Апелляционный суд также отметил, что Шавельев и Поволоцкий являются заинтересованными лицами, участниками одного инвестиционного проекта по строительству жилого дома.
Что решил окружной суд
Арбитражный суд Московского округа отменил судебные акты нижестоящих судов и направил обособленный спор на новое рассмотрение в Арбитражный суд Московской области.
При рассмотрении требования кредитора в деле о банкротстве в реестр подлежат включению только требования, в отношении которых представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности. Суд проверяет требование на предмет мнимости с учетом поступивших возражений.
Согласно условиям договора купли-продажи, Роман Поволоцкий оплатил в момент подписания договора сумму около 9 млн рублей. Определением Арбитражного суда города Москвы по другому делу установлено, что Поволоцкий получил от третьего лица займы на сумму более 48 млн рублей, часть из которых была израсходована на оплату земельного участка по договору. Однако нижестоящие суды не дали оценки данным обстоятельствам.
Кроме того, Поволоцкий представил выписки по своим расчетным счетам, согласно которым в 2021–2022 гг. на его счета поступило более 73 млн рублей. Доводы финансового управляющего Поволоцкого об обстоятельствах приобретения земельного участка, причинах расторжения договора, оплате и наличии финансовой возможности не получили должной оценки судов.
Суды первой и апелляционной инстанций также не обосновали, каким образом обособленный спор по заявлению другого кредитора Алисултановой (Геворковой) влияет на рассмотрение требования Поволоцкого.
Итог
Арбитражный суд Московского округа отменил определение Арбитражного суда Московской области и постановление Десятого арбитражного апелляционного суда, которыми было отказано во включении требования Романа Поволоцкого в размере около 9 млн рублей в реестр требований кредиторов Олега Шавельева. Обособленный спор направлен на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
Почему это важно
Руслан Губайдулин, управляющий партнер Юридической компании NERRA, отметил: Арбитражный суд Московского округа, отменяя судебные акты нижестоящих инстанций и отправляя дело на новое рассмотрение, акцентирует внимание на всестороннем исследовании обстоятельств дела при включении в реестр кредиторов.
По его словам, примечательно то, что суд прислушался именно к кредитору в данном споре. Казалось бы, в ситуации, когда денежные средства передавались наличными, как в данном споре, с учетом сложившейся практики не просто доказать и убедить суд в реальности сделки. Однако то, что первая инстанция и апелляция не дали надлежащей оценки финансовой возможности кредитора передать такую сумму наличных, послужило одним из основных обстоятельств отмены и отправки спора на новый круг, пояснил он.
Интересно будет наблюдать за спором в первой инстанции. Достаточно ли будет суду первой инстанции наличия финансовой возможности для обоснования передачи денежных средств в момент заключения сделки? Особенно при спорном поведении сторон после заключения подписания договора (непринятие мер по регистрации перехода права собственности в течение двух месяцев). Позиция, которая будет выработана, может создать условия, при которых одного только указания на финансовое состояние будет достаточно, чтобы включать требование в реестр кредиторов при том, что все оплаты проходили с помощью наличных денежных средств, движение которых отследить крайне затруднительно. Ожидаем рассмотрение дела в суде первой инстанции.
Юлия Петрова, арбитражный управляющий, налоговый консультант, руководитель судебно-арбитражной практики АБ INSIGHT ADVOCATES, указала, что согласно закону мнимая сделка ничтожна (ст. 170 ГК РФ), однако, чтобы добиться признания сделки мнимой, приходится подавать заявление о таком признании (см. Обзор судебной практики ВС РФ № 1 (2020)).
Данный судебный акт, по ее словам, примечателен тем, что обязывает установить или опровергнуть все обстоятельства дела. То есть если идет ссылка на уплату денежных средств, то установить, был ли факт уплаты по договору их или нет, помимо обстоятельств заключения договора. Таким образом, если будет установлена оплата денежных средств, но будет установлена недействительность договора, это не исключает включение требований в реестр кредиторов, подчеркнула она.
Скорее всего, при недействительности договора, но при установлении реальности факта уплаты денежных средств будет далее поставлен вопрос субординирования требований. Возможно, благодаря данному судебному акту практика будет формироваться именно по такому направлению. То есть при наличии доводов о мнимости и притворности договоров, на основании которых лицо заявляет требования о включении в реестр требований кредиторов должника, суд не должен будет ограничиваться формальной проверкой представленных сторонами документов, а должен будет принимать во внимание иные доказательства, подтверждающие наличие фактических договорных отношений и исполнение по ним.
Интересно, что ранее, продолжила она, суды действительно не принимали во внимание факт исполнения или неисполнения договора при установлении мнимости, то есть ничтожности договора. Они исходили из того, что осуществление сторонами мнимой сделки для вида государственной регистрации перехода права собственности на недвижимое имущество не препятствует квалификации такой сделки как ничтожной на основании п. 1 ст. 170 ГК РФ. «А как мы знаем, требования, основанные на таких сделках, включению в реестр требований кредиторов не подлежат», – резюмировала Юлия Петрова.
По словам Анастасии Пылаевой, управляющего партнера Юридической компании PLV Group, рассматриваемое постановление является противоречивым.
С одной стороны, суд кассационной инстанции отмечает необходимость проверки при включении требования кредитора в реестр обстоятельств ее совершения, указывающих на мнимость сделки или признаки компенсационного финансирования согласно п. 27 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17 декабря 2024 г. № 40; с другой стороны, игнорирует фактические обстоятельства дела, установленные нижестоящей инстанцией, – отсутствие факта реального перевода средств для исполнения договора, непринятие мер по его регистрации и длительное (на протяжении более восьми месяцев) неосуществление мер по возращению данных денежных средств.
«С учетом вышеизложенных обстоятельств, можно говорить, что у сделки отсутствовала цель достижения понятного результата, а следовательно, она должна была признаваться мнимой, и одного лишь факта наличия у заявителя источника поступления средств должно быть недостаточно для включения его требований в реестр и конкуренции с требованиями иных независимых кредиторов при распределении конкурсной массы», – заключила она.
Кирилл Харитонов, арбитражный управляющий СРО «Ассоциация арбитражных управляющих "Паритет"», подчеркнул, что постановление Арбитражного суда Московского округа от 24 февраля 2025 г. по делу № А41-48479/2023 отражает дифференциацию подхода Верховного Суда РФ к применению повышенного стандарта доказывания при рассмотрении требований кредиторов о включении в реестр должника в рамках дела о банкротстве.
При рассмотрении в деле о банкротстве арбитражным судом требований кредиторов, продолжил он, подлежит применению повышенный стандарт доказывания кредитором обстоятельств, положенных в основание требований, существенно отличающийся от обычного бремени доказывания в сходном общеисковом споре. Суды должны проверять не только формальное соблюдение внешних атрибутов документов, которыми кредиторы подтверждают обоснованность своих требований, но и оценивать разумные доводы и доказательства (в том числе косвенные как в отдельности, так и в совокупности), указывающие на пороки сделок, цепочки сделок (мнимость, притворность и т.п.) или иные источники формирования задолженности.
«Ранее п. 26 постановления Пленума ВАС РФ от 22 июня 2012 г. № 35 предусматривал одинаковый подход к распространению повышенного стандарта доказывания ко всем требованиям кредиторов и предписывал в отношении всех требований, помимо фактического предоставления денежных средств должнику, выяснять финансовое положение кредитора (его доходы) с точки зрения возможности предоставить финансирование, предоставить должнику соответствующие денежные средства, как полученные средства были истрачены должником, отражалось ли получение этих средств в бухгалтерском и налоговом учете и отчетности. Однако постановление Пленума ВС РФ от 17 декабря 2024 г. № 40 изменило указанный подход и сделало его более дифференцированным: если кредитор не является аффилированным лицом должника и предоставленные должнику денежные средства не являются компенсационным финансированием, такому кредитору достаточно доказать факт реального предоставления денежных средств должнику для признания требования обоснованным, без необходимости установления источников такого финансирования и использования их должником.
Если же кредитор является аффилированным лицом должника, то для него применяется более строгий стандарт доказывания – он не может ограничиться представлением стандартного комплекта документов в подтверждение реальности заемных отношений, а также должен исчерпывающе раскрыть все существенные обстоятельства, касающиеся заключения и исполнения самой заемной сделки, оснований дальнейшего внутригруппового перераспределения денежных средств, связь с реальными хозяйственными отношениями и обусловленность разумными экономическими причинами (постановление Арбитражного суда Московского округа от 13 февраля 2025 г. по делу № А40-275862/2021)», – пояснил Кирилл Харитонов.
Необходимо отметить, что сегодня у судов пока нет единого подхода, насколько повышенный стандарт доказывания может быть облегчен для обычного кредитора при подтверждении факта реальной передачи денежных средств. Можно выделить случаи, когда суды при отсутствии документов, прямо подтверждающих факт реального получения должником денежных средств, тем не менее считали достаточным подтверждением такой передачи частичное исполнение должником своих обязательств и тот факт, что должник при подаче заявления о своем банкротстве указал на данного кредитора (постановление Арбитражного суда Центрального округа от 17 февраля 2025 г. по делу № А08-11690/2023).
Одновременно, по его словам, суды исходят из того, что если факт передачи должнику денежных средств подтвержден лишь распиской или указанием на данное обстоятельство в самом договоре и при отсутствии доказательств расходования денежных средств должником, требование не может быть признано обоснованным (постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 13 февраля 2025 г. по делу № А57-29671/2022, постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 11 февраля 2025 г. по делу № А57-15590/2022).
По мнению Джамили Зуйковой, юриста Юридической фирмы Nektorov, Saveliev & Partners, суд кассационной инстанции применяет новые толкования постановления Пленума ВС РФ от 17 декабря 2024 г. № 40 в части проверки мнимости включаемого в реестр требования кредитора (п. 27).
В связи с указанными разъяснениями, если отсутствие мнимости долга не вызывает сомнений, то суды не должны исследовать дополнительные обстоятельства, связанные с предшествующим заключению сделки уровнем дохода кредитора, с законностью приобретения переданных должнику средств, с последующей судьбой полученного должником по сделке имущества, с отражением поступления имущества в отчетности должника, пояснила она.
Однако в рассматриваемом споре мнимость договора вызывала обоснованные сомнения. И в нарушении положений постановления Пленума ВС РФ № 40 нижестоящими судами не была дана оценка возможности лица совершить оплату по договору, не было подтверждено финансовое состояние кредитора. Также исходя их фабулы дела, должник и кредитор являются заинтересованными лицами, являются участниками инвестиционного проекта по строительству многоквартирного жилого дома на земельных участках. Для заинтересованных лиц установлен повышенный стандарт доказывания того, что требование такого лица не является компенсационным финансированием. Учитывая вероятность заявления в деле о банкротстве мнимых требований, суды выработали обширную практику по установлению реальности хозяйственных отношений и наличия разумных экономических мотивов совершения кредитором сделки.
«При новом рассмотрении судам необходимо установить обстоятельства, связанные с приобретением спорного земельного участка, причины расторжения договора купли-продажи, а также факт оплаты и наличии финансовой возможности у кредитора. Акт кассационной инстанции не является финальным, поэтому нижестоящим судам еще только предстоит установить указанным обстоятельства и прийти к выводу о наличии\отсутствии мнимости», – подытожила Джамиля Зуйкова.
Анастасия Панина, юрист МКА «Андреев, Каганский, Гузенко и Партнеры», подчеркнула, что в судебном акте апелляционного суда не содержится оценка доводов кредитора о его финансовой возможности приобрести имущество, представленных в виде выписок по расчетным счетам, которые показывают значительные поступления денежных средств на его счета. Кроме того, выводы нижестоящих судов о том, что покупатель не предпринял меры для государственной регистрации перехода права собственности на имущество, являлись преждевременными и привели к необоснованному применению к спорным отношениям сверх строгого стандарта доказывания, уточнила она.
Направляя обособленный спор на новое рассмотрение, кассационный суд указал, что при проверке требования кредитора следует ориентироваться на п. 27 постановления Пленума ВС РФ № 40, смягчивший стандарт доказывания для независимых кредиторов, в то время как судебные акты нижестоящих инстанций были приняты с учетом п. 26 постановления Пленума ВАС РФ № 35 от 22 июня 2012 г. Таким образом, суд кассационной инстанции устранил ошибку нижестоящих судов, выбравших неправильный подход к распределению обязанности доказывания при рассмотрении вопроса о включении требований независимого кредитора в реестр требований. Данный судебный акт кассационной инстанции, с учетом применения нового стандарта доказывания обоснованности заявленного кредиторского требования, ориентирован на практическое разъяснение особенности применения на практике Федерального закона от 29 мая 2024 г. № 107-ФЗ.
