В 2016 г. ПАО «Межтопэнергобанк» и ООО «Иритон» заключили инвестиционный контракт на 1,2 млрд рублей. «Иритон» приобрел векселя «Сбербанка» на 525 млн рублей, которые впоследствии были переданы АО «Промфинстрой» (акционеру «Межтопэнергобанка»). В июле 2021 г. «Иритон» был признан банкротом по заявлению «Межтопэнергобанка». Конкурсный управляющий «Иритона» Анна Нехина обратилась в суд с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности по долгам «Иритона» бывших руководителей и участников. Суды первой и апелляционной инстанций удовлетворили требования частично, привлекли к субсидиарной ответственности Андрусенко, а с Каргашина взыскали 525 млн рублей убытков. Окружной суд указал, что выводы нижестоящих судов преждевременны и не учитывают все обстоятельства. Суд отменил решения в части взыскания убытков с Каргашина и отказа в иске к Андрею Волынцу и «Промфинстрою», направив дело на новое рассмотрение (дело № А40-71578/2020).
Фабула
В 2016 г. ПАО «Межтопэнергобанк» (инвестор) и ООО «Иритон» (собственник) заключили инвестиционный контракт на 1,2 млрд рублей для строительства объекта в Москве. «Иритон» приобрел векселя «Сбербанка» на 525 млн рублей, которые впоследствии были переданы АО «Промфинстрой» (акционеру «Межтопэнергобанка»).
В июле 2021 г. «Иритон» был признан банкротом по заявлению «Межтопэнергобанка». Конкурсный управляющий «Иритона» Анна Нехина обратилась в суд с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности по долгам «Иритона»:
Сергея Каргашина (экс-гендиректор и участник «Иритона»);
Владимира Федорчука (участник «Иритона»);
Валерия Зайцева (участник «Иритона»);
Андрея Волынца (глава совета директоров «Промфинстроя», владелец 79% акций, экс-глава «Межтопэнергобанка»);
АО «Промфинстрой» (акционер «Межтопэнергобанка»);
Ксению Андрусенко (экс-гендиректор «Иритона»).
КУ указала, что ответчики, являясь контролирующими лицами «Иритона», совершили действия, которые привели компанию к банкротству.
Арбитражный суд города Москвы и Девятый арбитражный апелляционный суд удовлетворили требования частично, привлекли к субсидиарной ответственности Андрусенко, а с Каргашина взыскали 525 млн рублей убытков. Нехина и Каргашин обратились с кассационными жалобами в Арбитражный суд Московского округа, рассказал ТГ-канал «Субсидиарная ответственность».
Что решили нижестоящие суды
Арбитражный суд города Москвы и Девятый арбитражный апелляционный суд удовлетворили требования КУ лишь частично.
Суды привлекли к субсидиарной ответственности только Андрусенко – в связи с причинением существенного вреда кредиторам и непередачей документации конкурсному управляющему. С Каргашина взыскали 525 млн рублей убытков в пользу «Иритона», отклонив доводы о его номинальном статусе.
В остальной части суды не нашли оснований для привлечения к ответственности Волынца, Федорчука, Зайцева и «Промфинстроя». Суды указали на отсутствие доказательств их влияния на действия «Иритона» и причастности к выводу активов.
Что решил окружной суд
Арбитражный суд Московского округа отменил судебные акты нижестоящих инстанций в части взыскания убытков с Каргашина и в части отказа в иске к Волынцу и «Промфинстрою».
Выводы нижестоящих судов о взыскании убытков с Каргашина не соответствуют фактическим обстоятельствам дела и сделаны преждевременно, без полного исследования влияния действий Каргашина на банкротство «Иритона». Суд поручил первой инстанции установить, какое влияние оказала утрата векселей на 525 млн рублей на платежеспособность «Иритона», и рассмотреть вопрос о привлечении Каргашина к субсидиарной ответственности.
Окружной суд также не согласился с выводами нижестоящих инстанций об отсутствии у Волынца и «Промфинстроя» статуса контролирующих должника лиц. Суд указал, что именно они извлекли выгоду из получения векселей, рассчитавшись ими по своим обязательствам с третьими лицами. Однако они уклонились от раскрытия информации об обстоятельствах получения ценных бумаг.
По закону предполагается, что лицо является контролирующим должника, если оно извлекло выгоду из незаконных действий органов управления должника. Эти доводы заслуживают проверки. Бремя опровержения этого при уклонении от представления доказательств может быть возложено на привлекаемых к ответственности лиц.
При этом окружной суд согласился с отказом в удовлетворении требований к Федорчуку и Зайцеву. Относительно первого установлен факт фальсификации его подписи в корпоративных документах «Иритона». Зайцев же не одобрял никаких сделок и не выдавал доверенностей от имени «Иритона».
Итог
Арбитражный суд Московского округа отменил судебные акты нижестоящих судов о взыскании убытков с Сергея Каргашина и отказе в привлечении к субсидиарной ответственности Андрея Волынца и «Промфинстроя». Дело направлено на новое рассмотрение.
Почему это важно
«Данный спор является одним из успешных кейсов нашей команды, в котором мы защищали интересы номинального руководителя», – подчеркнул Александр Катков, адвокат, партнер NOVATOR Legal Group.
В ходе рассмотрения дела суды первой и апелляционной инстанций не учли аргументы нашего доверителя, а также представленные им доказательства, касающиеся реального бенефициара компании. Статистические данные по данной категории споров также говорят о том, что шансы номинальных руководителей в таких случаях невелики. Мы надеемся, что решение кассационной инстанции станет важным ориентиром для нижестоящих судов, рассматривающих аналогичные дела, и побудит их более тщательно оценивать аргументы номинальных руководителей и представленные доказательства.
Постановление Арбитражного суда Московского округа по делу ПАО «Межтопэнергобанк» заслуживает внимания как пример подробно мотивированного и хорошо структурированного судебного акта – такие случаи пока остаются редкостью, отметил Данил Бухарин, адвокат, советник Адвокатского бюро Forward Legal.
Суд, по его словам, подробно рассмотрел вопрос о возможности освобождения номинального директора от субсидиарной ответственности в ситуации, когда тот раскрывает информацию о реальных бенефициарах, получивших выгоду от банкротства, и занимает активную процессуальную позицию в деле о банкротстве.
Кассация обоснованно указала на противоречия в выводах нижестоящих судов: с одной стороны, они признали, что директор не осуществлял реального управления, а с другой – без должных оснований отказали в снижении ответственности, ссылаясь на якобы имевшийся «косвенный умысел». При этом суд отметил, что директор последовательно объяснял мотивы своих действий, не обладал специальными знаниями, действовал по указанию контролирующих лиц и активно содействовал конкурсному управляющему в деле о банкротстве. Очень хочется надеяться, что нижестоящие суды будут учитывать его аргументацию при рассмотрении схожих споров и в других делах о банкротствах.
Джамиля Зуйкова, старший юрист Юридической фирмы Nektorov, Saveliev & Partners, указала, что судебный акт является достаточно подробным и разделен на смысловые части, что крайне удобно для восприятия.
Актуальная судебная практика, пояснила она, подтверждает возможность освобождения номинального руководителя от ответственности при раскрытии сведении о реальных бенефициарах. Согласно ч. 9 ст. 61.11 Закона о банкротстве, напомнила Джамиля Зуйкова, арбитражный суд вправе уменьшить размер или полностью освободить от субсидиарной ответственности лицо, если оно докажет совокупно два обстоятельства:
лицо фактически не оказывало определяющего влияния на деятельность юридического лица (осуществляло функции номинально);
и если благодаря предоставленным этим лицом сведениям установлено фактически контролировавшее должника лицо и (или) обнаружено скрывавшееся последним имущество должника и (или) контролирующего должника лица.
По словам Анны Нехиной, генерального директора Юридической фирмы «Лаборатория антикризисных исследований», структура судебного акта показывает, что судебная коллегия АС Московского округа провела большую работу по изучению настоящего обособленного спора. При этом судебный акт не является каким-то прорывом, если рассматривать его через призму освобождения номинального руководителя от ответственности. По ее словам, существует достаточно много практики, когда суды освобождают от ответственности номинальных руководителей, когда последние раскрывают конечных бенефициаров, предоставив исчерпывающие доказательства (переписки, указания на совершения определениях действий и т.д.).
В данном случае, отметила Анна Нехина, Каргашин заявлял, что он номинальный руководитель, однако судами не был должным образом исследован этот вопрос. Если Каргашин представит надлежащие доказательства того, кто являлся реальным приобретателем имущества должника, то можно говорить о его содействии и, если суд посчитает возможным, – освобождении от ответственности.
Также суд кассационной инстанции довольно исчерпывающе указал, что подлежит исследованию и установлению при новом рассмотрении настоящего обособленного спора.
В связи с этим мы полагаем, что все заявленные ранее ходатайства об истребовании документов и сведений, связанных с выводом активов, будут удовлетворены судом, поскольку это приведет к восполнению пробелов, которые были допущены при первом рассмотрении спора. Таким образом, постановление АС Московского округа не является чем-то новым в вопросе установления вины номинальных руководителей, а только еще раз подтверждает тенденцию складывающейся судебной практики, что нельзя подходить к вопросу субсидиарной ответственности/взыскания убытков формально, что каждый обособленный спор индивидуальный и подлежит тщательному исследованию.
В рассматриваемом споре «номинальный КДЛ» в полном объеме раскрыл имеющуюся у него информацию относительно лиц, фактически определявших действия должника, не уклонялся от дачи пояснений и содействовал установлению фактических обстоятельств дела. Смысл и предназначение номинального контролирующего лица состоят в том, чтобы обезопасить действительных бенефициаров от негативных последствий принимаемых по их воле недобросовестных управленческих решений, влекущих несостоятельность организации. Тем самым происходит перекладывание ответственности с реально виновных лиц на номинальных, что в конечном итоге нарушает права кредиторов на получение возмещения, поскольку номинальные руководители не являются инициаторами действий, повлекших банкротство и, как правило, не имеют имущества, достаточного для погашения причиненного ими вреда. При этом бенефициары, избежавшие ответственности, подобным способом извлекают выгоду из своего недобросовестного поведения (определение Верховного Суда РФ от 23 января 2023 г. № 305-ЭС21-18249(2,3) по делу № А40-303933/2018).
В связи с чем судебная практика по мотивации номинальных директоров оказывать содействие процессу и изобличать реальных бенефициаров оценивается как исключительно положительная, резюмировала она.
