В марте 2017 года банк «Югра» выдал кредиты ООО «Восток» и ООО «Билдинг Групп», поручителем по которым выступило АО «Каюм Нефть». Но уже в мае 2017 года допсоглашениями договоры поручительства были расторгнуты, а через некоторое время у банка «Югра» была отозвана лицензия и он был признан банкротом. Лишь в конце 2020 года суд признал допсоглашения о расторжении поручительств недействительными сделками. После чего банк «Югра» потребовал включить в реестр признанной к тому времени банкротом «Каюм Нефти» требования в размере 11,6 млрд рублей. Суд первой инстанции, с которым согласилась апелляция, отклонил требования банка «Югра» со ссылкой на пропуск срока давности. Однако суд округа отменил акты нижестоящих судов и направил спор на новое рассмотрение. «Газпромбанк» и представитель участников «Каюм Нефти» Александр Барыбкин пожаловались в Верховный суд, который отменил постановление окружного суда и оставил в силе акты судов первой и апелляционной инстанций (дело А75-21122/2019).
Фабула
В марте 2017 года банк «Югра» (кредитор) на основании кредитного договора предоставил ООО «Восток» (заемщик) кредит в размере 1,2 млрд рублей под 14,5% годовых. Срок полного возврата суммы кредита был установлен до 30.03.2018 года.
АО «Каюм Нефть» на основании договора поручительства приняло на себя обязательство отвечать перед банком солидарно с ООО «Восток». При этом уже в мае 2017 года соглашением к договору поручительства договор поручительства был расторгнут.
«Восток» не исполнил кредитные обязательства и был признан банкротом. В 2019 году в реестр кредиторов ООО «Восток» были включены требования банка «Югра» в сумме 1,2 млрд рублей основного долга, 238 млн рублей процентов по кредиту и 825 млн рублей неустойки.
Аналогично «Каюм Нефть» выступила поручителем по кредиту, который банк «Югра» в 2017 году предоставил ООО «Билдинг Групп». В мае 2017 года договор поручительства тоже был расторгнут.
Требования банка в размере 7,9 млрд рублей были включены в реестр ООО «Билдинг Групп».
Временная администрация банка «Югра» в рамках дела о банкротстве банка потребовала признать недействительными дополнительные соглашения о расторжении договоров поручительства. Суд первой инстанции удовлетворил заявления временной администрации, восстановив права требования банка к «Каюм Нефти».
В рамках банкротства «Каюм Нефти», ссылаясь на наличие договоров поручительства, банк потребовал включить в реестр должника требования в размере 11,6 млрд рублей.
Суд первой инстанции, с которым согласилась апелляция, отклонил требования банка «Югра». Однако суд округа отменил судебные акты и направил спор на новое рассмотрение.
«Газпромбанк» и представитель участников «Каюм Нефти» Александр Барыбкин пожаловались в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор.
Что решили нижестоящие суды
Суды первой и апелляционной инстанций указали, что поскольку о нарушении своего права банк «Югра» узнал не позднее сроков возвратов кредитов: 29.09.2017 года и 30.03.2018 года, срок исковой давности на предъявление требований к должнику-поручителю начал течь непосредственно с этих дат и истек 29.09.2020 года и 30.03.2021 года соответственно.
В то же время банк обратился в суд с заявлением о включении в реестр требований кредиторов должника 26.05.2021 года, то есть с пропуском срока исковой давности, что является самостоятельным основанием для отказа в иске.
При этом суды отклонили возражения банка «Югра» о том, что до вступления в законную силу судебных актов о признании соглашений о расторжении недействительными — 03.03.2021 года и 15.03.2021 года — у него отсутствовало материальное право требовать у «Каюм Нефти» исполнения обязательств по договорам поручительства (в связи с юридическим отсутствием последних), а потому срок исковой давности не может быть признан пропущенным.
По мнению судов, просрочка по кредитам у заемщиков наступила в аналогичные даты сроков возврата, соответственно, 29.09.2017 года (ООО «Билдинг-Групп») и 30.03.2018 года (ООО «Восток»).
С исками об оспаривании соглашений о расторжении поручительств временная администрация банка обратилась 21.12.2017 года и 04.04.2018 года.
Соответственно, не позднее 29.09.2017 года и 30.03.2018 года, самое крайнее — 21.12.2017 года и 04.04.2018 года банк «Югра» был осведомлен о начале просрочки по кредитам и нарушении своих прав, соответственно.
Таким образом, обратившись в суд 27.05.2021 года, банк пропустил трехгодичный срок давности.
Суды также сослались на определение Экономколлегии Верховного суда от 06.12.2022 года № 305-ЭС22-19852 (дело Мосмебель), где при абсолютно аналогичных фактических обстоятельствах изложен подход о пропуске банком исковой давности.
Однако суд округа отменил судебные акты и направил спор на новое рассмотрение. При рассмотрении обособленного спора банк последовательно приводил доводы о том, что право предъявления требования к должнику восстановлено только после признания в судебном порядке недействительными дополнительных соглашений о расторжении договоров поручительства.
В рамках указанных споров суды пришли к выводу о том, что оспариваемые дополнительные соглашения являются недействительными.
По существу дополнительные соглашения о расторжении договоров поручительства признаны судами недействительными по признаку оспоримости и одновременно действия сторон по их заключению — недобросовестными в связи с их очевидной осведомленностью о причинении ущерба банку «Югра» и нарушении прав его кредиторов, что лишило потенциальной возможности сокращения долговой нагрузки банка за счет выплаты денежных средств поручителем.
Таким образом, требование банка «Югра» о признании допсоглашений о расторжении договоров поручительства имело преобразовательный характер. То есть до вступления в законную силу судебных актов, которыми соглашения были признаны недействительными, отношений из договоров поручительства не имелось в связи с расторжением лежащих в их основании договоров, и у банка отсутствовала правовая возможность реализации прав из них.
Поскольку договоры поручительства расторгнуты до истечения срока возврата кредитов заемщиками, то срок давности по требованиям, основанным на договорах поручительства, должен исчисляться со дня, когда отношения поручительства были восстановлены, то есть со дня вступления в законную силу судебных актов о признании недействительными соглашений о расторжении, решил суд округа.
При этом суд округа указал, что суды при применении правовой позиции, изложенной в определении Верховного суда от 06.12.2022 года № 305-С22-19852, необоснованно не приняли во внимание конкретные фактические обстоятельства настоящего обособленного спора, отличные от изложенных в указанном определении.
Что думают заявители
Заявители указывают, что соглашения о расторжении договоров поручительства признаны недействительными по мотиву ничтожности — статьи 10 и 168 Гражданского кодекса.
Банк «Югра», заявляя о ничтожности договоров, доподлинно знал о нарушении своих прав и имел все предусмотренные законом механизмы предъявить требование к должнику, в том числе с ходатайством о приостановлении производства по спору до окончания рассмотрения спора по сделке.
Кроме того, ничтожность сделки означает недействительность и без признания ее таковой судом (статья 166 Гражданского кодекса).
Также заявители считают, что последовательность споров не влияет на начало течения срока исковой давности, поскольку аналогичная ситуация возникает в таких случаях как:
оспаривание оспоримой сделки и реституция по ней;
оспаривание оспоримой сделки и виндикация ее предмета у последующего приобретателя;
оспаривание корпоративного решения об одобрении сделки и оспаривание самой этой сделки;
оспаривание зачета в деле о банкротстве и взыскание восстановленной задолженности;
оспаривание платежа по основному долгу в деле о банкротстве и взыскание восстановленного долга с поручителя.
Выводы суда округа об обратном полностью противоречат позиции Верховного суда, изложенной в определение от 06.12.2022 года № 305-С22-19852, согласно которой «необходимость предварительного признания в судебном порядке недействительной сделки, направленной на прекращение залога, как необходимого условия удовлетворения требования залогодателя об обращении взыскания на заложенное имущество, по смыслу приведенных законоположений не свидетельствует о неосведомленности заинтересованного лица о нарушении его права из обеспеченного залогом обязательства и, следовательно, о том, что давность по требованию об обращении взыскания на предмет залога течет с даты вступления в законную силу решения о недействительности названной сделки».
Впоследствии данная позиция была воспроизведена в определении судебной коллегии от 17.04.2023 года № 305-ЭС22-25581 по другому делу.
Заявители также отмечают, что применение к требованию банка «Югра» последствий истечения срока исковой давности на предъявление требования не связано с противоправными целями участников сделки, а связано исключительно с процессуальным бездействием банка (в лице временной администрации, ГК АСВ), поскольку срок исковой давности начал течь уже после введения временной администрации в банке.
Отказ в применении последствий пропуска исковой давности влечет включение требований банка «Югра» в реестр требований кредиторов, ввиду чего иные кредиторы, своевременно реализовавшие свое право на участие в деле о банкротстве, вынуждены будут претендовать на меньшее удовлетворение их требований за счет имущества должника.
Что решил Верховный суд
Судья ВС Букина И.А. сочла доводы жалобы заслуживающими внимания и передала спор в Экономколлегию.
По мнению банка «Югра», чьи доводы поддержал суд округа, исковая давность по его требованию начала течь с момента, когда отношения поручительства были восстановлены в результате признания недействительной сделки по прекращению поручительства.
Вместе с тем, подчеркнула Экономколлегия, течение срока исковой давности, по общему правилу, начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.
Обращаясь с заявлением о признании недействительными соглашений о расторжении поручительств и предъявляя настоящие требования к поручителю (должнику), банк действовал в защиту одного и того же интереса — возврата ранее предоставленных кредитов, а потому и исковая давность по таким требованиям должна начинать течь одновременно.
Получив сведения о наличии пороков у сделок по расторжению обеспечительных сделок, банк «Югра», будучи разумным участником гражданского оборота, с этого же дня должен был осознать, что у поручителя (залогодателя) имеется перед ним непогашенная задолженность. Таким образом, с этого же дня банк получает сведения как о нарушении своего права, так и о личности ответчика, пояснил ВС.
Суды не устанавливали дату осведомленности банка о пороках сделок, однако в любом случае она не могла наступить позже даты подачи исков об оспаривании соглашений о расторжении обеспечительных сделок (21.12.2017 и 04.04.2018 года). Таким образом, суды первой и апелляционной инстанций пришли к правильному выводу, что обратившись с требованием по настоящему обособленному спору 27.05.2021 года, банк пропустил трехгодичный срок давности.
Экономколлегия указала, что вопреки выводам суда округа и доводам банка последовательность споров (об оспаривании сделки по расторжению обеспечения и о взыскании долга из обеспечения) не влияет на начало течения срока исковой давности: если для удовлетворения иска по второму делу необходимо решение по первому делу, то рассмотрение первого дела не приостанавливает давность по второму, поскольку истец имеет возможность подать второй иск и заявить ходатайство о его приостановлении до рассмотрения первого.
При этом вопрос, рассматриваемый в рамках настоящего дела, сам по себе не является единственным, подобная ситуация возникает в таких случаях как:
оспаривание оспоримой сделки и реституция по ней;
оспаривание оспоримой сделки и виндикация ее предмета у последующего приобретателя;
оспаривание корпоративного решения об одобрении сделки и оспаривание самой этой сделки;
оспаривание оспоримой сделки и виндикация ее предмета у последующего приобретателя;
оспаривание зачета в деле о банкротстве и взыскание восстановленной задолженности;
оспаривание платежа по основному долгу в деле о банкротстве и взыскание восстановленного долга с поручителя;
применение к реституции правил о возмещении неполученного дохода;
признание действий арбитражного управляющего незаконными и взыскание с него убытков и т.д.
При таких условиях банк «Югра» имел все предусмотренные законом механизмы предъявить требование к должнику, в том числе с ходатайством о приостановлении производства по спору до окончания рассмотрения дела об оспаривании расторжения обеспечительных сделок.
Указанный правовой подход соответствует позиции, ранее изложенной в определениях СКЭС Верховного суда от 06.12.2022 года № 305-ЭС22-19852 и от 17.04.2023 года № 305-ЭС22-25581, и именно этой логики правильно придерживались суды первой и апелляционной инстанций.
При этом являются ошибочными выводы суда округа о невозможности подачи настоящего требования до удовлетворения преобразовательного иска (требования) банка «Югра» о восстановлении поручительства, поскольку согласно общему правилу, установленному в пункте 1 статьи 167 Гражданского кодекса, недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения, пояснил ВС.
Это значит, что правоотношения из обеспечительных сделок не прекращались в принципе, а видимость прекращения таких правоотношений (за период пока судом не констатирована недействительность) устраняется со дня осведомленности истца о пороках сделок по расторжению.
По этой же причине правомерной является позиция представителя уполномоченного органа, озвученная в судебном заседании, об отсутствии необходимости проводить дифференциацию в исчислении сроков давности в зависимости от основания оспаривания сделки, так как положения пункта 1 статьи 167 Гражданского кодекса о ретроактивности недействительности в равной мере применяются как к оспоримым, так и к ничтожным сделкам.
Экономколлегия также отметила, что содержащиеся в обжалуемом постановлении выводы суда округа, фактически указавшего на неприменение к спорному требованию банка механизма исковой давности, поскольку иное будет означать достижение участниками сделки по расторжению договоров поручительства противоправной цели, не основаны на законе.
Так, применение этих последствий связано исключительно с бездействием банка «Югра» в лице временной администрации (срок исковой давности начал течь уже после введения временной администрации).
Кроме того, в деле о банкротстве требование банка о включении противопоставляется не участникам недействительных сделок, а иным кредиторам должника: отказ в применении последствий пропуска исковой давности влечет включение требований банка в реестр, ввиду чего иные кредиторы, своевременно реализовавшие свое право на участие в деле о банкротстве, вынуждены будут претендовать на меньшее удовлетворение их требований за счет конкурсной массы.
Итог
ВС отменил постановление окружного суда и оставил в силе акты судов первой и апелляционной инстанций.
Почему это важно
По словам руководителя проектов «Асто Консалтинг» Сергея Сергеева, в данном споре ВС РФ пришел к выводу о том, что при расторжении договора поручительства срок исковой давности на предъявление требований к поручителю необходимо исчислять не позднее даты подачи заявления об оспаривании расторжения обеспечения.
Обосновывая указанный вывод, ВС РФ разъясняет, что заявитель обладает возможностью подать несколько исков одновременно и заявить ходатайство о приостановлении спора в случае такой необходимости. Аналогичный подход ВС РФ применял еще в декабре 2022 года по спору, где также одной из сторон являлся банк «Югра» в лице «Агентства по страхованию вкладов». В данном случае интересным представляется вывод ВС РФ о применении указанного подхода к иным ситуациям. К примеру, в ситуации оспаривания оспоримой сделки и реституции по ней; оспаривания оспоримой сделки и виндикации ее предмета у последующего приобретателя; оспаривания зачета в деле о банкротстве и взыскания восстановленной задолженности; оспаривания платежа по основному долгу в деле о банкротстве и взыскания восстановленного долга с поручителя и т.д. В целях защиты потенциально нарушенного права заявителю с даты подачи заявления об оспаривании сделки желательно обратиться к ответчику с требованием о погашении задолженности (включении требований в РТК) и ходатайством о приостановлении рассмотрения иска до принятия решения по спорной сделке. Такого рода не сложные действия обезопасят заявителя от применения сроков исковой давности в случае положительного решения по заявлению об оспаривании сделки либо иным схожим ситуациям.
Адвокат, управляющий партнер АБ «Адвокаты: Голенев и Партнеры» Вячеслав Голенев отметил, что отказ в применении сроков исковой давности формально имел под собой основания, так как при наличии правового режима действующего соглашения о расторжении договора поручительства, на первый взгляд, у банка отсутствовало право на иск.
Однако ВС счел, что если договор поручительства расторгнут лишь для видимости, то банк и ранее мог направить свое требование о включении в реестр, попросив о приостановлении его рассмотрения до момента рассмотрения первоначального спора о недействительности соглашении о расторжении. При этом срок давности начинает течь не позднее момента подачи заявлений об оспаривании соглашений о расторжении договоров поручительств, которые и образуют осведомленность кредитора об обстоятельствах спорной ситуации, в том числе для подачи заявления о включении требований в реестр должника. ВС, в любом случае, дал понятный алгоритм действий, соответствующий принципу «кредитор активно действуй и не жди.
Управляющий партнер юридической компании «Бендерский и партнеры» Андрей И считает позицию ВС довольно спорной.
К ускорению судопроизводства она не ведет, поскольку указывает на необходимость приостановления производства по спору об установлении требований в реестре кредиторов должника. В то же время предыдущей парадигмой со времен постановления Пленума ВАС РФ от 23 июля 2009 года № 57 «О некоторых процессуальных вопросах практики рассмотрения дел, связанных с неисполнением либо ненадлежащим исполнением договорных обязательств» был отказ в приостановлении производства по взысканию долга при оспаривании сделок, на которых основаны требования о взыскании. Поскольку до этого активно использовалась недобросовестная схема по затягиванию судопроизводства о взыскании путем подачи необоснованных исков об оспаривании сделок. И в нашей практике зачастую у судов вызывала непонимание подача ходатайств о приостановлении производства по установлению требований в реестре требований кредиторов должника. Были даже случаи, когда нам отказывали во включении требований в реестр, после чего дело о банкротстве должника завершалось до рассмотрения спора об оспаривании сделок. С одной стороны, нынешняя позиция ВС РФ исключит возникновение подобных ситуаций, с другой стороны, это не приведет к сокращению сроков судопроизводства, а, напротив, их увеличит. Но, как говорится, все новое — это хорошо забытое старое.
Советник практики разрешения споров Tomashevskaya & Partners Денис Крауялис отметил, что Верховный суд РФ продолжает придерживаться логики, которая уже неоднократно им высказывалась в иных делах, например в определениях СКЭС Верховного суда от 06.12.2022 года № 305-ЭС22-19852 и от 17.04.2023 года № 305-ЭС22-25581.
Главное, что необходимо запомнить всем практикующим юристам, что если для удовлетворения иска по второму делу необходимо решение по первому делу, то рассмотрение первого дела не приостанавливает давность по второму, поскольку истец имеет возможность подать второй иск и заявить ходатайство о его приостановлении до рассмотрения первого. Проще говоря, если есть требование к должнику, но на его пути стоит препятствие в виде какой-то иной сделки, которую надо оспорить, то необходимо подать иск и к должнику, и иск об оспаривании блокирующей сделки, ходатайствовать о приостановлении иска к должнику и разбираться с блокирующей сделкой. Иначе с вероятностью 99% срок по иску к должнику не будет восстановлен. Вся практика ВС РФ говорит об этом.
По словам помощника юриста Kislov.law Дарьи Чихладзе, несмотря на то, что данная позиция Верховного суда РФ не инновационна, кейс интересен тем, что банк предпринял попытку связать отсутствие правовой возможности своевременной реализации прав из договоров поручительства с фактом их расторжения и, как следствие, отсутствием материального права требования к поручителям.
Позиция Верховного суда РФ, выразившаяся в отказе банку во включении в РТК, видится обоснованной. Ведь сама по себе необходимость восстановления отношений поручительства по смыслу положений закона о применении сроков исковой давности не свидетельствует о неосведомленности заинтересованного лица о нарушении его права и, следовательно, о том, что давность по требованиям, основанным на договорах поручительства, течет со дня вступления в силу судебных актов о признании недействительными соглашений о расторжении договоров поручительства. Институт исковой давности преследует цель дисциплинирования участников оборота, обеспечения своевременной защиты прав, недопущения ущемления охраняемых законов прав и интересов ответчиков и третьих лиц. Судебной коллегией отмечены противоречия в позиции банка, более того, ВС РФ в Определении любезно продемонстрировал иные процессуальные механизмы, с помощью которых банк смог бы защитить свое право в положенный законом срок (абз. 7 стр. 7 Определения). В этой связи позиция ВС РФ видится справедливой и основанной на правильном толковании норм права. Верховный суд блокирует возможность необоснованного включения в реестр «крупных» кредиторов, что, предполагается, должно позитивно отразиться на практике. Представляется, выводы Судебной коллегии о правилах применения сроков исковой давности, не идущие вразрез с ранее устоявшейся практикой, будут иметь определяющее значение при рассмотрении споров, причем не только банкротных.
