Адвокаты: Голенев и Партнеры

Мораторий распространяется только на те требования о начислении финансовых санкций, которые возникли до начала действия моратория. На возникшие после введения моратория проценты и неустойку такой подход не распространяется. Какого-либо отдельного специального регулирования по этому вопросу не имелось, поэтому подход должника о списании неустойки за период моратория являлся неверным.

Не берусь судить, к какому решению придет ВС РФ. Доводом «За» может служить то, что работник не знает и не должен знать как слабая сторона трудовых отношений, как и на каком основании работодатель предоставляет ему материальную помощь. Тем более в ситуации подтвержденного онкологического заболевания и его лечения. Доводом «против» является напоминание об интересах кредиторов должника-работодателя, которые пострадали от уменьшения денежных средств в конкурсной массе. Но если судебная коллегия согласится с заявителем, то мы будем видеть все большее проникновение социально-трудовых мотивов в банкротно-правовые регулирование. Нельзя сказать, что такой подход плох или хорош; скорее это тренд практики, и это следует учитывать.

На 27 человек всего лишь 9-ть домов. Остальное не построено ЖСК, в котором они состояли. Ситуация удручающая, основана на простом и понятном: мошенничестве, о чем ВС РФ сделал оговорку (председатель правления ЖСК сбежал от уголовного преследования). Крайними остались, как нередко бывает, люди. По сути правовой позиции вопросов нет, 10-ть вселившихся пайщиков не могут иметь приоритета перед другими 17-тью пайщиками. Банкротное право развивает конституционные принципы равенства и справедливости, и не должно отдавать приоритет одним за счет других, если на то законодателем с учетом баланса частных и публичных интересов специально не оговорено иное. При этом банкротство ЖСК происходило не по правилам банкротства застройщиков, что исключает применение правил о возможности передачи жилых помещений.

Во-первых, разъяснена альтернативность условий в части такого элемента состава убытков как вред, при которых упущенная выгода подлежит возмещению: если соответствующий доход мог быть извлечен кредитором (потерпевшим) в обычных условиях оборота либо при совершении специальных приготовлений для его извлечения, но возможность получения дохода была утрачена. Это важное разъяснение, так как нередко суды отождествляют указанные критерии, вменяя истцам обязанность доказать как обычный характер упущенного дохода, так и принятие мер и приготовлений для его извлечения. Во-вторых, нельзя не отметить, что ВС РФ прямо оговорил, что в такой ситуации государство не может отговариваться тем, что договорными условиями предусмотрены те или иные обстоятельства (например, получение арендной платы до регистрации продавцом, после регистрации покупателем), и, значит, государство освобождено от ответственности по ст. 401 ГК РФ. Это не так. Участники сделок с недвижимостью не должны предполагать, что государство не выполнит своих обязанностей в предусмотренный законом срок, в частности, на проведение процедур регистрации. И поэтому именно государство должно обеспечить доверие к себе и своим действиям. Поэтому взыскание упущенной выгоды с государства с институциональной точки зрения может быть.

Из фабулы усматривается, что какие-то «странности» с торгами были. Последовательный отказ победителя первых и вторых торгов от заключения договора сам по себе уже вызывает сомнение в проведении процедуры торгов надлежащим образом. Все указывает на то, что первые и повторные торги были мнимыми, цена на торгах завышена. Это своего рода модификация схемы «тарана», где выгодоприобретателем является участник торгов, который подал предыдущее ценовое предложение. В этом деле такой участник тоже отказался покупать предмет торгов. Такая схема привела к тому, что не была сформирована объективная (рыночная) цена. Искусственное манипулирование ценой может стать основанием для оспаривания сделки.

В указанном обособленном споре ВС напомнил, что любые действия в деле о банкротстве имеют определенную цель: фактический возврат имущества / денежных средств в конкурсную массу. И отказ судов по формальным соображения проводить полную и глубокую проверку турецкой компании лишает оспаривания сделок их смысла. Тем более что в ходе исследования возможно выявление подлинных конечных получателей активов или подлинное местонахождение этих активов, что позволит предпринимать меры по их взысканию. Нередко в таких ситуациях с «иностранной формой» видны «чисто российские следы». И возможно нахождение вариантов взыскания уже на территории РФ, что только укрепляет защищенность кредиторов. Нижестоящие суды как будто очутились в начале 2010-х, когда преобладал формальный подход: «есть процессуальная норма, выполнили, дальше не идем». Поэтому определение ВС РФ следует полностью поддержать.

ВС отменил судебные акты и создал новую правовую позицию. И выступил, в некотором смысле, правотворцем. Сложный правовой вопрос о том, подлежат ли льготные кредиты, субсидируемые из федерального бюджета, регулированию бюджетным или гражданским правом, решен изящно. Сами отношения между заемщиком и банком-кредитором урегулированы нормами гражданского права и кредитного договора; именно поэтому при толковании условия о размере кредита приняты во внимание сопутствующие заключению договора обстоятельства, в частности, то, на какую отчетность сослался заемщик и какую принял к рассмотрению банк. Это была отчетность за май 2020 года, а не апрель 2020 года. И попытка заменить период отчетности в целях учета более высокого показателя численности работников и неуведомление банком заемщика об учете апрельской численности работников повлекла разъяснение ВС о добросовестности в договорных отношениях со ссылкой на разъяснения Пленума ВС РФ.

Избрана редкая процессуальная форма: не отменяя самих судебных актов, ВС разъяснил по доводам жалобы арбитражного управляющего наличие обязанности по уплате вознаграждения у заявителя и его правопреемника в реестре требований кредиторов. Причина в следующем: не получив согласия управляющего на переход обязанностей заявителя по выплате вознаграждения правопреемнику, в указанной части договор цессии ничтожен. Применяются общие положения ГК РФ и управляющий вправе требовать взыскания судебных расходов и с первоначального кредитора-заявителя, и с его правоопреемника-последующего кредитора.

Это новое прочтение старых проблем правоприменения: как считать налоги с доходов группы компаний, которых налоговая в ходе проверки объединила на базе одного из членов группы («основного налогоплательщика»). Материальная консолидация в банкротстве и объединение имущественных сфер организаций на базе одной для целей доначисления при дроблении бизнеса суть есть одно правовое явление «единый бизнес-субъект». ВС разъяснил, что модель налоговых доначислений за схему дробления бизнеса не предполагает такой ситуации, при которой корректируется только доходная часть налоговой базы, и не учитывается расходная часть налоговой базы. Для целей доначисления следует учитывать не только доходы, но и расходы, уменьшающие такую базу. При этом, если с доходов, которые дополнительно вменены основному участнику группы компаний (лиц), уже однажды уплачен налог другим участником группы, и при вменении основному участнику группы налог уплачен второй раз, и налоговая не учла такую корректировку, то возникает нарушение принципа экономического основания налога (п. 3 ст. 3 НК РФ). Поэтому ничего не мешает в случае банкротства участников группы учесть двойную уплату (начисление) налога в целях снижения размера субсидиарной ответственности контролирующих лиц.

В данном случае ВС указывает на необходимость верного прочтения закона о банкротстве: такого, при котором применяются специальные положения о залоговых требованиях в банкротстве застройщиков, а не общие о залоговых требованиях в банкротстве. Разъяснение важно с той точки зрения, что в рассматриваемой ситуации деньги от участников долевого строительства не поступали на счет эскроу. Поэтому распределение в пользу банка сравнительно большего размера денег от реализации предмета залога верным признать нельзя.

По мнению ВС, нельзя подменять договорной спор о взыскании долга требованием о недействительности сделки. Это значимое разъяснение, которое возвращает нас к дискуссии о выборе способа защиты нарушенного права. Мой личный взгляд заключается в том, что банкротное право в ближайшее годы точно будет готово к закреплению профессионального представительства, и, следовательно, вопрос об отказе в заявлении по мотиву неправильного выбора способа защиты права станет вновь актуальным.

Аргументация суда округа о том, что ФНС вправе обращаться с жалобами в различные органы, не выдерживает критики. В таком случае любое обращение в суд или в госорганы влечет за собой отказ во взыскании расходов по делу, так как право на обращение за административной или судебной защитой незыблемо. Это логическая подмена: по большинству дел есть победивший и есть проигравший, второй компенсирует первому издержки. Иначе любой инициатор спора скажет: я же имею право обращаться в суд, какое взыскание издержек с меня может быть? Тем более, если это издержки на услуги представителя. Те или иные доводы не могут быть положены в обоснование нарушения конституционного права на юридическую помощь (статья 48 Конституции России). У меня нет сомнений в том, что ВС пересмотрит судебные акты по делу.

Он действительно понес расходы, связанные с организацией проведения торгов, которые «замораживались» в связи с принятием обеспечительных мер в пользу колхоза. Такие расходы подтверждают наличие вреда и размер ущерба, который получил управляющий (потеря в его имущественной сфере). Суды подтвердили отсутствие оснований для признания торгов недействительными. Это влечет признание поведения кооператива, подавшего заявление о недействительности сделки, необоснованным в силе закона (статья 98 АПК РФ). Причинно-следственная связь в данном случае очевидна: от действий кооператива по испрашиванию обеспечительных мер пострадала имущественная сфера потерпевшего управляющего. Следовательно, учитывая, что при применении пункта 3 статьи 1064 ГК РФ убытки возмещаются в силу закона, и такое указание в АПК РФ имеется, то расходы управляющего должны быть компенсированы. Поэтому прогнозирую, что ВС РФ с жалобой управляющего согласится.

Уже ставшая обычной проблема: проходит много лет и управляющий приходит оспаривать ранее вынесенный судебный акт по гражданскому делу или утвержденное судом по гражданскому делу мировое соглашение. В данном случае суд округа отменил мировое соглашение, подписанное за 1,5 года до банкротства компании, просто «по факту» его подписания и утверждения, а не в связи с реальными признаками тех или иных оснований недействительности. Поэтому мотивировка Верховного суда РФ, где такой формальный подход раскритикован, заслуживает всяческого одобрения и поддержки. Вместе с тем, с одним абзацем согласиться не могу. ВС дал указание суду округа на новом рассмотрении установить наличие или отсутствие оснований недействительности, что очевидно не входит в компетенцию суда округа. Полагаю, что если суд округа на новом круге рассмотрения и отменит определение первой инстанции об утверждении мирового соглашения, то предрешать вопрос о наличии или отсутствии оснований недействительности нельзя.

Вопрос о правопреемстве в ситуации, когда трехлетний срок на предъявление исполнительного листа истек, нередкий. Немало взыскателей пытаются «обновить» сроки путем замены фигуры взыскателя. И суды в такой замене научились отказывать. Однако более тонкая форма злоупотребления: замена взыскателя на стадии исполнения исполнительного листа (когда лист уже выдан первому взыскателю) в ситуации, когда срок предъявления такого листа уже истек бы к моменту процессуальной замены, и дальнейшее перепечатывание включения нового взыскателя в реестр требований должника еще не были предметом рассмотрения судов. Однако и здесь применим тот же подход о трехлетнем сроке на предъявление исполнительного листа. И поэтому включение в реестр в таком случае — наращение права конкурсной массы. Значит, и замена истца по исковому делу, на основании решения суда по которому и выдан лист, также должна быть отклонена. Полагаю, ВС согласится с мнением судьи докладчика и удовлетворит кассационную жалобу.

Мы работаем для наших доверителей. Не словами, но делами, - вот главный принцип делового человека. Это же ценится и в адвокатах. В 2021 году мы с партнерами осознали причину приглашения нашей команды для сопровождения крупных проектов. Это эффективная работа, соблюдение этических стандартов адвокатской деятельности, и готовность заботиться об интересах доверителя в любой ситуации в рамках правового поля. Как только возникло это понимание, единственно верным решением было создание бюро, где изложенные идея и подход будут существовать на институциональным уровне.

В текущей ситуации, вполне вероятно, эти разъяснения более актуальны судам общей юрисдикции. Именно там обычно возникают «странные расписки» и «необычные сделки» на основании которых выносят судебные акты об удовлетворении требований кредиторов. И которые потом якобы «кредиторы» приносят в банкротство в подтверждение юридической силы своих требований. Практика противодействия таким злоупотребления с трудом настраивается в судах общей юрисдикции. Надеюсь, что обзор даст толчок для закрепления практики в СОЮ.

Это разумный подход. Вполне вероятно, что вывод активов или иное размытие имущественной сферы должника совершено контролирующими лицами еще до заключения сделок с конкретными кредиторами. И при наличии таких активов в имущественной сфере должника имелась бы возможность более полного погашения требований кредиторов. Рассуждения АС ЗСО в данной связи отличаются глубоким доктринальным и практическим подходом. Особое внимание заслуживает обращение к практике ВС РФ о тождественности генерального деликта (рассматриваемого в рамках взыскания убытков) и специального деликта (рассматриваемого в рамках субсидиарной ответственности).

Дело о банкротстве Терминал Сервиса уже становится "притчей во языцех" в банкротном сообществе. Не так много дел, где за полгода происходит уже две отмены судебных актов на втором круге, причем одна с передачей жалобы ЗамПредом ВС, и наклевывается еще и третья возможная отмена (уже по жалобе Татнефть-АЗС). Для понимания, что происходит в этом деле и почему имеется повышенное внимание ВС к обособленным спорам в нем, следует уяснить фабулу. 

ВС обращает внимание на вопрос сопоставимости действий управляющего и размера его процентного вознаграждения. Мало работал — не можешь претендовать на «полный процент», даже если формальным правом обладаешь. В случае согласия ВС с доводами кассатора (кредитора) многие зададутся вопросом, зачем нужно оплачивать гонорар управляющего, если он мало или неэффективно работал. Важно почему. Существо важнее формы. Само по себе «нахождение» на должности управляющего еще ничего не говорит об обоснованности гонорара. То есть передачу дела в ВС можно описать тем, что важнее закон читать не по букве нормы, а по существу законодательного регулирования. В деньгах же проигрывают конкурсные кредиторы, которые не получают часть причитающегося им.

Аналогичный вопрос о сроках исковой давности в гражданско-правовых отношениях решается схожим образом: если сторона признает долг своими действиями, то из этого следует, что срок исковой давности исчисляется заново (после перерыва). Даже если срок поручительства истек, то ничего не мешает поручителю одобрить продление сроков погашения основного обязательства, тем самым обратив на себя возможные претензии как к поручителю в случае неисполнения основным должником своих обязательств перед кредиторами. При этом ни закон о банкротстве, ни ГК РФ не устанавливает требований к форме одобрения изменения сроков. Ничего не запрещает одобрить такое продление сроков исполнения основного обязательства путем голосования поручителем как кредитором должника «за» условия мирового соглашения о продлении срока исполнения обязательств основным должником. И в таком случае условие о продлении сроков оборачивается и на поручителя, пусть даже он и голосовал как конкурирующий кредитор.