В 2019 — 2021 годах компания «Газ-Альянс» поручилась перед «Энергомашбанком» по кредитным обязательствам 37-ми заемщиков — юрлиц. Исполнение обязательств по отдельным кредитным договорам дополнительно было обеспечено залогом товаров «Газ-Альянса» в обороте. В 2021 году суд ввел в отношении «Газ-Альянса» наблюдение, в связи с чем «Энергомашбанк» (в лице временной администрации) попросил суд включить в реестр его обеспеченное залогом требование к должнику в размере 18,2 млрд рублей. Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, отклонил это заявление банка. Конкурсный управляющий «Энергомашбанка» (АСВ) пожаловался в Верховный суд, который отменил акты нижестоящих судов и направил спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции (дело А43-40570/2020).
Фабула
«Энергомашбанк» (кредитор) и компания «Газ-Альянс» (поручитель) в период с 06.12.2019 по 30.04.2021 года заключили ряд договоров поручительства в обеспечение исполнения обязательств, принятых 37 заемщиками – юридическими лицами по договорам об открытии возобновляемых кредитных линий, заключенным в это же время.
Кроме того, исполнение обязательств по отдельным кредитным договорам дополнительно было обеспечено залогом товаров в обороте, принадлежащих компании «Газ-Альянс» (договоры залога были заключены с 24.08.2020 по 30.04.2021 года).
В декабре 2020 года суд принял к производству заявление о банкротстве «Газ-Альянса». При этом 9 июня 2021 года ЦБ отозвал у «Энергомашбанка» лицензию и назначил временную администрацию. А 18 июня 2021 года суд ввел в отношении «Газ-Альянса» наблюдение. Наконец, в сентябре 2021 года суд признал «Энергомашбанк» банкротом.
Сославшись на ненадлежащее исполнение кредитных обязательств,16 июля 2021 года временная администрация «Энергомашбанка» потребовала включить требования банка в сумме 18,2 млрд рублей в реестр «Газ-Альянса», признав эти требования обеспеченными залогом товаров в обороте.
Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, отклонил это заявление. КУ «Энергомашбанка» (АСВ) пожаловался в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор.
Что решили нижестоящие суды
Суды констатировали отсутствие юридической аффилированности «Энергомашбанка» и компании «Газ-Альянс». При этом суды признали их фактически аффилированными лицами, указав на ненадлежащее ведение банком кредитных досье и неверную оценку кредитных рисков, выдачу им новых кредитных траншей при непогашении задолженности по предыдущим.
По мнению судов, фактическая аффилированность ранее уже была установлена в рамках настоящего дела, а также определением суда по делу банкротстве ООО «Премьер Ойл». В том деле было установлено, что заемщики, «Газ-Альянс» и «Энергомашбанк» находятся в особенных доверительных отношениях и фактически являются аффилированными в силу общности экономических интересов, дачи взаимных поручительств друг за друга по кредитным обязательствам, а также в силу безвозмездных залоговых отношений и безвозмездных отношений поручительства.
Суды сочли, что договоры поручительства заключены не в указанные в них даты (не одновременно с кредитными соглашениями), а значительно позднее, о чем свидетельствует отсутствие описания обеспечения в тексте кредитных договоров и отражение обязательств поручителя в бухгалтерском учете «Энергомашбанка» лишь 04.06.2021 года.
На момент выдачи кредитов и заключения обеспечительных сделок компания «Газ-Альянс», как указали суды, прекратила исполнять обязательства перед независимыми кредиторами – ООО «Металлокомплект-М» и ООО «Промресурс», что подтверждено решениями судов.
Некоторые обеспечительные сделки заключены после возбуждения в отношении «Газ-Альянса» дела о банкротстве.
По мнению судов, движение полученных заемщиками кредитных средств носило «транзитный характер», поскольку в день их получения они перечислялись на счета «Газ-Альянса» и иных аффилированных по отношению к нему лиц, а в последующем перераспределялись между ними.
Суды пришли к выводу о том, что разумная экономическая цель заключения обеспечительных сделок отсутствовала.
Исходя из этого суды признали договоры поручительства ничтожными: мнимыми, не направленными на возникновение прав и обязанностей, обычно порождаемых такого рода сделками, и одновременно заключенными со злоупотреблением правом в целях причинения вреда кредиторам «Газ-Альянса».
Что думает заявитель
Суды неправильно применили положения статьи 69 АПК. Определение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции по настоящему делу, которым суды придали преюдициальное значение, были отменены постановлением суда округа. К участию в деле о банкротстве ООО «Премьер Ойл» «Энергомашбанк» не привлекался и поэтому выводы судов по этому делу не образуют преюдицию для кредитной организации.
АСВ полагает, что отсутствует фактическая аффилированность «Энергомашбанка» по отношению к заемщикам и поручителю.
Кредитные досье были представлены в материалы дела. Но ни одна судебная инстанция не указала, какие, по ее мнению, документы должны были входить в кредитные досье, а также какие нормативные акты или локальные акты были нарушены банком.
Вывод судов о мнимости договоров поручительства не соответствует положениям статьи 170 ГК РФ. Заемщики фактически получили кредитные средства, ими погашались проценты по кредитам, частично возвращались сами суммы кредитов, что подтверждается выписками по счетам.
По мнению банка, обязательства поручитель принял в момент заключения сделок, момент же отражения обеспечения в бухгалтерском учете банка не имеет правового значения для правильного разрешения спора.
Действия по заключению договоров поручительства являлись экономически целесообразными, разумными и осмотрительными для «Энергомашбанка», так как тем самым повышалось качество предоставленных ссуд, что соответствует требованиям нормативных актов Банка России.
Ссылаясь на транзитный характер движения кредитных средств, суды, по мнению АСВ, безосновательно не приняли во внимание групповой характер деятельности заемщиков и поручителя, наличие у них общего интереса в получении кредитов.
При этом доказательства существования единого бенефициара у «Энергомашбанка», с одной стороны, и заемщиков, поручителя, с другой стороны, не были представлены заинтересованными лицами.
Равным образом, суды не установили факт использования поручителя и заемщиков в качестве транзитного звена для перенаправления денежных средств, выданных в качестве кредитов, их конечному бенефициару при содействии «Энергомашбанка». Группа, объединяющая заемщиков и поручителей, вела реальную хозяйственную деятельность, связанную с хранением, складированием, перевалкой и поставкой железорудных материалов и угольной продукции.
Что решил Верховный суд
Судья ВС И.В. Разумов счел доводы жалобы заслуживающими внимания и передал спор в Экономколлегию.
ВС отметил, что при рассмотрении спора суды не поставили под сомнение факт выдачи банком кредитов заемщикам.
Равным образом, суды не установили, что «Энергомашбанк» при заключении обеспечительных сделок не намеревался требовать исполнения от компании «Газ-Альянс» (поручителя) на случай неисправности упомянутых заемщиков. Предъявление банком заявления о включении в реестр требований кредиторов задолженности, основанной на договорах поручительства, свидетельствует об обратном.
При таких обстоятельствах, не было оснований для применения к спорным отношениям положений пункта 1 статьи 170 ГК РФ.
Правонарушение, заключающееся в необоснованном принятии должником дополнительных долговых обязательств, причиняющее ущерб конкурсной массе и, как следствие, наносящее вред имущественным правам кредиторов должника, может являться основанием для признания соответствующей сделки недействительной по специальным правилам, предусмотренным статьей 61.2 закона о банкротстве.
При этом сделки, указанные в статье 61.2 закона о банкротстве, относятся к числу оспоримых. Поэтому при отсутствии судебного акта о признании такой сделки недействительной доводы о наличии у нее признаков подозрительности не могут использоваться в качестве возражений при установлении в деле о банкротстве требования кредитора, основанного на этой сделке.
В рассматриваемом случае, отметила Экономколлегия, обеспечительные сделки по специальным основаниям, предусмотренным законом о банкротстве, не оспаривались и недействительными не признаны. Следовательно, соответствующие возражения относительно наличия у сделок признаков подозрительности не подлежали рассмотрению по существу при установлении требований банка.
При этом вопрос о допустимости оспаривания тех же сделок на основании статей 10 и 168 ГК РФ в рамках дела о банкротстве неоднократно рассматривался Президиумом ВАС и СКЭС Верховного суда.
Согласно сложившейся судебной практике применение статьи 10 ГК РФ возможно лишь в том случае, когда речь идет о сделках с пороками, выходящими за пределы дефектов подозрительных сделок.
Вывод судов о ничтожности договоров поручительства СКЭС сочла ошибочным.
Так, суды не установили факт последующего возврата банку выданных им кредитных средств со ссылкой на формальную расчетную операцию, не связанную с осуществлением кредитной организацией реальной экономической деятельности.
Суды не проверили возражения банка относительно того, что группа лиц, объединяющая заемщиков и поручителей, вела реальную хозяйственную деятельность, связанную с хранением, складированием, перевалкой и поставкой железорудных материалов и угольной продукции.
Перечисление заемщиком суммы кредита после его получения третьему лицу, входящему в одну группу с этим заемщиком, само по себе не является обстоятельством, достаточным для вывода о недействительности кредитных и обеспечительных сделок на основании статьи 10 ГК РФ.
Более того, суды установили, что в рассматриваемом случае из 24,61 млрд рублей, выданных банком в качестве кредитов, 10,35 млрд рублей были перечислены заемщиками на счета компании «Газ-Альянс», что свидетельствует о наличии у последней прямого экономического интереса в выдаче поручительств.
Равным образом, суды не установили факт использования поручителя, заемщиков в качестве транзитного звена для неправомерного перенаправления денежных средств, выданных в качестве кредитов, их конечному бенефициару при соучастии банка.
Вывод судов о фактической аффилированности банка, заемщиков и компании «Газ-Альянс» Верховный суд посчитал преждевременным.
В этой части суды неправильно применили положения статьи 69 АПК. Определение суда первой инстанции от 16.05.2022 и постановление суда апелляционной инстанции от 09.08.2022 по настоящему делу, которым суды придали преюдициальное значение, были отменены постановлением суда округа от 16.11.2022.
Суды не проверили, привлекался ли банк к участию в деле № А40-112943/2021 (к участию в соответствующем обособленном споре). В случае если он не был привлечен к участию в упомянутом деле, выводы судов по этому делу не образуют преюдицию для кредитной организации. На наличие иных судебных актов, имеющих преюдициальное значение для банка, суды не сослались.
По сути, вывод судов об аффилированности основан на установленном ими факте ненадлежащего осуществления банком экономической деятельности в сфере кредитования (отсутствие должных кредитных досье, неверная оценка кредитных рисков, выдача новых кредитных траншей при непогашении задолженности по предыдущим и т. д.). Такое поведение банка признано нетипичным на рынке кредитования, что, по мнению судов, указывает на наличие доверительных отношений банка с заемщиками и поручителями.
Банк, действительно, нарушал требования нормативных актов, регулирующих деятельность кредитных организаций. Однако эти нарушения носили системный характер и являлись для банка обычной практикой, что и стало причиной вмешательства регулятора — отзыва лицензии и введения временной администрации, и последующего банкротства.
При занятом судами походе весь основной массив обеспечительных сделок, заключенных банком с отозванной регулятором лицензией, следовало бы признать ничтожным без оспаривания факта реальности получения денежных средств заемщиками, с чем СКЭС не согласилась.
Позднее отражение договоров поручительства в учете банка само по себе не свидетельствует о том, что эти договоры заключены не в указанные в них даты. Кредитные договоры не были исключены судами из числа доказательств по делу.
Суды не учли, что действующее законодательство не содержит положений, согласно которым обеспечение должно быть описано в кредитном договоре. Такое описание не имеет юридического значения в силу пункта 3 статьи 308 ГК РФ, поскольку поручитель не является стороной кредитной сделки.
Наконец, текущие требования банка не подлежали рассмотрению по существу в рамках дела о банкротстве компании «Газ-Альянс».
Итог
ВС отменил акты нижестоящих судов и направил спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
Почему это важно
Партнер ЮК «Варшавский и партнеры» Игорь Шануренко отметил, что Верховный суд вновь вынужден обращаться к вопросам правового регулирования поручительства и разъяснять нижестоящим судам необходимость тщательной проверки всех фактических обстоятельств дела, при включении обязательств, обеспеченных поручительством, в реестр требований кредиторов.
При этом Верховный суд отдельно отмечает, что не всякие нарушения, имевшие место при заключении или исполнении договора поручительства, влекут за собой последствия в виде признания такого договора ничтожной сделкой. В данном случае, несмотря на имеющиеся нарушения при ведении документооборота, вышеуказанные договоры поручительства действительно исполнялись и поэтому не могли быть признаны мнимыми. Это, разумеется, не исключает правовую возможность признания этих договоров недействительными, но по иным основаниям, предусмотренным статьей закона о банкротстве. По сути, Верховный суд говорит о том, что судами были применены общие нормы гражданского законодательства вместо специальных, что само по себе является достаточным основанием для отмены предыдущих решений. Это представляется весьма взвешенной и обоснованной позицией, особенно при рассмотрении многоэпизодных дел о банкротстве, где суды в силу различных причин не всегда досконально изучают ситуацию. Полагаю, что позиция Верховного суда положительно повлияет на практику, так как нижестоящим судам дано четкое указание о недопустимости преждевременных выводов и произвольного применения статьи 10 ГК РФ при рассмотрении дел о банкротстве.
Наталья Васильева, партнер АБ «Бартолиус», отметила, что ВС вынес абсолютно верное и неплохо мотивированное определение.
Нижестоящие суды признали банк и должника фактически аффилированными лицами только на основании факта постоянного кредитования банком группы компаний, в которую входил должник, с оформлением безвозмездных взаимных поручительств членов группы друг за друга, а также с выдачей залогов. По сути суды поставили тем самым блок на привлекательность для кредитных организаций сотрудничества с группами компаний, кредитования их длительное время с предоставлением обеспечения в виде поручительств и залогов. Верховный суд РФ признал подобную практику порочной, справедливо указав, что транзитное движение кредитных денег внутри группы является распространенным и объясняет выдачу обеспечения. Доказательств того, что компании группы кредитовались в банке с целью вывода денег третьим лицам, в материалах дела не имеется, кредиты были реальными, часть была возвращена. Кроме того, все ошибки и нарушения банка при ведении кредитных досье в отношении группы должника являются причинами отзыва у банка лицензии, но никак не могут свидетельствовать о наличии отношений аффилированности между банком и группой компаний.
По словам Натальи Васильевой, нижестоящие суды в указанном деле излишне «демонизировали» деятельность банка по кредитованию группы под различные обеспечения, на что указала коллегия, поскольку если следовать логике отмененных судебных актов, то при последующем отзыве лицензии у банка все ранее заключенные им обеспечительные сделки следовало бы признать ничтожными без оспаривания факта реальности кредитования заемщиков из группы компаний.
«Взвешенное применение ст. 10, 168 и 170 ГК РФ позволит данному виду деятельности не прекратиться под страхом банков оказаться не в реестре требований кредиторов в случае банкротства заемщика или его поручителя, а также сохранить залоговый статус. Указанное важно как для сохранения в целом института кредитования, так и для поддержания процентных ставок на приемлемом уровне», — указала она.
По словам юриста судебной практики CLS (Capital Legal Services) Виктории Тихоновой, в рассматриваемом определении ВС позволил общему негативному впечатлению о кредиторе исказить подход к его конкретным требованиям.
При этом управляющий и нижестоящие суды обратились ко всему пулу средств, раскрывающих незаконность предоставленного поручительства: фактическая аффилированность кредитора и должника, признание сделки ничтожной по общегражданским основаниям и даже преюдиция. Что касается фактической аффилированности, отчасти ВС РФ ограничил тренд, когда-то им же и запущенный (Определение СКЭС Верховного суда от 26.05.2017 № 306-ЭС16-20056(6) по делу № А12-45751/2015, Определение Верховного суда от 15.06.2016 N 308-ЭС16-1475). Так, в ситуации, когда условия сделки вызывают у управляющего сомнения, а сам кредитор не принимал попыток к возврату займа, требования кредитор могут быть оценены судами как прямое финансирование должника, предполагается понижение очередности их удовлетворения.
Тем не менее, по словам Виктории Тихоновой, в данном случае ВС РФ указал на преждевременность выводов нижестоящих судов о фактической аффилированости кредитора, на недопустимость установления аффилированости только из нетипичного (ненадлежащего, ошибочного) поведения кредитора.
«Таким образом, есть вероятность, что кредиторы теперь смогут эффективнее защититься от понижения очередности требований, не нести негативных последствий из-за допущенных при выдаче займов ошибок. Кроме того, ВС РФ в очередной раз подтвердил позицию о недопустимости обращения к общегражданским основаниям для оспаривания сделки при отсутствии пороков, выходящих за пределы дефектов подозрительных сделок. К сожалению, данное очевидное правило никак не может прижиться на практике. Слишком уж удобно и управляющим, и судами обращаться либо исключительно к ст. 170, 168, 10 ГК РФ, либо одновременно и к ним, и к ст. 61.2 закона о банкротстве, для подстраховки. В этой части маловероятно, что данное определение ВС РФ что-то изменит в практике», — отметила она.
Аида Сабирзянова, руководитель банкротной практики Yalilov & Partners, отметила, что общие правила доказывания предполагают, что заявитель, обратившийся с требованием к должнику, обязан представить первичные документы в подтверждение факта передачи кредитором должнику какого-либо имущества (в том числе и денежных средств), а иные участники процесса при наличии возражений обязаны подтвердить их документально (например, представить доказательства встречного предоставления со стороны должника по рассматриваемому обязательству).
Анализ судебной практики показывает, что арбитражные управляющие и кредиторы, возражающие против включения требования конкурирующего кредитора в реестр кредиторов, зачастую ссылаются в возражениях на статьи 168, 170 и 10 ГК РФ, не подтверждая свои доводы какими-либо доказательствами, указывая на непередачу документации общества руководителем должника. Действительно, наличие в законодательстве о банкротстве специальных оснований оспаривания сделок само по себе не препятствует суду квалифицировать сделку, при совершении которой допущено злоупотребление правом, как ничтожную по статьям 10 и 168 ГК РФ. В то же время ВС РФ неоднократно указывал нижестоящим судам, что квалификация по статьям 10 и 168 ГК РФ должна применяться субсидиарно к специальным нормам. Произвольная или двойная квалификация одного и того же правонарушения как по специальным, так и по общим нормам противоречит принципам правовой определенности и предсказуемости.
По словам Аиды Сабирзяновой, совершение подозрительной сделки по сути является злоупотреблением права, но со специальным юридическим составом признаков, указанных в статье 61.2 закона о банкротстве.
«Поскольку сделки, указанные в статье 61.2 закона о банкротстве, относятся к числу оспоримых, лица, участвующие в деле о банкротстве, могли обратиться в суд с заявлением о признании сделки недействительной. Судебная коллегия ВС РФ верно отметила, что в отсутствие судебного акта о признании обеспечительных сделок недействительными, доводы о наличии признаков подозрительности не подлежали оценке. По моему мнению, очередное упоминание необходимости обращаться в суд с самостоятельным заявлением о признании сделки недействительной и недопустимости смешения оснований для оспаривания по общим нормам ГК РФ и специальным положениям закона о банкротстве должно исключить как формальный подход судей при рассмотрении требований о включении в РТК и квалификации правоотношений должника и кредитора, так и участников дела о банкротстве при заявлении возражений», — пояснила она.
Партнер Юридическая компания СТРИМ Евгений Клементьев рассказал, что Верховный суд абсолютно справедливо указал на преждевременность выводов нижестоящих судов в части применения положений ст. 69 АПК РФ, поскольку суд может применить положения данной нормы только в случае совпадения субъектного состава.
Банк действительно не привлекался к участию в деле А40-112943/2021, поэтому никакие выводы по обособленным спорам в рамках того дела не образуют преюдицию для суда. Вызывает интерес вывод суда в части того, что банк оказывал снисхождение должнику в ведении финансовой деятельности. Указание на то, что при таком подходе можно признавать ничтожными сделками любые сделки, которые совершены в период наличия у банков нарушений нормативных актов, может и не назовешь практикообразующим, но оно является важным и разумным, поскольку в процедурах банкротства применяется повышенный стандарт доказывания. Необходимо изучать, оказывались ли в процедуре банкротства предпочтения конкретному кредитору или нарушения имели место в совокупности с иными, независимыми друг от друга, лицами.
Возможно, подчеркнул Евгений Клементьев, что выводы Верховного суда могут вызвать вопрос у кредиторов, поскольку суд справедливо указал, что доводы о подозрительности сделок не могли рассматриваться судом, поскольку они могут быть предметом оценки в рамках заявления о признании сделок недействительными в порядке закона о банкротстве.
«Неподача управляющим заявлений об оспаривании сделок может повлечь за собой взыскание убытков с управляющего, если будет доказано, что указанные сделки могли быть оспорены в рамках специальных оснований, предусмотренных законом о банкротстве», — отметил он.
Старший юрист «Арбитраж.ру» Денис Данилов отметил, что ВС напомнил нижестоящим судам об ограничениях в признании сделок недействительными в рамках рассмотрения заявлений о включении в реестр требований кредиторов.
В данном деле суды допустили ряд ошибок: указали на преюдицию в отношении фактической аффилированности, применили ст. 10 ГК РФ к сделке, которая не выходила за пределы оспаривания на основании ст. 61.2 закона о банкротстве, и также применили 170 ГК РФ к сделке, по которой было реальное исполнение. В целом, применять последствия недействительности по общим основаниям при рассмотрении требований о включении в реестр следует точечно, только при наличии весомых оснований и признаков экстраординарности сделки, из-за которых сделку затруднительно оспаривать по специальным основаниям. Подход ВС РФ в данном деле заслуживает поддержки. С другой стороны, возражение о ничтожности на стадии рассмотрения требований является удобным инструментом, чтобы воспрепятствовать включению требований недобросовестных кредиторов.
