Все три суда ограничились исключительно следующим тезисом: раз должник при подаче заявления о банкротстве указал, что он проживает в г. Калуга, работает кладовщиком и у него нет иждивенцев, то именно так и есть на самом деле, хотя управляющий представлял сведения о том, что должник проживает именно в спорном доме в Московской области со своей семьей, дом является единственным местом жительства для должника и членов его семьи. Однако данные доводы управляющего не стали объектом исследования со стороны судов. Ни должник, ни финансовый управляющий, ни иное лицо, участвующее в деле, ни в одно судебное заседание не явились, какие-либо пояснения от них судом не истребовались. Из судебных актов следует, что только на стадии кассационной инстанции должник представил в материалы дела заключение эксперта, которое подтвердило, что дом в Московской области соответствует санитарно-гигиеническим и прочим требованиям, предъявляемым к жилому помещению. Указанное процессуальное поведение как должника, так и финансового управляющего, безусловно, осложняет рассмотрение такой категории дел, где важное значение имеют личные пояснения гражданина касательно места его фактического жительства как в период, предшествующий банкротству, так и на всем протяжении банкротства, а также о составе семьи и ее месте жительства.
