Президиум Верховного суда выпустил Обзор судебной практики за третий квартал 2022 года. В нем два банкротных кейса и несколько связанных с банкротствами дел. По словам партнера АБ «Бартолиус» Натальи Васильевой, в раздел банкротство вошло всего 2 дела, что свидетельствует об отсутствии в работе ВС РФ большого количества интересных практикообразующих дел. «Коллегия в основном в рассматриваемый период исправляла ошибки, допущенные нижестоящими судами, которые не учитывали ранее выработанные Верховным судом РФ правовые позиции», – отметила юрист.
Портал PROбанкротство проанализировал выбранные ВС в третьем квартале 2022 года банкротные кейсы вместе с экспертами.
1. Срок исковой давности по требованию о возврате предварительной оплаты по договору о передаче вещи не течет, если сторона этого договора выразила волю на исполнение соответствующего обязательства в натуре. Определение № 305-ЭС21-27461(2).
По словам юриста юридической фирмы Nasonov Pirogov Аиды Ванян, рассмотренное Экономколлегией дело примечательно тем, что обстоятельства, которые должен был установить еще суд первой инстанции, были выявлены только Верховным судом РФ.
При наличии обстоятельств, которые указывают на волю должника исполнить договорное обязательство, нижестоящие суды должны были прийти к выводу о том, что срок исковой давности не начал течь, поскольку заявителю не было известно о нарушении своих прав (субъективный срок исковой давности). Тем не менее, нижестоящие суды формально связали течение срока исковой давности с вводом дома в эксплуатацию и не установили момент, когда заявителю действительно должно было стать известно о нарушении своих прав. Позиция Верховного суда РФ представляется справедливой, однако не вполне новой, поскольку ошибки нижестоящих судов заключались, по сути, в установлении и оценке обстоятельств того, когда лицу стало известно о нарушении права. Настоящее дело раскрывает лишь дополнительные обстоятельства, которые свидетельствуют о воле должника исполнить договорное обязательство.
2. Банк-залогодержатель обладает преимущественным перед другими кредиторами должника правом на получение удовлетворения за счет денежных средств, причитающихся должнику (как участнику долевого строительства) от застройщика в связи с прекращением договора участия в долевом строительстве многоквартирного дома. Определение № 310-ЭС21-29244.
Адвокат практики «Банкротство» АБ «Андрей Городисский и партнеры» Дмитрий Якушев отметил, что в данном деле ВС РФ продолжил развивать практику по защите интересов залоговых кредиторов в банкротстве.
Нижестоящие суды допустили существенную правовую ошибку, указав, что в связи с расторжением договора долевого участия залоговые права банка-кредитора прекратились. Такой подход влечет существенные негативные последствия для банков, потому что в случае банкротства заемщика требования банка относилось бы к третьей очереди, лишая смысла залог. ВС РФ правильно отметил, что при расторжении договора долевого участия право требования денежных средств с застройщика у должника сохраняется, и именно это право, среди прочего, было предметом залога. То есть именно банк должен получить право требовать эти денежные средства в счет погашения своего требования, а не должник. Иной подход означал бы, что денежные средства, изначально принадлежавшие банку и выданные должнику в качестве кредита, при их взыскании с застройщика распределялись бы между всеми кредиторам, что явно нарушает права банка на справедливое удовлетворение своих требований. С учетом того, что кредитующие банки являются важным игроком на рынке недвижимости, данная позиция ВС РФ однозначно позитивно влияет на защиту их интересов
По словам партнера АБ «Бартолиус» Натальи Васильевой, в этом деле (одно из шести дел, переданных судьей Ксенофонтовой Н. А. за весь 2022 год на рассмотрение коллегии судей) поднят вопрос о судьбе залогового обеспечения по целевому кредитному договору на приобретение квартиры по договору долевого управления в случае последующего расторжения ДДУ в судебном порядке.
Поскольку гражданин-заемщик был признан банкротом, банк-займодавец подал требование в реестр как обеспеченное залогом прав из ДДУ. Все нижестоящие суды посчитали, что банк не должен приобрести статус залогового кредитора, поскольку в связи с расторжением ДДУ, залог прав из ДДУ прекратился. Верховный суд РФ законно не согласился с указанной позицией, отменил все судебные акты и удовлетворил требование банка, признав за ним статус залогового кредитора. Коллегия правомерно указала, что поскольку у дольщика при расторжении ДДУ прекращается право требования к застройщику передачи квартиры, а взамен на основании закона возникает к нему право требования возврата денежных средств, то именно за счет указанных денежных средств в силу п. 2 ст. 334 ГК РФ банк и имеет право преимущественного перед другими кредиторами гражданина получить свое удовлетворение по кредитному договору.
Наталья Васильева отметила, что определение изложено максимально лаконично, тезисно, однако, без возможного двоякого понимания.
«Поэтому выработанная Верховным судом РФ позиция весьма важна и должна быть воспринята всеми нижестоящими судами таким образом, чтобы дела со схожими фактическими обстоятельствами (а фактура дела не является малораспространенной, ситуация весьма жизненная с учетом роста числа дел личного банкротства граждан) рассматривались аналогичным образом с предоставлением кредитной организации статуса залогового кредитора даже при расторжении ДДУ», - отметила партнер АБ «Бартолиус».
Старший юрист ООО «Евразийское правовое бюро Кандырин и партнеры» Роман Амбарцумов отметил, что позиция ВС РФ по данному спору абсолютно логична и обоснована.
Суды нижестоящих инстанций не учли положения ст. 9 ФЗ от 30.12.2004 № 214-ФЗ, являющиеся специальными по отношению к п. 2 ст. 453 ГК РФ. Кроме того, как следует из материалов дела, в залоге у банка находилась не только строящаяся квартира, но и права требования участника долевого строительства. Следовательно, право должника требовать от застройщика возврата вложенных в строительство квартиры денежных средств, возникшее в связи с расторжением договора, также находится в залоге у банка. В целом данная правовая позиция ВС РФ не является новаторской. В данном случае суд лишь устранил ошибку, допущенную нижестоящими инстанциями. Рассматриваемое определение должно сориентировать нижестоящие суды на защиту прав банков, являющихся залогодержателями недвижимого имущества, приобретаемого должником по договору участия в долевом строительстве. Очевидно, что лишение банка статуса залогового кредитора приведет к нарушению его прав и неосновательному обогащению должника.
По словам юриста юридической фирмы Nasonov Pirogov Аиды Ванян, в рассматриваемом случае Верховный суд РФ сформировал позицию о сохранении залога у банка, предоставившего кредит дольщику, в случае прекращения договора долевого участия в строительстве.
В отношениях банка, дольщика и застройщика, по сути, два уровня: между банком и дольщиком и между дольщиком и застройщиком. Можно сказать, что вопрос, который, по сути, разрешал Верховный суд РФ, звучит так: в случае прекращения обязательства между дольщиком и застройщиком прекращается ли обязательство, обеспеченное залогом (пп. 1 п. 1 ст. 352 ГК РФ)? Верховный суд РФ в обоснование своей позиции сослался на п. 2 ст. 334 ГК РФ, однако по смыслу действующего законодательства данное положение, в первую очередь, направлено на урегулирование случаев, связанных с вещными правоотношениями (когда, например, предмет залога утрачивается и взамен предоставляется возмещение), при этом настоящий случай отличается прекращением одного из уровней обязательственных правоотношений, связанных с залогом.
По мнению Аиды Ванян, занятая Верховным судом РФ позиция объясняется экономическим смыслом. «Так, при нормальных обстоятельствах банк своевременно получает денежные средства от должника – участника долевого строительства. В случае же расторжения договора долевого участия в строительстве Верховный суд РФ указывает на возможность банка обратить взыскание на причитающиеся должнику как дольщику денежные средства, которые в банкротстве застройщика будут получены не сразу и, вероятно, не в полном объеме, но за счет залога появится возможность преимущественного погашения», – отметила юрист.
Станислав Соболев, адвокат коллегии адвокатов “Регионсервис”, отметил, что в данном деле Верховным судом был применен принцип залогового права, который в последнее время именуется принципом эластичности залога.
Специалистами залог понимается как право на ценность вещи, и поэтому, пока можно отследить эту ценность, в том числе в случае гибели вещи, залог сохраняется. Изначально имплементацией такого подхода начал заниматься ВАС РФ. Впоследствии в рамках реформы гражданского законодательства были внесены изменения в положения о залоге на законодательном уровне. Теперь принцип эластичности содержится в п. 2 ст. 334 ГК РФ. Однако данный принцип по тексту закона не получил универсального характера, поскольку там приведены конкретные случаи, когда залог сохраняется на ценность вещи. Соответственно в остальных случаях по смыслу закона залог не должен сохраняться. В то же время Верховный суд признал, что залог сохранился, для случая, который не предусмотрен п. ст. 334 ГК РФ. В связи с этим можно полагать, что и в дальнейшем в судебной практике будет возникать случаи, в которых суды будут признавать сохранение залога.
3. Собственник имущества ликвидируемого автономного учреждения может быть привлечен к субсидиарной ответственности по обязательствам учреждения перед контрагентом по публичному договору. Определение № 307-ЭС21-23552.
По словам Анны Васильевой, юриста корпоративной и арбитражной практики АБ «Качкин и Партнеры», это важная для практики позиция о том, что собственник имущества ликвидируемого автономного учреждения может быть привлечен к субсидиарной ответственности по обязательствам последнего перед контрагентом по публичному договору.
Данный подход основан на том, что для такого «недобровольного» контрагента заключение договора является обязательным, и он не может, оценив имущественное положение учреждения, отказаться от вступления с ним в договорные отношения, если такое положение окажется неудовлетворительным. Еще одним случаем, когда возможно привлечение к субсидиарной ответственности собственника учреждения при недостаточности имущества последнего, является причинение учреждением вреда гражданам (п.п. 5 и 6 ст. 123.22 ГК РФ). Отмечу, что во исполнение указаний КС РФ в Госдуму внесен законопроект, которым предлагается установить субсидиарную ответственность собственника имущества как бюджетного, так и автономного учреждения по обязательствам ликвидируемого учреждения, вытекающим из публичного договора, который по состоянию на настоящее время не принят, прошел только первое чтение.
Анна Васильева отметила, что позиция ВС РФ является закономерным продолжением сформулированной КС РФ тенденции расширения возможности привлечения к субсидиарной ответственности учредителя бюджетного учреждения, является обоснованной, однако в полной мере не решает всех проблем, связанных с участием в обороте подобных субъектов, поскольку вступление в «недобровольные» отношения с государственными и муниципальными учреждениями не ограничиваются только случаями заключения публичных договоров и причинения вреда гражданам.
«Вред может быть причинен учреждением также юридическим лицам. Кроме того, представляется необоснованным сужение возможности привлечения собственника к ответственности случаями ликвидации учреждения как существенно ограничивающее права кредиторов, исчерпавших возможности взыскания долга с учреждения, при том, что согласно ст. 65 ГК РФ учреждения не могут быть признаны несостоятельными», - отметила юрист.
4. Антимонопольный орган не вправе осуществлять антимонопольный контроль за торгами, проводимыми в рамках дела о банкротстве, за исключением случаев, когда результаты проведения торгов влияют на состояние конкуренции на соответствующих товарных рынках. Определение № 305-ЭС22-763.
Дмитрий Волосов, старший юрист КА «Регионсервис», отметил, что данная позиция Верховного суда РФ уже высказывалась ранее в определении от 26.04.2022 № 309-ЭС21-27706.
Судом вновь указано о том, что осуществление антимонопольного контроля за торгами, проводимыми в рамках дел о банкротстве, не является безусловным и в каждом случае требует обоснования со стороны антимонопольного органа с точки зрения реализации целей Федерального Закона «О защите конкуренции». В настоящее время указанная позиция Верховного суда РФ уже повлияла на судебную практику. Суды стали активно признавать незаконными решения и предписания антимонопольных органов, вынесенных в рамках банкротных торгов. Действительно, произвольное вмешательство антимонопольных органов в проведение банкротных торгов может негативно повлиять на цели конкурсного производства или реализации имущества гражданина. Однако у участников торгов, конкурсных кредиторов остается лишь единственный способ защиты своих прав – это судебный, например, посредством признания результатов торгов недействительными. Но это сопряжено с непростым наличием условий, которые должен доказать заявитель.
Но, с другой стороны, по словам Дмитрия Волосова, совсем исключать антимонопольный контроль из банкротных торгов было бы неправильно.
«Основное в данном случае – это доказать, что продажа имущества должника-банкрота могла сказаться на обеспечении конкуренции на соответствующем товарном рынке. А таких лиц может быть не мало, например, банкротящиеся субъекты естественных монополий, стратегические, градообразующие предприятия и иные», - отметил юрист.
Адвокат Delcredere Александр Спиридонов отметил, что Верховный суд РФ не первый раз серьезно ограничивает компетенцию ФАС, если дело касается торгов в банкротстве (В апреле 2022 года мы могли видеть аналогичный подход при рассмотрении дела № А34-2459/2020).
Сейчас позиция сформирована – у ФАС нет безусловного права на осуществление контроля за банкротными торгами. Верховный суд РФ объяснил это тем, что цель антимонопольного контроля – недопущение ограничение конкуренции на рынке (т.е. публичный интерес), а цель банкротных торгов – максимальное удовлетворение интересов кредиторов от продажи имущества (интерес частный). Правда подобное разграничение видится не бесспорным. Ведь именно на торгах, на которых не ограничена конкуренция, можно продать имущество должника на рыночных условиях с максимальной выгодой для кредиторов. То есть явного противоречия между частным и публичным интересами нет. Вот и ВАС РФ ранее отмечал, что у заявителей нет препятствий для обращения в ФАС с жалобой на действия организатора банкротных торгов (дело № А39-3314/2012). Сейчас же Верховный суд РФ сильно ограничил такую возможность. Однако никто не лишен права, при наличии на то оснований, оспаривать торги в порядке, предусмотренном ГК РФ. Правда с решением ФАС на руках это было сделать проще.
Старший юрист практики банкротства Бюро адвокатов «Де-юре» Дарья Иванова отметила, что антимонопольный орган не вправе осуществлять антимонопольный контроль за торгами, проводимыми в рамках дела о банкротстве, за исключением случаев, когда результаты проведения торгов влияют на состояние конкуренции на соответствующих товарных рынках.
Фактически антимонопольный орган был ограничен в праве рассматривать жалобы на действия организатора торгов в момент утверждения Постановления Пленума ВС РФ от 04.03.2021 № 2, содержащего пункт 37 о том, что антимонопольный контроль должен осуществляться только за обязательными торгами, проводимыми хозяйствующими субъектами. В указанном пункте было прямо указано на то, что торги, не связанные с деятельностью хозяйствующих субъектов, не относятся к сфере антимонопольного контроля в соответствии со ст. 17 закона о защите конкуренции.
Так, по словам Дарьи Ивановой, задолго до вынесения Верховным судом РФ уже необходимо было иметь в виду, что под сферой антимонопольного контроля понимаются все закупки товаров, работ, услуг, осуществляемые в соответствии с законом от 18 июля 2011 года N 223-ФЗ "О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц", а по правилам ст. 18.1 Закона о защите конкуренции могут рассматриваться жалобы на действия организатора торгов только в соответствии с положениями закона о концессионных соглашениях, закона об организованных торгах, закона о приватизации государственного муниципального имущества, о чем прямо указано в п. 1 ст. 18.1 закона о защите конкуренции, к которым не относятся торги, проводимые в делах о банкротстве.
«Таким образом, данное определение лишь закрепляет на уровне судебной практики ранее сформулированную позицию. Кроме того, рассматриваемое определение имеет важное значение с точки зрения того, что антимонопольный орган осуществляет свою деятельность в административно-правовом поле, что означает, что рассмотрению подлежат жалобы любых лиц, обратившихся с требованием признать торги незаконными, что не может соотноситься с существом ст. 449 ГК РФ об обязательной заинтересованности лица, обратившегося с соответствующим требованием даже при отсутствии нарушенного права. Таким образом, при рассмотрении антимонопольным органом жалобы на действия организатора торгов лица, не заинтересованного в порядке результатах их проведения, возникала ситуация, при которой не нарушенное право незаинтересованного лица было формально восстановлено, но права кредиторов, для которых спорные торги являются единственной возможностью получить максимально возможное удовлетворение своих требований, могли быть ущемлены, что не соответствует цели проведения торгов в рамках дела о банкротстве», – отметила Дарья Иванова.
