В рамках уголовного дела Олег Сметанин был признан виновным в хищении 302 млн рублей у ОАО «Нижневартовскнефтегаз», где он исполнял обязанности конкурсного управляющего. Приговором суда с него был взыскан ущерб в пользу ПАО «НК «Роснефть» и наложен арест на принадлежащие ему квартиру и земельный участок. Впоследствии Сметанин был признан банкротом. Сметанин обратился в арбитражный суд с заявлением об исключении квартиры и участка из конкурсной массы как единственного пригодного для проживания жилья. Суды трех инстанций отказали, посчитав, что в силу общеобязательности приговора они не вправе исключать арестованное имущество из конкурсной массы. Верховный суд отменил эти судебные акты, указав, что принудительное исполнение судебных актов по имущественным требованиям к банкроту, включая требования о возмещении вреда от преступления, осуществляется в деле о банкротстве. Арестованное в обеспечение таких требований имущество должника включается в конкурсную массу и реализуется управляющим. Требования потерпевшего включаются в реестр и удовлетворяются по правилам закона о банкротстве. Поэтому именно арбитражный суд компетентен решать вопрос об исключении единственного жилья должника из конкурсной массы (А33-18794/2021).
Фабула
В рамках дела о своем банкротстве Олег Сметанин обратился в Арбитражный суд Красноярского края с заявлением об исключении из конкурсной массы: страховой пенсии по старости, денежных средств на приобретение лекарств и дров, компенсации по решению ЕСПЧ, а также единственного жилья — квартиры с земельным участком.
Суд первой инстанции, с которым позднее согласились апелляция и кассация, удовлетворил требования Сметанина частично. Из конкурсной массы были исключены средства на лекарства, дрова и компенсацию ЕСПЧ. Исключить страховую пенсию и единственное жилье суд отказался.
Сметанин пожаловался в Верховный суд, но в передаче кассационной жалобы для рассмотрения Экономколлегие ему было вначале отказано. Тогда Сметанин обратился к заместителю Председателя ВС РФ с просьбой отменить определение судьи и передать жалобу на рассмотрение. Зампред ВС Юрий Иваненко передал жалобу в Экономколлегию.
Что решили нижестоящие суды
По вопросу страховой пенсии суды указали, что ее размер (36 тыс. рублей) превышает прожиточный минимум. При этом исключение сумм в размере минимума происходит во внесудебном порядке, а доводов о необходимости исключения сверх того Сметанин не привел.
Касательно единственного жилья суды отметили, что приговором Нижневартовского горсуда ХМАО на квартиру и участок Олега Сметанина был наложен арест для погашения гражданского иска НК «Роснефть».
В силу общеобязательности судебных актов жилье подлежит реализации по уголовному делу. Суд общей юрисдикции не рассматривал вопрос об исполнительском иммунитете, что делает невозможным принятие арбитражным судом противоречащих приговору актов. Законность приговора могла быть проверена вышестоящими судами общей юрисдикции.
Что думает заявитель
Олег Сметанин указал, что выводы нижестоящих судов о реализации арестованного имущества вне банкротства ошибочны.
Статьи 126 и 213.25 закона о банкротстве и ст. 47, 96 закона об исполнительном производстве запрещают реализацию конкурсной массы вне банкротства и аресты по требованиям из реестра.
После введения процедуры реализации все арестованное имущество включается в конкурсную массу. Специальное банкротное регулирование не допускает реализации этого имущества вне банкротства.
«Роснефть», будучи потерпевшим по уголовному делу, в чьих интересах арестовано имущество, должна получать удовлетворение только через участие в деле о банкротстве.
Подход нижестоящих судов позволяет реестровому кредитору получать двойное удовлетворение — и через банкротство, и через продажу конкурсной массы в исполнительном производстве. Это противоречит законам о банкротстве и об исполнительном производстве, делает бессмысленной саму процедуру банкротства, цель которой — погашение требований кредиторов.
Что решил Верховный суд
Заместитель Председателя ВС РФ Юрий Иваненко прислушался к доводам жалобы и передал спор в Экономколлегию.
Что в теории
Верховный суд РФ указал, что судебная защита нарушенных прав гарантирована каждому (ч. 1 ст. 46 Конституции РФ). Ее элементом является исполнение судебного решения, эффективность которого характеризуется своевременностью. При банкротстве должника исполнительное производство по имущественным взысканиям приостанавливается, а при признании гражданина банкротом — прекращается. Все требования кредиторов по денежным обязательствам могут предъявляться только в деле о банкротстве.
При недостаточности имущества должника институт банкротства призван обеспечивать баланс прав должника, кредиторов и иных лиц в деле о банкротстве. Цель конкурсного производства — соразмерное удовлетворение требований кредиторов, исключающее необоснованный приоритет одних над другими (п. 2, 3 ст. 142 Закона о банкротстве). Поэтому законом установлены правила формирования, реализации и распределения конкурсной массы: определяется объем требований к должнику, собирается все его имущество, оно реализуется, а вырученные средства распределяются между кредиторами по очередности и пропорционально.
Процедуры банкротства (кроме внесудебного банкротства граждан) ведутся под контролем арбитражных судов, уполномоченных рассматривать возникающие споры и разрешать вопросы о составе конкурсной массы, исполнительском иммунитете.
Конкурсная масса формируется из всего имущества банкрота на дату открытия и выявленного в ходе конкурсного производства. Исключения из этого правила установлены законом.
Так, ввиду высокого приоритета и государственных гарантий жилищных прав граждан в системе ценностей социального государства запрещено обращать взыскание на единственное пригодное для постоянного проживания жилье должника, не обремененное ипотекой. Правила об исполнительском иммунитете едины и применимы во всех случаях обращения взыскания на имущество гражданина по долгам. Поэтому такое имущество гражданина-банкрота подлежит исключению финансовым управляющим из конкурсной массы.
ВС также отметил, что имущественный вред, причиненный преступлением, можно возместить через гражданский иск в уголовном деле. Для обеспечения такого возмещения суд вправе наложить арест на имущество обвиняемого, подсудимого или осужденного. Однако не подлежит аресту имущество, на которое по ГПК РФ не может быть обращено взыскание, а наложенный на такое имущество арест отменяется по заявлению заинтересованного лица.
При этом требование о возмещении вреда, удовлетворенное в приговоре при разрешении гражданского иска, не имеет приоритета перед аналогичным требованием, разрешенным в гражданском порядке. Исполнение приговора в части имущественных взысканий ведется по общим правилам исполнительного производства.
Обеспечительные меры (в т. ч. арест имущества) являются средством защиты имущественных интересов потерпевшего. Это временные ограничения до подтверждения правомерности требований кредитора и перехода спорного имущества под контроль органа, ведающего принудительным исполнением. Удовлетворенный гражданский иск подтверждает правомерность требований кредитора. Контроль за имуществом банкрота переходит к арбитражному суду.
По существу
Рассматривая спор об исключении из конкурсной массы Олега Сметанина его квартиры и земельного участка как единственного пригодного для проживания жилья, ВС указал следующее. Олег Сметанин исполнял обязанности конкурсного управляющего ОАО «Нижневартовскнефтегаз». В рамках уголовного дела в отношении него был удовлетворен гражданский иск ПАО «НК «Роснефть» о возмещении ущерба от преступления. Для обеспечения исполнения приговора в этой части на квартиру и участок Олега Сметанина был наложен арест.
Впоследствии Олег Сметанин был признан банкротом, и он обратился в арбитражный суд с заявлением об исключении арестованного жилья из конкурсной массы как единственного пригодного для проживания. Суды трех инстанций отказали, сославшись на общеобязательность приговора. Однако ВС с этим не согласился.
Коллегия указала, что принудительное исполнение судебных актов по имущественным требованиям к банкроту, включая требования о возмещении вреда от преступления, ведется в деле о банкротстве. Имущество должника, арестованное для обеспечения таких требований, включается в конкурсную массу и реализуется арбитражным управляющим. Требования кредитора (потерпевшего от преступления) включаются в реестр и удовлетворяются по правилам закона о банкротстве.
ВС пояснил, что банкротная процедура исполнения судебных актов — единственно возможная в подобной ситуации, а дела о банкротстве рассматривают арбитражные суды. Поэтому именно арбитражный суд вправе решать вопросы о составе конкурсной массы банкрота, порядке ее формирования и распределения. Указание в приговоре об обращении взыскания на арестованное имущество не препятствует этому, так как тем самым суд лишь подтвердил необходимость принудительной реализации имущества должника.
Дополнительно ВС обратил внимание, что должник и финансовый управляющий неоднократно и безуспешно пытались решить вопрос об исполнительском иммунитете в уголовном процессе. Этот вопрос не был решен и в рамках дела о банкротстве, в результате чего право должника на единственное жилье осталось без судебной защиты.
Также ВС указал, что аресты, наложенные на имущество до возбуждения дела о банкротстве, не препятствуют осуществлению мероприятий конкурсного производства и реализации имущества гражданина-банкрота. По сути, к моменту введения процедур банкротства обеспечительные меры уже выполнили свою функцию: имущество сохранено, находится вне контроля должника и за счет него можно удовлетворить требования кредиторов.
Несмотря на ранее наложенный арест, имущество должника в силу прямого указания статей 126 и 213.25 закона о банкротстве включается в его конкурсную массу и подлежит свободной реализации исключительно в рамках дела о банкротстве, а вырученные денежные средства — распределению между всеми кредиторами, включая кредиторов из деликта.
При этом проданное на торгах имущество переходит к покупателям свободным от прав третьих лиц, без каких-либо ограничений и обременений, подчеркнул ВС.
Итог
Верховный суд отменил судебные акты нижестоящих инстанций в части отказа исключить из конкурсной массы Олега Сметанина квартиру и земельный участок и удовлетворил его заявление об исключении этого имущества.
Почему это важно
Полагаю, что данный судебный акт Верховного суда окажет положительное влияние на практику в области банкротства. Суд уточнил, что контроль за распределением имущества осужденного должника-банкрота находится в ведении арбитражного суда и все связанные с этим вопросы рассматриваются в рамках банкротного дела должника. При этом имущество, арестованное в целях обеспечения гражданского иска в уголовном деле, не может быть выделено исключительно для удовлетворения требований гражданского истца. Оно подлежит включению в состав конкурсной массы должника и должно быть реализовано арбитражным управляющим. В свою очередь, требования потерпевшего от преступления (гражданского истца) подлежат включению в реестр требований кредиторов и должны удовлетворяться в порядке, установленном законом о банкротстве, что обеспечивает справедливое распределение активов между всеми кредиторами.
Позиция Верховного суда очень ожидаема и нужна, но представляется неоднозначной. С одной стороны, она устраняет путаницу между арестами, наложенными в уголовном процессе, и банкротной процедурой, уравнивая права всех кредиторов и устанавливая, что требования потерпевших удовлетворяются наравне с другими кредиторами в составе третьей очереди. Однако оставленный механизм "продажи имущества под арестом" через управляющего и снятия этого ареста Росреестром после сделки создает очевидные риски для покупателей. Такой подход может снизить привлекательность торгов, особенно для дорогостоящих активов, и увеличить сроки реализации имущества. Эта позиция, вероятно, приведет к уменьшению спроса на имущество должников в рамках банкротства, так как потенциальные покупатели будут избегать активов с возможными длительными задержками в регистрации. Чтобы упростить практическую реализацию, было бы более логично снимать все аресты при признании должника банкротом.
По мнению руководителя банкротной практики юридической компании «Центральный округ» Александра Тархова, данное определение ВС без преувеличения можно назвать долгожданным для всего банкротного права.
Проблема уголовных арестов в процедурах банкротства назрела уже очень давно, но, к сожалению, до настоящего времени не получала должного внимания на высшем уровне. По существу, с изложенными выводами ВС можно только согласиться. Действительно, признание должника банкротом автоматически вводит специальный режим предъявления и удовлетворения требований к нему. То же самое касается и обеспечения исполнения судебных актов, подтверждающих требования к должнику. В этом смысле приговор суда ничем не отличается от судебного акта по гражданскому делу и не предоставляет особых прав потерпевшему по уголовному делу. Таким образом, в данном споре ВС фактически обозначил приоритет банкротства над иными способами удовлетворения требований. Единственным, хотя и условным, минусом данного определения, пожалуй, является то, что в нем не решен вопрос о снятии уголовного ареста в отношении исключенного из конкурсной массы имущества.
Дмитрий Баянов, партнер, руководитель банкротной практики ЦПС «Лексфорт», отметил, что расследованию уголовных дел нередко сопутствует возбуждение дел о банкротстве — либо в отношении самого обвиняемого, либо в отношении принадлежащих ему компаний.
Эти дела в какой-то момент могут стать разнонаправленными с точки зрения подхода к имуществу: в уголовном деле на имущество накладывается арест для обеспечения его сохранности, а в деле о банкротстве имущество пытаются продать для погашения кредиторской задолженности. Как следствие — неизбежный конфликт интересов, в котором по практике последних лет уголовный арест в большинстве случаев (однако, не всегда) побеждает стремление кредиторов пополнить конкурсную массу. Верховный суд РФ на примере дела Сметанина обратил внимание на эту проблему и наконец дал ей правовое решение. Высшая судебная инстанция определила, что цель любых обеспечительных мер, в т. ч. уголовного ареста, — исключить контроль над имуществом со стороны должника до установления требований к нему. Поскольку с введением процедуры банкротства контроль над имуществом должник теряет, смысл сохранения обеспечительной меры исчезает. Поэтому уголовный арест имущества должника не должен препятствовать определению правовой судьбы этого имущества, в т. ч. его реализации в рамках дела о банкротстве.
Ставят ли эти выводы точку в вопросе, будет ли решена описанная проблема, задался вопросом Дмитрий Баянов.
«Перспективы для этого есть, однако гарантий дать невозможно. Не следует забывать, что еще в 2011 году Конституционный суд РФ уже приходил к аналогичному выводу в Постановлении от 31.01.2011 г. № 1-П. Тот факт, что спустя 13 лет этот же вопрос дошел до рассмотрения уже Верховного суда РФ, сам по себе иллюстрирует положение дел. Поэтому нам остается лишь наблюдать, будет ли подход ВС РФ воспринят правоприменителями», — пояснил он.
По словам партнера коллегии адвокатов «Юков и партнеры» Светланы Тарнопольской, комментируемое определение «расставляет точки над i» и, безусловно, важно для судебной практики.
Мало есть тех, кто не испытывает "священного трепета" перед уголовным законодательством. Судьи арбитражных судов — не исключение. И, несмотря на то, что нигде в законе не прописан приоритет в банкротстве гражданина требований, подтвержденных приговором по уголовному делу, перед требованиями, подтвержденными решением суда по гражданскому делу (приоритетность требований из причинения вреда жизни и здоровью, по понятным причинам, не в счет), арбитражные суды продолжают "изобретать" механизмы придания требованиям "из уголовных составов" приоритета в банкротстве. Определение № 302-ЭС23-10298 (2) от 24.10.2024 ставит точку в этом виде "творчества".
Светлана Тарнопольская отметила, что в рассматриваемом определении ВС РФ подчеркнул тоном, не допускающим обсуждений, что «требование о возмещении имущественного вреда, удовлетворенное в приговоре при разрешении гражданского иска, не имеет какого-либо приоритета перед аналогичным требованием, разрешенным в порядке гражданского судопроизводства», и что «ни Уголовный кодекс Российской Федерации, ни Закон о банкротстве не дифференцируют требования кредиторов в зависимости от характера и степени общественной опасности правонарушения, которым причинен имущественный вред».
«В Определении № 302-ЭС23-10298 (2) от 24.10.2024 есть и еще одно немаловажное "послание" к нижестоящим судам. Обособленный спор в данном деле касается единственного жилья должника. И то, что ВС РФ не направил дело в обжалуемой части на новое рассмотрение, а прямо "на месте" исключил из конкурсной массы квартиру (судя по всему, в таунхаусе) и землю под ней… даже не вдаваясь в обсуждение вопроса о том, не является ли данное жилье избыточным для должника по метражу и не отвечает ли признаку "роскошного", представляет собой довольно определенный сигнал для нижестоящих судов. Чаша весов должник/кредитор в споре о единственном жилье на уровне ВС РФ снова качнулась в пользу должников», — рассказала она.
Никита Минимулин, партнер юридической компании Equal Legal Partners, отметил, что комментируемое определение Верховного суда РФ содержит важные положения для практики.
Следует поддержать позицию ВС РФ о том, что требование о возмещении вреда в рамках уголовного дела не дает приоритета в банкротстве, а имущество, арестованное в рамках уголовного дела, не обособляется исключительно в пользу гражданского истца и не дает залоговых прав. Тем не менее в определении не решены важные проблемы, связанные с арестами в рамках уголовного дела. В рассматриваемом деле круг потерпевших и кредиторов должника совпадал (и потерпевшим и кредитором было ПАО "Роснефть"). Сложнее ситуация, когда в рамках уголовного дела потерпевшими являются не только кредиторы должника, но и иные лица (это возможно, когда уголовное дело возбуждается в отношении группы лиц). В таком случае снятие арестов и продажа имущества могут привести к нарушению прав потерпевших, которые не являются кредиторами должника. ВС РФ не дает ответа на вопрос, должны ли сниматься аресты в такой ситуации.
По словам Никиты Минимулина, можно лишь руководствоваться позицией ВС РФ, изложенной ранее, о том, что снятие арестов допустимо только при совпадении кредиторов и потерпевших лиц (см., например, Определение Верховного суда РФ от 29.05.2017 № 303-ЭС17-5033 по делу № А51-11938/2016).
«Кроме того, в определении Верховный суд РФ указал, что "проданное на торгах в деле о банкротстве имущество переходит к покупателям свободным от прав третьих лиц, без каких-либо ограничений и обременений". Однако на практике это не происходит в автоматическом порядке. Управляющий продает имущество с обременением, и уже покупатель должен заниматься самостоятельным снятием арестов (что не всегда бывает просто и иногда влечет за собой суды с Росреестром и самим управляющим). Так, например, в недавнем деле суды Московского округа посчитали, что надлежащим способом защиты права в таком случае является обращение в суд за признанием права собственности и признанием обременения отсутствующим (Постановление Арбитражного суда Московского округа от 02.08.2024 по делу № А40-121769/2022)», — пояснил он.
Анна Луданина, адвокат АБ «ЕМПП», отметила, что позиция Верховного суда РФ в данном случае совпадает с мнением Конституционного суда РФ, который еще в далеком 2011 году указал на отсутствие какого-либо приоритета у уголовно-правового ареста над иными отраслевыми обеспечительными мерами.
Но арбитражные суды, как правило, не учитывали это при вынесении решений, не оценивали обстоятельства уголовно-процессуального ареста и не погружались в причины его применения. И в целом арест имущества в уголовном процессе был чуждым для них институтом. В результате гражданский иск в уголовном процессе, в обеспечении которого накладывается арест, и связанные с ним гражданско-правовые институты (например, исковая давность) начали жить самостоятельной и независимой от иных отраслей права жизнью. Особенно эта тенденция ощущалась в последнее время и нередко даже приводила к тому, что по одним и тем же фактическим обстоятельствам с лица взыскивали дважды (в арбитражном/гражданском процессе по обязательствам из ненадлежащего исполнения, и в уголовном — при вынесении приговора по обязательствам из причинения вреда).
По словам Анны Луданиной, хотя идея «соединенного процесса» (гражданского иска в уголовном процессе) заключалась только в том, чтобы облегчить потерпевшему доступ к возмещению вреда, раз уж обстоятельства совершения преступления все равно будут рассмотрены судом, по ее мнению, стоит только крайне положительно оценить это определение, поскольку в нем Верховный суд РФ напомнил правоприменителю, что гражданский иск в уголовном процессе — прежде всего гражданско-правовой, а не уголовно-процессуальный институт. «И, возможно, глобально данное определение свидетельствует о намерении Верховного суда РФ выровнять сложившуюся ситуацию и привести гражданский иск в уголовном процессе к единому знаменателю», — пояснила она.
Анна Голуб, партнер Criminal Defense Firm, отметила, что несколько лет назад вопрос о судьбе ареста в банкротстве, наложенного в рамках обеспечения гражданского иска в уголовном процессе уже разрешался Конституционным судом РФ.
В 2011 году суд указал, что спорные положения не предусматривают сохранения ареста на имущество, ранее наложенного в рамках уголовного судопроизводства, чтобы обеспечить исполнение приговора. Также не предполагается и сохранение ранее примененного в рамках уголовного дела ареста после установления банкротства, чтобы выполнить исполнение судебного решения по гражданском иску в отношении конкурсных кредиторов. Однако данная правовая позиция Конституционного суда РФ не положила конец спорам. До сих пор до конца точно не определена судьба дел по банкротству, в которых фигурируют арестованные активы. 24 октября 2024 года Верховный Суд РФ при рассмотрении спора о судьбе ареста учел интересы не только потерпевшего, но и самого должника, а также кредитора. Указал на тот факт, что арбитражные суды самоустранились от принятия решения и возложили его на суды общей юрисдикции, что является незаконным. Данное решение может послужить основой для формирования благоприятной практики по отношению к должникам и их имуществу.
Наталья Васильева, адвокат, партнер АБ «Бартолиус», отметила: «Наконец-то мы этого дождались: ВС РФ отписал мотивировочную часть определения по делу Сметанина, в которой банкротный процесс одержал безоговорочную победу над публично-правовыми способами разрешения спора, как наставлял Конституционный суд в Постановлении № 1-П от 31.01.2011».
Понадобилось неполных 14 лет, чтобы эти правовые позиции КС внедрились в правоприменительной практике. На 13 страницах подробнейшего и отлично структурированного (с пунктами и подпунктами, как мы это очень любим) определения (текст в прикрепленном комментарии), очень похожего на стиль изложения постановлений КС, с отсылками к Конституции, теоретическими умозаключениями о сути и общих началах банкротства, ВС РФ установил важные универсальные правила для всех.
А именно:
- банкротство — это принудительный способ исполнения судебного акта (СА);
- одновременное принудительное исполнение СА в двух процедурах (банкротство и исполнительное производство) недопустимо, приоритет у банкротства;
- в банкротстве недопустим необоснованный приоритет одних кредиторов перед другими, индивидуальное удовлетворение требований невозможно;
- гражданский иск в уголовном деле (УД) упрощает потерпевшему задачу доказывания, гособвинение содействует ему в защите нарушенного права;
- приговор — один из видов СА о присуждении возмещения вреда из деликта; подтвержденное им право требования не имеет приоритета перед аналогичным требованием, разрешенным по ГПК/АПК РФ;
- требование потерпевшего по гражданскому иску из приговора подлежит включению в РТК и удовлетворению в деле о банкротстве осужденного-банкрота в составе третьей очереди, приоритет и залоговый статус отсутствуют;
- если осужденный признан банкротом, контроль над распределением его имущества среди кредиторов осуществляет арбитражный суд;
- арестованное в УД имущество в целях обеспечения гражданского иска не подлежит обособлению исключительно для целей удовлетворения требований потерпевшего — гражданского истца;
- арестованное имущество подлежит включению в конкурсную массу (КМ), свободной реализации, передаче победителю торгов без обременений. Денежные средства распределяются между всеми кредиторами, в том числе потерпевшим от деликта;
- Запрет на распоряжение имуществом должника, наложенный в судебном или ином установленном законом порядке в пользу кредитора, не предоставляет последнему прав залоговых кредиторов;
- указание в приговоре на обращение взыскания на арестованное имущество означает необходимость его принудительной реализации в счет погашения обязательств. При этом только арбитражный суд разрешает вопросы о составе КМ, порядке ее формирования и распределения.
«Это триумф, успех, победа здравого смысла и закона о несостоятельности над ведомственными интересами правоохранителей! Теперь арбитражные управляющие и кредиторы должны возобновить борьбу за снятие уголовных арестов и законное распределение всего имущества осужденного банкрота, подлежащего включению в КМ, только в процедуре банкротства. Содержание данного определения надо донести и до следователей, и до судебных приставов-исполнителей, и до судей уголовных судов. Параллельные пути закрыты, есть только один верный путь — банкротные торги.
Другой вопрос как они отнесутся к правовой позиции СКЭС ВС? Увы, нельзя исключать саботажа и банального игнорирования на местах. Но в борьбе мы обретем право свое!» — подытожила Наталья Васильева.
Анастасия Азарова, арбитражный управляющий, отметила, что, безусловно, комментируемым определением Верховный суд разрубил гордиев узел, обозначив приоритет банкротных норм в случаях их столкновения с уголовными арестами.
Соответственно, если "оснований полагать, что имущество, арестованное в целях обеспечения гражданского иска в уголовном деле, каким-либо образом обособляется исключительно в пользу удовлетворения требований гражданского истца, не имеется", то, вероятно, из этого следует, что по заявлениям арбитражных управляющих аресты должны сниматься, а арбитражный суд в деле о банкротстве наделяется полномочиями определять юридическую судьбу имущества банкрота, в том числе с наложенным уголовным арестом. Хотя, будучи арбитражным управляющим, окончательного ответа на свой вопрос я из определения не получила. Как всегда, практика покажет. Также несколько смущает утверждение о том, что кредиторы по гражданским искам, удовлетворенным в ходе уголовного преследования, не имеют какого-либо приоритета перед аналогичными требованиями, разрешенными в порядке гражданского судопроизводства. С точки зрения охраны публичного интереса, затронутого уголовным преступлением, приравнивать в имущественных правах лицо, признанное потерпевшим, и рядового кредитора не совсем правильно. Однако вынуждена признать, что до внесения каких-либо изменений относительно правового статуса потерпевшего в банкротстве такое решение — единственный выход.
Верховным судом принято решение о правомерности исключения из конкурсной массы единственного жилья должника, ранее арестованного по гражданскому иску, заявленному в рамках уголовного дела. Считаю данное решение обоснованным, так как наложенный арест не должен препятствовать включению данного имущества в конкурсную массу, равно как и его исключению. Нижестоящие суды мотивировали свое решение тем, что разрешение данного вопроса находится не в их компетенции, так как арест был наложен в рамках уголовного дела, но ВС указал на ошибочность данной позиции.
Частнопрактикующий юрист Виктория Улеватая отметила, что в комментируемом деле № А33-18794/2021 ситуация с реализацией имущества дошла до абсурда.
«Кредитор-потерпевший (гражданский истец) был включен в реестр (3-я очередь), при этом имущество, на которое обращено взыскание в обеспечение гражданского иска, было включено в конкурсную массу, которая реализовывалась через ФССП, а денежные средства в обход очередности закона о банкротства шли исключительно на погашение требований гражданского истца. Определений суда об исключении всего ранее арестованного имущества для передаче на продажу приставам в деле не было», — отметила она.
По словам Виктории Углеватой, в данном обособленном споре, несмотря на то, что самим предметом разбирательства было восстановление нарушенного конституционного права должника на жилище, краеугольным камнем были совершенно иные глобальные правовые проблемы.
Данные проблемы касались соотношения арестов/обращения взыскания на имущество приговором. Фактически рассматривалось три вопроса: 1. В деле о банкротстве или вне рамок этого дела следует реализовывать такое имущество? 2. Как распределять денежные средства от реализации имущества? 3. Что следует сделать арбитражному суду при выявлении единственного законно приобретенного жилья, на которое обращено взыскание приговором и возможность обжалования приговора уже исчерпана?
Виктория Углеватая отметила, что наиболее справедливым при разрешении дел о банкротстве, осложненных наличием уголовного дела и кредитора — гражданского истца, будет подход, который заключается в анализе самой правовой природы происхождения имущества и оснований, по которым оно принадлежит должнику.
«На основании этого можно определить, предметом каких правоотношений (гражданско-правовых) или уголовных является имущество. При возбуждении дела о банкротстве все имущество, которое принадлежит должнику в силу закона, включается в конкурсную массу автоматически (п. 1 ст. 213.25 закона о банкротстве). И далее уже арбитражному суду нужно определить, будет ли такое имущество реализовываться по общим правилам закона о банкротстве, а денежные средства распределяться в соответствии с данным законом или же необходимо исключить имущество из конкурсной массы для реализации вне рамок этого дела», — указала она.
По словам Виктории Углеватой, в соответствии с концепцией, которая была озвучена на заседании:
1. Если преступным путем изъято у потерпевшего (имущество является предметом преступления), то имущество исключается из конкурсной массы определением арбитражного суда и должно передаваться только потерпевшему — гражданскому истцу (или реализовываться в его пользу).
2. Если имущество подлежит конфискации (имущество связано с преступлением), то имущество исключается из конкурсной массы определением арбитражного суда и передается государству.
3. Если имущество приобретено законно, то реализация имущества происходит по правилам закона о банкротстве.
«Видится, что данная концепция позволит внести правовую определенность в разрешение таких дел, а сам данный подход является справедливым. По данному вопросу сейчас существует много дискуссий, не будет ли противоречий с ранее сформулированной позицией ВС РФ по делу № 308-ЭС21-26679 от 20.04.2022. Однако противоречий не наблюдается, поскольку в том деле имущество должника было приобретено незаконно, как следует из анализов судебных актов. В настоящем же деле ситуация была совершенной иной — имущество получено законно», — подытожила она.
