В рамках банкротства строительного холдинга «Мосты и тоннели» конкурсный управляющий и конкурсный кредитор потребовали привлечь к субсидиарной ответственности семерых контролирующих должника лиц. Но в итоге суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, привлек к субсидиарной ответственности только Алексея Семенихина — экс-директора должника, пробывшего в своей должности лишь 4 месяца до возбуждения дела о банкротстве холдинга. Семенихин пожаловался в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор 15 января (дело А40-191321/2019).
Фабула
В июле 2019 года суд возбудил дело о банкротстве ООО «Строительный холдинг «Мосты и тоннели». В октябре 2019 года было введено наблюдение, а в декабре 2020 года суд ввел конкурсное производство.
В рамках дела о банкротстве СХ «Мосты и тоннели» его конкурсный управляющий и АО «Торговый дом «Партнер» (конкурсный кредитор) потребовали привлечь к субсидиарной ответственности Михаила Калиновского, Наталью Лазареву, Александра Макеева, Алексея Прилипухова, Алексея Семенихина, Андрея Холодова и ООО «Главная дорога».
Определяя круг контролировавших холдинг лиц (КДЛ), заявители сослались на то, что участниками холдинга являлись:
с 23.12.2016 по 15.03.2018 года — Лазарева (доля участия – 100%);
с 15.03.2018 по 07.12.2018 года — Холодова (доля – 100%);
с 07.12.2018 по 31.05.2019 года — Семенихин (доля – 51%), Калиновский (доля 24,5%) и Прилипухов (доля – 24,5%);
с 31.05.2019 года — Семенихин (доля – 63,5%) и Прилипухов (доля – 36,5%).
Полномочия единоличного исполнительного органа холдинга исполняли:
с 23.12.2016 до 06.04.2018 года — Лазарева;
с 06.04.2018 до 04.04.2019 года — Калиновский;
с 04.04.2019 до момента открытия конкурсного производства — Семенихин.
Кроме того, по мнению заявителей, к числу КДЛ относятся ООО «Главная дорога», которое безосновательно получило свыше 342 млн рублей от холдинга и извлекло тем самым выгоду из недобросовестного поведения его руководителей Калиновского и Семенихина, а также участник ООО «Главная дорога» Макеев (доля участия — 20% (с 19.06.2018 по 11.07.2019 года) и 100% (после 11.07.2019).
Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, привлек к субсидиарной ответственности только Алексея Семенихина.
Семенихин пожаловался в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор 15 января.
Что решили нижестоящие суды
Суды установили, что с 13.07.2018 по 23.05.2019 года СХ «Мосты и тоннели» перечислил ООО «Главная дорога» 342 млн рублей (в том числе, 299 млн рублей за время руководства Калиновского и 43 млн рублей за время руководства Семенихина).
Суд в 2021 году признал эти операции недействительными на основании пункта 2 статьи 61.2 закона о банкротстве. Судебный акт был мотивирован тем, что данные операции совершены в период подозрительности, доказательства встречного исполнения не представлены, ООО «Главная дорога» является заинтересованным лицом по отношению к холдингу, так как с 31.01.2019 по 11.07.2019 года СХ «Мосты и тоннели» являлся мажоритарным участником ООО «Главная дорога» (доля — 80%).
Однако суды пришли к выводу о том, что определение суда о недействительности указанных операций не имеет преюдициального значения, поскольку к участию в ранее разрешенном споре о недействительности платежных операций контролировавшие холдинг физические лица, в том числе Калиновский и Семенихин, не привлекались, какие-либо первичные документы в первый спор не представлялись и поэтому они не были предметом исследования суда.
Суды пришли к выводу о том, что в настоящее время ООО «Главная дорога» подтвердило реальность субподрядных отношений с холдингом: ООО «Главная дорога» фактически исполнило обязательства по договорам субподряда, а СХ «Мосты и тоннели» принял результаты работ, то есть получил встречное предоставление.
Кроме того, суды сочли, что перечисления в пользу ООО «Главная дорога» не являлись существенными по отношению к масштабам деятельности холдинга, так как их общая сумма составила 27% от стоимости активов последнего.
В связи с этим суды не усмотрели оснований для привлечения к субсидиарной ответственности ООО «Главная дорога» и его участника Макеева.
Отказ в удовлетворении требований, предъявленных к Лазаревой, Прилипухову и Холодову, суды мотивировали тем, что они не совершали действия, ставшие необходимой причиной банкротства холдинга.
Признавая необоснованным требование, предъявленное к Калиновскому, суды исходили из того, что в период его руководства холдинг заключил ряд контрактов на выполнение работ с крупными компаниями, работающими на строительном рынке. В это время холдинг исполнял свои обязательства, работы выполнялись привлеченными холдингом субподрядчиками и затем их результаты передавались заказчикам строительства. По итогам 2018 года чистая прибыль холдинга составила 18 тыс. рублей, чистые активы — 16 тыс. рублей. В 2018 году холдинг располагал значительной производственной базой (стоимость основных средств — 50,8 млн рублей), арендовал большой офис, среднесписочная численность его сотрудников составляла 609 человек. После увольнения Калиновского холдинг продолжал активно работать, действующий контрактный портфель позволял и дальше получать прибыль от основного вида деятельности.
Установив, что прекращение деятельности СХ «Мосты и тоннели» и отрицательные финансовые показатели имели место в период работы Семенихина (сокращение числа сотрудников к ноябрю 2019 года до 175 человек, снижение стоимости основных средств по итогам 2019 года до 21,4 млн рублей, падение стоимости чистых активов по результатам 2019 года до отрицательной величины (— 363,5 млн рублей), отражение в балансе за 2019 год убытков в сумме 379,9 млн рублей), суды привлекли его к субсидиарной ответственности, обратив внимание на то, что им не представлены доказательства, подтверждающие причины неисполнения холдингом договоров, заключенных с заказчиками.
Суды также указали на то, что Семенихиным не исполнена обязанность по подаче заявления о банкротстве СХ «Мосты и тоннели».
Что думает заявитель
По мнению Семенихина, суды не установили факт совершения им каких-то конкретных действий, создавших условия для наступления объективного банкротства холдинга. Приняв во внимание лишь данные бухгалтерской отчетности за 2018 год, суды оставили без оценки иной документ — аудиторское заключение от 15.07.2019 года, в котором выражено другое мнение о финансовом состоянии холдинга в 2018 году.
С момента назначения Семенихина руководителем и до возбуждения дела о банкротстве холдинга прошло менее 4-х месяцев, что свидетельствует о том, что на предприятии имелся отложенный кризис, возникший ранее — в период руководства Калиновского.
Суды не учли, что основными средствами холдинг владел на основании договоров лизинга, которые были прекращены лизингодателями сразу после возбуждения дела о банкротстве, что и стало причиной снижения стоимости основных средств. Ряд обязательств по контрактам, заключенным Калиновским, к моменту ухода его с должности, уже являлись просроченными.
Семенихин считает, что у судов не было оснований для отказа в удовлетворении его ходатайства о назначении судебной экономической экспертизы в целях установления момента возникновения объективного банкротства.
Наконец, поскольку полномочия единоличного исполнительного органа Семенихин исполнял непродолжительное время до момента возбуждения дела о банкротстве холдинга, он не мог быть привлечен к ответственности за неподачу заявления должника о собственном банкротстве.
Что решил Верховный суд
Судья ВС И.В. Разумов счел доводы жалобы заслуживающими внимания и передал спор в Экономколлегию.
Почему это важно
Адвокат юридической компании Case by Case Юлия Михальчук считает, что Верховный суд под пристальным вниманием будет рассматривать динамику состояния должника, а не статику на конкретную дату.
На определенный день у компании могут быть неплохие показатели, но это еще не означает, что с бизнесом все в порядке. Надо учитывать обязательства, по которым только начинают созревать платежи или возникают просрочки. То есть важно учитывать «отложенный эффект», который может длительное время не проявляться. И нюанс тут заключается в том, что проблемы у компании могут зародиться при одном директоре, а дозреть уже при другом. И как раз в деле СХ «Мосты и тоннели» Верховный суд разъяснит, как эти нюансы учитывать и как решать вопрос ответственности каждого из директоров. Очевидно, если последний директор начал управлять компанией после того, как был заложен фундамент кризиса, то он не должен за свой счет отвечать по всем долгам перед кредиторами.
По словам Юлии Михальчук, судья Разумов перечислил несколько обстоятельств, которые существенно повлияли на экономическое положение должника, и указал, что в такой ситуации суды должны были назначить судебную экономическую экспертизу в целях установления момента возникновения объективного банкротства.
«Это очень интересный тезис и будет крайне любопытно посмотреть, как в конечном итоге Верховный суд решит этот вопрос. Напомню, что в 2020 году в кейсе «Егорье» Верховный суд указал, что в банкротных делах нельзя назначать экспертизы для выявления момента возникновения неплатежеспособности, так как эта категория относится к вопросу права, а не к вопросу факта. Весьма интересно узнать, как Верховный суд будет соотносить и разделять категории объективного банкротства и неплатежеспособности в разрезе решения вопроса о назначении судебной экспертизы», — подчеркнула она.
Младший юрист адвокатского кабинета Kislov.law Анастасия Мади рассказала, что практика привлечения контролирующих должника лиц к ответственности перманентно корректируется Верховным судом.
Между тем, суды нижестоящих инстанций допускают некоторые ошибки. В переданном деле суды нижестоящих инстанций заняли позицию, что только один гендиректор подлежит привлечению к субсидиарной ответственности несмотря на то, что он занимал позицию только 4 месяца и с высокой долей вероятности не мог довести компанию до банкротства. Суды нижестоящих инстанций не исследовали момент объективного банкротства, именно это обстоятельство является ключевым при привлечении лиц ответственности за доведение до банкротства. Так, суды нижестоящих инстанций не исследовали заключение аудитора, которое отражало финансовое состояние, а исследовали лишь бухгалтерские документы. При этом, если данные о финансовом состоянии в разных документах противоречат друг другу, целесообразно проводить судебную экспертизу. В спорах о привлечении к субсидиарной ответственности для определения момента объективного банкротства такие экспертизы необходимы (например, Постановление Арбитражного суда Московского округа от 11.03.2022 по делу № А41-43465/2016). С высокой долей вероятности Верховный суд направит дело на новое рассмотрение для исследования всех доказательств и определения круга лиц, которые подлежат привлечению к субсидиарной ответственности.
Юрист юридической фирмы «Nasonov Pirogov» Аида Ванян считает, что Верховный суд РФ направит спор на новое рассмотрение и укажет на необходимость более полного выяснения обстоятельств.
По меньшей мере, требует большего изучения момент наступления объективного банкротства с учетом доводов заявителя жалобы об отложенном кризисе в период исполнения обязанностей предыдущим руководителем и об аудиторском заключении с иными выводами. Вполне возможно указание Экономколлегии на назначение в споре экспертизы по вопросу об оценке финансового состояния должника, но с комментарием о том, что вывод суда о неплатежеспособности должника является вопросом права и не может основываться исключительно на заключении эксперта (Определение СКЭС Верховного суда РФ от 28.09.2020 года № 310-ЭС20-7837 по делу № А23-6235/2015). Довод заявителя жалобы о том, что он не может быть привлечен к ответственности, подлежит проверке с учетом п. 15 и 17 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 21.12.2017 года № 53. Согласно позициям Верховного суда РФ, даже если объективное банкротство наступило в период исполнения обязанностей предыдущим руководителем, следующий руководитель несет ответственность за неподачу в суд заявления о банкротстве должника (ст. 61.12 закона о банкротстве) и за существенное ухудшение финансового положения должника (ст. 61.11 закона о банкротстве). При этом в случае несущественного ухудшения положения — в виде возмещения убытков.
По словам Аиды Ванян, не вполне обоснованными представляются выводы судов по спору в части перечислений, признанных недействительными по п. 2 ст. 61.2 закона о банкротстве.
«Во-первых, непривлечение к участию в деле об оспаривании сделок не должно быть основным обстоятельством при оценке влияния недействительных сделок на интересы кредиторов (п. 23 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 21.12.2017 № 53). Во-вторых, вызывает вопросы непризнание перечислений в сумме, составляющей 27% от стоимости активов должника, значимыми для должника, в то время как они подпадают под критерий крупной сделки (ст. 46 закона об ООО). Думается, что высказанная в настоящем споре позиция Верховного суда РФ, скорее, будет направлена на внесение единообразия в правоприменение, но возможны и новые позиции, касающиеся отложенного кризиса на предприятии», — отметила она.
Партнер, руководитель практики банкротства и антикризисной защиты бизнеса «Пепеляев Групп» Юлия Литовцева считает, что комментируемое определение — наглядный пример того, как экстраординарная мера ответственности превращена судами в дубину, настигающую любого, кто был назван ответчиком.
И отличная иллюстрация к известной фразе о том, что раз есть банкротство, кто-то за это обязательно должен ответить. Очевидно, что если суд не может назвать конкретные неправомерные действия или указать, в чем выражалось такое бездействие, невозможно говорить о какой бы то ни было ответственности. Вызывает удивление и то, что единственным, кто по мнению трех инстанций должен ответить за банкротство, оказалось лицо, полномочия которого длились всего четыре месяца. Судебная практика уже давно сформировала подход о недопустимости возложения последствий «отложенного кризиса» на последнего в цепочке управленцев компании или лицо, непродолжительное время имевшего признаки контролирующего лица. В связи с этим, с высокой вероятностью спор будет направлен ВС РФ на новое рассмотрение.
Юрист АБ «Казаков и партнеры» Рокотян Татьяна отметила, что с учетом содержания судебных актов рассматриваемого спора можно сделать вывод, что судебные инстанции не готовы детально исследовать и устанавливать реальные причины и момент возникновения объективного банкротства должников в каждом конкретном случае.
В оспариваемых судебных актах отсутствует конкретная дата наступления признаков банкротства и срок для подачи привлеченным лицом заявления о признании должника банкротом. Нижестоящие инстанции не провели исследование вопроса, по каким причинам произошло снижение активов, также не исследовался вопрос, по каким причинам подрядчики отказались от исполнения должником договоров. Вполне возможно на эти вопросы помог бы ответить судебный эксперт в рамках проведения судебной экспертизы, которую заявляло привлекаемое к субсидиарной ответственности лицо. Не думаю, что Верховный суд примет судебный акт, который может повлиять на судебную практику, он лишь устранит нарушения нижестоящих инстанций путем отмены вынесенных ими судебных актов и направления спора на новое рассмотрение в Арбитражный суд Москвы для исследования существенных вопросов, в том числе для установления нижестоящим судом даты возникновения признаков неплатежеспособности должника и исследования объективных причин банкротства должника.
Партнер юридической компании «Генезис» Василий Сосновский рассказал, что базовые основания для привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности включают следующие моменты:
неисполнение обязанностей по передаче документации и иных активов юридического лица, что препятствует проведению процедуры банкротства;
создание или увеличение неплатежеспособности юридического лица вследствие своих действий или бездействия;
неправомерное удовлетворение требований отдельных кредиторов в ущерб интересам других кредиторов;
нарушение обязанности по подаче заявления о банкротстве;
сокрытие, передача или уничтожение активов юридического лица с целью избежать обращения взыскания на них;
осуществление сделок с заинтересованными лицами на заведомо невыгодных для юридического лица условиях;
непринятие мер по предупреждению банкротства юридического лица.
