Фабула
В октябре 2020 года ИП Александр Новак (исполнитель) и ООО «Манифест» (заказчик) заключили договор на оказание клининговых услуг в рамках исполнения «Манифестом» государственного контракта с «Российской таможенной академией».
В период действия договора Новак оказал «Манифесту» услуги по комплексному содержанию внутренней и прилегающей территории, помещений, зданий и сооружений академии в надлежащем санитарном состоянии, что подтверждается подписанными двусторонними актами сдачи-приемки оказанных услуг.
Также к октябре 2020 года Новак (арендодатель) и «Манифест» (арендатор) заключили договор аренды части нежилого помещения.
Через некоторое время Новак потребовал взыскать в суде с ООО «Манифест» задолженность по договору на оказание клининговых услуг в размере 14,7 млн рублей и неустойку в размере 7 млн рублей, а также задолженность по договору аренды в размере 480 тыс. рублей и неустойку в размере 50 тыс. рублей.
Суд первой инстанции иск удовлетворил. Апелляционный суд также отклонил жалобу ООО «ПКО «НБК» и временного управляющего «Манифеста».
ПКО «НБК» и временный управляющий «Манифеста», ссылаясь на мнимость сделок истца и ответчика, пожаловались в окружной суд, рассказал ТГ-канал Судебная практика АС Московского округа (дело А41-38540/2023).
Что решили нижестоящие суды
Установив, что факт оказания истцом услуг по договору оказания услуг подтверждается представленными в материалы дела актами сдачи-приемки оказанных услуг, которые подписаны в двустороннем порядке без каких-либо замечаний и скреплены печатями сторон, отметив обязанность ответчика вносить плату за пользование имуществом в срок и в порядке, которые указаны в договоре аренды, проверив расчет задолженности и неустойки, признав их правильными, суды первой и апелляционной инстанций пришли к выводу об удовлетворении исковых требований.
Что решил окружной суд
Арбитражный суд Московского округа не согласился с апелляционному судом.
В сентябре 2023 года в отношении ООО «Манифест» была введена процедура наблюдения.
При этом тот факт, что в отношении ответчика введена процедура наблюдения, влечет необходимость применения повышенного стандарта доказывания к обстоятельствам, свидетельствующим о возникновении у иных лиц прав требования к заказчику, подчеркнул окружной суд.
Повышенный стандарт доказывания в делах, предъявленных к лицу, являющемуся должником в деле о банкротстве, означает, как неоднократно разъяснял Верховный суд, установление обязанности суда в условиях конкуренции кредиторов при банкротстве проводить более тщательную проверку обоснованности заявленных требований, принять все необходимые меры к установлению реальности долга.
Отклоняя доводы заявителей об аффилированности истца и ответчика, апелляционный суд исходил из того, что доказательств наличия признаков аффилированности, предусмотренных частью 1 статьи 9 закона «О защите конкуренции», статьей 4 закона РСФСР от 22 марта 1991 года № 948-1 «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках», заявителями в материалы дела не представлено.
Однако суд апелляционной инстанции, как и суд первой инстанции, уклонились от установления и оценки фактической взаимосвязи сторон на основе приведенных доводах временного управляющего, в то время как оценка данных обстоятельств имела существенное значение для правильного разрешения спора по существу с учетом изложенных выше правовых позиций высшей судебной инстанции.
Позиция суда апелляционной инстанции была сведена к формальности, а именно к указанию на отсутствие юридической связи между сторонами сделки, со ссылкой на закон «О защите конкуренции» и закон РСФСР «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках». Вместе с тем, апелляционный суд не должен был ограничиваться проверкой соответствия документов, представленных кредитором, формальным требованиям, установленным законом. Суду необходимо принимать во внимание и иные доказательства, следуя принципу установления достаточных доказательств наличия или отсутствия фактических отношений по сделке.
Апелляционным судом также не дана надлежащая оценка процессуальному поведению ответчика по признанию долга, не установлено, нарушаются ли данным признанием права конкурсных кредиторов, в том числе ООО «ПКО «НБК».
Так, в обоснование доводов о недобросовестном поведении сторон спора, заявители указывали на то, что в суде первой инстанции ООО «Манифест» занимало пассивную позицию относительно предъявленных требований, ответчик не оспаривал факт оказания истцом услуг.
В суде апелляционной инстанции ООО «Манифест» просило отказать в удовлетворении требований, содержащихся в апелляционных жалобах временного управляющего Рязанова С.В. и конкурсного кредитора ООО «ПКО «НБК».
Указанные действия сторон спора, по мнению заявителей, являются нестандартными от ожидаемых в аналогичных спорах.
Итог
АС Московского округа отменил постановление апелляции и направил спор на новое рассмотрение в апелляционный суд.
При новом рассмотрении спора суду апелляционной инстанции следует правильно распределить бремя доказывания между участниками спора, применить обязательный для данной категории дел повышенный стандарт доказывания, исключить любые разумные сомнения в реальности правоотношений, после чего принять законный, обоснованный и мотивированный судебный акт.
Почему это важно
Елена Якушева, адвокат, партнер адвокатского бюро «Плешаков, Ушкалов и партнеры», считает, что позиция суда округа о том, что наличие дела о банкротстве повышает любые стандарты доказывания даже не в банкротных спорах, является неправомерной и не подкрепленной ни одной законодательной нормой.
Прежде всего необходимо отметить, что состав суда, принявший комментируемое постановление, никакого отношения к банкротству не имеет, а рассматривает споры, возникающие из гражданских и иных правоотношений. Соответственно, практика применения законодательства о банкротстве, как и его специфика, суду не известна, что подтверждает хотя бы тот факт, что суды путают даже статус арбитражного управляющего — где-то он называется «внешним», а где-то «временным». В обоснование позиции о повышенном стандарте доказывания суд округа ссылается на специальные нормы и правила, подлежащие применению в делах о банкротстве, но не в обычных спорах об исполнении обязательств по гражданско-правовым сделкам. В то же время, повышенный стандарт доказывания наличия требования к должнику подлежит применению именно в рамках включения требования кредитора в реестр требований кредиторов должника (РТК).
При этом, по словам Елены Якушевой, если кредитор заявляет о включении в РТК со ссылкой на вступившее в законную силу решение, то у кредиторов есть право обжалования такого решения вне рамок дела о банкротстве.
«В данном же случае ни один из кредиторов в спор не включался, никаких возражений не заявлял, соответственно у суда не было оснований применять повышенный стандарт доказывания. Обратное свидетельствовало бы о том, что повышенный стандарт доказывания необходимо применять в любом гражданско-правовом споре, поскольку от последующего банкротства никто из нас не застрахован», — пояснила она.
Сергей Привалов, старший партнер, руководитель практики корпоративных конфликтов и банкротств юридической компании «ССП-Консалт», отметил, что в указанной ситуации применение повышенного стандарта доказывания связано не столько с наличием возбужденного дела о банкротстве, сколько с наличием обстоятельств, очевидно указывающих на мнимость совершенной сделки, которые одна из сторон спора, в данном случае временный управляющий ответчика, достаточно убедительно обосновала.
Текст цитаты
Иван Веселов, партнер ALUMNI Partners, отметил, что суды при взыскании задолженности в общеисковом порядке, к сожалению, не всегда учитывают стандарты доказывания, применяемые в связи с нахождением должника в процедурах банкротства.
До сих пор судебная практика складывается таким образом, что порой донести позицию о мнимом характере задолженности удается только на этапе кассационного обжалования. Арбитражный суд Московского округа верно определил существо спора и указал на существенные ошибки нижестоящих судов, неправильно распределивших бремя доказывания. Подобное требование при заявлении в рамках дела о банкротстве имело бы низкие шансы на удовлетворение. Банкротные судьи очень скрупулезно рассматривают требования кредиторов с признаками фактической аффилированности, толкуя любые сомнения против его обоснованности. Полагаю, что позиция заострит внимание судов на необходимость учета фактора банкротного состояния должника при рассмотрении споров в общеисковом порядке. В связи с недавним изменением порядка рассмотрения требований кредиторов, возможно стоит скорректировать подход п. 28 постановления Пленума ВАС РФ от 22.06.2012 № 35, чтобы введение процедуры наблюдения являлось основанием для передачи споров в дело о банкротстве.
Направление к повышению стандарта доказывания обстоятельств, связанных с возникновением требований к должнику, начал четко задавать еще Высший арбитражный суд РФ и закрепил это руководство для судов в своем Пленуме № 35 о процессуальных вопросах рассмотрения дел о банкротстве. Эту же канву развил Верховный суд и судебная практика применения повышенного стандарта доказывания обстоятельств возникновения требований в целом не вызывает разночтений. В данном случае налицо не только формальный подход судов первой и апелляционной инстанций к оценке сделок, лежащих в основе потенциальных требований к должнику, но и явное игнорирование судами представленных кредитором доводов и документов, которые в свою очередь вполне могли бы вызвать критическое отношение судов к вопросу о действительности сделок. Это постановление кассации не является неординарным, но указывая на ошибки нижестоящих судов и давая ясные рекомендации для нового рассмотрения, оно однозначно достойно попасть в «копилку» полезной судебной практики.
Безусловно, данное постановление является тем редким примером, когда оспаривание вступивших в силу решений в экстраординарном порядке все-таки удается. Однако говорить о том, что данный акт является прецедентным и коренным образом изменит судебную практику, все же неоправданно, потому что основным аргументом в пользу мнимости сделки и непоследовательности поведения сторон стало признание иска ответчиком. Такой подход неоднократно транслировался в определениях Верховного суда, в частности в Определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного суда РФ от 05.02.2017 № 305-ЭС17-14948 по делу № А40-148669/2016, которое в итоге попало в п. 17 Обзора судебной практики Верховного суда № 2 от 04.07.2018.
Анастасия Фролкина, юрист практики разрешения споров юридической фирмы «Томашевская и партнеры», отметила, что постановление кассационного суда заслуживает положительной оценки, поскольку вносит ясность в вопрос о применении повышенного стандарта доказывания по спорам с участием должника-банкрота.
Несмотря на то, что Обзор практики Верховного суда РФ, устанавливающий данный стандарт, существует с 2017 года, суды не всегда приходят к выводу о необходимости его применения при наличии процедуры банкротства ответчика. Кассационный суд, следуя сложившейся в Московском регионе практике, подтвердил, что для применения повышенного стандарта достаточно совокупности двух обстоятельств: наличия процедуры банкротства в отношении ответчика и обоснованных сомнений в реальности спорной сделки. Об обоснованности сомнений, в частности, может свидетельствовать фактическая или юридическая аффилированность истца и ответчика, пассивное поведение ответчика или прямое признание иска, представление минимального набора внешне безупречных доказательств при том, что иные факты указывают на невозможность исполнения договора (например, отсутствие собственных ресурсов для выполнения работ).
По словам Анастасии Фролкиной, как только суду представлены подобные доводы, к истцу переходит повышенный стандарт доказывания, позволяющий восстановить баланс интересов должника и кредиторов, которые объективно ограничены в способах доказывания негативных фактов.
«Четкая позиция суда, в данном случае, способствует формированию добросовестной практики ведения бизнеса и обеспечивает баланс интересов всех участников банкротного производства. Таким образом, анализируемое постановление кассационного суда является позитивным сигналом для правоприменительной практики и, безусловно, окажет влияние на дальнейшее рассмотрение аналогичных споров, по крайней мере в Московском округе», — отметила она.
