Судья Верховного Суда РФ Самуйлов С.В. отклонил кассационные жалобы бывшего председателя правления «Татфондбанка» Марата Загидуллина и конкурсного управляющего на судебные акты нижестоящих инстанций, которыми Загидуллину было отказано в пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам определения о его привлечении к субсидиарной ответственности по обязательствам обанкротившегося банка. Судья ВС установил отсутствие оснований для передачи жалоб на рассмотрение Экономколлегии.
Загидуллин обжаловал определение Арбитражного суда Республики Татарстан от 26 сентября 2024 г., постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 23 декабря 2024 г. и постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 3 марта 2025 г., которыми было оставлено без удовлетворения его заявление о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам определения о привлечении к субсидиарной ответственности по долгам «Татфондбанка».
В своих жалобах Загидуллин просил отменить судебные акты, ссылаясь на нарушение судами норм права. В свою очередь, конкурсный управляющий банка в отзыве просил изменить мотивировочную часть судебных актов.
Однако судья ВС установил, что суды нижестоящих инстанций руководствовались нормами АПК РФ и исходили из того, что приведенные Загидуллиным обстоятельства не являются вновь открывшимися.
Загидуллин настаивал на том, что о фактическом негласном единоличном руководстве банком со стороны основного бенефициара Роберта Мусина ему стало известно только после вынесения приговора Мусину. Однако окружной суд посчитал, что эти обстоятельства не могли быть не известны Загидуллину в период исполнения им полномочий председателя правления «Татфондбанка». Суд указал, что из приговора Мусину следовало, что тот фактически руководил банком, в том числе когда Загидуллин занимал должность предправления.
Кроме того, окружной суд отметил, что доводы Загидуллина о непродолжительности срока его руководства банком, не позволившей получить реальное представление о ситуации в кредитной организации и действовавшей в ней системе управления, уже выдвигались им при первоначальном рассмотрении спора о привлечении к субсидиарной ответственности, но были отклонены судами.
Окружной суд также не согласился с доводом Загидуллина о том, что обстоятельства, установленные приговором в отношении Мусина, дают основания для пересмотра судебного акта о привлечении к ответственности, поскольку повышают возможности Загидуллина доказывать свою добросовестность. Суд указал, что это фактически сводится к предоставлению новых доказательств, что не является основанием для пересмотра вступившего в силу судебного акта.
Отдельно окружной суд рассмотрел ссылку Загидуллина на судебный акт Верховного Суда РФ по другому делу, в котором допускалась возможность пересмотра судебного акта в связи с приговором Мусину. Однако суд округа обратил внимание, что в том деле с заявлением о пересмотре обращался конкурсный управляющий, который являлся независимым по отношению к должнику лицом, в отличие от Загидуллина.
В итоге Арбитражный суд Поволжского округа посчитал доводы Загидуллина несостоятельными и оставил в силе судебные акты нижестоящих инстанций об отказе в удовлетворении заявления о пересмотре определения о привлечении бывшего предправления «Татфондбанка» к субсидиарной ответственности по вновь открывшимся обстоятельствам.
Почему это важно
Верховный Суд обоснованно отказал в передаче дела на рассмотрение, подтвердив законность выводов нижестоящих судов, отказавших в пересмотре судебных актов по новым обстоятельствам, отметила Светлана Бородкина, советник практики корпоративных конфликтов и банкротств Юридической компании «ССП-Консалт».
Центральным вопросом в разбирательстве, по ее словам, стала правомерность привлечения Загидуллина к субсидиарной ответственности, который пытался обосновать свое освобождение от ответственности ссылкой на приговор суда, установивший существование скрытой системы управления банком. Причина отказа в пересмотре проста: приведенные Загидуллиным обстоятельства не считаются вновь открывшимися, так как они касаются периода, когда он официально возглавлял банк и выполнял обязанности руководителя. Следовательно, его ссылка на неосведомленность и незнание внутренней структуры управления выглядит неуместно, ведь статус официального руководителя накладывает прямую ответственность за принятие важных решений и обеспечение финансовой устойчивости банка, уточнила она.
Установленная приговором система управления, находившаяся вне официальных каналов, сама по себе не снимает ответственности с официального руководителя. Напротив, Загидуллин, зная о проблемах, должен был действовать активно и ответственно, чтобы минимизировать риски для кредиторов.
Важным моментом является тот факт, что номинальный статус руководителя не освобождает от ответственности, если таковой существует. Верховный Суд особо отметил, что факт установления фактического бенефициара (в данном случае Мусина) в уголовном деле не устраняет личной ответственности Загидуллина, ведь он исполнял обязанности председателя правления, что делает его ответственным за негативные последствия своего бездействия, независимо от наличия иной тайной системы управления. Такой подход соответствует существующей судебной практике, согласно которой даже номинальные руководители несут ответственность за убытки, понесенные организацией, если они находились на руководящих постах в момент возникновения трудностей, заключила она.
Отягчающим обстоятельством служит пассивность Загидуллина, проявившая себя в отказе от активных шагов по исправлению ситуации. Судебный акт приобретает особое значение для будущих дел, устанавливая четкий критерий привлечения к субсидиарной ответственности: официальное назначение на должность накладывает обязательства и ответственность, которые нельзя снять ссылками на наличие альтернативных механизмов управления. Даже если субсидиарный ответчик находится на второстепенной позиции, игнорируя очевидные сигналы о неблагополучии в организации, он все равно будет нести ответственность за последствия своего поведения.
Одним из ключевых доводов Суда, по мнению Данила Бухарина, адвоката, советника Адвокатского бюро Forward Legal, стало то, что сам Загидуллин на стадии первой инстанции не заявил о номинальном характере своего управления, несмотря на то, что был осведомлен о фактическом контроле со стороны третьего лица.
Конституционный Суд, напомнил он, ранее указывал: невозможность пересмотра не может служить способом устранения процессуальных нарушений, допущенных по вине самого заявителя. Кроме того, приговор по уголовному делу, который Загидуллин представил как новое обстоятельство, по мнению судов, не изменяет выводов о его ответственности.
Хотя в приговоре признается вина другого лица в причинении ущерба банку, это не отменяет роли Загидуллина как формального руководителя, который, в том числе, принимал ключевые решения в банке. Суд учел, что факт его участия в управлении и нарушения, допущенные под его контролем, были надлежащим образом исследованы ранее. Ситуация подчеркивает: номинальный статус руководителя должен быть доказан и заявлен своевременно, а попытки пересмотра не заменяют полноценное обжалование решений по существу дела.
С учетом даты подачи заявления М.Р. Загидуллина о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам (14 июня 2024 г.) и оснований пересмотра (приговор из 2022 г.), с большой долей вероятности подача заявления была вдохновлена изменениями в Закон о банкротстве от 29 мая 2024 г., в том числе, касающихся п. 8 ст. 71, п. 8 ст. 100 Закона о банкротстве, предположил Юрий Самолетников, адвокат Юридической фирмы VERBA LEGAL (о неоднозначном использовании этих изменений автором была написана отдельная статья: см.: Проблемы или перспективы исключения/субординации требований кредитора в свете поправок ЗоБ).
Пересмотр судебных актов по новым/вновь открывшимся обстоятельствам – важнейший институт, неправильное применение которого привело бы к нарушению принципа правовой определенности, предполагающий, в частности, что судебный акт, выносимый при окончательном разрешении, не вызывает сомнений (определение Верховного Суда РФ от 24 февраля 2021 г. № 306-ЭС17-2136 по делу № А57-24419/2015), подчеркнул он.
Судами, с учетом установленных обстоятельств, обоснованно было отмечено, что пересмотр судебного акта для предоставления участнику спора дополнительной возможности возражать против иска и обосновывать собственную добросовестность законом не предусмотрен, поскольку это, по сути, сводится к предоставлению новых доказательств. Предполагаемые заявителем нарушения норм процессуального права не могут являться основанием для пересмотра судебного акта, они могли являться основанием для отмены акта только в порядке обжалования (ч. 3 ст. 288 АПК РФ, ч. 3 ст. 270 АПК РФ). Стоит также отметить, что суды рассмотрели заявления без необоснованного затягивания спора, что исключило длительную правовую неопределенность для всех участников спора.
Акцент на разумном сроке связан с тем, что на практике приходится сталкиваться с «фантастическими» случаями по рассмотрению заявлений о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам, которые не только длительно (более года) исследуются судом, но и в рамках которых суд истребует новые доказательства, что противоречит сути института пересмотра по новым/вновь открывшимся обстоятельства, резюмировал Юрий Самолетников.
