В рамках банкротства АО «Территориальная сетевая организация «Никола Тесла» к субсидиарной ответственности был привлечен учредитель и гендиректор компании Юрий Рубежов, также проходящий процедуру несостоятельности. В дальнейшем суд произвел замену взыскателя по требованию о привлечении Рубежова к субсидиарной ответственности. В частности, в отношении части субсидиарной ответственности в сумме 610 тыс. рублей взыскатель был заменен на Дмитрия Масленникова — кредитора ТСО «Никола Тесла» по текущим платежам, подлежащим удовлетворению во вторую очередь. Масленников обратился к финансовому управляющему Рубежова с заявлением об оплате указанной задолженности в составе текущих платежей несостоятельного гражданина второй очереди удовлетворения. ФУ передал разногласия по вопросу об очередности погашения требования Масленникова на разрешение суда. Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, признал требование Масленникова не относящимся к числу текущих. Дмитрий Масленников пожаловался в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор 25 апреля 2024 года (дело А60-46413/2016).
Фабула
АО «Территориальная сетевая организация «Никола Тесла» было создано на основании решения Юрия Рубежова в январе 2016 года и зарегистрировано в качестве юридического лица летом того же года. Заявленный при учреждении размер уставного капитала составил 50 млн рублей.
При этом госрегистрация выпуска акций сетевой организации, подлежащих размещению при учреждении, не проводилась. Акции Рубежовым как учредителем не оплачивались.
Руководителем ТСО «Никола Тесла» с момента создания компании являлся Юрий Рубежов, в отношении которого в ноябре 2016 года было возбуждено дело о банкротстве.
В феврале 2017 года суд ввел в отношении Рубежова процедуру реструктуризации долгов, а в августе того же года — процедуру реализации имущества.
При этом в феврале 2018 года также суд возбудил дело о банкротстве ТСО «Никола Тесла». Процедура наблюдения была введена в мае 2018 года, а конкурсное производство открыто в сентябре 2018 года.
В рамках дела о банкротстве ТСО «Никола Тесла» Юрий Рубежов был привлечен к субсидиарной ответственности по ее обязательствам и в июне 2020 года с него был взыскан в конкурсную массу 21,5 млн рублей.
Судебный акт был мотивирован тем, что Рубежов не исполнил обязанность по подаче заявления о банкротстве подконтрольной ему ТСО «Никола Тесла», которая должна была быть исполнена не позднее января 2018 года. Он в нарушение положений пункта 2 статьи 126 закона о банкротстве в трехдневный срок со дня открытия конкурсного производства (в сентябре 2018 года) не передал конкурсному управляющему документацию должника, материальные и иные ценности. Данная обязанность не исполнена Рубежовым до настоящего времени.
В ноябре 2020 года суд произвел замену взыскателя по требованию о привлечении Рубежова к субсидиарной ответственности. В частности, в отношении части субсидиарной ответственности в сумме 610 тыс. рублей взыскатель был заменен на Дмитрия Масленникова — кредитора ТСО «Никола Тесла» по текущим платежам, подлежащим удовлетворению во вторую очередь.
После этого Масленников обратился к финансовому управляющему Рубежова с заявлением об оплате указанной задолженности в составе текущих платежей несостоятельного гражданина второй очереди удовлетворения.
В свою очередь, финансовый управляющий передал разногласия по вопросу об очередности погашения требования Дмитрия Масленникова на разрешение суда.
Суд первой инстанции, с которым согласились апелляция и кассация, признал требование Масленникова не относящимся к числу текущих.
Дмитрий Масленников пожаловался в Верховный суд, который решил рассмотреть этот спор 25 апреля 2024 года.
Что решили нижестоящие суды
Разрешая разногласия, суды сочли, что правонарушение, за которое Юрий Рубежов был привлечен к субсидиарной ответственности, окончено в январе 2018 года (в части неподачи заявления о признании ТСО «Никола Тесла» банкротом) и сентябре того же года (в части непередачи конкурсному управляющему документации должника, материальных ценностей, в результате чего не была сформирована конкурсная масса), то есть после возбуждения дела о банкротстве Рубежова.
Исходя из этого суды признали, что требование Масленников отвечает признакам текущего обязательства. Вместе с тем такая квалификация названного требования, как указали суды, ухудшает положение кредиторов Рубежова исключительно из-за недобросовестного поведения последнего, что не отвечает целям процедуры банкротства гражданина.
Что думает заявитель
Масленников настаивает на том, что его требование подлежит удовлетворению как текущее.
Что решил Верховный суд
Судья ВС И.В. Разумов счел доводы жалобы заслуживающими внимания и передал спор в Экономколлегию.
Почему это важно
Андрей Макаров, старший юрист юридической фирмы «Степачков и Сурчаков», отметил, что в случае признания Верховным судом текущего характера требований Масленникова он тем самым установит приоритет корпоративного банкротства над личным, так как кредиторы по текущим требованиям компании, которых, как правило, больше, чем кредиторов по текущим требованиям гражданина-банкрота, смогут в приоритете получить удовлетворение своих требований перед кредиторами гражданина-должника, включенными в реестр.
И в таком случае это, конечно, представляется невыгодным для кредиторов Юрия Рубежова. С другой стороны, в рассматриваемой ситуации Рубежов долгое время уже после признания его самого банкротом сохранял за собой руководящую должность в ТСО «Никола Тесла», за счет средств которого, скорее всего, происходило пополнение его имущественной массы, например, в результате получения зарплаты. И совершение Рубежовым нарушений, повлекших привлечение его к субсидиарной ответственности — это тот риск, который несли кредиторы с учетом занятия должником руководящей должности. Возможно, в том случае, если требования кредиторов Рубежова по результатам процедуры не будут удовлетворены в полном размере, описанные обстоятельства могут послужить основанием для отказа в освобождении Рубежова от долгов.
Павел Маркин, старший юрист адвокатского бюро БГМП, отметил, что в данном деле перед Верховным судом ставится вопрос о соотношении формальных признаков задолженности и целей процедуры банкротства для определения очереди удовлетворения требований кредитора.
Фактически суду надо разрешить вопрос о засиливании нового вида субординации требований. С одной стороны, есть требование, возникшее после введения процедуры реализации имущества, что указывает на то, что требование текущее, не подлежит включению в реестр кредиторов и должно быть удовлетворено согласно ст. 134 закона о банкротстве преимущественно перед остальными кредиторами. С другой стороны, у процедуры банкротства есть цель — максимальное удовлетворение требований кредиторов, после чего обязательства прекращаются. При этом должник не освобождается от обязательств, по которым привлечен к субсидиарной ответственности. То есть рано или поздно требования кредитора, по обязательству которого должник привлечен к субсидиарной ответственности, будут исполнены, поэтому их удовлетворение вместе с остальными кредиторами, или после, наибольшим образом отвечает целям закона о банкротстве. Но при этом увеличивается размер обязательств, от который должник не освобожден и его интерес нарушается, и другая цель процедуры банкротства — дать человеку новый старт с минимумом «хвостов» — тоже не достигается. Таким образом, следование букве закона не отвечает интересам и целям кредиторов, а отход от буквы закона ставит перед судом дилемму баланса интересов кредиторов и должника.
При этом конкретно в данном деле, подчеркнул Павел Маркин, мотивировка отхода от буквы закона еще и завязана на такую спорную категорию как недобросовестность.
«Поэтому Верховный суд, разрешая данный спор, может обосновать как одну позицию, так и другую. Но если ВС выберет позицию, что нужно отходить от буквы закона, то таким образом будет фактически установлен еще один вид субординации требований, что безусловно окажет сильное влияние на судебную практику», — пояснил он.
Анна Андреева, юрист АБ «КИАП», отметила, что Верховный суд РФ рассмотрит важный вопрос, который касается трансформации очередности требований кредиторов после распоряжения правом требования о привлечении к субсидиарной ответственности КДЛ.
На данный момент преобладает позиция судов, что требование о привлечении к субсидиарной ответственности относится к третьей очереди реестра КДЛ, независимо от существа первоначального требования к основному должнику (юридическому лицу). Такой подход заняли нижестоящие суды в рамках данного дела. Однако, учитывая передачу жалобы на рассмотрение, стоит ожидать, что Верховный суд РФ не согласится с этой позицией. Проблема, которую рассмотрит ВС РФ, сложная и неоднозначная. С одной стороны, у гражданина-банкрота есть свои кредиторы, которые никак не связаны с субсидиарной ответственностью. Учет очередности требований, установленной в банкротстве юридического лица, нарушит их права. Кроме того, должник является делинквентом по отношению к юридическому лицу и его кредиторам, поэтому требования следует учитывать в третьей очереди в банкротстве КДЛ.
С другой стороны, пояснила Анна Андреева, в банкротстве основного должника, например, требования по заработной плате учитываются во второй очереди.
«При распоряжении правом требования о привлечении к субсидиарной ответственности кредитору выдается исполнительный лист, в котором указывается размер и очередность погашения его требований. Следовательно, не учитывать данную очередность в банкротстве КДЛ тоже не совсем правильно», — пояснила юрист.
Верховному суду РФ предстоит изучить и дать свое пояснение по очень интересному спору. Нижестоящие суды любопытно интерпретировали природу требования текущего кредитора. По факту, на лицо пересмотр судами уже состоявшегося судебного акта о привлечении к субсидиарной ответственности — то есть пересмотр преюдиции. Суды посчитали не срок наступления правонарушения в виде привлечения к ответственности, а когда соответствующий текущий долг образовался у той организации, по долгам которой был привлечен к субсидиарной ответственности должник. С цивилистической точки зрения, очень надеюсь на подробный анализ и мотивированный ответ со стороны Верховного суда РФ. Данное будущее решение может как кардинально изменить практику применения в действии долгов по субсидиарной ответственности, так и описать исключительно частный случай.
Управляющий партнер юридической компании «ЮКО» Юлия Иванова отметила, что комментируемый спор касается как общего вопроса о разграничении текущих и реестровых платежей, так и учета поведения должника, обусловившего возникновение требования кредитора.
По общему правилу, отнесение требования к текущему или реестровому осуществляется исходя из соотношения даты возникновения требования и даты возбуждения производства по делу о банкротстве должника (статья 5 закона о банкротстве). Субсидиарная ответственность представляет собой вид гражданско-правовой ответственности, возлагаемой на виновное лицо с целью возмещения внедоговорного вреда, причиненного кредиторам вследствие неправомерных действий. Правовым основанием иска о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности, помимо специальных норм о банкротстве, являются положения главы 59 ГК РФ о возмещении внедоговорного вреда. Обычно требования о возмещении внедоговорного вреда (убытков) относятся к категории текущих или реестровых в зависимости от даты совершения должником противоправных действий, повлекших имущественные потери кредитора (пункт 10 Постановления Пленума ВАС РФ от 23.07.2009 года № 63 «О текущих платежах по денежным обязательствам в деле о банкротстве»).
Однако, по словам Юлии Ивановой, если применительно к возмещению вреда вследствие неподачи заявления о признании должника банкротом существует определенная ясность с датой совершения противоправного действия (дата истечения срока для подачи заявления), то применительно второго основания привлечения к субсидиарной ответственности (непередача документации в установленный срок) представляется интересным, какую позицию займет Верховный суд РФ в переданном споре.
«Дело в том, что до недавнего времени Верховный суд РФ не считал, что вред причиняется в момент начала просрочки исполнения обязанности по передаче документов (Определение ВС от 30.01.2020 года № 305-ЭС18-14622(4,5,6). Обстоятельства, указанные в пункте 2 статьи 61.11 закона о банкротстве, в том числе отсутствие документов бухгалтерского учета и (или) отчетности и прочих обязательных документов должника-банкрота, — это, по сути, лишь презумпция, облегчающая процесс доказывания состава правонарушения с целью выравнивания процессуальных возможностей сторон спора. При этом обстоятельства, составляющие презумпцию, не могут подменять обстоятельства самого правонарушения, и момент наступления обстоятельств презумпции может не совпадать с моментом правонарушения», — отметила она.
Юлия Иванова подчеркнула, что правонарушение КДЛ состоит не в том, что он не передал бухгалтерскую и иную документацию должника конкурсному управляющему, а в его противоправных деяниях, повлекших банкротство подконтрольного им лица и, как следствие, невозможность погашения требований кредиторов.
«Время совершения КДЛ правонарушения должно определяться не моментом, с которого у него возникла просрочка в передаче документов, а действиями по доведению должника до несостоятельности. Именно период совершения последних в соотнесении с датой возбуждения дела о банкротстве самого КДЛ имеет определяющее значение для квалификации задолженности как реестровой или текущей», — указала она.
