Суд в рамках банкротства компании «Держава» по заявлению конкурсного управляющего привлек к субсидиарной ответственности в размере 99,3 млн рублей нескольких контролирующих должника лиц. ФНС предпочла взыскивать деньги с должников в своей части требований к «Державе» (15,9 млн рублей) самостоятельно и частично преуспела в этом. Поскольку требования уполномоченного органа были частично погашены, КУ еще до завершения процедуры банкротства обратился в суд с заявлением об установлении ему стимулирующего вознаграждения от суммы погашенных требований. Суд первой инстанции удовлетворил заявление КУ. Однако апелляционный суд, с которым согласился суд округа, отменил определение нижестоящего суда и отклонил требования КУ.
Денис Васильчук пожаловался в Верховный суд, который решил рассмотреть жалобу КУ 21 марта 2024 года (дело А41-53157/2016).
Фабула
В июне 2017 года суд признал ООО «Держава» банкротом и ввел конкурсное производство. Конкурсным управляющим должника был утвержден Денис Васильчук.
В ходе проведения процедуры банкротства КУ потребовал привлечь к субсидиарной ответственности Дмитрия Чепика, Сергея Барбакова, Андрея Барбакова, Дениса Зиновьева как контролирующих должника лиц.
В 2020 году суд солидарно привлек ответчиков к субсидиарной ответственности. В 2022 году суд взыскал с солидарных должников 99,3 млн рублей.
При этом ФНС согласилась на замену взыскателя в своей части в размере 15,9 млн рублей.
Поскольку требования уполномоченного органа были частично погашены, конкурсный управляющий еще до завершения процедуры банкротства обратился в суд с заявлением об установлении ему стимулирующего вознаграждения от суммы погашенных требований.
Суд первой инстанции удовлетворил заявление КУ. Однако апелляционный суд, с которым согласился суд округа, отменил определение нижестоящего суда и отклонил требования КУ.
Денис Васильчук пожаловался в Верховный суд, который решил рассмотреть жалобу КУ 21 марта 2024 года.
Что решили нижестоящие суды
Суд первой инстанции удовлетворил заявление исходя из того, что управляющий предпринял активные действия, способствующие погашению задолженности налогового органа, в том числе по:
оспариванию совершенных контролирующими должника лицами сделок, впоследствии признанных недействительными;
подаче заявлений об их привлечении к субсидиарной ответственности и взыскании с них убытков, впоследствии удовлетворенных судом.
Апелляционный суд исходил из отсутствия доказательств полного погашения задолженности перед налоговым органом (лишь частичное погашение), а также доказательств, свидетельствующих о добровольном погашении требований именно после подачи управляющим заявления о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности.
Суд апелляционной инстанции отметил, что погашение произведено в ходе исполнительного производства, возбужденного по заявлению уполномоченного органа. Суд счел указанные управляющим действия стандартными, совершение которых предписано законом, и не являющимися экстраординарными.
Что думает заявитель
По мнению конкурсного управляющего, у судов апелляционной и кассационной инстанций отсутствовали основания для отказа в установлении ему стимулирующего вознаграждения в размере 30% от суммы удовлетворенных требований:
положения пункта 3.1 статьи 20.6 закона о банкротстве применены неверно;
получение положительного результата в виде погашения требования налогового органа достигнуто благодаря действиям Васильчука;
невозможность контроля за исполнением судебного акта в связи с уступкой кредитору его части требования не должна служить основанием к отказу управляющему в выплате вознаграждения.
Что решил Верховный суд
Судья ВС Г.Г. Кирейкова сочла доводы жалобы заслуживающими внимания и передала спор в Экономколлегию.
Почему это важно
Арбитражный управляющий Михаил Ляпин надеется, что ВС увидит в данном кейсе фундаментальные недостатки института субсидиарной ответственности:
субсидиарные ответчики почему-то не спешат возвращать выведенное имущество в конкурсную массу;
эффективных полномочий, инструментов по воздействию на таких лиц арбитражным управляющим не представлено.
Но вернемся к реальности. Маловероятно, что СКЭС ВС РФ кардинальным образом изменит судебную практику и выработает систему понятных и четких критериев установления стимулирующего вознаграждения, но судебная коллегия может исправить ошибку и защитить право конкретного арбитражного управляющего на вознаграждение. Так, согласно нормам о стимулирующем вознаграждении, его начисление связано, в первую очередь, с подачей заявления о привлечении к субсидиарной ответственности и исполнением соответствующего судебного акта. В деле о банкротстве ООО «Держава» управляющий выполнил установленный стандарт добросовестности. Но суды апелляционной и кассационной инстанций совершенно необоснованно завысили требования к деятельности арбитражного управляющего, возложили на него новые обязанности «принятие … активных мер», «погашение требований кредиторов в результате действий управляющего», добровольное погашение лицами, привлеченными к субсидиарной ответственности.
По мнению Михаила Ляпина, суды необоснованно начали выяснять, какое количество приседаний совершил конкурсный управляющий в процедуре банкротства (включили в предмет доказывания конкурс по «определению степени участия арбитражного управляющего»).
«Поэтому желаю Денису Ивановичу попутного ветра в его паруса, победы в Верховном суде и в последующем пересмотре дела», — указал он.
Арбитражный управляющий Сергей Домнин отметил, что закон о банкротстве ставит вопрос утверждения арбитражному управляющему повышенных процентов в связи с фактическим исполнением судебного акта о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности.
При этом такое погашение может осуществляться разными способами, а выбор конкретного зависит от кредиторов (они выбирают способ распоряжения правом требования: уступка кредитору части права требования, продажа с торгов или взыскание в деле о банкротстве) или КДЛ (прямое погашение требований кредиторов или через заявление о намерении, мировое соглашение и т.п.), но никак не от арбитражного управляющего. Исполнение, как полное, так и частичное, может произойти вне рамок дела о банкротстве или даже спустя некое время после его завершения / прекращения (к примеру, кредитор, выбравший уступку ему части права требования, может получить исполнительный лист, предъявить его в службу судебных приставов и обратить взыскание на имущество должника). Поэтому на самом деле закон о банкротстве защищает право арбитражного управляющего на получение повышенных процентов и в таких случаях, достаточно внимательно взглянуть на абз. 6 и 7 п. 3.1 ст. 20.6 закона о банкротстве. Другое дело, что получение информации о таком исполнении для арбитражного управляющего на практике затруднено, обязанности информировать его ни у кредитора, ни у судебного пристава нет, но это отдельный вопрос, который точно не будет предметом рассмотрения в данном кейсе.
В данном случае, по мнению Сергея Домнина, нижестоящие суды «не заметили» наличие в законе указанных правовых оснований для установления процентов.
«Кроме того, анализ судебных актов показал, что в деле вновь поднимается проблема, которая облекается в формулировки а-ля «арбитражный управляющий просто подал заявление в суд и выиграл, это стандартное действие, ему не за что платить проценты». Полагаю, что здесь ВС РФ следует вновь (как это было сделано в делах Волжский терминал, Аткарский МЭЗ, ФБ Сестрорецк и Клиника пластической хирургии Ассоль) указать на то, что надлежащее выполнение арбитражным управляющим мероприятий, повлекшее удовлетворение требований кредиторов, пусть и стандартных, является основанием для установления ему процентов», — рассказал он.
Арбитражный управляющий Кирилл Харитонов считает, что комментируемое определение ВС направлено на формирование единообразного понимания судами особенностей определения стимулирующего вознаграждения конкурсного управляющего в случае удовлетворения требований кредиторов за счет денежных средств, поступивших в результате привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности.
Порядок исчисления процентного (стимулирующего) вознаграждения за удовлетворение требований кредиторов благодаря привлечения контролирующих должника лиц имеет свои особенности. Данное вознаграждение рассчитывается отдельно, независимо от процента погашения требований кредиторов в целом в результате проведения всей процедуры банкротства. При этом, порядок определения размера указанного стимулирующего вознаграждения зависит от способа, который избрали кредиторы для распоряжения правом требования к контролирующим лицам, и способа получения удовлетворения требований. Однако, в любом случае, если арбитражный управляющий не вел себя пассивно в процессе привлечения к субсидиарной ответственности и не оказывал противодействия в привлечении контролирующих лиц, он не может быть полностью лишен стимулирующего вознаграждения в случае привлечения к субсидиарной ответственности (абзац четвертый пункта 64 Постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 N 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве»). По всей видимости, передавая спор на кассационное рассмотрение, судья Верховного суда РФ обратил внимание на данную особенность.
Кроме того, отметил Кирилл Харитонов, Верховный суд РФ по всей видимости решил обратить внимание на то, что сам по себе выбранный способ распоряжения кредиторами правом требования к контролирующим лицам не может иметь определяющее значение при расчете процентного вознаграждения.
«Погашение требований кредитора вследствие оставления последним за собой права требования и последующего получения исполнения по исполнительному листу не должны учитываться как основания для снижения размера вознаграждения, и тем более, отказа в выплате такого вознаграждения. Основным принципом определения размера процентного вознаграждения является фактическое погашение требований кредиторов благодаря работе арбитражного управляющего по привлечению к субсидиарной ответственности», — указал он.
Юрист консалтинговой компании «Ком-Юнити» Ксения Болотова считает, что в рассматриваемом деле суды необоснованно лишили управляющего процентного вознаграждения и пришли к неверным выводам о том, что погашение требований не связано с действиями управляющего.
Отказывая, суд апелляционной инстанции указал на отсутствие доказательств полного погашения требований, однако в законе нет прямого указания на то, что требования должны быть погашены в полном объеме, это подтверждается и судебной практикой. В судебных актах отсутствуют указания на незаконные или недобросовестные действия арбитражного управляющего, на то что привлечению КДЛ к субсидиарной ответственности способствовали другие лица – это бы являлось основанием для отказа или снижения размера вознаграждения. Напротив, именно активные действия управляющего приведшие в конечном счете к удовлетворению заявления о привлечении к субсидиарной ответственности и привели к получению кредитором частичного исполнения требований. Думаю, что ВС РФ направит спор на новое рассмотрение и укажет нижестоящим судам установить, насколько сопоставимы проведенные конкурсным управляющим в процедуре банкротства мероприятия с тем вознаграждением, на которое он претендует.
Однозначно Верховный суд займет позицию судьи первой инстанции — я в этом не сомневаюсь. Обесценивание работы арбитражных управляющих — модный тренд в широких массах не только ФНС и окологосударственных компаний, но и, к сожалению, в рядах обычных кредиторов. Любая копеечка в руках АУ — это вызов! Мнение, что «конкурсные» воруют в процедуре, преобладает как оправдание такого незрелого подхода. Если изменится отношение к заработкам АУ, то можно будет в какой-то отдаленной перспективе говорить и о независимости. Несомненно, поддерживаю передачу на пересмотр таких дел, где справедливость и законность ставятся во главу угла.
