Дмитрий Занкин

Мировое соглашение в деле о банкротстве по своей сути — цивилизованный способ мирного окончания конфликта. Позволяет, с одной стороны, должнику выплатить столько, сколько сможет, а кредиторам удовольствоваться малым, но сейчас, после чего всем спокойно жить дальше. В наших же реалиях этот институт превращается в еще одно средство борьбы групп кредиторов между собой. Или, как в данном случае, попытку бенефициара должника погасить минимальную часть долгов, чтобы усложнить процесс взыскания для оставшихся кредиторов. Здесь необходимо обратить внимание на даты: мировое соглашение предусматривало погашение долга до 1 июня 2024 года, тогда как на дату заседания кассации (30 августа 2024 года) долг погашен не был. Между тем, как и любую правовую позицию, анализируемое постановление можно использовать в другую сторону. Изложенная в нем позиция — отличный инструмент для "принципиальных" кредиторов, требующих полного удовлетворения своих требований, чтобы саботировать утверждение мирового соглашения.

Позиция окружного суда выглядит абсолютно обоснованной. Суд кассационной инстанции дал негативную оценку поведению должника, который на протяжении всего процесса, пытаясь сохранить имущество, менял свои показания на диаметрально противоположные. К сожалению, в России такой подход лиц, участвующих в деле, по факту, поощряется. Процессуальные нормы, призванные пресечь подобное поведение, к сожалению, работают не столь эффективно, как бы хотелось.