Юрий Князев

Адвокат не должен бояться своего доверителя, иначе как гарантировать должнику конституционное право на юридическую помощь? Именно юристу отводится ключевая роль в разработке плана выхода из кризиса, как врачу – роль в лечении болезни. При этом должны сохраняться возможности для проверки соглашений, чтобы сдержать аппетиты тех, кто «выводит» через такие соглашения явно несоразмерные активы. В этом вопросе сложно предложить универсальное правило и можно только приветствовать разумный подход судов.

Рассматриваемое нами дело – об определении границ этих вопросов. На первый взгляд, нижестоящие суды действительно вышли за рамки вопросов, которые могут быть рассмотрены в процедуре разрешения разногласий, так как фактически рассмотрели спор о размере обязательств. В то же время достаточно сложно определить границы «рассмотрения разногласий», так как нормы о разногласиях встречаются по всему Закону о банкротстве 41 раз (на данный момент) и не консолидированы в каком-то одном разделе. Соответственно, важная роль в определении границ «разногласий» отводится судебной практике – как в данном постановлении.

Больше 90% дел о банкротстве – это конкурсные производства, а возможность реабилитационной процедуры – это как глоток свежего воздуха. Таким образом, ВС абсолютно справедливо применил максимально благоприятствующий подход к мировому соглашению. К сожалению, злоупотребления – например, когда сторона сначала подписывает мировое соглашение, а потом отменяет его в суде по формальным основаниям – пока еще встречаются в практике, в связи с чем будем надеяться, что ВС продолжит укоренять практику максимальной защиты мировых соглашений.

Во-вторых, указал на несанкционный статус конкретной операции (право голоса кредитора не является "экономическим ресурсом" и не может быть заблокировано). Получается, сфера санкций все больше сужается; все более широко распространенным становится правило, что сомнения в санкционном статусе лица толкуются в пользу лица. Это решение — одно из многочисленных разъяснений и исключений, обеспечивающих беспрепятственный доступ к правосудию даже для подсанкционных лиц. Хочется надеяться, что российская судебная практика пойдет по пути возложения бремени доказывания реальных препятствий в доступе к правосудию в иностранных судах и арбитражах на участников споров в России, «примеряющих» на себя выгоды от санкционного статуса.

Судебные акты по делу, на основании задолженности по которому возбуждено дело о банкротстве, не просто были отменены — было установлено, что задолженность должника перед заявителем отсутствует. Это значительная сумма, так как размер требований заявителя превышал 90% реестра. Оставшаяся задолженность в реестре, по всей видимости, является не причиной, а следствием возбуждения дела о банкротстве. Отмена судебного акта, послужившего основанием для принятия судебного постановления по данному делу, является основанием для пересмотра дела по новым обстоятельствам. Кроме того, установленный в уголовном деле сговор между бывшим директором должника и заявителем подтверждает отсутствие вины и ущерба от действий ответчика, который, напротив, препятствовал причинению вреда должнику. По нашему мнению, Верховный суд РФ отменит судебные акты об отказе в пересмотре определения о привлечении к субсидиарной ответственности и даст важные разъяснения в защиту добросовестных директоров.