Абз. 7 п. 1 ст. 20.3 закона о банкротстве разрешает арбитражному управляющему запрашивать необходимые сведения о должнике, о лицах, входящих в состав органов управления должника, о контролирующих лицах, о принадлежащем им имуществе (в том числе имущественных правах), о контрагентах и об обязательствах должника у физических лиц, юридических лиц, государственных органов, органов управления государственными внебюджетными фондами РФ и органов местного самоуправления, включая сведения, составляющие служебную, коммерческую и банковскую тайну.
Абз. 10 п. 1 ст. 20.3 закона о банкротстве, в свою очередь, устанавливает обязанность для физических и юридических лиц, государственных органов, органов управления государственными внебюджетными фондами РФ и органов местного самоуправления по представлению запрошенных арбитражным управляющим сведений в течение семи дней со дня получения запроса без взимания платы.
По сути, данная норма закона о банкротстве является специальной, в связи с чем при разрешении каких-либо коллизий она должна иметь приоритет в соответствии с общеправовым принципом lex specialis derogat generali, определяющим критерий выбора в случае конкуренции общей и специальной норм, регулирующих одни и те же общественные отношения. В этом же ключе неоднократно высказывались и высшие судебные инстанции (см., например, Постановление КС РФ от 23.01.2007 № 1-П, Определения СКЭС ВС РФ от 04.06.2020 № 306-ЭС19-22343, от 27.04.2021 № 305-ЭС21-54 и др.). В целом такой подход отвечает и принципам формальной логики: в ходе осуществления полномочий арбитражный управляющий может получать разнообразную информацию об имуществе должника, для верификации которой требуются обращения к различным органам власти или юридическим и физическим лицам. Поэтому абсолютно нецелесообразно пытаться включить арбитражного управляющего в каждый отдельный закон или «ведомственный» нормативный акт, когда можно ограничиться совершенно ясной и недвусмысленной нормой специального закона о банкротстве.
Вместе с тем примерно с 2017–2018 гг. начала формироваться (в первую очередь органами ЗАГС, далее, как мне кажется, не без удовольствия, к ним присоединились органы МВД) негативная практика — не учитывать специальную норму закона о банкротстве и отказывать в предоставлении информации, ссылаясь на то, что в соответствующих «профильных» правовых актах арбитражный управляющий не указан в качестве лица, которое может получать информацию. Причем такие отказы касаются как информации в отношении третьих лиц, так и в отношении непосредственно самого должника.
Здесь уместно вспомнить, что практика эта не нова. Аналогичная проблема возникала около 15 лет назад с получением информации из ЕГРН из органов Росреестра, и она была решена как раз тем самым «топорным» путем — включением арбитражного управляющего в указанный в профильном законе перечень лиц, имеющих право на получение информации. К чему приводит подобный подход, кстати, ярко иллюстрирует современная норма подп. 8 п. 13 ст. 62 закона о государственной регистрации недвижимости: «Сведения, содержащиеся в ЕГРН, … предоставляются только: арбитражному управляющему, лицам, получившим доверенность от арбитражного управляющего, внешнему управляющему, конкурсному управляющему в деле о банкротстве в отношении объектов недвижимости, принадлежащих (принадлежавших) соответствующему должнику, лицам, входящим в состав органов управления должника, контролирующим должника лицам, временной администрации финансовой организации в отношении объектов недвижимости, принадлежащих (принадлежавших) соответствующему должнику, если соответствующие сведения необходимы для осуществления полномочий арбитражного управляющего, внешнего управляющего, конкурсного управляющего в деле о банкротстве, временной администрации финансовой организации в соответствии с Федеральным законом от 26 октября 2002 года № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)».
Остается только удивляться, как при таком поистине «буквоедском» подходе органы Росреестра, к примеру, до сих пор не отказывают финансовым управляющим в предоставлении информации по гражданам-должникам, ссылаясь на то, что в вышеуказанной норме финансовые управляющие (в отличие от внешних или конкурсных) прямо не указаны.
Возвращаясь к описываемой проблематике, стоит констатировать, что подход, занятый регистрирующими органами, к огромному сожалению профессионального сообщества, был воспринят и закреплен ВС РФ [ответ на вопрос № 5 в Обзоре судебной практики № 1 (2021), Определениях СКЭС ВС РФ от 29.04.2021 № 307-ЭС20-22954, от 23.05.2022 № 305-ЭС21-24609, от 16.03.2023 № 305-ЭС21-20169 (4) и др.]. Несмотря на то, что в итоге ВС РФ предложил несколько упрощенную модель истребования — без проведения судебного заседания. На практике суды чаще всего руководствовались буквальным прочтением положений ст. 66 АПК РФ и рассматривали соответствующие ходатайства в судебных заседаниях. По данным статистики Судебного департамента ВС РФ, за шесть месяцев 2023 года в делах о банкротстве было рассмотрено 1211 тыс. различных заявлений и ходатайств, из которых 178,8 тыс. приходится на графу «иные», включающую в себя и вопросы истребования. Это 3-й показатель по количеству после установления требований кредиторов и вопросов продления процедур, он составляет почти 15% от общей нагрузки банкротных судей. Конечно, мы не можем выделить среди этого показателя то количество, которое прямо приходится на разрешение вопросов об истребовании информации, но и общая цифра заставляет задуматься: даже в формате истребования без проведения судебного заседания суду следует изучить поступившее ходатайство, изготовить соответствующий судебный акт, направить его адресату; не говоря уже о том, что если для разрешения вопроса требуется также назначить судебное заседание, уведомить основных участников дела, провести процесс и так далее.
В итоге процедура получения информации становится длительной, затратной, а самое главное — формальной: за редчайшими исключениями суды «на автомате» истребуют, а органы власти предоставляют все, что просил управляющий, напрямую
Однако было бы неверно считать, что описываемая проблематика затрагивает только арбитражных управляющих. Выше мы уже коснулись повышенной нагрузки на судей и их аппарат, а это прямо влияет на сроки и качество рассмотрения дел о банкротстве, в том числе крайне сложных и значимых (в том числе в денежном эквиваленте) споров по субсидиарной ответственности, оспариванию сделок, субординации и др. У судей с их десятками дел в день в графике заседаний временами просто нет физической возможности подумать над делом побольше, внимательней ознакомиться с позициями и доказательствами сторон, не говоря уже о доктринальных разработках. В свою очередь, это подрывает и доверие к судебной системе: я думаю, что многим консультантам приходилось слышать возмущение или недоумение их клиентов по поводу того, что судебное заседание прошло за 5 минут, а ожидание в коридоре длилось 3 часа; что судебный акт изготавливается месяцами; что такое правосудие напоминает им конвейер и так далее. Кроме того, длительный процесс получения информации арбитражным управляющим приводит и к увеличению сроков банкротных процедур, а значит — и к отдалению момента, когда кредиторы могут получить хоть какое-то удовлетворение их требований, позволяет недобросовестным лицам производить сокрытие или отчуждение имущества с целью затруднить или сделать невозможным его попадание в конкурсную массу. Так, например, в деле Рассветова [307-ЭС19-23103 (2)] его управляющий смог получить разрешение запросить информацию об имуществе, оформленном на его детей, только более чем через год после открытия процедуры реализации. Аналогичное время потребовалось финансовому управляющему имуществом гражданина Репницына (305-ЭС22-9834) на получение разрешения запросить данные о бывшей супруге должника.
Таким образом, проблема получения информации арбитражным управляющим затрагивает всех участников рынка и в целом, конечно же, существенно снижает эффективность процедур банкротства.
Поэтому следует только приветствовать законодательную инициативу члена Совета Федерации Артема Шейкина, направленную на разрешение сложившейся ситуации.
Законопроект разработан для повышения эффективности поиска и получения информации об имущественном состоянии должника и, как следствие, для увеличения размера погашения требований кредиторов в процедурах банкротства. На сегодняшний день работа арбитражного управляющего затруднена тем, что для поиска имущества должника он должен обращаться в каждый государственный орган с отдельным запросом и не может получать информацию сразу по системе межведомственного электронного взаимодействия. Предлагается предоставить арбитражному управляющему возможность получения сведений от различных государственных органов по принципу «одного окна», при обращении к уполномоченному в рамках дел о (несостоятельности) банкротстве органу (ФНС), который, в свою очередь, получает информацию от других государственных органов посредством СМЭВ. Кроме того, законопроект предлагает установить правила компенсации расходов, которые в рамках дела о банкротстве понес один из кредиторов для поиска движимого и недвижимого имущества должника, предназначенного для погашения долгов. В настоящее время такие правила отсутствуют, в связи с чем кредиторы несут риск того, что их затраты не будут возмещены даже в случае успешности предпринятых действий. Между тем зачастую именно кредиторы должника предпринимают успешные меры по поиску имущества должника, предназначенного для погашения долгов, в связи с чем стимулирование такой деятельности позволит повысить ее эффективность. Для получения обратной связи законопроект был направлен в Центральный банк РФ, Министерство финансов РФ. Поступил ответ от ЦБ РФ, в котором мое предложение о предоставлении арбитражным управляющим в деле о банкротстве возможности получать при обращении в ФНС России сведения от различных государственных органов без обращения к иным государственным органам, концептуально поддержано.
Законопроект сенатора А. Шейкина отталкивается ровно от той же правовой позиции, которую ранее предложил ВС РФ: если арбитражного управляющего нет в перечне тех, кто может получать информацию из регистрирующего органа в соответствии с профильным законом, значит, нужно арбитражного управляющего в этот перечень внести. Поэтому законопроект предусматривает изменения в закон о государственной регистрации недвижимости, закон об актах гражданского состояния, Основы законодательства РФ о нотариате. С учетом сложившейся правоприменительной практики этот вариант решения проблемы, видимо, единственный возможный на сегодняшний день.
При этом стоит крайне положительно отметить и предложение о формировании т. н. «единого окна» для арбитражных управляющих, которые смогут через это «окно» получать информацию от всех регистрирующих органов по системе межведомственного электронного взаимодействия (СМЭВ), но в то же время не будут присоединены к СМЭВ напрямую. Тем самым фактически будут устранены возражения против допуска управляющих к СМЭВ, которые в основном сводились к возможности недобросовестного использования СМЭВ и полученной из него информации, а также к необходимости дополнительного финансирования самой системы ввиду увеличения нагрузки на нее. Получение информации таким путем позволит сократить трудозатраты арбитражных управляющих, а также расходы конкурсной массы и потенциально ускорит проведение процедур банкротства.
Однако предложение сделать таким «единым окном» территориальные органы ФНС России представляется небесспорным, я бы предложил создавать его на базе многофункциональных центров (МФЦ).
Во-первых, сеть МФЦ гораздо более обширна, чем сеть налоговых инспекций. Во-вторых, в силу своей специфики МФЦ уже подключены к СМЭВ с большинством регистрирующих органов, в то время как органы ФНС только в той части, которая касается имущества, являющегося налоговой базой. В-третьих, МФЦ имеет достаточный штат сотрудников, прошедших специальное обучение для работы со СМЭВ, имеющих опыт такой работы, в том числе и опыт работы с арбитражными управляющими и проверки их полномочий (при регистрации сделок с недвижимостью, обработке запросов на предоставление сведений из ЕГРН и др.). В отношении системы органов ФНС я полагаю, что в настоящее время у нее такого количества необходимых специалистов нет, следовательно, потребуется время на их поиск и обучение, а также дополнительное финансирование данных мероприятий.
Кроме того, законопроект А. Шейкина содержит положение, позволяющее кредиторам напрямую финансировать процедуры банкротства с последующим возмещением затрат из конкурсной массы. Это даст возможность системным кредиторам, в первую очередь, конечно же, банкам, спокойно привлекать свои ресурсы, недоступные арбитражному управляющему, для финансирования, к примеру, дорогостоящих процедур розыска активов либо обеспечения их сохранности, что в совокупности также может способствовать повышению эффективности банкротных процедур и процента удовлетворения требований кредиторов.
Мнение сообщества
Действительно, считает президент Союза АУ «Возрождение» Наталья Василенко, как верно отметил Сергей Домнин, последние 6–7 лет деятельность арбитражного управляющего по получению информации в отношении должника превратилась в забег с препятствиями.
Практика ограничения арбитражных управляющих в получении необходимой для исполнения своих обязанностей информации начала складываться после 2015 года с началом банкротства физических лиц. Когда именно физические лица, пользуясь запретом на разглашение персональных данных, начали массово блокировать деятельность арбитражных управляющих в получении информации в отношении себя и своих родственников. Думаю, что именно это дало толчок в формировании запрета на выдачу сведений без судебного решения в первую очередь органами ЗАГС, а затем и многими другими государственными органами.
В силу закона АУ обязан направить запросы во все инстанции, которые могут обладать и предоставить полезную для процедуры банкротства информацию. Правда, порой арбитражные управляющие направляют запросы по ненадлежащему адресу или в ненадлежащей форме. Во все саморегулируемые организации периодически приходят письма с просьбой разъяснить арбитражным управляющим порядок обращения или довести до сведения надлежащий адрес и форму обращения в тот или иной орган. Несомненно, государственные органы перегружены такими запросами, и, к сожалению, сроки ответов на них иногда не соблюдаются. Порой арбитражные управляющие не могут получить ответы до полугода. Или приходит отказ в предоставлении информации. Все это катастрофически затягивает процедуру банкротства.
По сути, как предложения члена Совета Федерации Артема Шейкина, так и арбитражного управляющего Сергея Домнина очень похожи — они сводятся к организации «одного окна» как источника официальной информации для арбитражных управляющих. Только один видит здесь исполнителем ФНС России и ее подразделения, а другой предлагает использовать МФЦ (многофункциональные центры).
Бесспорно, наличие одного оператора как источника всей необходимой информации для деятельности арбитражного управляющего значительно облегчит работу АУ и эффективно скажется на сроках проведения процедуры. Думаю, что в наше время внедрения цифровизации наиболее эффективным способом получения информации в отношении должника в скором времени должен стать ЕПГУ (Единый портал государственных услуг). Направление запроса через ЕПГУ, через личный кабинет АУ, подписанный усиленной квалифицированной подписью (ЭЦП), будет приравниваться к надлежащему официальному документу. И это позволит максимально оптимизировать деятельность арбитражного управляющего. Несомненно, необходимо продолжить дискуссию по этому вопросу с привлечением всех заинтересованных сторон. Национальное объединение СРО АУ (НСПАУ) примет в решении этого вопроса самое активное участие.
Вопрос о предоставлении документов арбитражному управляющему действительно является очень важным для эффективного функционирования института банкротства, считает Сергей Савосько, партнер, адвокат, руководитель практики «Банкротство» коллегии адвокатов Delcredere. С одной стороны, арбитражный управляющий наделен соответствующими полномочиями в силу специального положения закона о банкротстве, а государственные органы обязаны ему предоставить запрашиваемую информацию. С другой стороны, на практике государственные органы ограничивают управляющего в реализации такого права. В частности, налоговая служба занимает последовательную позицию о запрете в передаче арбитражным управляющим информации, составляющей налоговую тайну как не относящую к перечню закрытой информации, подлежащей разглашению арбитражному управляющему (см. Письмо ФНС России от 11.10.2019 № ОА-4-17/20985).
Регулярно возникают споры о праве арбитражного управляющего запрашивать информацию о третьих лицах, связанных родственными связами с должником и о принадлежащем таким лицам имуществе. В недавнем Обзоре судебной практики по вопросам участия арбитражного управляющего в деле о банкротстве от 11.10.2023 Верховный Суд РФ подтвердил наличие у арбитражного управляющего такого права (п.13 и 13.1 Обзора). Таким образом, судебная практика в некоторых случаях закрывает спорные вопросы, связанные с истребованием арбитражным управляющим информации.
Тем не менее полагаю, что этот вопрос должен быть урегулирован в законодательном порядке с более детальным определением критериев того, что арбитражному управляющему можно предоставлять, а что нельзя. В частности, можно предоставить допуск к сведениям из налоговых органов, но в ограниченном варианте, чтобы исключить или хотя бы минимизировать потенциал для злоупотребления. Способ получения управляющими информации от одного источника также отвечает целям эффективного ведения дел о банкротстве. Это снимет загруженность не только управляющих, но и самих государственных органов, а также судов, которые вынуждены вмешиваться с каждую спорную ситуацию.
Вопрос получения АУ информации не назвать актуальным нельзя. Без информации и документов работа АУ бессмысленна, да и просто невозможна. Подключение АУ к СМЭВ обсуждается не первый день. Но, хотя спорить с целесообразностью и положительным эффектом для процедур банкротства от такого подключения глупо, внедрение такой системы работы АУ блокируется под предлогом вероятных злоупотреблений со стороны АУ. Поэтому предложение организовать такое подключение через систему единого окна, которым выступит государственный орган, разумное компромиссное решение. Так же стоит согласиться с мнением автора о том, что система МФЦ больше подходит для роли такого «промежуточного звена», так как создана именно с целью упрощения получения различных документов, то есть имеет профильную направленность, а также соответствующий штат и ресурсы.
Полностью согласен с автором и арбитражный управляющий Павел Замалаев. Праву арбитражного управляющего на получение информации от госорганов напрямую корреспондирует обязанность последних предоставить соответствующую информацию в течение семи дней без взимания платы. Об этом я ранее также писал здесь. Это действительно важно для повышения эффективности деятельности арбитражных управляющих в частности и процедур банкротства в целом и в самом деле касается не только арбитражных управляющих, но и нормального функционирования экономической системы в целом.
Статистические данные также свидетельствуют о том, что для достижения цели, декларируемой ВС РФ, по снижению нагрузки на судей порядок получения арбитражными информации необходимо упрощать. Попытку высшей судебной инстанции в 2022 году упростить его, дав указание нижестоящим судам указывать в резолютивной части судебного акта, которым утверждается арбитражный управляющий, на возможность получать информацию напрямую от госорганов, можно признать несостоявшейся. На мой взгляд, ВС в этом и сознался, направляя в Государственную думу РФ проект поправок в закон о банкротстве, которым прямо предложил в абзаце 7 п. 1 ст. 20.3 после слов «органов местного самоуправления» дополнить словами «без предварительного обращения в арбитражный суд».
И, продолжает Павел Замалаев, несмотря на то, что такие изменения в закон о банкротстве еще не внесены, ВС сам уже начал применять соответствующий подход см. Определение ВС РФ № 308-ЭС23-15786 от 26.12.2023. Подробнее здесь.
Поэтому в части судебной практики я бы сказал, что она кардинально поменялась. Что, однако, не отменяет необходимости вносить изменения в законодательство, т. к. Определение ВС — временное решение.
В части законодательной инициативы всячески поддерживаю в т. ч. тезис — если арбитражного управляющего нет в перечне тех, кто может получать информацию из регистрирующего органа в соответствии с профильным законом, значит, нужно арбитражного управляющего в этот перечень внести.
Подключение арбитражных управляющих к банкам данных государственных органов посредством СМЭВ — оптимальное решение с учетом того, что на дворе 2024 год и бумага постепенно становится рудиментом.
Вопрос о порядке раскрытия арбитражному управляющему информации из государственных баз данных поднимается регулярно, так как, с одной стороны, есть специальный федеральный закон о банкротстве, которым определены полномочия арбитражного управляющего на их получение, но, с другой стороны, есть федеральные законы, регулирующие доступ к конкретным видам сведений, где арбитражный управляющий в числе получателей не указан.
Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации в Определении от 12.01.2024 № 305-ЭС23-15942 по делу № А40-101466/2022 разъяснила, что разрешать этот вопрос следует следующим образом:
«Разрешая вопрос о раскрытии информации, субъект, осуществляющий ее хранение (в данном случае государственный орган), по внешним признакам (prima facie) применительно к стандарту разумных подозрений проверяет, соотносится ли испрашиваемая арбитражным управляющим информация с целями и задачами его деятельности по формированию конкурсной массы и удовлетворению требований кредиторов. Если имеются разумные основания полагать, что испрашиваемые сведения (документы) позволяют достигнуть целей процедуры банкротства, то субъект, осуществляющий хранение информации, обязан удовлетворить запрос арбитражного управляющего. Иное подлежит квалификации как незаконное воспрепятствование деятельности управляющего, что применительно к масштабам последствий для всего государства снижает эффективность процедур несостоятельности. Наличие сомнений относительно обоснованности запроса управляющего толкуется в пользу раскрытия информации».
Ранее Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации в Определении от 26.12.2023 № 308-ЭС23-15786 по делу № А63-14622/2022 разрешила вопрос о предоставлении органами государственной власти арбитражному управляющему копий документов, содержащих сведения о третьих лицах, без их согласия.
«Вывод суда округа о невозможности передачи документов ввиду наличия в них сведений о третьих лицах ошибочен и по той причине, что по смыслу п. 2 ст. 126, п. 7 ст. 213.9 закона о банкротстве руководитель должника (при банкротстве организации) или гражданин-должник обязаны передать арбитражному управляющему все имеющиеся у них документы, в том числе по сделкам с контрагентами — третьими лицами. При этом закон не ставит исполнение обязанности по передаче документов в зависимость от получения согласия таких третьих лиц».
То есть полномочий арбитражного управляющего, предусмотренных законом о банкротстве, достаточно для получения необходимых сведений (документов) от органов государственной власти, однако, обращаясь с запросом, арбитражный управляющий должен пояснить, как испрашиваемые сведения (документы) позволяют достигнуть целей процедуры банкротства.
Над материалом работали:
