На практике разрешение вопроса освобождения граждан от дальнейшего исполнения обязательств при аналогичных условиях сводится к двум подходам, выработанным судами. Первый, "прокредиторский", – суды не "списывают долги", если должник указал недостоверные сведения при получении кредита. Данный подход превалирует в судебной практике. Довод о том, что банк является профессиональным участником кредитно-финансового рынка, отклоняется судами, поскольку не исключает недобросовестности должника. Частичные погашения долга по кредиту суды не признают подтверждением наличия соответствующего дохода в тот или иной период (например, см. Постановление АС Волго-Вятского округа от 04.09.2023 № Ф01-4983/2023 по делу № А17-4056/2021). При этом суды не освобождают должника от дальнейшего исполнения либо вовсе, либо только перед кредитной организацией.
Данный кейс очень интересен с точки зрения судебной практики, т.к. подобные споры до судов вышестоящих инстанций не доходили. С логикой Верховного суда стоит согласиться — размер убытков не может приравниваться к той сумме, которую кредитор заявляет при признании должника банкротом. Прекращение производства по делу в связи с отсутствием источников финансирования автоматически не аннулирует иные долги должника перед таким кредитором. Кроме того, заявитель по делу о банкротстве при «нормальном» раскладе хода процедуры был бы вправе довключить иные требования к должнику в общем порядке. Как следствие, требование налоговой в данной части обоснованно. Кейс Гудман-ВЭД с большой долей вероятности обратит внимание судов на подобный подход разрешения спора. Однако в первую очередь с ним стоит ознакомиться бенефициарам бизнеса, оказавшихся в подобных ситуациях — если кредитор по какой-то причине заявил лишь часть требования при инициации дела о банкротстве, которое прекращено в силу абз. 8 п. 1 ст. 57 закона о банкротстве, это не гарантирует фиксацию размера такого требования на случай взыскания убытков.