Арбитражный суд Москвы отложил реализацию личного имущества совладельца группы IDS Гаджи Гаджиева до завершения расчетов с конкурсными кредиторами в делах о банкротстве компаний группы: ООО «Интеллект Дриллинг Сервисиз», ООО «Ай Ди Эс Менеджмент», ООО «МТК», ООО «Ай Ди Эс Навигатор», ООО «Трансмил», ООО «Ай Ди Эс Дриллинг» и ООО «НУБР».
Гаджиев являлся поручителем по кредитам, который были предоставлены структурам группы IDS. Требований кредиторов на сумму 8,3 млрд рублей, основанные исключительно на обязательствах по договорам поручительства, были включены в реестр Гаджи Гаджиева, у которого в собственности его два гаража. При этом личные обязательств у Гаджиева отсутствуют.
В отношении компаний группы IDS (основных заемщиков перед банками) также были возбуждены дела о банкротстве. Все требования банков обеспечены залогом. Суд учел, что согласно инвентаризации компаний группы стоимость их имущества составляет 14,9 млрд рублей (из них 2,6 млрд рублей — денежные средства на момент инвентаризации). Денежные средства на счетах компаний на весну 202З года составляли 4,32 млрд рублей.
«Таким образом, имеется существенная вероятность полного исполнения обязательств до реализации имущества должника (Гаджи Гаджиева — прим. ред.) в настоящем деле о банкротстве. В ситуации, когда имущество основного должника реализуется и есть объективные основания полагать, что выручки от его продажи может хватить для удовлетворения требований кредитора, суд, разрешающий дело о банкротстве гражданина-поручителя, по ходатайству заинтересованного лица при утверждении порядка обращения взыскания на имущество поручителя может определить очередность такого обращения взыскания, установив, что имущество подлежит реализации лишь при недостаточности имущества основного должника для проведения расчетов с кредитором», — подчеркнул суд.
АС Москвы указал, что установлены обстоятельства возможности полного погашения требований кредиторов за счет имущества должников по обеспечиваемому обязательству, а возражений против утверждения предложенного должником порядка реализации имущества суду не представлено.
При этом суд констатировал возможность незамедлительной реализации имущества Гаджиева в деле о его банкротстве. Однако, с учетом систематического погашения требований кредиторов в иных делах о несостоятельности, корректное распределение выручки не представляется возможным с учетом неравномерности погашения требований кредиторов должника, пояснил суд.
Более того, завершение мероприятий по реализации имущества Гаджи Гаджиева в качестве юридических последствий предполагает завершение процедуры банкротства физического лица с возложением на него негативных последствий несостоятельности, в то время как полное погашение требований предполагает прекращение производства по делу о банкротстве, подытожил суд.
Почему это важно
Юрист юридической компании «Лемчик, Крупский и партнеры» Анастасия Ларюкова считает, что вынесение судом подобного рода решения является существенным прорывом в вопросе банкротства холдингов и теории консолидации, а также развивает идею защиты прав поручителей.
На возможность использования подобной модели уже указывал Верховный суд в рамках дела о банкротстве В.И. Балыкова (Определении СКЭС ВС РФ от 26.07.2021 года № 303-ЭС20-18761 по делу № А73-12816/2019). Так, ВС РФ обозначил наличие права у суда определить очередность обращения взыскания на имущество поручителя, установив, что оно подлежит реализации лишь при недостаточности имущества основного должника для проведения расчетов с кредитором. Исходя из текста судебного акта, дело о банкротстве Гаджи Гаджиева (бенефициара нефтесервисного холдинга IDS) строится исключительно на задолженности по договорам поручительства перед крупными российскими банками. При этом банкротство самой группы компаний является крайне «доходным» для кредиторов исходя из сведений о конкурсной массе. Как следствие, сам по себе факт последовательной реализации имущества, где первоочередное значение имеет погашение требований кредиторов в рамках дел о банкротстве основных заемщиков, не повлечет за собой нарушения прав таких кредиторов ввиду наличия уже возбужденной процедуры банкротства бенефициара.
Кроме того, подчеркнула Анастасия Ларюкова, процесс поиска имущества самого бенефициара не приостанавливается, а кредиторы также могут использовать все предусмотренные законом механизмы защиты.
«В связи с чем, определение порядка реализации является сбалансированным решением. Представляется, что в случае получения поддержки со стороны судов вышестоящих инстанций данный кейс по праву может стать практикообразующим», — пояснила она.
Управляющий партнер АБ «Бартолиус» Юлий Тай отметил, что ему такая практика не известна.
Если такая практика и существует, то уверен, что она точно не распространена. Вообще в кругу специалистов в области банкротства уже давно обсуждается вопрос необходимости выработки механизмов (судебной практикой или лучше законодателем) по банкротству группы компаний или супругов, поскольку необходимо учитывать как интересы всех банкротов, а также общий объем их долга в системной связи. Позицию суда считаю не только правильной, но и мудрой и даже гуманной. Хотя в тексте определения это и не отражено, но в ст. 4 закона об исполнительном производстве законодатель четко постулировал базовые принципы, в том числе необходимость уважения чести и достоинства гражданина и принцип соотносимости объема требований взыскателя и мер принудительного исполнения. Иначе говоря, законодатель призывает не уподобляться приставам слону в посудной лавке, а быть более деликатными и обходительными к частным лицам и их личным интересам.
Юлий Тай полагает, что позиция приоритетного взыскания с основного должника-юридического лица (лиц) хоть четко нормативно и не описана, но имплицитно предполагается в действующем законодательстве, как в ГК, так и в законе о банкротстве и указанном ранее законе.
«Следует оговориться, что такой подход не должен приводить к злоупотреблениям и для того, чтобы однозначно поддержать конкретный судебный акт, в том числе обсуждаемый, необходимо детально знать все обстоятельства дела», — подытожил он.
Руководитель екатеринбургского офиса юрфирмы «Арбитраж.ру» Артем Комсюков отметил, что такая судебная практика не является распространенной, поскольку, на взгляд юриста, нарушает права кредиторов на скорейшее получение денежных средств.
В связи с тем, что процедура несостоятельности занимает значительное время, считаю, что если дожидаться завершения расчетов с кредиторами в делах о банкротстве иных должников, то это приведет только к обесцениванию денег и увеличению мораторных процентов. Вместе с тем, подобный подход вполне можно понять. Суд первой инстанции решил максимально защитить права физического лица как наименее защищенного субъекта банкротных правоотношений, пусть и в ущерб кредиторам. Искренне надеюсь, что подобный подход будет применяться судами в исключительных случаях.
Адвокат юридической фирмы «Кульков, Колотилов и партнеры» Дмитрий Бирюлин отметил, что определение суда по делу о банкротстве Гаджи Гаджиева иллюстрирует проблему защиты прав поручителя-бенефициара.
Судом было принято решение отложить продажу имущества поручителя до завершения расчетов в деле о банкротстве заемщиков. В качестве правового основания такого применения норм закона о банкротстве суд применил по аналогии нормы закона об исполнительном производстве о праве определить очередность продажи имущества. Такое применение не является новым. Верховный суд РФ прежде уже ориентировал суды на применение аналогии в делах о банкротстве граждан (см. Определение ВС РФ от 26 июля 2021 по делу № А73-12816/2019; Определение ВС РФ от 28 января 2021 по делу № А50-34786/2017). Подобное решение обеспечивает баланс интересов должника-поручителя и кредиторов. Если есть вероятность погашения задолженности перед кредиторами в деле о банкротстве основного заемщика, то реализация менее ценного имущества поручителя-банкрота не приносит существенного экономического эффекта для кредитора.
По словам Дмитрия Бирюлина, для поручителя продажа его активов и последующее завершение процедуры затрагивает его интересы.
«При этом после расчетов в своем деле о банкротстве поручитель все равно не сможет эффективно осуществлять права в делах о банкротстве заемщиков в рамках консолидированного требования до погашения основного кредитора (см. п. 9 ППВС № 26; п.4 ст. 364 ГК РФ). С этой точки зрения отложение реализации имущества до завершения расчетов в банкротстве заемщика — это компромиссный сценарий. Такое решение позволяет поручителю избежать неблагоприятных последствий, не нарушая интересы кредиторов. Я не стал бы утверждать, что определение продолжает практику материальной консолидации имущества группы компаний и бенефициаров, как это было в деле «СкладЛогистики». Суд не объединил активы всех лиц в единый пул, а, напротив, отложил вопрос реализации имущества бенефициара группы до завершения расчетов юридическими лицами. В то же время в определении можно обнаружить признаки процессуальной консолидации — к участию в деле были привлечены конкурсные управляющие всех основных заемщиков», — подчеркнул он.
Юрист «СТРИМ» Софья Гуд полагает, что в основу вынесенного судебного акта легла правовая сущность поручительства.
Так, поручитель не становится должником в основном обязательстве, а он имеет обязанность отвечать за основного должника, если тот не исполнил свое обязательство. В настоящем деле в реестр требований кредиторов поручителя включены исключительно обязательства по договорам поручительства, личные обязательств должника в РТК отсутствуют. А это значит, что существенное значение для правильного разрешения вопроса имеют действия со стороны должника. В связи с этим суд обоснованно обратил внимание на то обстоятельство, что в банкротных делах основных должников уже происходит систематического погашения требований кредиторов, имущество основного должника реализуется и есть объективные основания полагать, что выручки от его продажи может хватить для удовлетворения требований кредиторов.
По словам Сони Гуд, такой подход нашел свое отражение в Определении СКЭС Верховного суда от 26.07.2021 года № 303-ЭС20-18761.
«Кроме того, считаю, что данным определением суд реализовал подход по соблюдению баланса интересов прав кредиторов и должника, поскольку суд правомерно отметил особенность правовых последствий завершения процедуры реализации имущества гражданина, тем самым защитил права и интересы должника, а также возможных кредиторов, требования которых не были заявлены в банкротном деле гражданина (ст. 213.28 закона о банкротстве). Таким образом, суд обоснованно поставил в зависимость реализацию личного имущества гражданина от расчетов с конкурсными кредиторами в делах о банкротстве юридических лиц — основных должников», — указала она.
Советник практики разрешения споров и банкротства BGP Litigation, кандидат юридических наук, адвокат Руслан Петручак отметил, что отложение судом момента определения порядка реализации личного имущества должника до окончания произведения расчетов с конкурсными кредиторами в делах о банкротстве основных должников, за которых поручался должник в данном деле, не является распространенным в судебной практике.
Следует отметить, прежде всего, состав реестра кредиторов должника — это исключительно обязательства по договорам поручительства, личные обязательств должника отсутствуют. При этом итоговая сумма задолженности составляет более 8 млрд рублей, а из имущества у должника только два гаража на праве собственности, которых явно недостаточно для погашения реестра. Также нужно отметить, что требования кредиторов должника еще и обеспечены залогом имущества, не относящегося к должнику. В случае, если бы у должника были иные кредиторы, не из договоров поручительства, то суд вряд ли бы вынес такое определение, так как в таком случае интересы и права иных кредиторов были бы существенно ущемлены. Момент расчета с кредиторами был бы существенно отложен по времени, что никак не может быть в интересах иных кредиторов, а суд должен учитывать права всех кредиторов.
По словам Руслана Петручака, так как в данном случае перед судом не было заявлено возражений, то определение суда первой инстанции не будет обжаловано и не пройдет проверку апелляционной инстанцией.
«Но с учетом, по сути, уникальности состава реестра кредиторов должника по рассматриваемому делу, нет оснований считать, что практика вынесения подобных определений будет широкоприменимой», — подчеркнул он.
Старший юрист практики разрешения споров о банкротстве бюро адвокатов «Де-Юре» Дарья Иванова отметила, что суд принял очень смелое определение в условиях действия принципа «одна процедура — один должник», а также в условиях формирования судебной практики, возводящей кредиторов чуть ли не в ранг потерпевших.
Данное определение представляется основанным на намерении суда соблюдать баланс между правами кредиторов предпринимательской группы и правами гражданина-бенефициара группы, поскольку данным определением суд отдает приоритет именно банкротству предпринимательской группы и ответственности предпринимательской группы перед ее кредиторами. Вместе с тем, данное определение не говорит о начале формирования консолидации имущества группы компаний, поскольку направлено на произведение расчетов с кредиторами в делах о банкротстве членов предпринимательской группы. Существо консолидации активов несколько иное.
По мнению Ольги Ждановой, партнера, руководителя практики «Банкротство» юридической фирмы INTELLECT, арбитражного управляющего, в данном кейсе ситуация довольно уникальная, и скорее можно говорить о том, что «звезды сошлись», чем о формировании нового подхода в практике.
«Ряд имеющихся обстоятельств склонили судью к такому решению, а именно: несоразмерная стоимость имущества должника (два гаража) против 8,3 млрд рублей реестра, наличие достаточного имущества у других лиц, поручителем за которых выступал должник. С учетом довольно поверхностного, с моей точки зрения, определения суда и немного странного обоснования (суд ссылается на п. 1 ст. 6 Гражданского кодекса и ч. 5 ст. 69 закона об исполнительном производстве, которые говорят несколько об ином), складывается ощущение, что судья просто решила, что эта мелочевка не имеет особого значения в рамках общего долга. Сам подход может и заслуживает внимания, но требует более детального изучения активов других должников: как и в какой срок они реализуются, соответствует ли размер активов их рыночной стоимости и т. д. По закону поручитель несет ответственность солидарно, но подчеркну, что здесь сыграла свою роль несоразмерность, а суд не слишком погружался в детали», — отметила она.
Юрист практики «Сопровождение процедур банкротства и Антикризисный консалтинг» компании «Лемчик, Крупский и партнеры» Роман Амбарцумов считает, что комментируемое определение формирует новую и очень важную судебную практику.
Определение порядка реализации личного имущества бенефициара-поручителя после реализации имущества контролируемой им группы компаний фактически направлено на консолидацию имущества бенефициаров и компаний, входящих в одну группу. В условиях отсутствия в российском законодательстве положений о банкротстве группы компаний принятое судом решение играет важную роль в формировании схожих механизмов на уровне судебной практики. ВС РФ уже высказывал позицию о том, что выдача бенефициарами поручительства по кредитным обязательствам своих компаний перед банками является сложившейся практикой делового оборота. Учитывая, что объем кредитных обязательств в разы превышает стоимость личного имущества бенефициаров, его реализация позволит удовлетворить лишь малую часть требований кредиторов (в рассматриваемом случае менее 1%.
По словам Романа Амбарцумова, очевидно, что при наличии у компаний дорогостоящего имущества, находящегося в залоге у банков, а также нескольких миллиардов на счету, позволяющих потенциально удовлетворить требования банков в полном объеме (что является довольно редким явлением), реализация личного имущества бенефициаров, несвязанного с корпоративными долгами группы, является нецелесообразной.
«При этом у кредиторов отсутствуют какие-либо риски, так как в случае нехватки имущества у компаний группы личное имущество бенефициаров также будет реализовано. В свою очередь, возможность вывода личного имущества из-под взыскания исключена ввиду возбужденного дела о банкротстве. В этом смысле позиция, которую занял суд, в полной мере позволяет соблюсти баланс между интересами бенефициаров-поручителей и интересами кредиторов», — подытожил он.
